684. Декларация о войне с Персиею, от 16-го сентября 1826 года. — Москва.

Истинное свойство и цель внезапного нападения на юго-восточные границы России уже не могут подлежать сомнению. После первых о том известий, правительство наше в течении почти месяца считало себя вправе не верить, чтобы шах Персидский среди мира, взаимными клятвами утвержденного, в продолжение дружелюбных переговоров не имев ни причин к важным спорам, ни же предлога к жалобам, и без всякого предварительного объявления решился повелеть своим войскам вступить в наши пределы и распространить в них все ужасы войны и бунта. Но сие мнение столь естественное оказалось неосновательным. Неприязненные действия начались не набегом полудиких, в соседстве с нами обитающих племен, как полагал Г. И. по внушениям своего миролюбия и снисходительности, но вторжением войск самого шаха во внутренность смежных с Персиею областей Российских. И начальствует ими не один из вождей второстепенных, часто непокорных верховному властителю, но сын шаха, предназначенный им наследник престола его; он сам управляет всеми движениями, обольщая легкомысленных, вызывая неистовых к мятежам и кровопролитию. Итак, Россия принуждена отражать силу силой и на войну ответствовать войною. Но готовясь оружием положить конец возникшей распре, она сочла бы долгом, пред всей [377] Европой рассмотреть беспристрастно причины, побудившие Персиян к разрыву мира, если бы сии причины были ей известны и если бы существовал хотя малейший повод к неудовольствиям и вражде. Наш Кабинет может только представить в кратком обозрении состояние дел наших и сношений с Персиею: сего будет довольно, чтобы показать свету, где справедливость и где нарушение всех обязанностей, трактатами постановленных, всех законов права народного.

В то самое время, когда победы вечно-памятные вознаграждали подвиги сего благословенного союза, который избавил и умирил Европу, небесному Промыслу было угодно ознаменовать важными успехами и действия войск наших в Персии. Покорение многих областей, принадлежавших сей державе, принудило шаха желать прекращения войны, и 12-го октября 1813 года подписан в Гюлистане договор, коим подробно определялись взаимные отношения обоих государств. Границею положена линия, которую наша армия занимала при заключении трактата (status quo ad praesentem). Главными условиями со стороны России были обещание признать законным наследником короны Персидской того из сыновей шаха, коего он сам назначит своим преемником, и обязанность нарядить для яснейшего постановления новых пределов Империи сложную Коммисию из обоюдных полномочных. Первое из сих условий исполнено с величайшею точностью. Известясь, что Фетх-Али-шах наименовал сына своего Аббас-мирзу наследником державы, наш Двор немедленно утвердил сие назначение своим торжественным признанием. При определении границ возникли некоторые, впрочем, маловажные затруднения и переговоры об одном из оных еще продолжались, когда Россия лишилась великого Монарха, бывшего 25 дет творцом ее счастия и славы. Но и сии переговоры служили доказательством умеренности и прямодушия, кои были отличительным свойством политики Императора Александра. И в отношениях с Персиею Он строго соображался с теми же правилами миролюбия и доброжелательства, которым Кабинет Его постоянно следовал в делах Европейских. Послам своим и поверенным при дворе Тегеранском Он повелевал удостоверять во всех случаях шаха, наследника его и министров, что Россия не имеет никаких честолюбивых замыслов, что она желает только тишины, исполнения условий, трактатами утвержденных, а начальствам нашим в Грузии предписывал принятие действительнейших мер для соблюдения согласия с правительством Персидским, для отвращения всякого повода к жалобам или подозрению. Наконец, когда начались споры, потому что с одной стороны Персияне по окончании уже военных действий заняли отданную нам точными положениями договора землю между реками Капанак-чаем и Чугундуром, а с другой мы окружили воинскими отрядами небольшое пространство, отделяющее озеро Гокча от окрестных гор, то Император Александр, не переставая признавать право шаха на сие пространство, предлагал или возвратить его, как скоро будет возвращен округ, принадлежащий России, или разменяться сими землями, хотя бесплодный берег Гокчи, важный только по соседству озера, не может сравниться ни в обширности, ни в выгодах, с тем участком, который мы уступали. Проекты сообразного с сим разграничения сообщены нашим Двором Тегеранскому; объяснения были продолжительны, но без неприятностей. В марте 1825 года обоюдные требования и мнения начинали уже сближаться и казалось, все клонилось к скорому, удовлетворительному окончанию переговоров, когда судьба пресекла драгоценные дни Александра 1. Наследник Престола Его и правил спешил последовать примеру августейшего предшественника и в январе сего года ген.-м. кн. Меншиков отправлен с чрезвычайным поручением в Персию. Г. И. повелел ему объявить шаху и Аббас-мирзе о вступлении Своем на Престол Всероссийский, и уведомляя их о том особенными грамотами, Он в самых дружественных выражениях изъявлял желание утвердить существующие условия и обеспечить продолжение мира. Кн. Меншикову было дозволено для прекращения споров, кои дотоле препятствовали постановлению границ, предложить снова промен взаимно занятых без права земель и даже, чтобы доставить Персии еще более выгод и удостоверить сию державу в доброжелательстве России, присовокупить к уступаемому нами округу часть ханства Талышинского. Он должен был, по словам данных ему инструкций, ,,представить шаху и наследнику его, сколь умеренны и бескорыстны политические виды Г. И., напомнить о могуществе Его, долженствующем служить всегда лишь щитом справедливости, доказать им, что теснейшая, дружественная связь России с Персиею равно полезна для обоих государств, что для сего должно отстранять все неосновательные подозрения, — одним словом, что Е. И. В., верный правилам и примеру [378] Своего незабвенного Брата, хочет и требует единственно строгого наблюдения положений Гюлистанского договора". — И на такие предложения, на изъявление намерений столь великодушных двор Тегеранский ответствовал неприятельскими действиями. Происшествия, оным предшествовавшие, отчасти уже известны. Кн. Меншиков был встречен со всеми знаками отменного уважения: в Тавризе Аббас-мирза осыпал его ласками, почестями, уверениями в любви своей к миру. Вскоре затем он был вызван шахом в Султанийский стан для исполнения поручений Г. И.; но в сие же время вся Персия пришла внезапно в движение; Аббас-мирза поспешно отправился в Султаниэ, опередив нашего посланника; войска шаха приблизились к границам нашим; бывшие на оных отряды, изумленные нечаянным нападением, принуждены отступить и неприятель вторгся в пределы России.

Узнав о сем нарушении договоров, Г. И. сначала приписывал оное своевольству одного из ханов, подвластных Персии, несогласному с видами шаха, и повелел требовать только немедленного удаления и наказания сердаря Эриванского, коего мы полагали виною всего. Но истина открылась еще до получения сих повелений в Грузии: исполнение оных уже было невозможно. Аббас-мирза возвратился из Султаниэ и сам взял начальство над Персидскими войсками; он занял часть принадлежащего России ханства Карабагского, возмутил жителей, разослал поверенных и в соседственные области склонять к бунту мусульман наших подданных и провозглашает повсюду, что цель сей войны есть торжество веры Мухаммедовой.

Столь явные оскорбления, столь неслыханное забвение всех обязанностей не должны оставаться без наказания. Г. И. объявляет войну шаху Персидскому; объявляет, что трактат Гюлистанский уничтожен Персиянами и что Он не прежде положит оружие, как обеспечив совершенно безопасность границ наших, вознаградив Себя за потери и усилия постановлением мира твердого, сообразного с достоинством и пользами Империи.