648. Всеподданнейший рапорт ген. Ермолова, от 22-го июля 1826 года.
Прибывши в Тифлис 3-го числа июля, я нашел уведомление ген.-м. кн. Меншикова, что он выехал из Тавриза по приглашению шаха в Султаниэ. На дороге обогнал его Аббас-мирза, туда же поспешавший чрезвычайно; тогда же встретился ему шурин Аббас-мирзы, посланный в Тавриз с воззванием главной священной особы к народу для восстания против неверных. Кн. Меншиков имел известие, что Аббас-мирза перед выездом из Тавриза дал приказание войскам быть в готовности к походу.
Впрочем, на границе все было покойно и я одобрил поведение пограничных начальников, тщательно употреблявших всякие меры к отвращению малейших неудовольствий.
Начальствовавший в отсутствие мое ген.-л. Вельяминов 1-й, имел строгое за сим наблюдение и не только приказал прекратить работы на посту Мирак, лежащем близко Персидской границы, когда изъявил о том желание Аббас-мирза чрез ген.-м. кн. Меншикова, но даже готов был вывести войска, если выйдут Персидские. С своей стороны Аббас-мирза дал повеление сердарю Эриванскому не выводить кочевья на нашу сторону во время продолжения переговоров о границе; но сердарь под видом перевода кочевья, мало по малу умножая войска, расположился вблизи нашего лагеря при уроч. Мирак, посылая далее вперед свою конницу. 16-го числа рано сделано несколько выстрелов по передовым нашим постам, но еще вежливым письмом к сердарю думал командир Тифлисского пехотного полка полк. кн. Саварсамидзе остановить беспорядки, но посланного от него схватили Персияне близ лагеря, производя крик, что сердарь не имеет нужды в переписке и, будучи извещен Аббас-мирзою о последовавшем разрыве, истребит самого полковника.
Не прошло часа, как часть конницы бросилась на пикеты, схватила 9 человек казаков и несколько наших Татар, а другая часть обратилась к лагерю, куда и сам сердарь с двумя баталионами регулярной пехоты (называемой сарбазы) последовал. Кн. Саварсамидзе, приметив, что хотят, заняв его перестрелкою, дать время подойти пехоте, снял лагерь и начал отступление.
Каменистую и тесную дорогу, которою надлежало ему проходить, нашел он занятою конницею, часть которой была спешившись и при себе имела 6 фальконетов.
Взяв 150 чел. пехоты и 1 орудие, он штыками открыл себе дорогу. Между тем остальная его пехота не более 500 чел. при 2-х орудиях, устроенная в варе, была в перестрелке, ибо подошла уже часть неприятельской пехоты. Кн. Саварсамидзе, возвратясь в каре, ударил в штыки и отдаля неприятеля, прошел почти без потери каменистую дорогу. Неприятель в числе до 5-ти т. чел. преследовал его около 10-ти верст и храбрый кн. Саварсамидзе прибыл к посту Гумри. Неподалеко от оного брат сердаря Эриванского Хасан-хан с большим числом конницы в тот же день разорил сел. Малый Караклис и увлек в плен более 150-ти душ, производя ужаснейшие неистовства.
Того же 16-го числа неприятельская конница в 1,000 чел. появилась на речке Гамза-чемен и отогнала Тифлисского пехотного полка казенных, солдатских, артельных и офицерских лошадей, изрубив небольшое прикрытие, бывшее при них.
Тогда же разбит небольшой пост при уроч. Садага-хаче и пост Балык-чайский испытывает доселе нападения.
Кочевья наших Татар равномерно не оставлены в покое: повсюду появились Персияне. [356]
Из Карабагской провинции имею известия, что к границам оной приблизились в большом количестве Персидские войска и готовятся перейти Аракс. Слышно, что в сей стороне будет находиться наследник Аббас-мирза.
Наглым сим действиям повсюду предшествует свойственное Персиянам коварство. Сердарь пред самым нападением уверял меня о споспешествовании его утверждению дружбы и что он только потому близко к границам нашим, что обыкновенно в летнее время удаляется на кочевье. Коменданту Карабагскому один из главных начальников, родственник Аббас-мирзы, писал, что переговоры о границах кончены и прежнее дружество получило большую твердость.
Действия с столь различных сторон обнаруживают обдуманное намерение и едва ли в сем случае не должно подозревать иностранного влияния.
Что происходит с ген.-м. кн. Меншиковым мне неизвестно, но доходят до меня слухи, что все его бумаги ко мне перехвачены и я уже не имею с ним сношения.
В то время как особа, доверенностью В. И. В. облеченная, находится при лице шаха по его приглашению, когда туда же для переговоров призывается наследник, я не только не мог ожидать таких изменнических поступков, но и лишился возможности делать по границе приготовления, ибо одне ничтожные работы для укрепления небольшого поста Мирак возбудили негодование Аббас-мирзы и ген.-м. кн. Меншиков опасался невыгодного влияния от того на переговоры и даже самого прервания оных.
Не скрою от В. И. В., что защищать столь обширные границы, не рассеявая войск и не подвергая их опасности, особенно при недостатке их, решительно невозможно; что в первом случае я должен ожидать урона или на время оставить которую-нибудь из провинций, что может иметь худое впечатление на народы, необыкшие еще к повиновению и возбуждаемые сверх того фанатизмом; но не только выйти из сего затруднительного положения возможно, но и заставить Персиян дорого заплатить за дерзость и гнусное коварство.
Надобно внести войну в собственную их землю.
Там приуготовлю я им и внутренних неприятелей, ненавидящих их, и соседей, жаждущих случая отмщения.
Для сего всеподданнейше испрашиваю у В. И. В. две комплектные дивизии в 24 баталиона и 6 полков Донских казаков в скорейшем времени.
Персияне, не будучи наказаны примерно, будут впоследствии дерзостнее и охранение здешнего края потребует больших средств с чувствительнейшими еще издержками для казны.
Не обвините меня всемилостивейший Государь незнанием Персиян после 10-ти-летнего пребывания моего в здешней стране; не мните, что теперешние происшествия суть случаи, для меня внезапные. Нет, Государь, прошел уже год, как я имел счастие писать подробно в собственные руки в Бозе почившего Императора и гр. Нессельроде. Не преставал также подтверждать о том поверенный в делах наших в Персии с. с. Мазарович; тогда уже видел я войну и просил о прибавлении дивизий войск.
Я не удостоился приобрести доверенности к моим донесениям, а гр. Нессельроде последовал неосновательному убеждению, что войны с Персиею быть не может.
Войну удобно отвратить готовностью к войне и одна дивизия войск более могла подтвердить истину.
Воззрите В. И. В. на всеподданнейше подносимые копии прежних бумаг моих и справедливость Государя моего будет мне защитою.