595. Отношение ген. Ермолова к гр. Нессельроде, от 23-го января 1826 года.

Из прежних отношений моих известно в. с., что по возвращении из Персии Мазаровича был прислан ко мне от шаха в Тифлис чиновник Мирза-Мамед-Садык для переговоров о границе.

После возложенного на Мазаровича поручения, после письма моего к шаху, которое не оставляло нималейших сомнений, чтобы не все употреблял я усилия к дружественному окончанию возникших по предмету границ споров, не менее и по собственному выбору Мирза-Мамед-Садыка, человека весьма малое значение имеющего, безошибочно мог я угадывать, что порученные ему переговоры не что иное есть как пустословие, свойственное министерству Персидскому и которым столько оно отличается; но не взирая на то, уведомив Мирза-Мамед-Садыка об обстоятельствах, меня на Кавказской Линии удерживающих, предложил я ему вступить в переговоры с заступающим место мое ген.-л. Вельяминовым [333] 1-м. Не смея приступить к тому, он испросил разрешение наследника Персии Аббас-мирзы.

Обнаружив довольно глупую надменность и употребив весьма дерзкие выражения, составил он записку и, не приложив печать, подал оную ген.-л. Вельяминову. Сообщив ему, что таковой же формы получит он ответ, он заставил его переменить грубую бумагу. Для сведения вашего препровождаю перевод оной, присоединяя также в копии письмо ген.-л. Вельяминова к шаху, объясняющее самым основательным образом все обстоятельства, до разграничения относящиеся. Всякому другому министерству, кроме Персидского, трудно было бы возразить против оного, но оно не остановится прибегнуть во всяким бессовестным изворотам и самой лжи. Против меня истощило оно уже средства сии и теперь предприемлет испытать оные против в. с., ибо вскоре от Персидского двора отправится в С.-Петербург чиновник. Знаю сколь важные дела возлежат на в. с. и сколь обширны занятия ваши, но убедительнейше прошу вас приказать взять во внимание переписку мою с наследником Аббас-мирзою со времени первой присылки им в Тифлис высокост. Фетх-Али-хана беглербега Тавризского и до возвращения Мазаровича из Султаниэ, где представил он письмо мое е. в. шаху.

С Мирза-Мамед-Садыком был вместе присланный от Аббас-мирзы Назар-Али-хан, вероятно, для надзора за его поведением, ибо имел поручение представить мне самое пустое письмо. Таковое же точно письмо было ко мне от шаха и таковые же во всем им мои ответы, препровождением коих обременять вас не решаюсь.

Из получаемых мною сведений от людей, мною за границею употребленных, обнаруживается, что Персидское правительство в сопредельных нам провинциях Карадаге, Ардебиле, Тавризе, Хое и Эривани набирает большею частью сарбазов (регулярные войска) и умножает артиллерию.

Пред глазами Аббас-мирзы в Тавризе признаваемый общим мнением за праведника Шейх-Джафар возбуждает народ против христиан и проповедует необходимость войны, дабы избавить единоверцев от ига Русских. Общий голос в Персии, что весною возгорится война. Трудно поверить сему последнему, ибо до возвращения посылаемого в С.-Петербург чиновника едва ли Персия решится на войну, которая во всяком случае не обещает ей больших выгод, разве грабеж, которого, впрочем, Персияне ненасытимы.