562. Тоже, № 29.

Как дар драгоценный приемлю я собственноручное письмо в. выс. Знаю, что редки подобные знаки благоволения вашего и тем более чувствую обязанность мою сделаться достойным доверенности вашей.

Примите в. выс. благосклонно ответ сей, начертываемый мною с совершенным чистосердечием и для одного сведения вашего.

Дело о границе я почитаю совершенно конченным, ибо нет возможности допустить никаких перемен и при безпристрастном взгляде ясно представится, что немалы пожертвования, которыми льщу себя доказать приязненное к вам расположение великого моего Государя.

В. выс. говорите, что лучше отправить чиновника в С.-Петербург для рассуждения о предмете границ; но я не скрою от вас, что сколько ни сожалительно для меня, если дело сие не кончится между в. выс. и мною, я по крайней мере не подвергнусь упреку, что со стороны моей делаемы были затруднения или неумеренны были желания мои.

Теперь состоит спор в ничтожном пространстве земли по берегу озера Гокча, где нельзя сделать ни поселений и никаких заведений и только может сердарь Эриванский по одному упрямству утверждать, что земля сия необходима. Он не заботится о том, что оспаривая уступки земли сей, надобно отказаться от приобретения земли, лежащей между Чугундуром и Мигри, ибо нет там принадлежащих ему посевов чалтыка и хлопчатой бумаги, которых, впрочем, и около озера Гокча иметь он не может.

Ничтожный участок земли сей я нужным почитаю потому, чтобы оградить границу и пресечь поводы кочующим нашим народам к мошенничествам и воровским сношениям, для чего не имею я средств иметь достаточно надзора и сердарь Эриванский не только о том не думает, но приближает к границам селений наших беглых и не стыдится иметь изменников в особенной приязни. [307]

Фетх-Али-хан, исполняя волю в. выс., употреблял настояние, чтобы отказался я от приобретения сего ничтожного участка земли и по соизволению вашему в замен того обещавал: 1) переменить всех тех из пограничных начальников, которые могли дать причины к неудовольствиям, не исключая из того и сердаря Эриванского; 2) возвратить беглых наших; 3) сделать распоряжение, чтобы Армянский патриарх в делах, до Эчмиадзинского монастыря относящихся, не зависел от начальников Эриванской области и что в. выс, приняв его под могущественное покровительство ваше, изволите улучшить состояние монастыря, и 4) удалить от границы во внутренние места Персии неблагонамеренных людей, перебежавших от нас, как знатных, так и всех вообще людей низкого состояния.

Фетх-Али-хану изъявил я должную благодарность за сделанные обещания, прося довести о том до сведения в. выс., но не мог принять ни одного из сделанных предложений.

Из всех пограничных начальников с одним сердарем Эриванским встречаются у меня неприятности, но не имею я с ним вражды и совсем не желаю, чтобы он был удален.

В. выс. обратили бы на себя негодование, если бы кого-нибудь из начальников переменили по просьбе моей и потому из уважения в особе вашей не должен я себе позволить подобного желания.

Затруднило бы меня возвращение в. выс. дезертиров, ибо те из них, которые приняли мусульманскую веру, найдут защитников в священных особах, вопреки коих действовать вы не станете, а как скоро допускать различие или разбор кого из дезертиров выдавать или удерживать, то будет всегдашний повод к неудовольствиям и лучше совсем не желать их возвращения.

Покровительство Армянскому патриарху должно быть собственною выгодою в. выс., ибо вам, как наследнику государства, принадлежит слава, что под управлением вашим иноверцы находят полную защиту и свободу. Полезнее, чтобы Армяне почитали себя обязанными в. выс., а не ходатайству за них соседственной державы.

Наконец, удаление от границы перебежавших от нас давно должно бы быть сделано по правилам дружбы, если бы таковая была искрення, не допуская по сему предмету никаких объяснений, которые доселе повторяемы бесполезно.

Итак, объяснив все с откровенностью, которую внушает мне преданность к особе в. выс., я не обременяю вас ни одною просьбою.

Всегда одинаковое поведение мое должно бы сделать меня более известным в. выс.; но или мало обращали вы на меня внимания, или люди неблагонамеренные делали противные внушения; я же могу уверить в. выс., что я ничего не предложу неприличного славе знаменитого наследника престола, ни другому кроме вас не могу пожелать более счастия; знаю же при том, что могу быть полезным, ибо в 9 лет моего здесь пребывания довольно познакомился я с обстоятельствами.