402. Тоже, от 18-го октября 1819 года. — Внезапная.

После донесения в. с. к. с. Мазаровича, в котором описывает он шаха, сына его, ныне признанного наследником, министерство и общие всех и их свойства лжи, лести, коварства и обмана, не оставалось бы ничего более сказать в дополнение к тому, если бы из последней депеши его не видел я большой перемены в поведении Аббас-мирзы со времени признания его наследником.

Сей молодой человек, высоко о себе мечтающий, допускает уже мысль, что для твердости существующего трактата нужно было его согласие и что доселе одна надежда на изменение его в пользу Персии причиною соблюдения оного. Из сего следует, сколько мало полагаться должно на прочность связей наших с Персиею, особенно когда Аббас-мирзе, как наследнику, отец его вверяет власть и управление. Доселе Аббас-мирза, не будучи признан Двором нашим, не смел явно входить в дела, до нас касающиеся, имея одно влияние на ничтожные обстоятельства, как начальствующий смежными с нами провинциями. Теперь помышляет он просить о возвращении Карабага и думает, что заставит согласиться на то, устрашая возмущением горских народов, которым не перестает он рассыпать деньги. Мазарович официально уведомляет меня, что живущий в Персии беглый царевич Александр в прошедшем сентябре прислал к Аббас-мирзе Чеченцев, просящих помощи деньгами, которые даны уже были им один раз прошедшею весною. В то же самое время приняты были Аббас-мирзою Лезгины, присланные из Дагестана, и сим последним доставляет он деньги чрез известного Ших-Али-хана, от коего письма к нему имеются у меня в руках. Сверх сего могу в доказательство сказать, сколько неблагонадежно приязненное наше с Персиею отношение, ибо во всех смежных областях, порученных управлению Аббас-мирзы, умножаются самые наглые шалости и никогда не получается никакого удовлетворения, кроме наполненных гнусною ложью ответов. И от кого же ожидать можно усилий в утверждению дружбы и доброго согласия? Сердарь [219] Эриванский, один из вельмож ныне царствующего племени Каджаров — родственник шаха, которому за деньги все неистовства позволены. На самой границе ханства Карабагского даны владения беглому царевичу Александру, а теперь смежные земли с Талышинским ханством даны в управление убийце кн. Цицианова, который был всегда в особенной милости Аббас-мирзы. Сей выбор принадлежит благородным свойствам наследника. Вот опоры, на коих покоится дружба наша с Персиею. Аббас-мирза не сомневался, что Г. И. не будет противиться воле отца его в избрании его наследником престола; но все его желания стремились к испрошению у Е. И. В. признания потому, что сильные в государстве противные ему партии в отлагательстве или умедлении сего признания заключали надежды свои, что Россия не отвергает права первородства старшого брата его Мамед-Али-мирзы. Теперь Аббас-мирза не имеет причин страшиться противных партий и оне падут непременно, зная решительную волю Российского Императора; но смею уверить в. с., что не свойство его чувствовать благодеяние. Он выйдет из пределов умеренности, в которых его удерживала боязнь, воспользуется первым благоприятным случаем и выбор времени не министерству его глупому принадлежать будет, но постороннему влиянию, которому легко будет управлять слабым характером и весьма мелочными его способностями и которого нельзя будет упрекать в незнании делать нам вред.

Постоянное внимание, обращенное на дела Персии, познакомило меня с свойствами Аббас-мирзы. Не переставал я в донесениях моих представлять его в настоящем виде, хотя не успел я отклонить признание его наследником и должен думать, что представления мои найдены неосновательными. Жалею весьма, что той же погрешности не подвергнутся предузнаваемые мною и выше описанные последствия.