382. Тоже, ген.-л. Вельяминову, от 22-го ноября 1818 года, № 21. — Москва.

Сего месяца 6-го числа вместе с Персидским чиновником Мамед-Хасан-ханом прибыли мы благополучно в Москву, где отведена была ему порядочная квартира, за которую требуют с меня платы, ибо Московский обер-полициймейстер объявил мне словесно, что здесь, за отсутствием Императорской фамилии, все дома освобождаются от постоя. Я отнесся рапортом к гр. Тормасову по сему предмету, что у меня нет суммы, а граф в предписании ко мне от 21-го сего месяца предоставляет мне сделать представление министру иностранных дел, и я рапортовал вчера же управляющему Коллегиею и ожидаю от него решения. Хан до приезда в Москву хотел только остаться в ней несколько дней и, не ожидая жеребцов, отправиться прямо в С.-Петербург; но теперь, переменив свое мнение, выждал лошадей, кои прибыли в Москву и уже 20-го числа сего ноября мы отправились в дальнейший путь. Еще хочет остаться несколько дней, чтобы дать более приблизиться жеребцам к С.-Петербургу, а самому выехать отсюда в первых числах декабря.

В самый день приезда нашего в Москву я получил отношение от управляющего Коллегиею иностранных дел д. с. с. Убри, который просит меня доставить к нему список всей ханской свите, каковой мною при рапорте доставлен по первой почте.

Хан дорогою заболел от простуды и по прибытии в Москву три дня не выходил из дому. 10-го числа поехал он с визитом к гр. Тормасову, которому вручил письма от Аббас-мирзы, Мирза-Шефи и Мирза-Абуль-Хасан-хана, бывшего полномочным послом при Дворе Российском; оттуда поехал к ген. Ртищеву, которому отдал письмо Аббас-мирзы же, а Ртищев ответствовал хану визитом на другой день.

Хан ныне занимается осматриванием здешних заведений, как-то: воспитательного дома, институтов и проч. Хану ничего в России по дороге не понравилось, кроме остриженных деревьев на дачах, коим он чрезвычайно удивляется и постигнуть не может, как все сие регулярно сделано. На днях осматривал он великолепный здешний дворец, но поминутно твердил об остриженных деревьях.