353. Тоже, ген. Ермолова к барону Строгонову, от 18-го марта 1818 года.

В ответ на депешу в. пр. от 13-го октября, коею столько благосклонно и с такою откровенностью сообщить мне изволите, что внушения насчет Персии, о коих я упоминал, были бы в противуположности с получаемыми вами наставлениями, имею честь объясниться: я не мог не иметь в виду сих наставлений, ибо мне данные точно на том же основаны духе кротости и миролюбия; но предполагал, подобно тому, что со мною случилось, что представятся случаи, не требующие собственного и непосредственного вашего действия, или таковое совершенно соответствовать может наставлениям. Изведав худое и даже низкое мнение Персиян о Турках, я похвалял как свойства сих последних, испытанные давними с ними сношениями, так и способ согласовать выгоды дружественных связей, совершенно сходствующий с способами просвещенных народов, которым они, Турки, во многих случаях уподобляются. Похвала сия, возбуждая зависть, приметным образом не уменьшала ненависти, а посторонние внушения и более оную усиливали. По совершенной новости для меня предмета и по столько же незнакомым мне занятиям, конечно, не воспользовался я всеми обстоятельствами, но в опытности и прозорливости в. пр. есть множество таких средств, каковое одно сделало бы честь изведанному негоциатору и сие было основанием мнения моего о возможности внушения насчет Персии, которая, конечно, должна обращать на себя внимание Оттоманского министерства вводимым учреждением регулярных войск и не менее водворяющимся устройством многих частей. Впрочем, я почел обязанностью сказать в. пр. мое мнение и легко верю, что оно теперь бесполезно; не знаю однакоже, таково ли оно для предбудущего времени.

Просить покорнейше в. пр. честь имею сообщить мне, как принят посланный от шаха чиновник, который, должно предполагать, избран к тому по особенной способности, хотя таковым не кажется. Между прочими поручениями ему особенно приказано объясниться по предмету нападения, учиненного старшим сыном шаха на Багдадский пашалык, и с ним отправлены подарки, которые, как известно, много облегчают пути к Оттоманскому министерству.

Здесь недавно проехал возвращавшийся из Англии коммисионер Аббас-мирзы, посыланный от него с лошадьми и другими подарками к принцу-регенту, и привез также от сего последнего подарки. Англичане всеми возможными случаями удерживают дружественные свои сношения. При дворе наследника они имеют полную силу и влияние на дела посредством каймакама, совершенно в пользу их наклоненного; против старшого сына расположены они с решительною ненавистью и он в отношении к ним таковой не скрывает. Ему приписывали злобу против нас и правдоподобно для того, чтобы между нами положить всякое отдаление. Поведение его чрезвычайно осторожно, но при всем строгом моем наблюдении я не заметил его отвращения и везде, где [186] можно было дать почувствовать противное, он того не упускал. В. пр. из соображения обстоятельств изволите усмотреть его в том выгоду. Я имел честь известить в. пр., что (не надеясь переменить некоторые статьи трактата) по обстоятельствам я уклонился от признания Аббас-мирзы наследником и теперь повторяю для того, что весьма легко быть может, что посредством своего поверенного в делах вступит он с в. пр. в сношение.

Титул, даваемый ему нашим министерством, есть следующий: "Е. выс. шах-задэ, светлейшему и знаменитейшему Аббас-мирзе, повелевающему фирманом в Персидской земле, мужу, украшенному отличными достоинствами и благоразумием".