1069. Тоже, кап. Муравьева ген. Ермолову, от 12-го апреля 1820 года, № 3.— Тифлис.

Вследствие повеления в. выс-а, от 10-го июня прошлого 1819 года писанного, я отправился под начальством маиора Пономарева из Тифлиса 17-го числа того же месяца. По прибытии нашем в Баку мы сели на корвет “Казань", изготовленный на предмет экспедиции нашей к Трухменским берегам, куда мы прибыли в конце июля месяца. Обозрев вышеупомянутый берег от Серебряного бугра, что близ Астрабада, до Красноводского залива, я отправился из сего последнего места сентября 18-го дня в г. Хиву и доставил к тамошнему владельцу Мамед-Рахим-хану письмо в. выс-а и подарки, полученные мною от маиора Пономарева. Возвратившись 13-го декабря на корвет, я донес маиору о приеме, оказанном мне ханом и об успехе в данном мне препоручении.

Народ Трухменский, поколения Ямуд, населяющий восточный берег Каспийского моря от Балханского залива до Астрабадского, прося у в. выс-а чрез избранного им старшину Кияс-агу покровительства и защиты, согласен, чтобы мы имели крепость и пристань на их берегах в том месте, где правительству нашему сие заведение заблагорассудится устроить.

На предмет торговых сношений с Хивой предстоит весьма удобное место в Красноводском заливе, где находятся пресная колодезная вода и весьма удобное пристанище для судов. Краткость времени не позволила мне произвести съемки на сем месте.

Из рапорта моего маиору Пономареву, представленного к в. выс-у, вам уже известно, что Хивинский хан не согласен, чтобы караваны его ходили в Красноводск. Причиною сего он ставит опасность, которую он полагает более по сему пути, чем по прежнему Мангишлакскому.

При сем честь имею представить в. выс-у замечания мои о народах Трухменском и Хивинском, присоединя к оным мысли мои об устроении крепостцы на восточном берегу Каспийского моря и о распространении нашей торговли с Хивой.

I.

Трухменский народ населяет степи, лежащие между Каспийским морем, Хивинским владением, Бухарией и Хорасаном. Народ сей разделяется на одиннадцать главных поколений, кои суть следующие:

1) Чавдур-Ессен-эли. Их считается до 8,000 кибиток или семейств; они кочуют частью около Мангишлака, а частью в Хивинском ханстве.

2) Ямуд. Они полагают себя в числе 40,000 семейств.

Главное местопребывание их по рр. Гургену и Атреку, впадающим в Каспийское море неподалеко от Астрабада, и по Балханскому заливу.

Примечание. Для соображения сих записок должно руководствоваться картой Каспийского моря, приложенной к описанию экспедиции гр. Войновича в Астрабад.

3) Гоклан, 40,000 кибиток, кочуют при верховьях рр. Атрека и Гургена, главное местопребывание их называется Карри-Кала-Сюид. Поколение сие в непримиримой вражде с Ямудами и повинуется Персиянам.

4) Текэ, 50,000 кибиток, между Гокланом и Хивой; народ самый разбойничий, покоренный недавно Хивинским ханом и во вражде с Ямудами. Дождевые речки, текущие с гор, орошают землю их, которую они обрабатывали до завоевания их. Главный старшина их Мурад-сердар имеет местопребывание свое в кр. Аркаш.

5) Салыр. Местопребывание их на восток от Текэ и называется Саррас; числом их до 4,000 кибиток. [714]

6) Иемрелю кочуют на восток от Салыр; считается их до 3,000.

7) Ер Сарэ. Прежде кочевали около Балханского залива, но теперь перешли в Бухарию, где и покорились тамошнему владельцу; числом их до 100,000 кибиток.

8) Ата жили около Балхана, откуда вытеснены Ямудами и ныне удалились в степь по дороге к Хиве; числом их до 1,000 кибиток; главный старшина их называется Хаджи-Пир; народ сей смирнее прочих и, угнетен будучи Ямудами, ищет покровительства Хивинского хана.

9) Сахкар живут близ Бухары; их считают до 2,000 кибиток.

10) Саррык находятся в соседстве их и в таком же числе.

11) Уа оймак живут близ Мешеда и полагаются в подданстве Персиян; числом их до 80,000 кибиток.

Народы сии все мухаммеданской веры, исповедания сюнни; язык ах Турецкий (Тюркский?)

Разделения некоторых из сих поколений на другие пленена показаны в приложенной при сен таблице с означением названий некоторых из старшин в различных сих племенах. Из поколения Ямуд Джафар-бай считается самым сильным и военным.

Трухменцы, поколения Ямуд, не имеют над собою ни начальника, ни законов; они управляются обычаями, блюстителями коих суть старшины; но власть сих последних весьма слаба: не имея права наказывать своих единоплеменников, они только могут мирить их, а как они избираются всем народом или поколением своим из людей старших и опытнейших, то они вообще пользуются доверенностью их, между ними существует почти всегда доброе согласие.

Замечательнейшие места по Трухменскому берегу, начиная от юга, суть следующие:

Серебряный бугор (Гюмюш-тепэ) близ речки Гургена, тут для наших судов никакого удобного пристанища нет, отмель, идущая от берега, заставляет их останавливаться в 5-ти и 6-ти верстах расстояния от вышеупомянутого места, коего северная шпрота есть 37° 5' 22" 82.

Коса и залив Хасан-Кули, в который впадает р. Атрек под широтою 37° 27' 51" 06.

В сем месте пристанище для судов еще отдаленнее от берега и ничем не прикрыто.

Белый бугор (Аг-тепэ) приметен издалека с моря; за ним Зеленый бугор или Гег-тепэ. Бугры сии лежат в нескольких верстах от берега за непроходимыми солончаками; со стороны моря на сих берегах кочевья никогда не бывает.

Острова Огурчинский (Айдак) и Нефтяной. (Челекень) хорошо означены на карте Каспийского моря, приложенной к описанию экспедиции гр. Войновича в Астрабад. При Нефтяном с юго-восточной стороны есть очень хорошее и удобное пристанище для судов; остров сей песчаный и ничего не производит.

Каменные горы Оог, лежащие за Красноводской косой в Балханском заливе, издали приметны; пристанище для судов в сем месте самое удобное: оно закрыто почти со всех сторон и глубина позволяет судну подойти очень близко к берегам.

II.

Хивинское ханство граничит к северу Аральским морем и Киргизскою степью; к востоку степью, отделяющей оное от Бухарского владения; к югу степью, примыкающей к земле Трухменцев, поколения Текэ, а к западу песками, отделяющими оное от степей, прилежащих к Каспийскому морю.

Сарты суть первобытные обитатели сей земли, а Узбеки завоеватели оной: первые сребролюбивы, а вторые хищны. Узбеки находятся тоже во множестве на восток от Бухарии. Число Узбеков, обитающих в Хивинском ханстве, весьма незначительно; большая часть народа собрана из Трухменцев и Каракалпаков всех вообще поколений, приглашенных в разные времена Мамед-Рахим-ханом Хивинским на поселение в его владении или вынужденных укрываться от гонений Персиян или Бухарцев за их воровства.

В Хивинском ханстве считается пять городов, а именно Хива, Ургенч, Кят, Гурлен и Шевват. Города сии населены Сартами и Узбеками. Трухменцы живут большею частью в деревнях.

Река Аму-Дария текущая в некотором расстоянии от Хивы, орошает посредством каналов все Хивинское ханство, которое в поперечнике имеет до 150-ти верст; селения, сады и кочевья расположены по сим каналам, между коими находящееся пространство есть песчаная степь.

Узбеки разделяются также на несколько племен, из коих поколение Кунград занимает первые места в ханстве. При сем прилагается таблица главнейших поколений их.

Хан поколения Кунград, не имея больших сил, остается в мире с Бухарой, но старается покорить окружающих его Трухменцев, которых он принуждает селиться в своих владениях. Поколение Текэ, разоренное им в недавнее время, прежде занималось хлебопашеством; ныне же сие запрещается им с тем, чтобы они принуждены были у него покупать хлеб.

В 1819 году Хорасанские Курды, подданные Персиян, отправили посланцов к Мамед-Рахим-хану, прося у него покровительства и предлагая вступить к нему в подданство.

Хан сей вступил в родственную связь с Киргизским и повелевает им, люди его делают частые набеги в Персию, с которой он во вражде по причине различия в вероисповеданиях. Он имеет 7 орудий, кои ему выливал пушечный мастер, выписанный им из Константинополя. Крепости его незначительны: оне выстроены из глины и в весьма дурном состоянии.

Мамед-Рахим-хан владеет уже 16 лет. Местопребывание его в Хиве; но он большую часть года проводит в степях на охоте;— тогда остается на его месте старший брат его Кутли-Мурад, человек смирный, избежавший покорностью своею несчастной участи прочих. Из чиновников, окружающих Хивинского хана, главнейшие суть визирь Юсуф-мехтер, визирь медресэ Куш-беги, любимец его, начальник над таможней, Ходжа-Мехрем.

III.

Трухменцы, поколения Ямуд, прося покровительства и вступая почти в безусловное подданство России, излагают пред правительством Российским крайнюю нужду, которую они имеют в хлебе, и притеснения, терпимые ими от Персиян.

Трухменцы сии могут разделиться на два рода: первые те, которые, живя на р. Гургене, в соседстве Персиян, удержаны отчасти в грабительствах, которые они делали в Персидских границах; другие, кои имеют до 8,000 кибиток, удалились от братий своих к северу и поселились около Балхана, откуда не перестают частыми набегами беспокоить Персию.

Я полагаю, что первые могут считаться в отношении Персиян так, как были мирные Чеченцы в отношении нашем, т. е. что они пользовались правом приезжать к нам, торговать, а не менее того участвовали во всех почти грабежах единоплеменников своих, обитающих места, трудные для приступа.

Гургенские и Атрекские Трухменцы торгуют в Персии и посылают к шаху залоги из хороших фамилий; некоторые из них получают жалование от Персидского двора; народ дает оному иногда небольшое конное ополчение в помощь во время войны Персиян против соседей своих; но не платит никакой подати, не состоит ни под чьим начальством, управляется старшинами своими по поколениям и, не видя никогда почти Персиян, не признает никакой власти.

Однако люди старые и ездившие ко двору Персидскому постигают зависимость свою, хотя никакое письменное обязательство не свидетельствовало сей зависимости народа Трухменского от Персии.

Зависимость сия была прежде слабее нынешнего, как и ненависть одних к другим; но в 1812 году два дервиша родом из-за Бухарии возвращались из Мекки. Один из них назывался Ходжа, а другой Султан. В проезд их чрез Персию они были обижены шахом и, пришедши к Трухменцам, вознамерились склонить их к нападению на Персию. Непримиримая вражда, издревле существовавшая между сими двумя народами за различие вероисповедания их, способствовала сим пришельцам к вооружению трех толпищ, междоусобно враждующих, но сильных поколений против своих гонителей. Трухменская конница собралась на р. Гургене. Ходжа, как храбрейший и умнейший, предводительствовал народом, не признававшим доселе начальника. Он имел несколько сведений во врачебном искусстве, прослыл сперва за ворожея, а после того многие стали признавать его за пророка, ниспосланного с неба, дабы показать верный путь к истреблению отступивших от учения Мухаммеда.

Воспламеня таким образом народ, он дал большое сражение Персиянам, в коем разбил ах, но сам был убит. Султан, прозванный ханом, принял начальство после него, но не ног держаться против Персиян с толпою, не имеющей ни устройства, ни постоянства в своих действиях. Недостаток в продовольствии заставил собранных Трухменцев разбрестись и всякий повез добычу свою продавать в Хиву, а Султан-хан, оставленный войском своим, бежал в Хиву, где еще и о сю пору находится, ожидая благоприятного времени, дабы воспользоваться общим уважением, которое он имеет между Трухменцами, снова возмутить народ против Персиян.

Персияне не упустили сего случая: они грозились нападением на рассыпанные кочевья Ямудов, если народ не усмирится.

Трухменцы чувствовали слабость свою и принуждены были согласиться, дабы жить покойно на берегах Гургена,— место, удобное для сеяния разного рода хлеба и имеющее пастбища. Они стали сеять хлеб и пасти стада свои, предохраняя себя единственно от набегов других двух соседственных поколений Гоклан и Текэ, которые опять принялись за прежние междоусобия. Разделение на поколения всех Трухменцев, населяющих степи от Каспийского моря до Бухарии, показано в открытом описании Трухменского народа и в таблицах, представленных в. выс-у.

Однако все Трухменцы, поколения Ямуд, не хотели призвать власти Персиян над собой. Я уже выше сказал, что 8,000 кибиток удалилось к Балханскому заливу, откуда были ими вытеснены Трухменцы же поколения [715] Ата, кочевавшие при оном. С того времени новые пришельцы сии не имеют другого промысла кроме воровства; они приезжают на Гурген и под покровительством родственников своих делают набеги в Персию, откуда уводят пленных на продажу в Хиву. Не занимаясь ни хлебопашеством, ни порядочной торговлей, они во всем нуждаются, хотя и имеют довольное количество денег; они нуждаются даже и в самых необходимых для них предметах. Водой они пользуются из колодцев; вода сия бывает во многих солоноватая. Хлеб добывают они из Хивы, куда они приезжают после 17-ти суток по трудной дороге. Наложенная на них ныне Мамед-Рахим-ханом Хивинским подать почти воспретила им сей отдаленный путь, они злобствуют на хана и готовы ополчиться на него. Вот настоящие причины, понудившие Трухменцев искать покровительства России. Жители Балхана нуждаются в оном, а кочевья, на Гургене расположенные, мечтают об исполнении давнишнего желания их избавиться ига Персиян, не удаляясь от родины своей; но тех и других самые приятные надежды состоят в том, что грабеж Астрабадского ханства будет им гораздо свободнее.

По всему расстоянию от Балханского залива до Астрабада представляется только одно удобное место для устроения крепостцы и содержания войска Русского, в чем состояла отчасти цель нынешней экспедиции, в. выс-м наряженной.

Красноводская коса, закрывая северную часть Балханского залива, составляет природную гавань, коей преимущество над многими другими рейдами нашими на Каспийском море неоспоримо. Малый залив сей имеет глубины от 3-х до 5-ти сажен, что весьма достаточно не только для купеческих, но даже и для военных судов; постоянная глубина сия простирается почти вплоть к северному берегу залива, который скалист, дно иловатое.

В самые сильные бури залив Красноводский бывает тих: он не закрыт только с юго-западной стороны, с которой ветры бывают очень редки; но в в случае таких ветров они не могут причинить ни малейшего беспокойства судам, которые лежали бы на якоре в Красноводске.

Одно неудобство только то, что в зимнее время вода в заливе иногда замерзает; причиною сего малая глубина, но неудобство сие никогда не может препятствовать заведению, если бы правительство признало оное за нужное. Суда могли бы удалиться к Баку на то короткое время, как лед показывается, что и не всякий год бывает.

На берегу представляется несколько мест, удобных для построения укрепления: скалы, называющиеся Оог, в одном месте отдаляясь несколько, окружают два колодца с хорошей пресной водой, называющиеся Балкун. Около оных вода почти во всех местах показывается пресная.

В устроении такого рода заведений было бы нелишне руководствоваться правилами фортификации. Народ, не имеющий ни порядка, ни постоянства, ни начальства, не мог бы никогда причинить вреда малейшему отряду нашему, огражденному самым незначительным валом или рогатками для предохранения себя от внезапного нападения. Искусно расставленные караулы не позволили бы нападающим воспользоваться сими выгодами. Но если бы и возвышения сии были причиною, что Балкун не годилось для помещения отряда, то представляется на сей предмет еще место. Когда Государь Петр Великий занимал войсками берега Трухменские, то отряд расположился на самой Красноводской косе, где тоже имеется хорошая пресная вода; остатки укрепления тогдашнего еще о сю пору видны, место ровное, но песчаное и, не будучи закрыто от ветров, должно быть нездоровое; но вообще исследовав со вниманием весь северный берег Балханского залива, нет сомнения, что можно избрать весьма удобное место для помещения отряда.

Леса хорошего не имеется во всей Трухмении: одне вершины Балханских гор покрыты им; добывание оного весьма затруднительно, а потому строевой лес должен бы привозиться с западного берега моря. Дровяной лес могут заменять кусты, коими покрыт Огурчинский остров и коего доставление весьма удобно посредством лодок как обывательских, так и военных.

Никаких средств к продовольствию отряда из Трухмении не представляется; но короткий переезд из Красноводска в Баку совершенно обеспечивает отряд с сей стороны. С попутным ветром суда могут в 1 1/2 суток приплыть из Баку к Красноводску. Не должно думать, чтобы самые противные ветры могли более двух недель продержать оные в плавании.

Изложив таким образом средства, представляющиеся правительству к занятию берегов Трухменских, я должен еще представить пользу, могущую произойти от сего; помощь, которую можем ожидать от Трухменцев; виды Персиян на сей счет и какие еще устройства должно сделать, дабы согласно с местоположением и нравственностью народа, поступающего в наше подданство, успехи были значительнее.

Выгоды, представляющиеся от занятия сих берегов, двояки: первые — со стороны торговли, вторые — со стороны военных видов.

Я уже несколько раз сказал, что Трухменцы, нуждаясь в хлебе, имеют довольное количество наличных денег, которые они добывают воровством и продажею малого числа изделий своих, как-то ковров, армяков из верблюжьей шерсти, нефти, соли и скота.

Пшеничный хлеб мог бы доставляться из Баку в Красноводск, сверх того еще толстые сукна, холсты, кожи, ножи и ножницы; посуда чугунная и деревянная, оружие, порох, свинец, весла, веревки и множество такого рода вещей, которых Трухменцы с жадностью ищут, могли бы быть доставляемы им.

Я не могу судить обстоятельно о выгодах, которые нам доставляли бы нефтяные и соляные промыслы, имеющиеся на острове Челекене или Нефтяном и в других местах сего берега.

Известно только, что Трухменцы ежегодно добывают с Челекеня до 2-х т. пудов соли, которую и доставляют в Астрабад.

Промысел сей принадлежит Трухменцам, живущим на вышепомянутом острове. Прочие береговые Ямуды довольствуются выгодами, происходящими от одной перевозки сей соли. Перевозка сия делается на киржимах или плоскодонных лодках с одной мачтой и одним парусом. Они сами строят сии лодки в большом количестве; лес же добывают с границ Астрабада. Трухменцы очень ловко управляют оными, но не пускаются в море, а плывут около берегов, и то днем, на весьма малой глубине; ночью же они становятся на мель, а сами ночуют на берегу.

Главные пристанища сих судов бывают в Красноводском заливе, в Челекенской бухте, в заливе Хасан-Кули и у Серебряного бугра.

Торговые связи наши с Трухменцами могли бы еще способствовать нам к разведению в отечестве нашем славной породы лошадей Атрекских, известных во всем свете своей добротой, проворством, ростом и красотою.

Торговые сношения наши с Трухменцами на первый случай могут простираться далее.

Со стороны военных видов должно взять в рассмотрение, что заведение такого рода держало бы Персиян в величайшем страхе. Трухменские поколения собрались бы в случае войны под предводительством Русского чиновника и с подкреплением нескольких орудий и малого отряда пехоты наводнили бы Астрабадское ханство; отряд таковых же Трухменцев, собранный из лучших стрелков их, мог бы тоже плыть около берегов на своих киржимах и высадиться в самом неожиданном месте.

Я не полагаю, чтобы Астрабад при 2,000 пехоты нашей и некоторой тени устройства между Трухменцами стоил Русским более нескольких недель похода.

Между тем Персидский двор в мирное время хотя и беспокоился бы о занятии нами Красноводска, но никогда не имел бы права нам на сей предмет делать малейших возражений. Если мы даже занимали бы Серебряный бугор, лежащий в одних сутках езды от Астрабада, то правительство наше не было бы обязано отвечать Персиянам за то, что оно берет под свое покровительство народ, именно ни от кого независимый и иногда только повинующийся Персиянам не вследствие письменных или изустных договоров, но единственно потому, что он чувствует преимущество силы соседей своих.

Но учреждая заведение свое при Красноводске, где даже не существует самой легкой зависимости от Персии и где народ вольный промышляет грабежом тех людей, которые, называясь властелинами соседственных единомышленников их, не смеют перейти границы своей, так может ли вступиться Персидский двор, который едва знает по слухам, что есть Балханский залив? Народ сей, гордящийся независимостью своею, населяющий страны, лежащие ближе к Российским границам, чем к владениям Каджаров, просит покровительства Русских в надежде получить средства к прокормлению себя, будучи слишком отдален от Астрабада, для добывания оттуда хлеба и гнушаясь связью с Персиянами, которых они считают созданными, чтобы рабствовать у них в неволе и приумножать их богатства.

Обитатели Балхана, почувствовав выгоды от сношения их с Россиею, в короткое время усилились бы Гургенскими и Атрекскими жителями, из коих переселились бы к вам многие.

Тогда должно бы начальствующему в Красноводске заняться устроением некоторого порядка между обывателями. Самого бойкого из них назвать ханом и дать ему власть. Средства сии, непозволительные в образованном правлении, необходимы с народом зверским и почти диким. Новый хая сей, чувствуя, что сила его зависит от Русских, преклоняя главу свою пред нами, рубил бы головы тех из соотечественников своих, которых мнения не согласовались бы с видами нашего правительства. Залоги, взятые из лучших фамилий, были бы нам порукою за верность их.

Такого рода обращение не отвратило бы Трухменцев от повиновения нашего, если бы не вкрались злоупотребления: корысть, покушения на жен их, нерачительиость к делам и беспечность ко всему, что до собственного лица не касается, судные дела, заброшенные или, тянущиеся несколько лет, озлобит народ сей против самого добродушного начальника, тогда как скорое решение и строгое наказание за проступки — смерть, оправдает его во мнении народа.

Содержа его в воинственном духе, занимая его игрищами (главное удовольствие, возбуждающее в них соревнование), делая изредка пиршества, отличая при оных тех из старших, которых народ сам более уважает и, не нарушая обычаев их, можно привязать Трухменцев к нашему правительству, к которому они теперь прибегают, будучи к тому понуждены. [716]

Должно составить словесный суд, заседателями коего были бы сами старшины их; они и занимались бы нарядами для разных повинностей. Русскому начальнику в сии наряды мешаться не должно; они превосходным образом сделаются в народе, разделенном на множество поколений, отличающихся названиями и различными свойствами: одни более склонны к грабежу, другие к торговле, третьи к плаванию и так далее.

Суда, привезшие войска в Красноводск, должны бы сперва лечь на якорь в вышеупомянутой бухте. Высаженные люди расположились бы в обывательских кибитках до устроения казарм из леса и кирпича, привезенного из Астрахани и Баку.

Конницы нельзя содержать в Трухмении за неимением пастбищ; да и конница наша ни к чему служить не может там, где наездничество ставится в одну из первых добродетелей народа; но должно бы при пехотном отряде нашем иметь до 100 конных Трухменцев, которые получали бы жалование и очередовались; при начальнике они служили бы вместо полиции и для рассылок внутри края.

Для артиллерийских лошадей наших можно бы привозить фураж; но если бы сие показалось слишком затруднительно, то перевозка орудий могла бы устроиться на приученных к тому верблюдах.

Построение мечети при укреплении, при которой находился бы Трухменский кази или духовная особа их, служило бы по пятницам сборищем народу, исправляющему с большою точностью обряды своей веры.

Казалось бы, что выгода, со стороны военных видов представляющаяся, гораздо превосходнее тех, которые могла бы нам доставить торговля; но если по незнанию моему намерений нашего правительства я слишком много на сей счет распространился, то представлю еще в лучшем виде ту пользу, которая может произойти по торговым видам от учреждения Красноводской крепости.

Наше правительство с давнего времени намеревалось устроить постоянную и безопасную торговлю с Хивой. Кажется, что после неудачной экспедиции кн. Бековича, случившейся в царствование Императора Петра Великого, намерение сие осталось без внимания. Экспедиция, наряженная в прошлом 1819 году в. выс-м, имела столь удачный успех, что оставить предприятие сие могло бы счесться невозвратимой потерей.

Хивинский хан, сев на престол после ужаснейших казней и кровопролитий, может назваться одним из тех людей, которые заслуживали наименования образователей государств. Он собрал и соединил многие поколения силой или ласками, устроил народонаселение своего ханства и старается доставить оному все преимущества образованного государства. Жестокость его содержит Хивинцев в некотором порядке. Он освободился от ига Бухарии, от первенства Киргизцев, завел артиллерию и прочее.

Постигая могущество России и зная, сколь ему могут быть выгодны связи с таковой державой, он готов нарушить обычай предков своих вступлением в союз с отдаленным государством, дабы приобрести более могущества; но он готов сие сделать только по исканию Русских, а не по своему произволу. Огражден будучи почти непроходимыми, безводными степями, он считает себя безопасным, хотя, приложив несколько труда и издержек, войска наши могли бы пробраться в его ханство и возмутить 3 т. Русских и до 13-ти т. Персидских невольников, находящихся там.

Ныне Сарты, природные жители той земли, ездят с товарами в Астрахань и Оренбург большими караванами. В Астрахань они ездят чрез Мангишлак, где они садятся на купеческие суда наши, приезжающие с товарами почти всякий год. На дорогу к Мангишлаку они употребляют 29 дней. Дорога сия снабжена чрез один и два переезда колодезной водой, но совершенно безлесная. В Оренбург они поспевают на 33-й день, переходя чрез Киргизские степи. Товары, которые они возят к нам, состоят из выбоек, синей бязи, пряденой хлопчатой бумаги, различных шелковых материй, кашмирских шалей и несколько марены. Сарт, желающий ехать в Россию, отправляется сперва в Бухарию, где скупает сии произведения, потому что рукоделие в Хиве в большом несовершенстве и Сарты сии суть только доставщики товаров из государств, восточнее их лежащих. Но богатства, находящиеся в частных руках у людей сего ханства, имеют свою причину в том бесчисленном множестве хлеба, которым Хива довольствует все окружающие ее народы. Товары, вывозимые Хивинцами от нас, суть хорошие сукна, холсты, посуда стеклянная, медная и чугунная, сахар, свинец, кожи, ножи, ножницы и разные изделия, которых они делать не умеют, сверх того еще червонцы.

Такого рода торговля не может иметь больших выгод для нас, но самая торговля сия может сделаться, по мнению моему, одной из важнейших, если только правительство наше займется оной; должно купцам нашим добираться до Индии, иметь конторы в Хиве, в Бухарии, в Кашмире и Кабуле. Каким же образом приступить к сему тогда, как купечество наше, опасаясь тех смятений, междоусобий и грабежей, которыми всегда были известны люди Хивинские, не решается к ним ездить?

Поддержав нынешнего злодея их, которого они не терпят, и дав права наследства одному из сыновей его, можно удержать в народе сем порядок, введенный Мамед-Рахим-ханом; но самого хана должно содержать в страхе нашего правительства. Можно полагать, что Красноводское укрепление исполнит все цели сии. Сначала будут года два ездить наши посланцы в Хиву, размениваясь только подарками и стараясь познакомить строптивого владетеля Хивы с образованием Русских, внушая ему, сколь торговая связь с Россиею могла бы быть для него полезна и уверяя его, что мы будем брать полное участие в исполнении его честолюбивых видов.

Когда хан уверится в искренности наших намерений, он согласится, чтобы караваны его ходили к Красноводску, переменив обыкновенный путь свой на новую дорогу; сии караваны могут в 16 дней поспеть на берег. Тогда и наши купцы могут смело отправляться в Хиву, а некоторые даже поселиться там на пребывание нескольких лет, посылая людей своих в Кашмир и далее.

Если никакие из сих средств не могли бы понудить Мамед-Рахим-хана к содействованию видам нашим, то остается еще одно: Бухария — государство образованное и всегда заставляющее трепетать Хиву; купцы наши смело туда ездят. Сделав связь с государем Бухарским, можно бы склонить его к вступлению в войну против Хивы: несомненная победа увенчала бы сие предприятие; Хива принуждена была бы принять невольно те предложения от России, на которые она не согласилась бы добровольно.

Впрочем, нельзя утвердительно судить о политических сношениях восточных государств сих, столь мало известных нам. Первый шаг наш к достижению цели есть крепостца при Красноводске, за оным последуют сношения с Хивой. Поставив сии последние на твердую ногу, остается только идти с постоянным рвением далее и располагать действиями по обстоятельствам, которые представятся.

Гвардейского Генерального Штаба кап. Муравьев 4-й.