119. Собственноручное предписание ген. Ермолова ген.-м. Сталю, от 18-го апреля 1818 года.— Моздок.

Препровождаю при сем письма Шамхала и Уцмия и мои на оные ответы, к которым присоединив переводы, прошу к ним отправить. Если встретятся случаи, извольте успокаивать их надеждою, что о желании Уцмия сделал я представление Г. И. и что, по особенной моей к Шамхалу привязанности, я не упущу из виду его выгод и что мне приятно утвердить всеми способами его могущество. Я на возвратном пути в Грузию надеюсь ехать чрез Дагестан, где точнее узнаю обстоятельства и увижу, выгодна ли для нас перемена отца на сына и который из них для нас полезнее и что может произвести умножение силы Шамхала, которого, впрочем, делать слишком могущественным не должно. Между тем должен сказать вам, что Уцмий требует со стороны нашей действия беззаконного, ибо после него наследник должен быть не сын его, а есть другой, на основании законов земли, законов — в Дагестане свято сохраняемых издревле.

Ген.-м. Пестелю извольте дать наставление близко смотреть за поведением Уцмия и обхождение с ним иметь по наружности сколько возможно обязательное, дабы отнять всякое насчет моих намерений подозрение. Он не должен однакоже скрывать, что Уцмий уступает звание свое в пользу сына своего и сим способом узнать точное к тому расположение Каракайтагского народа, а особенно главного их г. Башлы, которого поступки служат в земле примером. Если вздумал Уцмий непременно ехать в Мекку, внушить ему, что сие противно установленному правительством порядку; если же бы он упорствовал и выехал, непременно остановить и тогда уже, не обращая его во владение его, содержать в кр. Бакинской под присмотром, но не под караулом. Тогда же все взять строгие меры предосторожности, чтобы в Дагестане не произошло смятения. Итак, гораздо лучше, не испытывая крайностей, избежать того внушениями. В Дагестане войска при первой возможности я укомплектую. На благоразумие и хладнокровие ген.-м. Пестеля надеюсь.

Письмо Мегди-хана Шамхала к ген. Ермолову, от 20-го джемади-ус-сани 1233 (1818) года.

(С Персидского, перевод новый)

По долгу преданности великому Г. И. я решаюсь донести в выс-у о следующем.

В то самое время, когда в Кайтаге звание Уцмия принадлежало брату Адиль-хана, по имени Али-хан, тогда злонамеренные люди передали Адиль-хану, что его брат Али-хан намерен предать его Русскому начальству в заточение. Адиль-хан же поклялся на Коране и произнес обет, которого нарушение может разлучить и развести его с женою, что пока он жив, ни за что не поедет в Русскому начальству ни в Дербент, ни в те владения, которые состоят под владычеством России. Само собою разумеется, что подобного рода поведение никому доброго плода не принесет, напротив, набросит на него тень измены и неприязни. В этих чувствах Адиль-хан Уцмий обратился к моему посредничеству, признавая меня вернейшим и из Дагестанских эмиров преданнейшим слугою великого Императора, и предложил мне выдать дочь за его сына Хан-Мамед-бека, на что я и согласился, затем он пригласил меня на свидание. Я поехал в Кая-кенд, куда и он прибыл. При этом свидании он повторил мне, что по случаю принятого им обета он не находит возможности лично явиться когда-либо к Русскому начальству, а потому решается сложить с себя звание Уцмия, обратиться к уединению и, посвятив жизнь молитве, возложить оное на сына своего Хан-Мамед-бека. Ныне он поручает своего сына милости Бога, а затем покровительству России и моему попечению, как моего зятя, дабы я направил его на путь той же преданности, с какою служу сам России и дабы всякий раз, когда я отправлюсь в Дербент или в Кубу, или в другое какое место, его сын сопутствовал мне и во всем держал себя согласно моим советам и указанию, не отступая от них ни на волос. Я совершенно одобрил его решимость и объявил, что донесу об этом вам, сардарю, на тот конец, не признаете ли вы возможным испросить на это всемилостивейшего соизволения Г. И. Обо всем этом сам Уцмий также посылает к вам донесение чрез своего посланца. Мое же донесение доставит вам мой доверенный Абдур-Рахман-бек. При этом присовокупляю, что так как о настоящем намерении Уцмия был предварен Дербентский комендант Иван Иванович Бухвостов, то при происходившем между мною и Уцмием свидании, в котором он выразил означенную свою решимость, присутствовали по моему приглашению маиор Мамед-Герай-бек Бадиров и Хаджи-Мирза Аскер, письмоводитель названного коменданта. В выс-у не безызвестно, что Кайтаг есть общее название нескольких владений. Подобно тому, как я сопровождаю Русский отряд чрез мои владения, то же самое обещает сделать и Уцмий. Он находится в настоящее время со мною в тесной дружбе, службу же Российскому правительству предоставляет сыну. Отныне дела примут благоприятный оборот, благодаря взаимным содействиям.

Тоже, ген. Ермолова к Мегди-хану Шамхалу, от 18-го апреля 1818 года. — Моздок.

Письмо ваше вместе с письмом Адиль-хана Уцмия я получил и поздравляю вас с приобретением нового родства замужеством дочери вашей. В рассуждении намерения Уцмия сложить с себя звание сие в пользу сына своего Хан-Мамед-бека, вы, как знаменитый Российский чиновник, знаете, что в деле столько важном, я необходимо должен испросить Высочайшее Г. И. соизволение и что сам собою ничего сделать не могу. Я отвечал также и Уцмию, а вас прошу уверить его, что мне приятно способствовать его желанию и тем более, что в то же время я и в. пр. делаю удовольствие, заботясь о выгодах вашего зятя. Прошу также внушить ему, что до разрешения Г. И. не можно ему никак отправиться в Мекку на богомолье, ибо владетеля столько важного я сам уволить не могу. Клятву, данную им, я, не рассматривая справедлива ли она и основательна, могу уверить его, что если до сего времени не была она ему тягостна, мое в здешних странах командование еще менее тягостно будет, ибо правительство Российское никогда к нарушению никого не понуждает. Когда Г. И. соизволил утвердить сына его в важном звании Уцмия, я не сомневаюсь, что он, имея примером поведение отца своего и полезные советы ваши, как ближайшего теперь ему наставника, обязанности свои исполнит как верный и усердный подданный своего великого Государя.

За отсутствием теперь Императора ответ на представление мое не может последовать так в скором времени и потому предуведомляю вас, чтобы вы медленность не отнесли к тому, что я удержал представление. [50]

Тоже, Адиль-хана Уцмия к ген. Ермолову, от 1-го джемади-уль-эввеля 1233 (1818) года.

(С Персидского, перевод новый)

В то время, когда мой покойный брат Али-хан по праву наследства носил звание Уцмия, тогда между нами произошло неудовольствие и наушники объявили мне, что он, брат мой, намерен под каким-либо предлогом отправить меня к Русскому начальству, где я буду задержан. По выслушании этого известия я поклялся на Коране и дал обет, нарушение которого по нашим мусульманским законам может разлучить меня с женою, что во всю жизнь ни за что не предстану к Русскому начальству и не явлюсь в подвластные России владения. Согласно с этою строгою клятвою и обетом, я до сих пор не являлся к Русскому начальству. Между тем я имею и то в виду, что подобный образ поведения не может послужить никому в пользу, а напротив бросит на меня тень измены и вражды и послужит наконец к моему уничтожению. В этих убеждениях я искал для себя исхода к спасению. Прежде всего я обратился в Мегди-хану Шамхалу, как к преданнейшему слуге Российского правительства с предложением выдать дочь за любезного моего сына Хан-Мамед-бека, что им и было исполнено с удовольствием. Затем мы назначили свидание в дер. Кая-кенде, где я поставил ему на вид выше прописанную клятву и обет, и объявил, что слагаю с себя звание Уцмия, возлагаю его на любезного моего сына Хан-Мамед-бека и просил его принять участие в утверждении его в этом звании с тем, чтобы и сын мой подобно ему оказался верным в преданным слугою Г. И., и везде, куда отправится Шамхал, он сопутствовал бы ему и всякое ваше, сардарь, поручение он бы исполнял; вообще же ездил в Дербент, Кубу и другие места вместе с Шамхалом Хотя он, Хан-Мамед-бек, есть родной мой сын, но также считается усыновленным самим Шамхалом, на дочери которого он женат, он не должен уступать Шамхалу в преданности высокому Российскому правительству. По утверждении его в звании Уцмия я удалюсь от света и посвящу жизнь молитве; затем, может быть, посещу великую Каабу в Мекке. Шамхал охотно одобрил мое решение и обещал принять участие в делах моего сына, о чем и входит с представлением к в выс-у чрез своего доверенного Абдур-Рахман-бека; я же посылаю с этою целью своего бека Мамед-Салеха, в полной надежде, что в. выс-о не ударите рукой отказа о мою грудь и примете любезного моего сына Хан-Мамед-бека в службу Падишаха и тем удостоите его наследственных нрав в Кайтаге, предоставив ему звание Уцмия. Он же с своей стороны не преминет показать себя столь же верным слугою Г. И., как и Шамхал. Так как подполк. Ив. Ив. Бухвостов предупрежден мною об этом решении, то, вероятно, и он войдет к вам с донесением.

Тоже, ген. Ермолова к Адиль-хану Уцмию, от 18-го апреля 1818 года.— Моздок.

Письмо ваше я получил. Зная верность вашу великому Государю нашему и уважая намерения ваши на пользу службы Его, я не имею причины противиться желанию вашему, чтобы место ваше заступил сын ваш Хан-Мамед-бек, но как на сие не имею я власти и должен испросить Высочайшее Г. И. соизволение, то и надобно, чтобы вы оного дождались прежде, нежели отъехать в Мекку на богомолье. Жаль мне очень, что не мог я быть в Дагестане, чтобы уверить ваше высокостепенство, что я за удовольствие поставляю делать вам приятное и что вы напрасно думаете, чтобы кто из недоброжелателей мог внушениями своими сделать вам вред.

Вы говорите мне о клятве, данной вами не ездить в Дербент и другие места. Сие не препятствует вам быть верным Императора подданным и начальство Российское, уважая Мухаммеданский завов, никогда не понудит вас поступать против клятвы и вы можете не быть в Дербенте.

От сношений с начальниками вас никакая клятва не должна удерживать и вы, приемля на себя звание Уцмия, должны были знать, что без сношений и свидания с ними обойтись невозможно и до сего времени вы виделись с ними и дела все отправлялись в порядке. В письме вашем вы уверяете, что сын ваш с верностью исполнять будет свои обязанности. Я ни малейшего не имею в том сомнения, ибо если он с вас самих будет брать пример, то Российское правительство ни в чем не будет иметь права упревать его. Впрочем, удивляюсь я, что предместники мои не имели сведения о клятве, данной вами и не искали средства облегчить вас от оной, или по крайней мере удостовериться, что оная не простирается на все ваше семейство,— каковое сведение необходимо было для службы великого нашего Государя. Я, как от приятеля, не хочу от вас скрыть, что я весьма доволен, что сын ваш сей клятве не подвержен, а паче будучи близким родственником Шамхала, которого усердие и заслуги особенно уважает Г. И.

Итак, не препятствуя намерению вашего высокостепенства ехать в Мекку, я подтверждаю, что до соизволения Императора в рассуждении сына вашего Хан-Махед-бека вы ехать никак не должны. Желаю вам здоровья и душевного спокойствия.