936. Письмо ген. Ермолова к барону Строгонову, от 28-го июня 1821 года, № 67.

Беспокойства и возмущения, возникшие в Абхазии вслед за смертью владельца оной Сефер-Али-бея, последовавшие в начале настоящего года, обращали особенное внимание правительства. Строгое рассмотрение источников мятежа открыло, что главнейшею причиною тому был Хасан-бей, брат умершего владельца,— почему, дабы утушить в самом начале угрожавшую бурю междоусобия, правительство нашлось в необходимости удалить Хасан-бея на жительство в Сибирь, предоставя впредь до Высочайшей воли управление Абхазиею жене умершего владельца княгине Тамаре.

В первых числах настоящего месяца получил я к удивлению моему отношение от сераскира Порты Оттоманской, Хаджи-Салах-паши Трепизондского, которым требовал освобождения и присылки к нему Хасан-бея, как бы подданного Турции. Какой сделал я на оное ответ, с оного для сведении в. пр. включая у сего копию, обязываюсь просить вас довести до сведения Турецкого правительства о таковом нерезонном со стороны сераскира во мне требовании, поставив оному на вид, что сия неуместность дает мне право заключать о тайных действиях сераскира к возжению в Абхазии мятежа, толико противных дружественным связям, между обеими высокими державами существующим, ибо имею я верное сведение, что братья Хасан-бея Батал-бей, Ростом-бей и Таир-бей, движимые духом мятежа и поджигаемые людьми неблагонамеренными, явно восстают противу своей мачихи, теперешней правительницы Абхазии, и что последнего из них Таир-бея отправляют в Константинополь с просьбою об оказании им пособия как к нападению и истреблению кр. Сухумской, так и к возведению в звание владетеля Абхазии отцеубийцы Арслан-бея, умертвившего родителя своего покойного Келеш-бея.

Письмо ген. Ермолова к Трепизондскому паше сераскиру Хаджи-Салаху, от 8-го июня 1821 года, № 1732.

Получив письмо в. высокост., коим ходатайствуете об освобождении и отправлении к вам заарестованного Хасан бея, сына умершего Абхазского владельца Келеш-бея, имею честь ответствовать на оное, что если бы подобное требование получил я не от вас, а от кого-либо другого из чиновников знаменитейшей Порты Оттоманской, менее известного своими достоинствами и обширностью сведений в делах государственных, то относя оное к несовершенной известности его о положении пограничных дел между двумя дружественными державами, я сделал бы на оное и сообразный тому ответ. Но как требование сие последовало от в. высокост. и в вас, судя по носимому вами высокому званию и отличной доверенности великого обладателя Турецкой империи, вверившего управлению вашему Трепизондский пашалык, весьма приятно мне предполагать глубокие и основательные сведения, наипаче же в отношении пограничных дел между областями, под управлением нашим состоящими и соседним с ним Абхазским владением, о коем вам должно быть совершенно известно, что самовластный владелец оного покойный Келеш-бей, никогда над собою не признававший законной власти Порты, а только иногда пользовавшийся ее покровительством, еще в 1805 году, по доброй своей воле, искал со всем своим владением войти в зависимость от России и потом сын его, недавно умерший Сефер-Али-бей, в 1810 году особым трактатом, с ним заключенным, принят в вечное подданство Российской Империи,— что все происходило во время переменявшихся несколько раз войны и мира между двумя высокими державами, при которых и до сего времени Абхазия осталась в непосредственной зависимости и в подданстве Российской Империи, то и не могу я не удивляться, что в. высокост. распоряжения Российского правительства насчет Хасан-бея, подданного России, изволите признавать противными мирным условиям и трактату, заключенному между обеими высокими державами, как будто бы внутреннее распоряжение, также наказание или награда подданных своих какою-либо из союзных держав могут быть признаваемы за нарушение правил существующего между ними мирного трактата. Еще же более удивляет меня присваиваемое вами блистательной Порте Оттоманской право на зависимость от нее Хасан-бея, потому, как вы в письме своем изволите изъясняться, что он мусульманин. Итак, по сему образу суждения, неужели и все многочисленные, внутри самой Российской Империи обитающие народы мусульманского исповедания, как-то Казанские, Астраханские, Оренбургские, Ногайские, Киргизские и многие другие Татарские поколения должны считаться подданными великого султана Турецкого, потому что они мусульмане и что милосердие и отеческое попечение моего великого и всемилостивейшего Г. И., соединяющего под скипетром своим подданных разных наций и разных исповеданий, предоставляет по терпимости вер свободу каждому следовать правилам своего исповедания? Но таковое заключение могло ли бы иметь какую-либо основательность,— я оставляю сие на суд собственной вашей прозорливости и благоразумия.

Объяснив с такою искренностью сие обстоятельство и почитая нужным уведомить вас, благоприятель мой, что Хасан-бей за то, что еще при жизни брата своего Сефер-Али-бея, законного владельца Абхазии, восставал против его власти, производил возмущения в народе, делал грабежи, разбои и всякие в земле беспорядки, по приказанию моему арестован как беспокойный подданный и нарушитель общего спокойствия и удален из Абхазии,— остается мне покорнейше просить в. высокост., чтобы вы, в вящшее удостоверение искреннего с своей стороны расположения к сохранению правил дружбы и доброго согласия, благоволили не вмешиваться в распоряжения Российского правительства о своих подданных, подобно тому как и Российское правительство ни в каком случае не позволяет себе входить в дела соседних Турецких пашалыков.