926. Тоже, ген.-м. Сталю 2-му, от 9-го мая 1818 года, № 443.
Кн. Георгий Шарвашидзе, извещая меня о явном ему неповиновении своего народа, просил Мингрельского и Имеретинского войска для приведения оного в послушание. Желая испытать миролюбные средства к должному окончанию сего дела, я посылал в Абхазию полк. кн. Николая Дадиани с поручением сделать тамошнему народу надлежащее внушение насчет повиновения владельцу. По испытанному усердию в службе, известной твердости духа и благоразумию князь сей вместе с владельцем успел некоторых из Абхазцев склонить к повиновению; но некоторые остались непреклонными, что в. пр. и усмотреть изволите из представляемого у сего подлинного ко мне письма Абхазского владельца, коим просит он, как и прежде, дать ему Мингрельцев и Имеретинцев для приведения непокорных к повиновению.
Обстоятельство сие предавая рассмотрению и решению в. пр., долгом ставлю присовокупить по местным моим сведениям, что Абхазский владелец на самом деле еще слабее в управлении своим народом, нежели как сам о себе пишет, так что не смеет почти показаться народу, не хотящему ему повиноваться. Главнейшая причина такового неповиновения есть та, что настоящий владелец утвержден в сем звании без дальнейшего исследования о преданности к нему Абхазцев,— народа горского, вольного и воинственного и с коими управиться трудно и тому, в ком нашлось бы более твердости и благоразумия. К сей причине, по всей вероятности, можно присовокупить и ту, что Абхазцы более привержены к меньшому по отце брату владельца Хасан-бею,— твердому, предприимчивому и храброму, как все слухи удостоверяют, человеку, который, не повинуясь сам своему брату, подстрекает может быть тайными пружинами к тому и народ.
Как же настоящий владелец в звании своем Высочайше утвержден и имеет неотъемлемое право на наше покровительство и защиту, то и полагаю я необходимо нужным удовлетворить его требованию насчет дачи войска из Мингрельцев и Имеретинцев, для водворения тишины и спокойствия в принадлежащем ему владении, с коими надеется он без всякого кровопролития в том успеть. Насчет же того, сколько и в каком именно месте нужно иметь во владении том Русского войска, коего владелец просит, я не могу присовокупить своего мнения по несовершенной еще известности мне тамошних мест и положения дел,— о чем, полагаю, должен иметь полное сведение начальник Корпусного Штаба ген.-м. Вельяминов, осматривавший лично край тот в прошлом 1817 году.
Письмо кн. Георгия Шарвашидзе к ген.-м. Курнатовскому, от 25-го апреля 1818 года.— Марань.
(С Грузинского, перевод старый)
Желание мое есть то, чтобы владение мое, равно жители оного, по Высочайшей воле мне вверенные, пребывали в повиновении правительству, поступки сих сходствовали с таковыми же послушных подданных Российского Престола и существовало между ними спокойствие, также истребились бы прежние их, ни с чем несообразные обычаи. Но они, не соответствуя сему благому намерению моему и не принимая никаких наставлений, поступают противу всякого порядка, производя пленопродавство, смертоубийство и грабительство в деревнях, и во всем сопротивляются правительству, что весьма неприятно мне. Видя таковые обстоятельства и заметив их упрямство, прибыл было я к в. пр. и владетельному кн. Дадиани с просьбою дать мне войска, дабы силою оружия унять их от противных правительству поступков и заставить даже раскаиваться в прошлом; но в пр. и кн. Дадиани за лучшее сочли миром действовать, чем кровопролитием, почему и угодно было вам для внушения им пользы и учинения нужных предложений касательно усмирения их послать со мною выбранного вами полк кн. Николая Дадиани. С человеком сим, издавна опытным в делах н приверженным к Е. И. В., прибыв в Абхазию среди оного возмущенного народа, начали мы уговаривать их обратиться к спокойствию; но они более возгордились, думая, что якобы по необходимости просим их о том, другого средства нет против них,— каковое глупое суждение и не допущает нас усмириться. Однакоже упомянутого кн. Николая Дадиани отлично храброе обращение с ними и похвальные предложения, в коих он напоминал дикому народу строжайший гнев самодержавнейшего Государя, могущий изнести на ослушных, и щедроту милостей Е. В. изливаемых на покорных, чрез что и привели в повиновение брата моего Хасан-бея и мать его Ребиа-ханум, кон учинив на верность Государю нашему присягу, дали аманатов и поруку; также усмирили двоюродного брата моего Али-бея с его князьями и дворянами, Телапси Лакриба, Джанудета Лакриба, Кациа Марганиа с его братьями и сыновей Танучока Марганиа, взяв от каждого из них аманатов, кои остаются уже в повиновении; а Нарго, Дарукель и Георгий Иналовы — сии 3 брата и 4-й дворянин Едги Званбаза не повинуются и не дали аманатов. Ныне прибыв к вам, прошу на сие уведомляемое мною дело обратить внимание, а не по прежнему оставить оное, ибо из сего дела воспоследует великая польза и спокойствие во владении моем, которое вместе со мною будет пребывать в рабском повиновении Российскому Престолу и правительству.
Прошу дать мне из владения Дадиани войско и также до 300 конных Имеретинцев, коих я присоединя к своим верноподданным, под предводительством моим, заставлю оный дикий народ раскаиваться в своем поступке и оставить оный, придя в должное повиновение, что все сие сделаю без кровопролития; по окончании же сего и по возвращении выше помянутого войска благоволено было бы вам представить главнокомандующему в Грузин и в сих краях, чтобы во владении моем поставить войско, где только удобнее для оного. За сим уже не будут они покушаться по-прежнему поступать,— каковое сие желание мое я много раз представлял Высочайшему вниманию и ныне прошу удовлетворить оное чрез ходатайство ваше в пользу правительства и для усмирения сего дикого народа; буде же сей просьбе моей не доставите удовлетворения, то кроме сих двух нет другого средства для усмирения их; тогда уже я не повинен отвечать за их беспорядки.
[645]При сем же прошу по долгу моему сих похвальных подвигов упомянутого полк. Николая Дадиани не оставить без внимания, представя куда следует, чтобы сие могло другим служить примером.