788. Предписание ген.-л. Вельяминова ген.-м. Курнатовскому, от 22-го января 1820 года, № 26.
Два рапорта ваши, №№ 88 и 93, вместе с партикулярным вашим письмом получены мною вчерашнего числа, а сегодня отправлены с нарочным курьером к главнокомандующему А. П. Ермолову.
Весьма благодарен за подробность сведений, мне доставленных, и совершенно одобряю меры осторожности, вами принятые.
Письмо от меня на имя кн. Кайхосро Церетели с подарком, в бриллиантовом перстне состоящим, при сем препровождаю вместе с разными другими вещами, коим прилагается при сем список. Вещи сии в. пр. можете употреблять для подарков и для приласкания по вашему усмотрению тех из Имеретинских князей, коих признаете полезными к усилению в земле партии нам преданных. Вручив секретно кн. Кайхосро Церетели письмо мое, не оставьте и лично удостоверить его, что сохранив верность к Г. И. и усердствуя пользам Российского правительства, он несомненно приобретет от признательного начальства особенное к себе внимание и заслуги его не останутся без приличного награждения от щедрот Монарших. Впрочем, в письме моем к нему, с коего для сведения вашего прилагаю при сем копию, я не счел нужным назначить ему прямо подполковничий чин с жалованьем, ибо по важности заслуг, им оказанных, впоследствии можно будет более или менее оные вознаградить. Должен при том вам сказать, что выиграть доверенность сего князя и привязать его к нашим интересам весьма полезно; но судя по прежнему его поведению и лукавствам, какие он употреблял к содействию побега царя Соломона из Тифлиса, также и во время возгоревшегося в Имеретии бунта, надобно иметь осторожное с ним поведение и совершенно не вверяться.
Кн. Антония Рачинского, оказавшего, как видно из дел, весьма важные заслуги Российскому правительству, во время Имеретинского мятежа в 1810 году, я не премину обласкать, когда он из С.-Петербурга прибудет в Тифлис. Плутовство его в составлении фальшивых документов, конечно, немаловажно, однакоже не составляет измены против правительства и усердие его может загладить сей проступок. Но князей Ивана Абашидзе и Николая Пинези Абашидзе считаю совершенно неприличным уверять в моей благосклонности, а и того менее обнадеживать в каких-либо милостях, если они обратятся к нашей стороне. Изменники сии непременно должны быть примерно наказаны в страх другим, иначе же мы вселим мысль о слабости нашей и о возможности каждому ненаказанно [572] восставать против правительства. За семейством кн. Абашидзе и его матерью царевною Дареджаною поручите какому-нибудь верному вам человеку иметь на месте их жительства неослабное примечание и если они в самом деле предпримут побег в Ахалцих, то постарайтесь принять меры к поимке их на дороге или к совершенному истреблению.
Относительно Мингрельского владельца кн. Левана Дадиани я должен сказать, что в. пр. напрасно, по моему мнению, требовали сына его в аманаты, ибо кроме того, что в руках наших находится уже со стороны его довольно важный залог, т. е. родная мать его, правительница Мингрелии Нина, мы чрез сие обнаружили только явные подозрения свои в его недоброжелательстве и тем, может быть, одну еще только его колеблемость побуждаем обратить в решительную измену. Я полагаю с некоторою уверенностью, что ни он, ни Гуриельский, ни Абхазский владелец без явной помощи со стороны Турок и доколе у нас существует мир с Портою, не решатся поднять против нас оружие. А потому ни от одного ив сих владельцев не извольте требовать аманатов, а напротив всячески их ласкайте, не оставляя между тем бдительно разведывать о всех их поступках. Даже и в таком случае, когда бы открыли совершенную улику в их измене, не показывайте им ни малейшего вида, что вам сие известно, а только всякий раз мне доносите и ожидайте чрез меня разрешения главнокомандующего, которое надеюсь иметь в непродолжительном времени.
Равным образом и от Имеретинского дворянства не требуйте ни аманатов, ни уговаривайте их на отправление ко мне депутатов, ибо первого требования наверное они не исполнят и правительство должно будет переносить новое со стороны их ослушание, а последнее средство легкомыслие их может им истолковать в том виде, что мы слабы и ищем каким бы то ни было образом сблизиться с ними на примирение. Почему оставьте их в рассуждении сего действовать по собственному их произволению, не принимая с своей стороны никакого участия и не делая также препятствия, если бы они сами собою решились действительно отправить ко мне депутатов.
В рассуждении же изъяснения в. пр., что без сильного подкрепления войск в Имеретии положение ваше может сделаться самым критическим, то я с своей стороны полагаю, что если только не будет разрыва с Портою, то войск у вас весьма достаточно для обуздания одних мятежников; в случае же действительного объявления войны с Турками, нет сомнения, что вы будете усилены, хотя, впрочем, о разрыве нет никакого официального известия и наше Министерство, конечно, не оставило бы о сем предварить.
Удержание военных пунктов я предоставляю лучшему вашему местному соображению, поставляя однако же непременною обязанностью в особенности удерживать Редут-кале, Марань, Кутаис, Квирильскую переправу и вообще всю сию главную линию, наблюдая при том Турок и со стороны Багдада. Прочие же отдаленные посты можно будет в случае неизбежной надобности вовсе оставить, но не прежде как все будет доказывать, что Имеретинцы явно решились поднять оружие. При чем Редут-кале с получения сего постарайтесь сколь возможно скорее привести в надежное оборонительное состояние, употребя на сие находящегося в Имеретии инженерного кап. Тегера.
Дивлюсь я очень перемене, замечаемой вами в ген.-м. кн. Зурабе Церетели. Взвешивая прежние его важные заслуги правительству с тонким лукавством, которое никогда его не оставляло, и с близким родством его с обоими владетельными князьями, я не могу насчет его вывести никакого решительного заключения. За всем тем, польза наша требует не показывать к сему хитрому старику ни малейшего со стороны нашей подозрения и всемерно ласкать его, оказывая наружное уважение и доверенность.
Постарайтесь разведать, не имеет ли правительница Мингрелии Нина, пребывающая в Георгиевске, тайных сношений прямо чрез горы с сыном своим Леваном Дадиани и буде имеет, то нельзя ли открыть их цели.
Наконец, должен присовокупить при сем, что без сомнения могут доходить до меня и неосновательные слухи о происходящем в Имеретии; но я с моей стороны, долгое время не получавши от в. пр. никаких сведений, почел себя обязанным удостовериться чрез вас о справедливости тех распространившихся в Тифлисе известий, о коих вы меня уведомляете в рапорте, № 93, что оные оказались ложными или крайне увеличенными. Почему на будущее время прошу в. пр. обо всех происшествиях сколь можно чаще мне доносить, так чтобы я по крайней мере один раз в неделю непременно мог иметь от вас сведения, а в случае особенной важности и чаще. [573]
Письмо ген.-л. Вельяминова к кн. Кайхосро Папуновичу Церетели, от 22-го января 1820 года.
Ген.-м. Курнатовский свидетельствует предо мною о благонамеренных расположениях ваших к Российскому правительству и верности к Г. И. По сему случаю весьма приятно мне заключать об истинном благоразумии в. с., которое в прямом виде показывает вам гибельное ослепление некоторых из Имеретинского дворянства, вовлекающее их в бездну зол. Я надеюсь, что вы, как христианин и верный сын отечества, не только сами пребудете тверды в непоколебимой преданности к Е. И. В., всемилостивейшему вашему Г. И., но по влиянию на прочее дворянство, снисканному отличными вашими достоинствами, приложите все усердие свое, дабы и других собратий ваших отвратить от заблуждения, уготовляющего гибель их отечеству, и указать им прямой путь к спасению себя и своих семейств чрез обращение к обязанностям ими нарушенным. Всякая же оказанная в сем случае услуга, могу уверить вас моим словом, приобретет в. с. от признательного начальства особенное внимание и заслуги ваши не останутся без примерного награждения от щедрот Монарших. Между тем, в знак истинного моего к вам благорасположения, препровождаю при сем посылку, состоящую в бриллиантовом перстне, которую прошу принять в память обо мне и в доказательство отличного моего к вам уважения.