385. Тоже, Аббас-мирзы к ген. Ермолову

(С Персидского, перевод старый)

Высокозванный, высокопочтенный, почетнейший, благоразумнейший, знатнейший, выбранный между князьями и знаменитый между вельможами, ген. Ермолов, чрезвычайный и полномочный посол высокой Российской державы, — по отдании вам благосклонных приветствий, извещаем, что объяснение писанное касательно царевича Грузии Александр-мирзы предъявлено нам. Истина сего дела есть сия.

Высокозванный ген. Ртищев во время Гюлистанского мира распорядил и письменно объяснился в рассуждении сей статьи; ежели в. высокост. не извещены о содержании сего решения, можете осведомиться. Мы и после сего отправили к его высокост. нашего высокостепенного второго адъютанта Мамед-Хусейн-хана с письменным объяснением о сем деле, из ответа коего, посылаемого в. высокост. на рассмотрение, узнаете, что сходственно решению означенного генерала возвращение царевича в ту [293] страну или то, чтобы он остался навсегда под покровительством сей державы — не запрещается; но в сем случае, по предложению вышеозначенного высокост. генерала, управляющие государственными делами знаменитой Персидской державы должны поручиться, что от царевича не будет вреда Российской державе и не произойдет никакое беспорядочное дело. При том вышеозначенный высокост. генерал, по вышесказанному письменному объяснению, отправил 2-х чел. Худадад-бека к царевичу с провожатыми и дал следующее позволение царевичу, чтобы проехал чрез Российскую землю в Персию. Даже в сем объяснении было условлено, что ежели царевич оставит дело свое милости Императора, будет всегда под великодушным покровительством Российского государства, и мы вследствие сего распоряжения позволили царевичу, что если удастся ему остаться в службе того государства, может он жить под покровительством Императорской Державы, а в противном случае, так как решено высокостепенным Ртищевым, пускай воротится сюда. Царевич нашим позволением и по решению вышеозначенного генерала, так как его высокост. сам предложил, в прошедшем году представил свои дела знаменитой Российской Державе и кажется дело его не исполнено у той Державы по желанию и по надежде, а потому, так как предложено в. высокост. Эриванским сердарем, царевич намерен возвратиться в сию страну. И как ген. Ртищев, который сделал сие распоряжение, не управляет ныне делами Грузии и тех стран, а дела сии поручены в. высокост. и исполнение всех распоряжений и начертаний его остались вам, то и Эриванский сердарь предложил о том в. высокост. По тем вышеобъясненным причинам предложение сие не такое дело, чтобы в. высокост. могли тем огорчить его и поелику в Гюлистанском мирном трактате не решено и не заключено условия, чтобы ежели из одной стороны кто-нибудь бежал в другую сторону, оно будет причиною прервания дружбы обеих держав, так как между тем временем многие перешли отсюда в ту сторону и несколько из тамошних сюда, и от сего не произошло нарушения дружбы обоюдных государств. Нет ни малейшего сомнения, что когда бы царевич и не принадлежал сей державе, и ген. Ртищев не решил бы ничего касательно возвращения его в Персию, и в том случае еще побег его в сию страну не мог бы ослабить доброе согласие обеих держав; и как по сие время не было со стороны сей державы что-нибудь противное мирному трактату, конечно, тоже будет и со стороны Российской. Наконец, ежели дело царевича устроится у Российской Державы, то хорошо; а ежели нет, не запрещено ему будет прийти в Персию, и тогда по письменному предложению ген. Ртищева поручаемся, что тем не будет никакого вреда, ниже непристойного вечной Российской Державе; если же, вопреки вышесказанного решения, ни дело его, царевича, не будет окончено в Российском Государстве, ниже может он прийти в Персию, и нуждою убежав от вечной державы, уйдет и укроется возле возмутителей, — хотя не произведет смятений, но не будет оно прилично обеим высочайшим державам. Как бы то ни было, основания дружбы обеих держав не таковы, чтобы могли поколебаться сими воображениями, а наипаче в сие время, в которое в. высокост., приехав в Персию, благоразумием и доброжелательством своим утвердили оную и окончили все то, что содействует к доброму согласию. Так как мы думали, что по существующей между в. высокост. и Эриванским сердарем совершенной дружбе не мог бы произойти ни малейший разговор противный дружбе и согласию, — все то что сказано им в. высокост. основано было на согласии и дружбе и на том, что решено и писано Ртищевым. Зная в. высокост., уверены мы, что не сделаете противного тому, что следует и не думаем, чтобы между в. высокост. и Эриванским сердарем было какое-нибудь огорчение.