370. Тоже, к Георгию Бастамову, от 12-го февраля 1817 года. — Анцух.

(С Грузинского, перевод старый)

Я получил письмо Ивана Петровича 10-го февраля, также и твое письмо и все что ты писал, я уразумел. В прошлом январе я отправил Павла Мамацова с письмами к генералу и к тебе. Письмо генерала изъясняет мне недоверчивость к моему делу и не изволит быть уверен во мне, — не знаю что такое. Если полагает в причину отправление мною людей с письмами в Эривань, то ты довольно знаешь, что доколе от Государя не воспоследует удовлетворение моей мысли, дотоле отступить мне от них не возможно; я так и донес е. пр., что отступив от Персиян и не получа удовлетворения от Русских, есть дело весьма для меня невозможное. Я все дело мое вверил тебе и ты сам должен уверить доброе сердце е. пр.; о чем я с тобою говорил, по милости Божией, я того не переменил и не переменю и в том же моем слове пребываю и остаюсь в ожидании, если главнокомандующий оставит вредное мне и возмутительное дело тайно или явно. Корганов три раза ездил в Тифлис и оттуда приезжал и ныне находится здесь; в Гавазах не думают, чтобы я не знал того, что они делают. Истинно я в подробности узнал, но ни отеческой любви е. пр., ни человечеству моему не прилично, иначе бы я не утерпел толикого утеснения меня. Если они меня не знают, то ты довольно меня знаешь, что и я могу малым чем-нибудь [286] взаимно услужить. Если они представляют то, что из Дагестана в Грузии несколькими разбойниками делается вред, то Европа еще лучшими законами благоустроена, но и там находятся разбойники. Я в том вины не имею и ворам не товарищ. Ведь ты довольно знаешь, что другой год как я с тобою отправил письма; с того времени мною ни одного противного дела не учинено, исключая того, что я отправил в Эривань людей и письма. Впрочем, сие явно, что много раз были мною отправляемы в Персию люди и ответы оттуда получаемы, ибо можно ли было мне жить столько времени в Дагестане, если бы я не имел из Персии вспоможения. Ведай хорошо, что если бы я не ожидал от Государя при помощи генерала милости, то я столько времени не оставался бы без дела и мне невозможно быть без занятия. Распространяться же нечего, — по милости Божией, когда избавимся от суровости сей зимы, то не премину видеться с генералом в назначенном месте Багтула. Ты прежде был в моем деле и теперь находишься; от тебя зависит, мой Георгий, как удовлетворить генерала, чтобы старости его ничего не могло быть неприятно. Я очень желаю быть в близости к нему, но нечего делать, дороги здешние тебе довольно известны, теперь не только конному, но и пешему не можно пройти. По милости Божией много прошло и мало только остается времени.

(Приложена печать Александра)