362. Донесение царевича Александра Аббас-мирзе.

(С Арабского, перевод новый)

. . . . Я прибыл в центр Дагестана, населенный Карлальцами, расположился у них и собрал их на совещание. Я нашел их мудрее современников. Родина их священнее всех местностей Дагестана, они храбрее героев настоящего времени; славятся рвением, приверженностью и службою к вашей высокой державе. Они для меня правая рука и свет омраченного глаза. По своему глубокомыслию они вместе с визирями и улемами всех городов Дагестана покорны вашим велениям. К другому они не пристанут. Мое упование сперва на вашу высокую державу, а потом на храбрость Карлальцев. При таком положении дел прежде вознаградит их Бог своею милостью, а затем Иранский шах своею щедростью.

Ко мне прибыли мои прислуги и люди из вашей стороны с высоким вашим приказом, возвещающим мне благо. Я совершил поклон вашему престолу, облобызал ваш приказ и узнал, что вы пишете. Если бы Александр мог присутствовать при шахском дворе, в то самое время, когда Русский посол Ермолов приедет туда, то было бы очень хорошо. Я собрался было в дорогу, но лед на горах и страшный холод в пути задержали мой выезд. Не сердитесь за это на меня.

Еще вы приказываете мне донести вам, кто именно пользуется Русскими деньгами и склоняется на их сторону. Султан-Ахмед ли или кто другой? Оказалось совершенно, как вы предполагали. Дайте жалованье и подарки Дагестанцам, они все будут вам покорны. Остальные мои слова написаны в письмах к каймакаму и визирю асеф-хану (асифуд-доулэ), также Худадад-беку.