1048. Тоже, подполк. Тихоцкого 2-го ген.-л. Вельяминову, от 16-го июня 1819 года, № 32.— Шах-Майдан.

Вчерашнего числа имел я честь донести в. пр. об обстоятельствах, в которых я нахожусь, но ежечасно ужасы оных умножаются; вообще народ в волнении, которое изобразить невозможно; огромные толпы оного являются по дороге ко мне, несут с собою — не оружие, но детей и жен своих на жертву; — оные утверждают, что уже с некоторых времен злонамеренные партии прочих дистанций и вообще некоторых провинций Грузии подстрекают их к возмущению и что первый выстрел с их стороны поднимет и прочих. Заслуги Насиб-султана, собственные народные подвиги живо еще и ныне являются народу сему и оный, присягнув, что не касаясь оружия, истребит хлеб свой, скот и принесет ко мне в лагерь умерщвленных самими же отцами детей и женщин, — сам станет спасаться. Вообще один лозунг сего народа есть: Насиб-султан или смерть!

Я употребляю всевозможные средства, дабы успокоить их,— являюсь на сей предмет один в толпу оных; наконец, я уже доведен был до той степени, что дал оному честное слово Российского офицера, что в продолжении 5-ти дней получат уведомление от в. пр. и от султана из Тифлиса. Я всепокорнейше осмеливаюсь просить в. пр. утвердить слово мое или 30,000 Шамшадильцев Грузия лишится, а за последствия я никак отвечать не могу.

Спасите, в пр., верный Российскому правительству народ или должно будет ожидать тех ужаснейших происшествий, которых примеры со всеми ужасами еще не были в стране сей.

Отряд мой нуждается в хлебе, ибо из Тифлиса я выступил с 10-ю дневным только провиантом; а в нынешнем положении Шамшадиля я не могу с сей стороны почти ничего ожидать,— один подполк. Вадарский вспомоществует мне в сем случае и не более мог достать как только 38 четв. хлеба. Но сколько бы ни было затруднительно в сем случае мое положение, я не могу отправить роты 7-го Карабинерного и 2-й 17-го Егерского полков при подобных обстоятельствах.

Персидские войска на границе;— беглый царевич Александр разъезжает по оной и ежели народу не будет возвращен султан, я должен ожидать худых последствий, ибо влияние сего человека не только простирается на его народ, но вообще более нежели сильно сколько между жителями населяющими Грузию, так и с заграничными местами.

Еще раз беру смелость просить в. пр. об исходатайствовании у е. выс-а главнокомандующего [709] возвращения султана, и в том случае, удостоясь поступками моими воспользоваться доверенностью народа, я буду в состоянии исполнить все, что только польза правительства требовать будет.

Ежели возвращение султана невозможно, то я всепокорнейше прошу в. пр. удостоить Шамшадильский народ и осчастливить меня уведомлением вашим, дабы тогда, известясь в сем случае о распоряжении правительства, я мог бы в сей крайности принять сообразно оному меры.