1019. Тоже. к ген.-от-инф. Вязмитинову, от 15-го января 1818 года, № 9.

Стараясь между Татарами, населяющими дистанции Казахскую, Шамшадильскую, Борчалинскую и Памбакскую, ввести надлежащий порядок в образе управления и определить на прочном основании их обязанности, встречаю я многоразличные препятствия. Между прочим, из первых почти неудобств признается мною то, что по постановлению Комитета министров, Высочайше утвержденному в 8-й день февраля 1816 года, определяются в главные пристава при сих народах отставные за ранами офицеры, обыкновенно из России присылаемые. Чиновники сии, не слыхав никогда и названия Татар, коих благосостояние вверяет им правительство, вступают в отправление своих должностей, не знавши ни свойств народа, ни обычаев его, ни даже языка. С сими же столь важными недостатками в способах приобрести доверие и с оным достигнуть до особенного влияния на людей им подведомственных, могут ли они распоряжаться с успехом или направлять умы народные к цели правительством предполагаемой? Блуждая сами во тьме, они по необходимости вверяют себя переводчикам, коих приглашают по вольному найму, а сии наемники по большей части из Армян не упускают приноравливаться ко всяким обстоятельствам и соразмерять свое усердие с платою, получаемою от пристава, или с теми выгодами, кои от злоупотреблений могут приобрести, вступя в связи с агаларами, т. е. старшинами народа. Из сего естественные происходят следствия, что правительство всегда затрудняется в успехах по принимаемым мерам к прекращению в сих дистанциях воровства, разбоев и тайных сношений с заграничными жителями. Особливо беспорядки таковые усиливаются при кочевке Татар с своих жилищ в горы, почти на самую границу, где они с семействами своими, скотом и всем имуществом проводят летние месяцы. В сие время главный пристав без знания языка, без проницания в коварства Татар и без личного примечания за поступками агаларов, также за связями сих последних и внушениями народу, не в состоянии выполнять требований правительства и не может употребить в действие своей власти. Почему рождается необходимость караулить Татар во время их кочевья особыми отрядами войск, дабы не удалились за границу, куда Персияне и Турки, обыкновенно пользуясь сим временем, усильно стараются их привлекать посредством всяких обольщений. В прошлое лето одна только неослабная бдительность войск, нарочно поставленных в важнейших местах, могла удержать от побега Казахских и Борчалинских Татар, а недавний опыт удостоверил меня еще и в том, что самые благонамереннейшие распоряжения правительства, клонящиеся единственно к пользе народа, не иначе должно было привести в исполнение, как действием власти. Других причин в сем случае я не нахожу, кроме крайнего невежества черного народа, слепо привязанного к своим агаларам, также коварных внушений от сих последних, ибо они понимают, что всякий вводимый порядок будет полагать препону их злоупотреблениям и то, что главные пристава по незнанию ими языка принуждены бывают все требования правительства и внушения к народу передавать чрез переводчиков или чрез самих же агаларов, вошедших к ним в доверенность, в каких случаях сомнительно, чтобы оные доходили в настоящей ясности или даже и не в превратном виде. Между тем положение сих дистанций, ограждающее как Тифлис, так и сообщение до Елисаветополя, близость границы, множество скрытных дорог и невозможность занимать всех их войсками для беспрерывного караула, не всегда позволяют правительству исполнять свои предположения одною властью, а требуют иногда или невольного снисхождения или постепенного наклонения народа к своей цели посредством внушений.

Итак, сообразив все сии обстоятельства, с уверенностью полагаю я, что для службы Е. И. В. можно извлечь преимущественнейшие пользы, когда по-прежнему в сии дистанции будут назначаемы в главные пристава из Грузинских князей и дворян. Как одноземцы, они, зная в совершенстве язык, нравы, обычаи и даже образ мыслей сих Татар, могут при усердии своем несравненно успешнее выполнять намерения правительства. Вредные же какие-либо замыслы, непозволительные от агаларов поборы с народа, воровства и тайные сношения с заграничными жителями не скроются от их сведения. При том назначение таковое согласно будет и с Высочайшим Манифестом о присоединении Грузии под Российскую Державу, коим должность главных приставов при Татарских народах торжественно была предоставлена сословию Грузинского дворянства. Одну только нужно в сем случае [694] наблюдать осторожность, чтобы при назначении в сии должности Грузинских дворян не было даваемо особое преимущество первым и сильнейшим здесь фамилиям; а избирались бы хотя и не весьма из знатных, но из таких людей, кои отличились заслугами правительству и известны по своей преданности. При чем, дабы удалить от них всякое поползновение к корысти и дать способ с одной стороны к достаточному их содержанию себя, а с другой самому правительству строго взыскивать за малейшее злоупотребление, необходимо нужно определить тоже самое жалованье и расходы на письмоводителей, какие ныне получают пристава из отставных за ранами офицеров. К сему присовокупя еще строгое наблюдение за их деятельностью и иногда поверки чрез нарочно посылаемых в дистанцию военных штаб-офицеров для узнания о их поступках и обращении с народом, я ручаюсь, что таковые средства откроют из Грузин людей сколько способных к приставским должностям, столько же и полезных для правительства.

А потому, представляя о сем в благоусмотрение в. выс-а, прошу о всех вышеобъясненных обстоятельствах довести до сведения Е. И. В. и для пользы здешнего края испросить Высочайшее соизволение,— первое, на то, чтобы в Татарские дистанции определять главными приставами из Грузинских дворян или по усмотрению и из Русских военных офицеров, впрочем таких только, кои при долговременной здесь службе изучились совершенно Татарскому языку и знают свойства народа; а второе, чтобы определение их и отрешение Высочайше предоставлено было непосредственной власти главноуправляющему здешним краем, так как по отдаленности места могут случиться остановки в делах от продолжительного ожидания таковых утверждений из С.-Петербурга.