954. Тоже, ген.-м. Лазарева ген.-л. Кноррингу, от 27-го сентября 1802 года, за № 491.

Выступя 6-го числа в поход для поиска над Лезгинами с числом войск, в рапорте моем от 6-го числа за № 386 означенным, следовал к границам Ахалциха; с пути послал я к Шериф-паше урядника казачьего полка с письмом, содержащим в себе, «что я, видев, сколь хищные Лезгины стараются причинять злодеяния в землях Грузии, иду с войсками для поиска над ними, где только они укрываться могут; зная же, что несколько из них имеют пребывание свое в владениях его, прошу его их оттоль выгнать и, стараясь утеснять всячески (как уже изъявлял он на то свое желание), не давать им опять [671] убежища в землях его; что выполнением сего требования окажет он дружественное расположение к Грузии, как равно противным поступком — явную неприязненность и единомыслие с теми, кои, идя против всех прав, силятся причинить вред оной; и наконец, что я, прося о поспешнейшем отзыве паши, остаюсь в надеянии, что он как в доказательство доброго расположения своего, так и усматривая собственную свою выгоду, выполнит требование мое». Потом, следуя Гетис-хеовою и Цихеновис-хеовою ущельем гор Лукунских, 13-го числа прибыл к разоренной крепости Цалке, в вершине реки Кции близ границ Ахалцихских лежащей, и расположился лагерем. Остановясь здесь, как на месте удобнейшем к следованию за Лезгинами во все стороны, ожидал я возвращения посланного моего с отзывом паши на письмо мое; между тем посылал всякий день большие казачьи и из Татар, с сердарем князем Орбелиани при мне бывших, по всем местам разъезды, а также верных людей в границы Ахалцихского паши для разведывания, сколько есть во владениях его и в которых местах Лезгины. Находясь на лагере сем с 13-го числа и по 20-е, получил известие чрез людей сих, что паша всех бывших у него Лезгин отправлял частями, по просьбе царя Имеретинского, к нему; наконец 18-го числа получил письмо от посланного мною, до выступления еще в поход, к Ахалцихскому паше князя Таки Аргутинского, что паша прежде получения письма моего отправил к царю более половины Лезгин, а по получении письма и всех прочих, с чиновникоим от царя к нему приехавшим. Получа сие подтвердительное известие, предпринял я, не дожидаясь уже отзыва паши, пройти по дорогам где Лезгины ходят от владений Ахалцихских в Карталинию, дабы открыть, не укрываются ли они в лесах границ наших, и для того, выступя с лагеря того 20-го числа и переправясь реку Кцию, шел верст 15 Триалетским полем; потом, подойдя к горам и войдя прежде в ущелья оных, а после поднимаясь даже на самые вершины их чрезмерной высоты следовал несколько ими и потом спускаясь, пройдя более 70 верст горами и лесом, самою труднейшею и почти невозможнейшею к прохождению с орудиями дорогою, как по крутизне подъемов на горы и опять спусков с оных (где лошади никак уже не могли быть в упряжке и орудия и ящики спускаемы на людях), так равно и по утесам, каковые нередко случались вместе с одной стороны дороги, каменных гор вверх, а с другой яр вниз, спустясь совсем на равнину, преодолев все трудности и не отыскав нигде хищных Лезгин, 22-го числа прибыл в Карталинию, в деревню Кавтихеви и 23-го числа, после трудного весьма похода остановился в оной сделать растаг. Сей день возвратился урядник, к Шериф-паше мною посланный, а вместе с ним приехал чиновник паши Дада-бек и прежде посланный мною князь Така Аргутинский; чиновник привез письмо паши, в коем он, уверяя о преданности своей, извещает, что он старался всегда выгнать Лезгин из своих владений, что он никак не желает хищников сих содержать у себя, что их у него нет; уведомляет, что одну партию Лезгин взял приехавший из Имеретии от царя князь Георгий Церетели, и наконец уверяет, что он их к себе не пустит и держать у себя не будет. С сим посланным прислал он для войск со мною бывших провианта и на порцию скота, но провиант чиновником его по трудности дороги возвращен; а сверх письма сего чиновник именем паши уверял меня о преданности его и о том, что он весьма охотно желает исполнять мои требования, — а также, что как царь Имеретинский взял к себе Лезгин на зимнее пребывание и что он не в состоянии будет их содержать, то в случае их оттоль возвращения он никак не пропустит чрез свои границы. Я по сему в письме своем отписал паше, «что письмо его получил, словесные объяснения принял; благодарю его как за письмо, так и за обещания, кои он делает». А чиновнику поручил объяснить ему словесно, в учтивых выражениях, «что паша гораздо более может выиграть поведением своим, каковое он обещевает, нежели тем, которое оказывал, и что я о сем в. пр. донести не премину». Исполняя сие, имею честь донести, что по сделании растага, 24-го выступил и 25-го прибыл в Тифлис; — долгом поставляю донести также, что за всеми уверениями Шериф-паши никак не можно полагаться на хорошее его поведение и что он не упустит продолжать поступки свои согласно с прежним его поведением. Касательно же повода приглашения Лезгин царем Имеретинским, то оный есть тот, что владелец князь Гуриель и Аджарский бек Химшия, намеревающийся мстить царю за смерть Сабид-паши, заключили союз вспомоществовать Мингрельскому князю Дадиани, против коего царь ведет войну, и посему царь, усматривая, сколь он слаб силами войск своих противостать соединенным их силам, в то время, [672] когда и против одного Дадиани ведет войну малоуспешную, — нанимает Лезгин, имея между тем в предмете, окончив дела свои, вспомоществовать общим их против Грузии замыслам.