908. Тоже, подпол. Симоновича ген.-м. Лазареву, от 28-го июня 1801 года, за № 361.

Получив известие от конфидентов, от 20-го числа сего месяца, в дороге будучи для осмотра поставленных по повелению в. пр. Грузинскими князьями караулов к стороне Турецких владений, что немалое число Лезгин вышли оттуда в Грузинские пределы разорять деревни, лежащие по правому берегу Куры около Ахалкалаки, приказал тотчас роте имени моего подвинуться из деревни Брети в Карели, а роте кап. Рейха из Гори в деревню Доэси — с тем, чтоб мне с первою и ротою 17-го Егерского полка майора Клейста, с бывшими при мне казаками и Грузинскими князьями с их людьми, переправясь чрез трудные хребты гор Мамцулари и Гуджарет, идти вслед за Лезгинами, а кап. Рейху с тамошними князьями наблюдать за оными к стороне Ахалкалаки. Вследствие того прибыл я с деташаментом 21-го числа к разоренной Грузинской деревне Згудери, 22-го на реку Гуджарет, а 23-го, пройдя мимо границы Турецкой у вершины р. Кции и озера Бискури, к разоренной Грузинской деревне Сапитеакчо, — отколь я, уведомясь, что в Ахалцихе находятся у паши Российские беглые солдаты, писал я к оному о возврате оных ко мне, а также и о Грузинских пленных, взятых Лезгинами под сел. Карели, объявя оному, что движение с деташаментом делаю я по повелению главного начальства для прикрытая от Лезгин Российских границ, не касаясь Турецких. 24-го, поднявшись от вышесказанной разоренной деревни, открыли передовые Грузины Лезгин, которые, уведомясь о моем движении, покинув злое свое намерение, шли назад к Ахалциху и встретились тут со мною; почему я построил у самой дороги в боевой порядок на высотах реки Кции следующим образом: роту егерей майора Клейста с пешими Грузинами поставил в каре по правую, роту ж имени моего с развернутым знаменем и барабанным боем в каре же по левую сторону, поставя провиант и солдатский экипаж, который везен был, по причине чрезвычайно трудной и для пеших только проходимой дороги, на вьючных лошадях — в каре; здешнего [648] моурава князя Георгия Амилахвари с Грузинами промеж оных, Донского полка Щедрова есаула Кондрашова с казаками и князьями Цициановым и Аваловым, с Грузинами ж по флангам Лезгины, которых по разным примечаниям и известиям было под начальством Нур-Мамад-Мамали, Кара-Махмата и других до 700 человек доброконных и знамен у них было до тридцати, приняв с дороги вправо и играя в их музыку, заняли крутую и каменистую гору, расстоянием от позиции моей на две версты, а затем, не входя со мною в дело, потянулись вверх по р. Кции, я ж пустился за ними в вышеозначенном боевом порядке; а в преследовании оных видя нерасторопность конных Грузин и будучи только с 22 казаками и пехотою, принужден был их, имея с ними небольшую перепалку, бросить и занять по большой дороге ведущей чрез Триалетские поля выгодное место, где отдохнув, пошел по вышесказанной дороге, занимая по высотам удобные места чрез р. Кцию к высотам и дефилею Кохаджеби, где соединяются дороги в Тифлис, Манглис, Мцхет, в Ахалкалаки, в Ховли и другие разные места. Лезгины же, почитая движения сии ретирадою и заметя по следам, что у меня пушек не было, вздумали меня атаковать и, разделяясь на три части, бросились во весь опор со всех сторон обхватить у меня сказанной дефиле; но я, стараясь всеми силами занять до них оное, по правую сторону отрядил князя Георгия Амилахвари с Грузинами, а по левую майора Клейста с егерями и пешими Грузинами, а сам спешил с гренадерским каре и вьюками на гору и так уже успел оную занять. Лезгины, опрокинув князя Амилахвари с Грузинами назад, бросились на мое каре, а другие спешась, заняв за каменьями крепкое место, палили по каре и по вьюкам; но я тотчас приказал прикрывать знамя и провиант пор. Козлову и прап. Добрянскому с двумя фасами, а с остальными двумя шт.-кап. Осипову и подпор. Цурикову, выстреля из оных, очередуясь несколько раз, ударить в неприятеля на штыки, которые Российским войскам только свойственною храбростью и криком ура, бросясь на неприятеля, опрокинули оного изо всех мест, — что употребя в пользу, князь Амилахвари кинулся в преследование Лезгин, между тем как майор Клейст, успев поспешно занять приказанное ему мною место, вправо и влево верными выстрелами поражал оных, а вышеобъявленный есаул Кондрашов, ударя с казаками храбро на Лезгин в дротики, опрокидывал и преследовал оных, вследствие чего Лезгины принуждены были бежать с немалым уроном к р. Кции; я ж, не имея средства по вышеозначенным причинам их далее преследовать, отдохнув на горе после сражения, пошел по удобным местам по дороге к Ховли, после чего Лезгины для собрания своих убитых заняли оставленное мною место, из числа которых большая часть потянулась влево, давая вид якобы намерены перехватить у меня вторично дорогу; но я, отправя чрез случившиеся там речки сказанного есаула с казаками и заняв переправы егерями и пешими Грузинами, переправил вьюки, за ними гренадерское каре, а князю Амилахвари приказал оный прикрывать с Грузинами и оставаться на противных берегах по тех пор, покуда и егеря с пешими Грузинами совсем переправятся, — где Лезгины, имея перепалку и тут потеряв от казаков и Грузин несколько убитых и раненых, бежали совсем к стороне Ахалциха за границу в свой стан, что в дефилеях Ортагарта близ города Хертвиса, где содержат они пленных Грузин и скот; я ж продолжал свой марш чрез разоренные деревни Липеби к Ховли, куда я, переправясь чрез трудные хребты гор Бурчеви и Данахус, прибыл с деташаментом 25-го, а сюда 26-го числа благополучно, не имев ни малейшей даже ни в чем потери, имея с собою только 79 гренадер, 48 егерей, 22 казака и до 100 человек конных и пеших Грузин. Напротив того неприятель, не воспользуясь ничем, потерял до тридцати человек убитых, в числе коих два знаменщика и более того имел раненых людей и перебитых лошадей, в преследовании которых князь Иван Цицианов взял одного Лезгина в полон, называемого Махмад из деревни Гену (Вероятно Гени — по нашему Гимры.), что в Дагестане и отбил с князем Аваловым, две лошади. Лезгина при сем в. пр. представить честь имею, а лошадей оставил у вышеобъявленных князей. Посему случаю почитаю долгом в. пр. рекомендовать майора Клейста, как неустрашимого и опытного офицера, и роты имени его всех офицеров и нижних чинов, бывших в сражении за оказанную ими храбрость и расторопность; за сим роты имени моего шт.-кап. Осипова, который успевал поспешно при всех случаях своим благоразумием и отличною храбростью исполнять все мои приказания и опрокинуть штыками неприятеля; также пор. Козлова, который занимал с фланкерами неприятеля, и подпор. Цурикова, отличившегося при ударе на штыки храбро, и той же [649] роты фельдфебеля Савинова, заколовшего при штурме Лезгина алебардою своеручно, а также по неустрашимому сему поступку всех гренадер, бывших в сражении; к сему ж и свиты Е. И. В. по квартирмейстерской части кап. Чуйко, который в продолжение похода с неусыпным старанием вышеозначенную часть Грузии успел, с означением Грузинских караулов, подробно снять, а во время сражения и при оном разных маневров, посылаем будучи мною к частным командирам с приказаниями, оказал отличное усердие и искусство по своей части; а равно и есаула Кондрашова, который умел с столь малым числом казаков в разных случаях многочисленным толпам делать не только отпор, но оных и поражать, и наконец Горийского моурава князя Георгия Амилахвари, как усерднейшего к России, который в вышепрописанном деле, поступил столь храбро, всем прочим князьям и Грузинам был примером, а затем князей Ивана Цицианова, Иосифа Диасамидзе, Глаха Авалова, Давида Мачабели, Кайхосро Амираджиба, Иосифа и Манучу Цициановых, Гогиа Амилахвари и дворян Ивана Карумидзе, Спиридона Напева, Николая Донкурди (?), Беция и Сесия Карумидзе, Иосифа Чекуридзе и Николая Ауштрова, — по их усердию.