656. Письмо епископа Оганеса к кн. Соломону (?), от 31-го августа 1800 года. — Эчмиадзин.

(Подлинника не оказалось.)

Высшему из дворян и честно-любезному моему и вожделенному душе моей, Богом укрепленному и им же хранимому, благородному и благоразумному кн. господину Соломону приносит в дар радостотворение и благословение с великою любовью служитель святого копья Оганес епископ.

С сим же радостотворением, исполненным любви, уведомляю вас, что случилось нам по сих обстоятельствах получить несколько раз письма из града вашего, Богом спасаемого Тифлиса; но мы не могли на то отвечать — не от небрежения или забвения, но по причине горестных наших приключений. Поелику, по прошествии несколько времени моего прибытия в святую сию церковь, пришед немилосердная сила Персиян, окружила Эривань — как, я думаю, и вы слышали. Владетель же, сего места, испугавшись их нападения, намерен будучи оставить сию землю, приказал и нам, безначальственному причту, или собраться в крепость или удалиться в какую-либо страну; мы ж видя толь великую беду от злодеев, не рассудилось [537] нам куда-либо выйти. Людей наших и бессловесных, как то, овец и прочих, отправили в Карс, и несколько тюков, связавши вещей, по принуждению ханскому, также носили в крепость, а мы остались в святой сей церкви, покуда сердарь пришед остановился на местечке, называемом Чор-баг. Потом же мы, посоветовавшись с братиею, решились выйти к нему. Хотя весьма тягостно и весьма несносно было знакомство с варварами оными, а наипаче в таковое безначальствования время, однако для славы Божией и по любви к святодатной матери нашей церкви сей, яко вольную смерть принял на себя и пришел к сердарю с некими братьями, который, во-первых, по обыкновенному хитрее лисиц Персиян ласкательству, как бы с любовью принял нас и послал к церкви сей предохранителей для сбережения будто от обид войска оного, и семнадцать пленных, кои были из Акуринских Армян, отдал нам, а потом яко аспид и василиск испустил жало уязвляющее и стал расхищать имение наше, так что просил в подарок как для себя, так и для шах-задэ, также для военачальника, который был в Нахичевани, и еще для шаха, не яко по произволению нашему, но поступая бесчеловечно, требовав толь много, которому хотя много противились мы и говорили, что не в состоянии дать толикого числа, однако нимало не ослабели в своих жестокостях меня и Симеона вартанета весьма зле мучили и принуждали; привязав ноги наши к одному дереву, били по оным столько, покуда из-под ногтей потекла кровь, и по спине бив жестоко палкою, стращали нас горчайшими еще наказаниями измучить, потом, лишившись сил, сколько у кого между нами нашлось денег отдали ему, но тем не могши дополнить число их требования, заняв еще у некоторых вартапетов и бывшие еще чужие препорученные вещи — все ему отдали и едва могли исполнить его требование. Но какое было бы блаженство, если хотя б по отдаче толикой суммы окружные наши монастыри и прочие остались невредимы, кои не миновали расхищения их; поелику три монастыря истребили и престолы оных разрушили, и что могли найти — расхитили, и некоторых католикосов мраморные гробницы, кои были у дверей св. храма, сокрушили, хлебов наших половину потравили, а половину под ногами истоптали и в ничто обратили; оставшуюся же некоторую часть, Бог ведает, можем ли получить, и годовое наше к пропитанию продовольствие все поели и выпили, и все свои недостатки нашими вещами пополнили, поелику все для них нужное и ненужное отняли у нас силою и биением, что только им показалось. Подлинно таковым бесчеловечным врагам никогда не были мы подвержены. Караульщики наши, кои были поставлены на базар и в гостинных дворах как будто для сбережения, расхитили все лавки, которые были полны препорученными вещами наших сельских жителей и прочих людей, и из гостинного двора не мало также вещей унесли воровством, а нас в крайнем недостатке во всех вещах оставили. По нанесении же толикого сетования и горести нам опустошением и разграблением места с его, — взяв у хана аманатчиков и деньги, ушли отсюда сего месяца шестого дня в Шарурь и пробыли там несколько дней, дожидаясь взять еще у хана денег остальных, которые получивши, отправились в Нахичевань. Теперь точно так, как пишу, много очень нужды и труда мы претерпели два месяца, как в горящей печи жжением поражались кости наши; многочастный получили убыток и лишились всего нашего имения; три монастыря разорены, плоды садов наших и землепашество истреблены. Но за всем тем слава и благодарение благотворителю нашему Богу, что благостно и милосердием Его благословенного рода нашего благодатная мать наша святая сия церковь осталась невредимою и не лишилась своего благоукрашения внутренняя наша ограда, дом патриарший также не тронут от врагов, и мы избавились, яко елень от сетей ловчих. Мы по чину нашему молимся всегда о жизни и благопоспешении благословенного рода нашего. По причине ж таковых обстоятельств не могли писать к вам, нашим любезным. Также совестно нам против Богом избранного святейшего Иосифа патриарха, духовного отца нашего, что мы не могли на письмо его отвечать. Последнее письмо его в то горестное время дошло до нас, когда будучи мы связаны, били нас, — почему совершенно и прочесть не возмогли, а кольми паче отвечать; однако надеемся мы, что слышавши таковое печальное происшествие наше, по обычаю милосердия его, извинит нас в таком случае. Желал я теперь также писать к высочайшему царю и уведомить о обстоятельствах наших, но не имел времени, поелику лишившись всего пропитания, отправляемся в Эривань занять как-либо у Татар и Армян; и принесши, стараться о нуждах наших, ибо я, нижайший, должен как с Татарами иметь дело, так и о прочем иметь попечение, и осмеливаюсь сказать, что Бог один только допустил меня невредимо прибыть [538] во святую сию церковь для служения сего. По таким-то обстоятельствам не имел я случая, по Божьею помощью по нескольких дней, написав письмо, представлю е. в., а теперь едва только мог написать к вам, моему любезному, в коем прошу вас благословенного сии наши обстоятельства подробно отписать е. святейш. Если какие есть у вас новости, уведомьте нас и не лишайте нас писаний ваших, доказывающих нам любовь вашу. Будь о Господе нашем здоров и в радости.