513. Письмо ген.-л. Кнорринга к князю П. Д. Цицианову, от 4-го декабря 1802 года, за № 361 — Георгиевск.

Дабы поставить в виду в. с. внутреннее и внешнее положение дел Грузии, имею честь вам, м. г., сообщить следующее:

Обстоятельства внутри Грузии.

По открытии в Грузии Правительства в 8-й день мая текущего года, все сословия народа Грузинского, кроме членов царственного дома, изъявляли нелестно радование свое о принятии их в могущественное управление и непосредственное покровительство Е. И. В. По отбытии моем из Грузии в июне сего же года, когда Управы земской полиции по обязанности своей должны были входить в разбирательство жалоб крестьян на своих помещиков за причиняемые ими насильства и утеснения, то сие было первым поводом для некоторых князей и дворян к неудовольствию на Правительство, что обязаны они ответствовать Полицейской управе и Уездному суду за предосудительное поведение свое с крестьянами и не иметь уже неограниченного над ними произволения, как то издавна велось в Грузии. Некоторые неправильные показания в ведомости о разделении селений Грузии на уезды, сочиненной чиновниками участвовавшими в правительстве при царях Грузинских, в коей чиновники сии, конечно, по ошибке назначили иные помещичьи деревни принадлежащими казне, были второю причиною ропота неблагонамеренных, хотя ошибки вскоре исправлены и хотя они ведали, что достояния их сею случайностью не [407] отъемлются. ? устранение от прежних должностей некоторых князей и дворян, имевших их фамильно и получавших чрез то знатные доходы, да и вообще пресечение способов, коими дворянство насчет народа прежде обогащалось, подало третий повод к неудовольствию тем, кои благо собственное предпочитают общему. Члены царственного Грузинского дома, в Имеретию удалившиеся и в Грузии находящиеся, пользовались всегда таковым положением дел, представляли преданным им князьям и дворянам тягость настоящего правления и убедили их, а паче царевич Александр, в Эривани тогда обретавшийся, и из С.-Петербурга письмами своими царевич Иоанн Георгиевич и князь Гарсеван Чавчавадзе — учинить общую подписку о желании иметь царя из роду Багратионов и оную препроводить к царевичу Иоанну для поднесения к Е. И. В. Между тем, когда к сему чинились в Кахетии у князей тайные соглашения, Лезгины из-за Алазани и от Ахалциха, по подстреканию членов царственного дома, вторгаясь необыкновенно часто в Карталинию и Кахетию, производили злодейства. Цель такового коварного плана членов царственного дома и им преданных состояла в том, чтоб, приведя народ в уныние и недоверчивость к Правительству, с коим обещано им было Манифестом ограждение его от опасностей внешних, противопоставить его Русским и показать, что Русские защитить их не в состоянии и что несчастия от хищений Лезгинских теперь гораздо возникли против случавшихся в правление царей. При всем же том, моления членов царственного дома, а паче царевича Александра и уверения на успех предпринятого ими дела, и что в Грузии войск Русских весьма мало, убедили властвующего в Персии Баба-хана отправить к Эривану одного из военачальников своих, Пир-Кули-хана, с тем чтоб он, собрав войска в Карабаге и приобретя пособие прочих ханов, Грузии недоброжелательных, подкреплял намерения царевича Александра, надеявшегося на бунт Кахетинцев и на войска Лезгинские, кои к сему приглашаемы были фирманом Баба-хана и фирманом Турецкого султана, — ложным или справедливым, сие неизвестно; ведомо только, что оный имел печать султана и вышел из рук бывшего в Ахалцихе Шериф-паши, обещавшего каждому Лезгину жалованья в день по курушу. Хотя Пир-Кули-хан и не весьма успешно операции свои производил в действо, ибо по достовернейшим известиям имел не более 1,800 человек войск своих, но слухи, якобы он ведет до двадцати тысяч, ободрили злонамеренных в Грузии и они в прошедшем августе действительно сделали в Кахетии заговор, учинили подписку о избрании на царство царевича Юлона, который на достоинство сие от Баба-хана чрез Пир-Кули-хана и грамоту уже получил, и подписку оную отправили в Душет к царевичу Вахтангу. Движения таковые не укрылись от внимания военного и гражданского в Грузии начальства. Немедленно ген.-м. Тучкову 2-му препоручено было следовать в Душет, вызвать в Тифлис царевича Вахтанга, и ежели упорствовать будет, взять его туда силою. Но Тучков едва появился в Душет, царевич Вахтанг, предусмотрев причину его приезда, бежал во владения свои, лежащие в Мтиулетии, в ущельях гор Кавказских, ведущих из России в Грузию. Г. Тучков, взяв две роты гренадер, отправился по следам его и приблизился к местечку Гудамакари, где находился тогда царевич. А правитель Грузии чрез посредство Душетской земской Управы обнародовал во всем уделе царевича Вахтанга, что как он оказался противящимся законной власти, то подданные его поступают уже в непосредственное ведомство Правительства. Сии два предприятия такой имели успех, что царевичу никто из подданных его не повиновался и прежняя надежда его, собрав войска из своего удела, запереть ими вход в Грузию приготовленному к следованию от Моздока воинскому подкреплению и тем подать живейшие способы начинаниям Кахетинским, не достигла своей цели, поелику царевич не нашел более 30 человек помощников. Видя себя в таковой крайности, принужден он был склониться на письменные мои и правителя Грузии Коваленского убеждения, что ему никакого оскорбления нанесено не будет, и явясь к г. Тучкову, в нескольких верстах от Гудамакари с воинским деташаментом стоявшему, отправился с ним в Тифлис, где и ныне находится, — хотя на свободе, но под неприметным надзором. С удела его доходы ему предоставлены, однако до воспоследования Высочайших повелений на мое о сих бывших происшествиях в Грузии донесение, от распоряжения подданными своими устранен, дабы чрез то утвердилось влияние на них Душетской Управы земской полиции, от зависимости коей царевич удалял их прежде. С другой стороны, к скопу возмутившихся Кахетинцев правитель Грузии послал письменное увещание, чтоб они, оставя свои затеи, явились с раскаянием в своем заблуждении к [408] ген.-м. Лазареву, с воинским деташаментом к ним отправившемуся, уверив их, что они получат прощение. Действительно, лишь только г. Лазарев к ним приблизился, они все предстали к нему с повинною, а потом по одиночке являлись в Тифлисе к правителю Грузии и приведены им вновь на верность Е. И. В. к присяге. Царевичи же в Имеретии обретающиеся, не знав еще такового разрушения в Кахетии и в Душете общего их плана, а полагая, что дела идут по их желанию, приблизились было к границам Карталинии, дабы и в сей покойно на все взиравшей области породить волнение, но благовременное появление на встречу им воинского деташамента козни их упразднило, чем замешательство в Грузии, а паче прибытием туда, в минувшем сентябре, с Линии Кавказской до двух тысяч человек войск с двумя орудиями артиллерии, коей с прежде состоявшею там составилось теперь двадцать четыре орудия, — и прекращено совершенно. Хотя же царевич Александр, находясь ныне в Гандже, имея при себе и некоторых бежавших к нему Грузинских князей, силится произвести опять в Грузии беспокойства, продолжая приглашать на сей конец Лезгин, ханов Ганджинского, Шушинского, Эриванского и Нахичеванского и царя Имеретинского, оказывающихся к тому наклонными, однако от сего нельзя ожидать еще важных действий, ибо войска Русские Грузию облегающие довольно достаточны на остановление подобных злоумышлений. Вообще замечено, что в волнении Кахетинском низший класс народа ни малейшего не принимал участия, хотя недоброжелателями до открытия еще в Грузии Правительства рассеиваемо было, якобы все обитатели Грузии частью переведены будут в Россию, частью обратятся в казаки в присовокупление к тем Русским казакам, кои по их рассказам поселятся в Грузии, и что единовременно за два года взыщутся с обывателей государственный подати. О всех вышеописанных происшествиях подробнее явствует во всеподданнейшем донесении моем Е. И. В. от 25-го августа текущего года и в новейших.

Обстоятельства вне Грузии.

По открытии в Грузии Правительства известил я циркулярными письмами сопредельных Грузии владельцев царя Имеретинского, пашей Турецких областей Ахалцихского, Карсского и Баязетского; ханов Эриванского, Ганджинского, Хойского, Шушинского, Шекинского, Шемахинского, а также Лезгинские общества, что по случаю принятия Грузии в непосредственное покровительство и управление Е. И. В., Высочайше повелено мне иметь с ними приязненные по делам сношения и оказывать во всем том справедливое удовлетворение, в чем иногда дела их Грузии коснутся. На сие получил от некоторых письма, что они завидуют благой судьбе Грузии, что, быв уверены о могуществе Всероссийской Державы, имеют надежду удостоиться ее покровительства и от утеснений неприятелей их защиты, паче при толь близком соседстве к ним войск Российских, и о прочем, во уверениях дружбы их к нам содержащемся. За тем в продолжение времени были нижеописанные происшествия.

Имеретия. Царь Имеретинский Соломон Арчилович, по претензиям своим на лежащие на границе Грузинской к Имеретии некоторые селения в волости Кепинисхевской, якобы оные издревле принадлежат к Имеретии и к Грузии несправедливо присвоены, присылал ко мне чиновника своего просить об их возвращении. Войдя в рассмотрение и сего дела, я по удостоверениям царевича Давида и других, что деревни оные зависят действительно от царства Имеретинского, хотя и предписал было отдать их в распоряжение царя Имеретинского, но как вскоре потом явились ко мне другие из Грузинских князей, утверждавшие принадлежность деревень тех к Грузии, яко лежащих внутри границы, между Грузиею и Имеретиею издревле существующей, и что на сие имеются и документы то и сообщил царю, чтобы он благоволил для разбирательства сего дела и для твердого постановления границ прислать в Грузию благонадежных людей, а об исполнении сего со стороны Грузии предложил правителю Грузии; но чем сие решено — донесения, еще не получено доселе. Царь Имеретинский находится теперь в войне с Дадианом, владельцем области Одишийской, и, по последним известиям производит ее не с большими успехами, по причине, что якобы присланные к нему бывшим Ахалцихским Шериф-пашею Лезгинские войска знатною частью перешли на помощь к Дадиану. Царь берет великое участие в судьбе родственника своего царевича Юлона и, конечно, не оставил бы воспользоваться благоприятствующими Юлону обстоятельствами, хотя теперь уверяет о приверженности своей к Российской державе, так что якобы готов вступить и в подданство России, как в делах подробнее явствует.

Ахалцих. Ахалцихский Шериф-паша есть из [409] фамилии издревле начальствующей в Ахалцихе. Он властолюбивою предприимчивостью своею вытеснил из Ахалциха двоюродного брата своего Сабид-пашу и наконец, когда сей удалился под защиту царя Имеретинского, царь и царевич Грузинский Александр, будучи подкуплены Шериф-пашею, лишили Сабид-пашу жизни. Шериф-паша всегда содержал у себя на жаловании до трех тысяч и более Лезгин для утверждения владычества своего в Ахалцихе. А Лезгины сии, быв у него почти праздны, вторгались часто совместно с Турками в Карталинию и, чиня тут хищничества, скрывались в ущельях гор, разделяющих Карталинию от Ахалциха. О сем неоднократно доносил я Е. И. В. и было дано Высочайшее повеление посланнику Тамаре представить поступки Шериф-паши Турецкому двору, однако паша не только не удерживал никогда Лезгин от злодеяний в Грузии, но еще умножал их с продолжением времени. Прежде от Порты предписано было Карсскому паше убить его, однако Карсский паша не мог на предприятие сие решиться с собственными силами, боясь покушения на провинцию врага его Нахичеванского хана и просил от меня воинского пособия, чего однако не мог я исполнить. По всем соображениям заключать должно бы было, что Шериф-паша по примеру прочих был из числа отторгающих себя от зависимости Порты; но новейшие сведения дали разуметь, что он в произвождении беспокойств в Грузии Лезгинскими войсками кажется руководствовался согласием на то Дивана, ибо сам Шериф-паша бывшему у него недавно Грузинскому князю сказывал, что он Лезгин не удалит от себя без особого повеления султана; что султан велит их ласкать по возможности; что на предместника его Сабид-пашу был в гневе за убиение им однажды трех Лезгин и что Турки теперь недовольны Россиею за запрещение вывоза из Крыму в Константинополь хлеба, отчего в нем там великий недостаток. Вообще, когда деланы были мною Ахалцихскому паше отношения об унятии Лезгин от хищничеств в Грузии и об удалении их из его провинции, основываясь на добром согласии, существующем между империями Российскою и Турецкою, всегда ответствовал, что он Лезгин у себя не держит; что они, проходя чрез Баязет и другие места к границам Ахалциха, проживают в гористых пределах Грузии и что он и сам готов, в доказательство своего недоброжелательства к Лезгинам, сделать на них удар со стороны Ахалциха, коль скоро появятся на поражение их войска из Грузии. Однако, когда опыт сему в минувшем сентябре учинен и ген.-м. Лазарев, приступив с воинским деташаментом к пределам провинции Ахалцихской, требовал от паши исполнения его обещания, он отозвался, что теперь Лезгин тут не находит; и действительно, он не задолго пред тем отправил их к царю Имеретинскому на помощь в действиях его против Дадиана, почему ген.-м. Лазарев и принужден был возвратиться. Шериф-паша имел тесную связь с царем Имеретинским, с царевичами в Имеретию удалившимися, а паче с царевичем Александром и с властвующим в Персии Баба-ханом, который в одном перехваченном письме дает ему титул царский.

Все сие относится к Ахалциху до половины октября сего года; в сем же октябре произошло с Шериф-пашею следующее приключение, подробно явствующее во всеподданнейшем донесении моем от 6-го числа ноября Селим-ага Кипиан, который, быв из первых приверженцев предместнику Шериф-паши, Мегмед-Сабид-паше, лишенному в Имеретии, как выше значит, жизни, — находился в Тифлисе с начала сего года, искав посредства у меня к избавлению своего господина, еще в заключении в Имеретии тогда бывшего, а по удостоверении о постигшей его тиранской кончине, выехав в минувшем июле месяце с дозволения моего из Грузии, обратился к начальнику Аджара — при берегах Черного моря лежащей округи, входящей в состав пашалыка Ахалцихского, по имени Селим-аге Химшиеву, из числа таких же приверженцев умерщвленного паши бывшему. Отмстить за кровь неповинную сего их прежнего начальника было их заклятием, и вследствие того оба они в минувшее лето подкрепляли своим ополчением Дадиана, владельца Мингрельского, от нападения на него царя Имеретинского; а наконец, когда Шериф-паша отсылкою от себя Лезгинского войска в Имеретию, о чем явствует выше, ослабил свои силы, то пользуясь сим случаем и условясь с Карсским Мегмед-пашею, вступили они с ополчением до 2,000 человек простирающимся в Ахалцихскую область с одной стороны; от Карсского же паши в числе 500 человек, под начальством брата его Кара-бега — с другой; Селим-ага Кипиан с войском Аджарским, разбив высланную против него из Ахалциха под начальством брата Шериф-паши партию, взяв в плен сего последнего, при содействии жителей занял город и крепость Ахалцихскую ночью на 17 [410] число октября, не нашед уже там Шериф-паши, который тайным образом, в сопровождении телохранителей своих до ста человек, бежал по дороге, ведущей к Баязету, и обретается ныне в каком-то местечке близ Эрзерума, где начальствует его шурин, который и старается вспомоществовать ему деньгами. Какое же по происшествии сем правление в Ахалцихе установлено, известия еще нет.

Карс. Карсский Мегмед-паша всегда оказывал себя и прежде и ныне к Грузии миролюбным. В мае сего года Нахичеванский Келб-Али-хан по некоторым претензиям, а паче по убеждениям царевича Александра предпринял было с своими и с войсками Эриванского хана разорить Карсскую провинцию, но как паша прибег с просьбою о защите к войскам Русским, в Грузинской провинции Памбаках расположенным, а Келб-Али-хан должен был проходить в Карсскую провинцию по самой черте границы Грузинской к Карсу то по уважению, что ежели он успеет в своем предприятии, тогда весь правый фланг Грузии будет объят ее недоброжелателями, которые не имели бы уже в средоточии своем противника их намерениям, ибо тогда властвовал в Ахалцихе Шериф-паша, видам их способствовавший — предписал я деташаменту войск Русских в Памбаках расположенных стать на самой черте границы к Карсу и, соединясь тут с войсками Карсского паши, поразить Нахичеванского Келб-Али-хана, что и произведено счастливо в действо и о том всеподданнейше донесено июня 8-го сего года. Участие же Карсского паши в новом происшествии Ахалцихском показано в статье об Ахалцихе, а в последствии оного дошло ко мне на сих днях сведение, якобы Шериф-паша, желая мстить Карсскому паше, соглашает Баязетского пашу и Нахичеванского Келб-Али-хана учинить нападение на Карс.

Эривань. Эриванский Мегмед-хан в 1801 году, до открытия еще в Грузии Правительства, пользуясь тогдашнею нерешимостью о земле сей Высочайшего двора, приступясь было к присвоению одной провинции Грузинской, — Памбаки называемой, основывая право свое на какой-то данной ему властвовавшим в Персии Ага-Магомед-ханом жалованной грамоте, но появление на границе Эриванской деташамента войск Русских намерение его уничтожило; после же, когда грозила ему опасность от Баба-хана, намеревавшегося занять Эриванскую крепость для успешнейших действий на Грузию, тогда искал защиты Российской и изъявлял желание свое вступить в подданство, на что и Высочайшее повеление ко мне последовало; но как угрожение оное миновало, то он и начал от прежнего намерения своего отклоняться и теперь хотя показывает себя дружелюбным к Грузии, но сие есть одна наружность; впрочем он берет участие в предприятиях прочих соседей своих, — ежели не вытеснить из Грузии Русских, по крайней мере причинять им вред по возможности. Им руководствует наипаче вышеупомянутый Нахичеванский Келб-Али-хан, Ага-Магомед-ханом лишенный зрения, но предприимчивый недоброжелатель Русским, имевший доселе пребывание свое у Эриванского хана.

Ганджа. Ганджинский Джевад-хан есть из первейших недоброжелателей Грузии. Он имеет претензию на Грузинскую провинцию Шамшадиль, на границе к Гандже лежащую, якобы оная издревле к Гандже принадлежит, но как провинция сия по кончине царя Георгия обретена в зависимости Грузии, то по неоднократным предприятиям хана Ганджинского захватить всех жителей ее и ввести в Ганджу, в чем до открытия в Грузии правления и имел он некоторые успехи, но после удаляло то присутствие войск Русских, в таких случаях всегда туда посылаемых. У Ганджинского хана находится теперь и царевич Александр, принятый им дружелюбно. И как предприятия сего царевича клонятся в сем близком соседстве к Грузии возрождать в ней волнение умножением партии своей приверженными к нему некоторыми Кахетинскими князьями и старшинами Казахского и Борчалинского Татарского народа, в Грузии обитающего, и производить на Грузию набеги, то для воспрепятствования таковым его затеям поставлен недавно в Шамшадиле батальон егерей.

Хой, Шуша, Шеки и Шемаха. Относительно ханов Хойского Джафар-Кули, Шушинского Ибрагима, Шекинского Мегмед-Хасана и Шемахинского Мустафы, с открытия в Грузии правления ничего особенного не последовало; но известно, что Шушинский хан вступил было в пособие операциям нынешнего лета, Баба-хана против Грузии и царевич Александр вместе с военачальником Баба-хана Пир-Кули-ханом, находившись прежде в Шуше, положили соединенными силами прежде лишить владения хана Шекинского и, поставя на место его другого, с видами их согласного, приступить тогда соединенными силами к Грузии от стороны Лезгинских жилищ к Кахетии; но замыслы сии сами собою теперь упразднились и более потому, что волнение в Грузии кончилось не так, как [411] неблагонамеренные ожидали, и что Пир-Кули-хан не нашел в Карабаге знатного подкрепления; однако ж он все еще находится в сей области и по последним известиям — у Нахичевана.

Лезгины. К Лезгинским обществам хотя и посылал я с нарочными убеждения мои, чтоб они, оставив всегдашние покушения свои на злодеяния в Грузии, содержали бы себя к ней приязненно, уверяя их, что они в таком случае ничего от Русских не только не потерпят, но найдут пользу свою в мене товаров в Грузию и требовал от них аманатов, но они ответствовали, что им несвойственно вступать в договоры с начальником войск толь сильной державы; впрочем поколения сих Лезгинцев Анцухское, Капучинское и Карахское, прилегая к городу Телаву, суть миролюбнейшие и производят в Грузии торговлю сукном, бурками и прочими.

Тагаурцы. Наконец остается мне известить в. с. и о народах, по пути в Грузию с Кавказской Линии обитающих. Проходом в Грузию чрез ущелья гор Кавказских от Владикавказа до Дарияла — границы Грузии, владеют Осетинского народа Тагаурского поколения десять старшинских фамилий. Некоторые из старшин сих имеют Русские чины и для ношения на шее медали. Они довольно покойны, но по закоренелой привычке чинят иногда грабление проезжающих из Моздока в Грузию и обратно, и как в сем наиболее участвовал всегда старшина Дударука Ахметов, то при возвращении моем сего лета из Грузии, предприняв наказать его, посылал в жилище его одну роту пехоты и до двух сот казаков, которые большую часть селения его превратили в пепел и убили несколько людей. О чем всеподданнейше донесено Е. И. В. 28-го июня сего года. После того, когда войска собраны были в Владикавказе для следования в Грузию, Тагаурцы, полагая что войска сии назначены для их наказания, заняли было важнейшие в ущелье ведущем в Грузию пункты и приуготовлялись к обороне, призвав для того в помощь себе и Лезгин; но как посланный мною чиновник уверил их, что предприятий во вред их никаких нет, то они дали двух аманатов, содержащихся теперь в Грузии, в городе Душете, впустили войска безвозбранно в ущелья свои и строили для них мосты по Тереку, так что теперь на благонамеренность их можно надеяться, коли поступать без нарушения обычаев и прав, веками между ими утвержденных.