480. Тоже, от 29-го июля 1802 года, за № 374.

Сделав донесение мое в. пр., от 20-го числа, за № 365, о внешних обстоятельствах Грузии и внутренних, имею честь донести подробно о происшествиях, после отправленного мною рапорта случившихся, а вместе с сим и о том, что я по обстоятельствам сим исполнил и исполнять предпринял.

По отправлении к в пр. донесений моих, получил я 22-го числа сношение правителя Грузии, здесь в копии (см. выше) представляемое. Соображая содержание сношения его с тем предположением царевича Александра, коим он располагал впасть в Грузию от стороны Кахетии и найти там преданных к нему и готовых вспомоществовать князей Кахетинских, как я и имел честь в. пр. донести, и почитая обстоятельства сии довольно [366] важными, дал отношение мое ген.-м. Гулякову о точном выполнении всего, в сношении правителя ко мне прописанного. Тот же день получил и другое от него сношение за № 51, здесь же в копии следующее, предписав по содержанию оного подпол. Солениусу. По исполнении сего, 24-го числа по полудни в 1-м часу, получил я рапорт ген.-м. Гулякова, что он, известясь о заговоре князей к бунту против нас, послал их арестовать и доставить в Телав, и что как о именах их, так и о содержании заговора донесет по доставлении оных.

Вслед за сим, в 5 часу получил рапорт его, коим доносит, что зачинщиков заговора, князей Семена и Давида Кобуловых, князя Иосифа Чавчавадзе и протоиерея Елевтерия (коих имена находятся и в сношении ко мне д. с. с. Коваленского), из коих первый рассылал письма по Кахетии и бумагу к подписке иметь им царя, а последние с ним вместе в том согласились, он арестовал и что отправлением их сюда остановился, спрашивая моего на сие повеления; с сим рапортом представил он ко мне прошение на имя его, князем Семеном Кобуловым ему поданное и два письма, из коих одно писанное по цифрам, у князя сего найденные, отправя три другие письма, у него же найденные, к правителю Грузии, из коих одно на Высочайшее имя и два к г. Коваленскому. Я по сему снесясь словесно о деле сем с ним, Коваленским, предписал ген.-м. Гулякову, чтобы он по известности ему дел сих имел участие в исследовании оных с посланным уже для сего советником Карнеевым; в. же пр. имею честь представить оригинальное прошение с переводом, к ген.-м. Гулякову поданное, и перевод цифирного письма и другого, при рапорте присланного, с их оригиналами. 25-го числа получил я от него же рапорт, что он арестовал и еще единомышленников арестованных пред с им князей — дворянина Давида Алексеева, сына князя Семена Кобулова Тамаза, сына протоиерея Николая и Армянина Казара, открывшего частью заговор князей тех и доставившего к нему письма, князем Семеном Кобуловым к сыну его, при царевиче Александре находящемуся, писанные, кои представляются здесь и о коих выше сего сказано. При рапорте сем прислал допрос Армянину Казару, здесь в оригинале представляемый; вместе с сим донесением рапортовал он мне, что живущие в сел. Кварели князья Григорий и Паата Чавчавадзе неизвестно куда бежали. 27-го числа полученным мною от него же рапортом донес он, что по арестовании им вышесказанных людей князья Кахетинские делали разные сборища и, как слышно, имели якобы намерение взять силою арестованных, что князья сии склоняли черный народ следовать их дерзкому умыслу, но по упреждению его обывателей о дурных следствиях, от сего произойти могущих, не имеют в сем успеха, и что они, разделяясь теперь партиями, скрываются днем в лесах, а ночью в селениях. В рапорте сем спрашивает он предписания моего, производить ли явно арест сборищам князей сих? Сей же день в 12 часу по полудни получил я донесение подпол. Солениуса, которое нужным поставляю представить в. пр. в оригинале. Соображая обстоятельства сии и видев, что бунт князей Кахетинских становится почти явным, ген.-м. Гулякову дал отношение мое в следующих словах: «Как уже явно почти открывается бунт против нас князей Грузинских и других людей в Телавском и Сигнахском уездах, то потому я, сообразуясь с смутными обстоятельствами теперешними, на представление в. пр. нужным нахожу сказать, что арест бунтовщиков производим быть должен, однако же и в нем следует поступать со всевозможною осторожностью, дабы под видом бунтовщиков не были арестованы и невинные; по причинам сим осмотрительность и осторожность должна соблюстись в своей силе». Подпол. же Солениусу предписал стараться всячески привлекать к стороне нашей черный народ, уверяя оный, что все остающиеся нам преданными окажут усердие свое и сколь ревностны они к выполнению присяги на верность ими принятой, объяснив им и то, что они, конечно, в скором времени восчувствуют всю пользу и выгоду подданства их столь великому и милосердному в щедротах Монарху; — при сем известил его, что по обстоятельствам теперешним я сам приду к нему с батальоном егерей и несколькими человеками казаков. Не успел я вчерашний день отправить сих повелений, как явился у меня князь Луарсаб Орбелиани, бывший в собрании князей Кахетинских, подав мне от собрания того письмо. Содержание письма сего, как из перевода с оригиналом здесь представляемым в. пр. усмотреть изволите, совершенно подтвердило явный бунт против нас князей Кахетинских, как равно объяснило и то, что письмо ген.-м. Гулякову, князем Семеном Кобуловым поданное, писано ими единственно для того, чтобы скрыть тем настоящее их намерение; [367] письмо же, о коем сказано, что они писали ко мне, я не получил. — В сие самое время прислал ко мне правитель Грузии доношение жителей Джуганских к капитан-исправнику Сигнахскому, подтверждающее также о бунте их, кое в копии здесь следует. Посему я, в дополнение сношения моего к ген.-м. Гулякову, предписал, что как бунт в Кахетии от князей тамошних явно обнаружен, то к сообщению моему о деле сем посланному, прошу его предписать воинским начальникам брать под арест скопища, из князей Кахетинских составлявшихся, поступая с ними яко с бунтовщиками, нарушающими общее благо и спокойствие Грузии, принятием оной в подданство Всемилостивейшего Г. И. нашего и присоединением к России доставленное. После сего князь Луарсаб Орбелиани доставил ко мне и другие три письма, из коих одно к ген.-м. князю Орбелиани, также бунт князей Кахетинских означающие, — все здесь в переводах с оригиналами следующие, донеся при том словесно, что бунтовщики сии писали на сих днях к царевичу Вахтангу, просили его о не пропуске в Грузию войск наших, о сломании мостов и о пресечении коммуникации с Россиею, — намеревались писать к царевичу Александру, известить его о их деяниях, а также и к Казахам, чтобы исполняли они то, что им следует, но что под словами сими разумеется, — он, Орбелиани, не знает.

Сообразив стечение всего здесь прописанного с обстоятельствами и положением теперешним Грузии, почитая бунт князей Кахетинских весьма важным, особливо же тогда, когда внешние неприятели, со всех сторон Грузию окружающие, стремятся нападением на нас разными толпами, быв убеждаемы к тому еще и более царскою фамилиею, — завтрашний день с батальоном егерей 17-го полка на Авлабаре расположенным, одним орудием и несколькими казаками предположил я выступить в Кахетию, с тем чтобы, прибыв туда, разрушить сборища бунтовщиков сих, стараясь прежде увещаниями и убеждениями; какие только употребить можно будет, а потом, буде не увижу в сем успех, употреблю и силу войск наших, арестуя главнейших бунтовщиков, дабы уничтожить сим их заговоры, не только обитателям Грузии, особенно же черному народу к стороне нашей преданному, но войскам нашим причинить вред могущие. О всем же мною по обстоятельствам сим исполненном и теперь к исполнению предпринятом сношусь я с правителем Грузии письменно и словесно.

Сделав предположение сие, намереваясь привести оное в исполнение, часу в 12-м по полудни извещен я, что к Авлабару приехал митрополит Бодбельский, приводивший к присяге князей Кахетинских, со свитою; — митрополита сего послал я коменданта здешнего г. Чернова, в сие время у меня бывшего, просить ко мне со всеми находящимися при нем людьми; по приходе своем подал он мне письмо, от бунтующих князей писанное, с переводом здесь представляемое, объясняя притом разные нелепые причины к бунту князей Кахетинских, а его к приведению их к присяге понудившие. Не входя в дальние расспросы и из следования дел митрополита сего, как до меня не касающиеся, по соглашению бывших у меня тогда ген.-м. Тучкова и правителя Грузии, оставил его у себя на квартире под приличным сану его присмотром, а приехавшего с ним священника отдал под присмотр здешнему коменданту, прочих же людей свиты его, как они составляли только конвой митрополита, поутру сегодня отпустил. Священнику, взятому под присмотр, комендант Чернов сделал допрос (ко мне в копии препровожденный и здесь в. пр. представляемый), объясняющий поступки митрополита Бодбельского и князей Кахетинских. А взятое с митрополита объяснение находится у правителя Грузии. Я же привожу в исполнение выше изъясненное предприятие мое, выступаю завтрашний день в поход, предписав, как в городе необходимо нужно быть умноженному числу войск, по причинам уже мною в рапорте за № 356 отправленном, — вступить на Авлабар батальону егерей подпол. Ляхова, лагерем на р. Алгете расположенному, прибыв сюда весьма налегке и оставя тяжелый обоз в дер. Коде, где и по прежнему предположению оному и четырех рот Тифлисского Мушкетерского полка быть назначено. Донося о сем в. пр., имею честь донести и о том, что князь Евгений Абашидзе с единомышленниками его арестован, а потому и желающие бы сделать возмущение опасаются произвести оное. Царица Дария, царевичи Вахтанг и Давид ведут себя, как я прежде в. пр. имел честь донести. Царевич Теймураз, видев весьма малый успех в предприятиях своих, приехал в Тифлис и живет здесь. Патриарх Антоний имеет также в делах их участие. Я по обстоятельствам теперешним, дабы иметь хотя малый присмотр за царицею Дариею, послал к ней караул 12 чел. под предлогом удовлетворения просьбы ее о сем к ген.-м. Тучкову. В Душет отправил с половиною роты [368] Кавказского гренадерского полка кап. Александрова, дав ему наставление, как поступать на посту сем должно, — другая же половина роты сей находится на посту Гартискарском, для усиления оного. Дабы же царевич Давид не мог вспомоществовать предприятиям вообще ими принятым, просил я правителя Грузии сношением моим о вызове его в Тифлис. За сим долгом и обязанностью поставляю донести в. пр., что при настоящих смутных обстоятельствах Грузии весьма и даже почти необходимо нужно арестовать вдовствующую царицу Дарию и царевича Вахтанга, как главнейших виновников всего теперь от стороны внешней и внутренней Грузии происходящего, о чем уже из донесений моих в. пр. известно; прежде же всего нужно приступить к аресту царевича Вахтанга, который, находясь в Душете, ведет переписку с царицею Дариею и с царевичами Юлоном и Александром, извещает их о всем здесь происходящем, получает от них также разные сведения, делая все сие весьма тайно, а между тем не упускает производить деяния, описанные в рапорте моем за № 356, — имеет также переписку и с бунтующими князьями, делает им пособия, и полагать должно, дает и советы, делая сверх сего коммуникацию из России сюда весьма трудною и опасною; — арестовав же его, гораздо легче и удобнее будет восстановить тишину и спокойствие в Грузии от внутренних ее неприятелей, а потому уже и внешние не столь опасными казаться будут, особливо же в глазах преданных до сего времени к стороне нашей людей и черного народа.

Касательно внешних обстоятельств здешнего края, имею донести в. пр. только то, что Пир-Кули-хан, по последним сведениям, ко мне чрез рапорт полк. Карягина дошедшим, возвратился от Шуши обратно и расположен ныне с войсками своими у уроч. Осиан, верстах в 60 от Нахичевани; — в войсках его находится и сын Ибрагим-хана Шушинского. Он намерен, как видно, окончить дело свое в Нахичевани, а потом уже вспомоществовать царевичу Александру — Имеретинский царь и Ахалцихский паша остаются в положении прежнем и у первого находятся царевичи Юлон и Парнаоз, хотя и пронесся было слух, что они пребывают ныне в Грузии. Лезгины из Дагестана в Белаканы прибавляются. Ганджинский хан готов оказывать пособие свое противной нам стороне; Эриванский хан ничего против нас не предпринимает. О точном месте пребывания царевича Александра верно утвердиться не можно, потому что, по последним слухам и известиям, находится он в войске Пир-Кули-хана и в Белаканах. — Я для точного узнания послал верных людей, а также предписал стараться разведывать полк. Карягину и подпол. Солениусу. Неизвестно теперь также и то, с которой точно стороны сделает впадение свое с войсками Пир-Кули-хан. В Кахетию ли соединенно с Лезгинами по прежнему их предположению, или от стороны Ганджи, буде Эриванский хан его не пропустит, а в Кахетию вступит один царевич Александр. — Я со всех сторон отражать их готов и войска в Грузии находящиеся, по посланному перед сим от меня предварительному повелению, состоят в готовности выступить в поход и следовать туда, куда которой части назначено будет во всякий час. Остается мне только повторить представление мое в. пр. о присылке сюда двух или хотя одного казачьего полка, о необходимой коих нужде излишне было бы здесь описывать, донеся уже в прежнем рапорте и зная, что причины к сему меня убеждающие в. пр. справедливыми признать изволите.