380. Тоже, царевича Давида к ген.-м. Лазареву, от 20-го августа 1802 года. — Аджикале.

Почтенное письмо ваше от 19-го сего месяца я получил; пишете, что будто бы мои простонародные занятия в моей деревне, на содержание себя, кажутся в глазах легкомысленных Грузин чем-то иным. Пред сим и Петр Иванович (Коваленский) писал мне, что мои враги улучили время сделать на меня донос о моей якобы переписке с возмутившимися Кахентинцами; между тем, свидетель Бог и совесть, что до письма Петра Ивановича я не знал о возмущении Кахетинцев, да и как бы я решился на такое безобразное дело, ставши товарищем явных бунтовщиков против Государя. [309]

Не говоря о прочем, я по крайней мере ген.-поруч. и что бы взамен сего вынудило меня на такой поступокъ? Если другие не знают, то вы должны знать, что в моем сердце уже нет желания быть царем. Вы своими глазами видели, что я против Грузинского народа не имею никакой вины, кроме благодеяний, свидетелем чего вы сами; кому я делал добро с отрочества, те меня погубили — и я, испытавший это, если бы поддался чьему-нибудь обману или других стал бы обманывать, то был бы сумасшедший. Если же Грузины легковерны и легкомысленны, то виноват ли я в этомъ? Кому поручена Грузия, тот и должен смотреть за нею и учить ее. Я был бы виновен тогда, когда б действовал вне или внутри словом, либо письмом, либо как-нибудь иначе. Если мои враги насказывают на меня, — вы зачем им верите? Разве вы не знаете истории о том, как Грузины во время владычества Османов и Персов погубили друг друга; все что по сие время представляет следы опустошения в Карталинии, все это произведено взаимными злодейством и корыстолюбием. И теперь, кажется, хотят разыграть туже самую роль. Против моего доносчика целая Россия должна дать мне удовлетворение.

Хотя вы требуете меня ныне же и я хотел было отправиться, но сельской работы у меня еще много, именно сбор податей с моих крестьян, сбор моего собственного урожая и другие мелочи, так что я должен пробыть здесь еще недели две или одну. Если дело действительно спешное, то прикажите и я завтра же прибуду; но если требуете меня вследствие бредни Грузин, то здесь я могу понести убытка до 4,000 руб., да и самим вам неприлично слушаться их. И так, если дело действительно важное, то прикажите чтоб я не замедлил, а в противном случае прибуду через две недели; здесь работы у меня еще на столько времени. Впрочем пребываю в постоянном уважении к вам.