109. Рапорт ген.-м. Лазарева ген.-л. Кноррингу, от 8-го ноября 1800 г., за № 67.

По всем стараниям моим, преодолев многие в походе трудности, едва успел я наконец настигнуть прорвавшегося ущельями внутрь владений здешних, вероломного Омар-хана, сопутствуемого и подущаемого внушениями заблужденного царевича Александра, с конными, равно как и пешими его войсками, всего по последним слухам тысяч до двенадцати простиравшимися, по сближении моем с ним на самой речке Иоре (которая впадает в Алазань с правой стороны) первое мое было ударить в них двумя кареями; неприятель, который находился по ту сторону речки, коль скоро почувствовал приближение наших сил, то вдруг возвратя отряд, посланный для завладения ближайшими деревнями, сделал на нас атаку, переправя силы свои через речку с великою поспешностью и окружив сперва правый наш фланг, на котором находился егерский батальон под командою моею. Выстрелы из пушек, попеременно действуя на толпы конницы их, вскоре заставили его, минуя наш фланг, напасть на Грузинскую конницу, которая при деятельном нашем подкреплении не теряла нимало своей отважности; батальон же мушкетерский, под начальством ген.-м. Гулякова, идя левым флангом и доставая выстрелами в самую толпу подоспевшей между тем неприятельской пехоты, причинял оной страшное поражение, в то самое время, когда егерский батальон с помощью двух орудий перехватывал выстрелами устремляющегося полуциркулем на Грузинскую конницу неприятеля. Грузины, видя столь знатное для себя подкрепление, с своей стороны старались отражать нападение с похвальною смелостью. Сражение продолжалось около трех часов и кончилось с совершенною с нашей стороны победою; неприятель принужден был спасаться бегством, оставя на месте одними убитыми до полторы тысячи, как о том от посланных нарочно Грузин мне стало известно; число раненых неизвестно, кроме того, что в числе сих последних находится и царевич Александр; под конец сего сражения были привезены головы Дженгутая и Алескандра, главного сердаря Омар-ханова; все сражавшиеся Грузины были столь ожесточены, что не щадили ни мало даже ни единого Лезгина и по той причине [169] взяли в плен очень мало и то уже на другой день; казаки-то наши были в прикрытии обозов, кои оставались позади. Неприятель столь сильно был устрашен, что спасаясь без памяти бегством, в туже самую ночь оставил весь свой стан со всеми припасами съестными на месте и ретировался по вероятным слухам к Шуше, чего конечно бы не успел он сделать, когда бы настигшая ночь, а при том неудобное для дальнейшего преследования неприятеля местоположение но причине камышей, частого терновника и небольшого леса, вдоль по левому берегу речки Иоры произрастающих, его не увлекло, а нас от преследования за ним не удержало. С нашей стороны обошлось без всякого почти вреда, ибо при следовании мушкетерского батальона из полуразваленной башенки засевший Лезгин убил одного мушкетера, да в самой ошибке ранен один мушкетер же, а в егерском батальоне контузиею в ногу один офицер — пор. Голованев, да сверх того один егерь очень легко и несколько подъемных лошадей в обоих батальонах; сверх же того взято у неприятеля несколько знамен, которые подбираемы были по большей части Грузинскими конными воинами. Не могу довольно изъявить пред в. пр., с каковою храбростью, деятельностью, рвением и неустрашимостью с нашей стороны все военные чины оказали себя в сем деле; я не премину, прибыв в Тифлис, с прописанием подробных всех обстоятельств события сего, представить список особенно отличившимся гг. штаб и обер-офицерам; ныне спешу о всем сем, сколь поспешность позволяет, вкратце известить в. пр.