-

ОТРЫВОК ИЗ КРАТКОЙ ЗАПИСКИ, С ПРИЛОЖЕНИЕМ О ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЯХ РУССКИХ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ ВОЙСК В ИТАЛИИ И ШВЕЙЦАРИИ ПОД КОМАНДОЮ КНЯЗЯ СУВОРОВА. ¹

Русские Императорские войска, ознаменовав себя блистательными победами над Французами в Италии, очистив ее от врагов, которые едва держались в Генуэзской Республике, согласно Высочайшему повелению, должны были выступить в Швейцарию. [473] Почему Фельдмаршал Князь Суворов 1799 года 27-го Августа и дал войскам нужную диспозицию. Войска выступили 2-мя колоннами. Первая состояла под начальством Генерала от кавалерии Дерфельдена, второю командовал Генерал от инфантерии Розенберг. Трогательно было прощание героя-старца с союзными войсками, которые привыкли побеждать под его предводительством. Суворову было больно оставить Италию не окончив всех своих планов. Напрасно опасался Венский Кабинет на счет политики Фельдмаршала; но завистники и враги гения великого вождя успели возбудишь неудовольствия и опасения в Венском Дворе. Вот как рассказывали там о деле Сардинского Короля. Будто Карл Эммануил по взятии Турина послал тайного агента в главную квартиру с поручением склонить Генералиссимуса на свою сторону обещанием Княжеского достоинства и ордена Св. Анонсиады; будто этот агент внушил любимцам Суворова, а губернатор Туринский, С. Андре, своими письмами самому Князю о возведении Короля на его законный престол. Они уверяли, что подданные Карла Эммануила отказываются от вынужденного обязательства служить Французам, и что Король может вооружить [474] 30,000-й корпус. Известно, Суворов принимал участие в деле Сардинского Короля; он желал возвратить ему законный престол; но в этом случае он следовал приказанию своего Императора и внушению собственного сердца. Известно, какой сделан был прием адъютантом Меласа брату Короля, который отправлялся из Ливорно в главную квартиру, в Асти, по был задержан в Александрии. Мелась, через своего адъютанта, представлял Виктору Эммануилу, что он крайне удивляется Его Величеству Королю, решившемуся без воли Франца II возвратиться в свое бывшее Королевство, трактатом и прокламациями формально уступленное Французам, и что Пиемонт по праву завоевания до дальнейшего распоряжения принадлежит его Государю. Герцог Аосткий едва собрался с мыслями отвечать, что Князь Италийский, как он думал, по взаимному согласию обоих Императоров, вызвал Его Величество в столицу Королевства. — На это было замечено, что Князь Суворов состоит на службе Императора, как только Римский Фельдмаршал; но что касается до политических дел, Франц II имеет свое Министерство, и что Император Русский, без согласия союзников, не может вручить Сардинский престол Карлу Эммануилу. — Виктору Эммануилу сказали, что Король Сардинский очень хорошо сделал бы, еслиб оставил все интриги в главной квартире и возвратился бы хотя в Тоскану, если ему не нравится местопребывание в Калиари. При Венском Дворе утверждали, будто Карл Эммануил, следуя внушению духовника, чтоб снискать еще более благосклонность Генералиссимуса, заставил ему город Турин поднесши в знак благодарности шпагу, осыпанную бриллиантами. — Там распространяли слух, что Суворов открыто смеется над обычаями и правами Немцев и завидует воинской славе Меласа. Австрийцы обижались, что Князь Италийский в своих реляциях мало говорит о действиях союзных войск или иногда даже об них умалчивает. [475] Венский Кабинет полагал, что Суворов может, с соизволения Императора Павла I, призвать Сардинского Короля и вручить ему во власть Королевство без ведома Франца II. Подозрение казалось вероятнее, что у Графа С. Андре было в готовности до 30,000 Пиемонтского войска. — Неуверенность Австрии в искренности действий Суворова, происки его лже-друзей и врагов, наконец, привязанность, столь постоянная, Фельдмаршала к Карлу Эммануилу, все вместе способствовало к охлаждению доверенности и любви к Генералиссимусу. — Венский Кабинет уже устремил свою политику на то, чтоб под благовидным предлогом удалить Русские войска из Италии. Англичане первые подали голос, что для избавителей Италии мало ограничиваться победами в ней одной; но что их помощи ожидает Швейцария. Имя Князя Суворова, имя Русских воинов, слава бывших побед откроет путь победоносному войску в самые вертепы и пропасши земные. Одно уже движение Русских к Альпийским горам наведет страх на неприятеля и даст легчайший способ Эрцгерцогу Карлу потребить Французов в Швейцарии. Такое предложение было лестно для национального духа Русских, но недостаточно для заключения договора. Английский Министр обещал от имени своего Двора довольно значительную помощь, и к Князю Суворову было отправлено повеление выступить в Швейцарию и соединиться с Римским-Корсаковым. Фельдмаршалу открывался подвиг для новой славы, и он готовился к скорому выступлению из Италии. Генералу Меласу поручено снабдить всем нужным для горного похода, особенно мулами. Мелась уверил Главнокомандующего, что в Беланцоле собрано до 6,000 мулов, что оказалось впоследствии несправедливым. В одном маленьком местечке, по недостатку мулов, поиска пробыли 11 дней. Между тем пешие курьеры, совершенно знавшие прямую дорогу в горах, давали знать о состоянии наших войск предводителю Французов, Массене. Он успел сделать [476] нужные распоряжения и укрепив свои посты, дожидался неприятеля. Князь Суворов, зная дух Русского солдата, зная любовь и доверенность к себе Русских воинов, без мулов и провианта, в надежде победить и врага и природу, с обычной быстротой пустился в горы. Вот между прочим, что писал он в своем донесении: «Утопая в грязи, должно было подыматься против и посреди водопада, низвергающего с ревом и изрыгающего с яростию страшные камни и снежные и земляные глыбы, на которых много людей с лошадьми с величайшим стремлением летели в преисподние пучины; где многие убивались, а многие спасались. Грозящие пропасти представляли отверстые и поглотить готовые смерти гробы; дремучие, мрачные ночи, непрерывно ударяющие громы, лиющиеся дожди и густой туман плавающих облаков при шумных водопадах с каменьями, с вершин низвергающихся, увеличивали трепет». И точно было от чего трепетать. Позднее потомство едва ли будет верить всем трудностям перехода, если придет время, когда удобные дороги прорежут Альпы. Но мы, современники, мы видели ужасные картины природы, мы боролись и с разъяренными стихиями и с многочисленным врагом и остались победителями. Не беремся подробно описывать переход войск чрез Альпы, действия Суворова и его военные диспозиции, мы оставим это до другого времени; теперь дадим краткий отчет о том, что делали начальники отрядов, подчиненные Главнокомандующему. — Прежде нежели Генералиссимус вступил в горы, Эрцгерцог Карл по совету Барона Тугута, отступил к Мангейму и тем предал Г. Р.-Корсакова в руки Французов. Массена составил важный план: он намеревался пленишь целый Русский корпус. Для этого начальник Французской армии напал на Австрийского Генерала Готца и Р.-Корсакова. Разбив их на-голову, он решился запереть дефилеи в горах, подкрепив там свои отряды. Генералиссимусу было делаемо [477] предложение о сдаче 60 горных пушек, зарытых в землю. Оставалось: или силой пробиться сквозь дефилеи, или умереть голодною смертию. Но счастье и храбрость освободили нас от стыда. Массена, по разбитии Готца и Корсакова, послал, как говорили тогда многие, секретные приказания командирам своих отрядов, защищаясь не с сильною упорностию, стараться завести Русские войска еще далее в горы. Это доказывается делом при Тейфельсбрюке. Знающий его положение убежден, что здесь с немногими силами можно противостоять сильнейшей армии. Скажут, что посланы были другие войска в обход, но они пришли поздно; еслиб даже и во время, не трудно было бы и им сопротивляться и не допустить армию перейти мост. После перехода Русскими войсками Чортова моста, Французы опять его заняли и укрепили свои посты — Генерал от Инфантерии Розенберг, будучи не в милости у Двора и Суворова за Валенцкое ² дело, действовал на старости лет отчаянно. Его самолюбие было тронуто, что быв прежде начальником 24,000 корпуса, потом 11,000, теперь он командовал арриергардом, состоящим из 2,300 ч. Генерал Розенберг, штыками вытеснив неприятеля из пещеры Урзерн-Лох, имел приказание идти к деревне Муттенталь, лежащей при горе того же имени. Он был уже на выходе горы с правой стороны, как едва было не попался в руки Массене. Ночь спасла от неприятеля. Между тем Розенберг на другой день к вечеру показался с левой стороны упомянутой деревни, следственно позади неприятеля. Сначала Массена не верил, чтоб это могли быть Русские войска; но уверившись, он бросился на них. Рвы и горы замедляли [478] его стремление. В сумерки уже он достиг отряда Г. Розенберга и вступил с ним в битву. Неприятель был в числе 11,000; но бой был равный. Дефилейное и гористое местоположение скрывали слабые силы отряда. Наконец в темноте Французы были сбиты штыками, и козаки довершили победу. Розенберг предписал Генералу Велецкому, преследовавшему неприятеля, прекратить атаку и остановишься форпостом на месте, где получит этот ордер. Утром же, если Французы нападут на отряд Г. Велецкого, он должен продолжать битву, отступая через д. Муттенталь, позади которой будет находишься сам Розенберг. Г. Велецкий в точности исполнил этот план. Своею упорностию он обманул Французов и флангом привел их к Г. Розенбергу, который выступа из-за малых пригорков, ударил на неприятеля в штыки. Г. Велецкий напал на них в тыл. Французы от нечаянности нападения, будучи с двух сторон окружены войском, были разбиты и смяты. Тогда Розенберг отрядил Козаков, гренадер и несколько батальонов пехоты для открытия дифилеев. Путь облегчен был и самому Генералиссимусу, который, вместо Шафгаузена, вышел на Кур и Линдау. В реляции сказано было сухо о подвиге храброго Генерала; но Император Павел известился об этой заслуге через постор лица и изволил пожаловать Генералу Розенбергу Кавалерский орден Св. Андрея Первозванного с выражением в рескрипте: «За хорошую »вашу диспозицию в разбитии Массены, жалую вас Кавалером Ордена Св. Андрея Первозванного».

В это же время присланы были к Генералиссимусу 20 больших и малых Пиемонтскнх крестов, назначенных для главной квартиры и розданных по распоряжению Главнокомандующего. — Для камердинера Суворова, Прошки, выпросила тоже у Карла Эммануила Королевскую медаль на зеленой ленте Св. Лазаря. — [479] Граф Ростопчин, по приезде в Петербург, доставил этому любимцу Суворова медаль Императора Павла I.

Нельзя умолчать о славных подвигах в этой кампании Е. И. В., Великого Князя Константина Павловича. Он в юных летах оказывал опытность престарелого воина. — Его мы видели на коне всюду вместе с нами и в кровопролитных битвах, и в походах, и на форпостах, и в траншеях, и в лагерях. Его присутствие придавало силу и бодрость солдатам, с которыми Он делил все нужды похода. Так, когда Генерал Ауффенберг был окружен неприятелем и не видел надежды к своему спасению; когда он сообщил о безнадежности своего положения Русскому отряду, прибывшему для его подкрепления, и когда офицеры Австрийского Квартирмейстерского Штаба умаливали Е. И. В., находившегося при войсках, удалиться — все было отвергнуто геройским духом Великого Князя. Он подъехал к баталионам, стоявшим в боевом порядке, и сказал: «Мы со всех сторон окружены неприятелем. Вспомните, что завтрешний день всерадостный для России, день рождения обожаемого вами Государя, Моего Родителя. Мы все должны и Я с вами прославить оный. Или разобьем врагов наших, или умрем со славою». Один голос слышался в рядах храбрых воинов: или умереть, или победить. С распущенными знаменами, с барабанным боем, войска пошли на врага, и он был рассеян.

Комментарии

1. Редактор получил этот отрывок при следующем письме: М. Г. М. П. Один из моих знакомых по смерти своего деда, уже заслуженного Генерала времен Суворовских, нашел в его бумагах две рукописи, относящиеся до истории Российско-Австрийской компании, именно: Журнал Военных действий в Италии и Швейцарии во время пребывания при армии Е. И. В., Великого Князя Константина Павловича, и краткую записку с примечанием о действиях Русских вспомогательных войск в Италии и Швейцарии под командою Генералиссимуса Князя Суворова. Эти рукописи были бы важны до издания Истории достопамятной компании 1799 года Г. Фуксом. Однакож и теперь Журнал Военных действий занимателен в том отношении, что здесь постоянно следится за подвигами того юного героя, который, следуя высокому чувству любви к отечеству, охотно оставляет блестящую столицу и добровольно разделяешь невзгоды жизни бивачной и все опасности воины. — В Журнале встречается подробное описание взятия Турина, действий при Валенсии и вообще перехода Русских войск через Альпийские горы. В краткой записке о действиях Русских войск в Италии и Швейцарии излагаются иногда обстоятельства, непомещенные у Фукса, иногда противоречущие ему. Из этой краткой записки я посылаю вам отрывок из военных действий Русских в Швейцарии и описываю некоторые причины неудовольствий Венского Кабинета на политику Суворова. Я почту за особенное удовольствие доставить вам целое сочинение, если оно покажется вам занимательным (Прошу о том покорнейше и приношу усерднейшую благодарность за доставление любопытного отрывка. — Ред.). На мою долю достанется приятный труд разбросанные материалы привести в порядок и изложить их с надлежащею точностию. — Н. Мезенцов.

2. В этом-то деле Князь Суворов, узнав, что Валенция занята французами, прислал Г. Розенбергу в самое жестокое сражение ордер — отступать за р. По. Выполнить это было невозможно, и Князь своим штилем прибавил в ордере: «Ты направо, я налево. Приказание выполняй, а меня не слушай. Где неприятеля найдешь — бей».

Текст воспроизведен по изданию: Отрывок из краткой записки, с приложением о действиях русских вспомогательных войск в Италии и Швейцарии под командою князя Суворова // Москвитянин, № 10. 1842