-

Краткая записка с приложением о военных действиях русских вспомогательных войск в Италии и Швейцарии под командою князя Суворова. ¹

Много говорили, много писали о славных подвигах Русских войск в Италии; но в иных сочинениях часть пристрастья, в других много клеветы. Истина да будет нашей путеводною звездой; да простит нас тень великого вождя, если порой мы будем говорить и о его немногих ошибках. Для гения лавровый венок не есть еще достойная награда, если в него вплела несколько листков услужливая рука лести. Потомство, но не современники, судят правдиво о деяниях великих людей. Личности, [448] страсти и энтузиазм заставляют на них смотреть часто или ошибочно, или пристрастно. И в кампании 1799 г. иногда обыкновенное военное действие или малая стычка приводили в удивленье жителей П.-бурга; там с увлеченьем рассуждали о битвах, где с обеих сторон не было пролито почти капли крови. Князь Суворов нашел военный дела Австрии после Веронской битвы в лучшем против прежнего положении, и поход 1799 г. имел бы лучший результат, еслиб здесь не вмешалась властолюбивая политика Австрийского Двора. Притом Генералиссимус чуждался своих Министров при иностранных Дворах, особенно Венского Посла. Князь Суворов не оказывал большого уважения к Венскому Кабинету, и в сношениях с Гофкригсратом являл всегдашнюю свою прямоту, не всегда приятную для политики Австрии. Все это вместе было причиной известной остуды между обоими Дворами. Планы Российско-Австрийской кампании чертил гений Суворова; его подвиги известны целой Европе. Здесь мы будем говорить более о действии Генералов, подчиненных Генералиссимусу.

Нет нужды описывать политику Екатерины II. Она доказала свету свое искусство царствовать и управлять Кабинетами иностранных держав. По союзным трактатам Императрица удовлетворяла более деньгами, нежели войсками. Канцлер Князь Безбородко сначала следовал той же политике; но Павел I не хотел отказать в помощи Австрии, как по своим расчетам, так и по случаю бракосочетания Великой Княжны Александры Павловны с Венгерским Палатином ². По этому 22,000 корпус и 2,000 козаков [449] под начальством Генерала от Инфантерии Розенберга двинулись к сборному пункту в Брест-Литовский. При Генерале находились, для Министерских корреспонденций, Бек и Трефурт.

В последних числах Августа, 1798 года, войска находились уже около Брест-Литовского, в готовности к походу. 30-го Австрийские Коммиссары явились к Г-ну Розенбергу, для принятия корпуса на свое продовольствие. Первым Коммиссаром был кавалерийский Полковник, любимец Римского Императора, Сент-Венмсант, человек гордый и заносчивый. Вторым Каммергер Краковский, Губернский Советник, Граф Вурмер. При первых объяснениях, касательно продовольствия войска, встретилось большое затруднение. В 8-й статье Союзного Трактата сказано: «Просимый Двор имеет производить войскам жалованье, и ежегодно дополнять их рекрутами. Что же касается до рационов и порционов, производимых провиантом и фуражем, равно как и квартир, оные деваемы им будут от просящего Двора, немедленно по выходе из своего Государства, и точно по тому положению, как содержать будет свои собственные войска, в походе и на квартирах». Это было первоначальною причиною некоторого неудовольствия между обоими Дворами. Г-н Розенберг, согласясь на этот договор, должен бы был морить голодом и солдат и лошадей. Кто не знает содержания Австрийского солдата, тому покажется выгодным условие, выраженное в Трактате, насчет продовольствия армии. Австрийский солдат получает в день 2 ф. печеного хлеба; но зато в военное время 42 крейцера жалованья в неделю. От чего же Русский солдат, в этом же походе, при нашем жалованьи, должен был довольствоваться 2 ф. сухого хлеба в день, без круп; подъемная же лошадь 10 ф. сена? Не смотря на это Австрийские Полномочные Коммиссары торопили войска выступлением за границу. Фельдмаршал, Князь [450] Репнин, на пути своем из Вены, советовал Розенбергу скорее исполнить требование Коммиссаров, угрожая в противном случае гневом Государя. Розенберг объявил наотрез, что покуда статья о продовольствии вверенных ему войск не будет приведена в ясность, он не двинется с места без Именного повеления Императора, и между тем, послал эстафет в Вену, к Графу Разумовскому. Разумовский отвечал, что удовлетворяя Русских солдат провиантом, по нашему положению, можно произвести зависть в Австрийцах. Посланный эстафет вторично привез совершенный отказ. Розенберг тогда довел это до сведения Императора Павла I-го. Государь, одобрив поступок дальновидного Генерала, приказал распустить войска на непременные квартиры.

Граф Кобенцель, и Его Светлость Фердинанд Принц Виртембергский, употребляли все старание, чтоб удержать в дружбе оба Двора. Они обещали именем своего Государя, производить нашим войскам порционы и рационы по нашему положению, для чего вскорости Его Светлость прибыл в Брест-Литовский. Здесь кончено это дело, согласно требованию Главнокомандовавшего, Конференцияльною Запискою, составленною из 19 статей, с другими подробными объяснениями, утвержденною обоими Императорами. 20-го Октября того же года войска выступили за границу.

Оказав усердие к службе, сохранив солдатскую пользу, Г. Резенберг навлек на себя неудовольствие Венского Кабинета, многих важных лиц и в том числе Полномочного постановителя трактата, Князя Б..... Г. Розенберга не успели очернить при Дворе, но доложили Императору, что в его корпусе находится много вольномыслящих офицеров, и что Французы распространяют между ними в Русском переводе безнравственные книги… Это была сущая ложь. Генерал и с этой стороны брал свои [451] предосторожности. Однакожь для узнания истины назначен был, с соизволения Государя, тайный агент. Его приезд в армию возбудил друге к другу недоверие и взаимное опасение. — Между тем просьба народов и воля Императора вручили опять Фельдмаршальский жезл старцу, который жил в своем уединении, который был счастлив только воспоминанием бранных бурь и своих славных подвигов. Герою Турции и Польши предстоял новый подвиг, подвиг: спасать Царей! Победоносная рука героя уже не звоном колокола призывала православных к молитве; нет, эта рука держала меч, грозный для врагов и для разрушителей, общественного порядка. Это раздавался голос не судьи-миротворца поселян; нет, этот знакомый голос великого вождя радостно пронесся по рядам чудо-богатырей, он воодушевил их и заставил гореть нетерпением сразиться с неприятелем. — Канцлер К. Безбородко умер. Новое Министерство иначе рассуждало о политике. Г. Кобенцель употреблял все свое старание на усиленье помощи против Французов, и он успел в своих предположениях. Англичане с своей стороны формально обещали России Мальту по случаю принятия Императором титла Великого Магистра Мальтийского ордена. Словом: везде были раскинуты хитрые тенета, хотя эти тенета часто были вязаны из золотых гиней; в них попадаются иногда самые глубокие умы. Тотчас составился новый трактат. Генерал-Лейтенант Корсаков отправляется с войском к Эрц-Герцогу Карлу в Швейцарию, Ребиндер, через Венгрию, в Италию, Генерал Герман с 20,000 ч. в Голландию, и сверх того наш флот должен был выступить в море, для соединения с Английским. — Какая сильная и страшная армия под предводительством искусного полководца! Но как она была раздроблена и служила вспомогательным войскам, то храбрость солдат не достигала иногда желанной цели. Например: Эрц-Герцог Карл заставил Р.-Корсакова с 20,000 ч. занять линию, которую прежде [452] занимала армия, состоявшая из 90,000 ч. — Герман при Гендрах по операционному плану вступил в бой с Французами в надежд на помощь Англичан; но не был во время вспомоществуем. — Розенберг шел на Рейн; но получил приказ повернуть, через Тироль, в Италию. Генералиссимус жил в Вене, в доме Русского Посланника, и легко представить можно, какими красками там описали Розенберга. Князь Суворов, слушая наговоры своих приближенных и иногда соглашаясь на их представления, оскорблял самолюбие подчиненных. Так при приезде своем из Вены в Виллах, при встрече с Г. Розенбергом, он предложил ему выйти в отставку; но это было мгновенное движение сердца. Розенберг по-прежнему оставался на службе. Теперь бросим взгляд на славную победу Австрийского Генерала Края над Французским Шерером при Манвиле около Вероны. Шерер решился дать сражение Австрийцам, прежде приближения вспомогательных войск, в намерении завладеть Вероною и тем не допустить войска ко вступлению в Брессано. По трехдневном кровопролитном сражении Французы были разбиты наголову. Они оставили на поле битвы более 6,000 ч. убитыми, втрое более плвиных, артиллерию и пропасть аммуниции. Австрийцы давно уже не были такь счастливы! Они обязаны этой победой своей храбрости и хитрости Генерала Края. Он собрал до 2,000 поселян и людей нестроевых, одел их в зеленое платье, дал им кое-какое оружие, расставил их в той сторон, откуда должен был придти Русский корпус и приказал им делать разные движения. — Этим маневром он ободрил свои войска и навел страх на неприятеля. Пораженные Французы разделились на части. Главный отряд с своим Генерлом отступил к Мантуе; другой же занял малые крепости: Бресчио, Сент-Джиоржо, Бергамо, Пескьеру и Пицце-Кантон. Г. Край, как искусный полководец, преследовал врага и не давал ему [453] время укрепляться в выгодных позициях, но сам уклонялся от боя. Армия Шерера, состоявшая из гарнизонов по выходе из занимаемых укреплений, не оставляла в них провианта. Французы надеялись найти продовольствие на поле битвы, которое привыкли всегда видеть оставленным разбитыми Австрийцами. Теперь, обманувшись в надеждах, они поневоле грабили и разоряли жителей, что заставило и мирных поселяне приняться за оружие.

В это время Генерал Граф Клейнау с левым крылом корпуса блокировал крепость Мантую и был счастлив в стычках с Французами. Перешед По, он овладел Мирандоллою с гарнизоном, 200 чугунными и 15 медными пушками, отбил у Французов транспорт на пути к Мантуе ценою до 4 мил. ливров и полковую канцелярию с планами Директории на южную Италию. Отряженная им дивизия заняла Парму и Реджио. Полковник Драскович, предшествуемый 3,000 вооруженных крестьяне, вступил в Феррару. Этот пример, но более мщение за разграбленное имущество, заставило взяться за оружие почти всех мирных жителей. Они овладели многими малыми крепостцами при незначительной регулярной помощи. Граф Гогенцоллерн покорил Бицоллу и при Касаль-Маджиоре отнял у неприятеля 36 понтонов, 14 пушек и 4 мортиры. Французы оставили свой корпус в Кремоне, дабы удержать Австрийцев от дальнейших успехов. Граф Гогенцоллерн, сверх ожидания противников, с невероятною скоростию пришел к этому городу, разбил врага и взял крепость. После он делал счастливые поиски вдоль Адды, и блокировал крепость Пиччикатоле, которая наконец и сдалась.

В таком положении находились Австрийские военные дела в Италии, когда 2-го Апреля прибыл в Верону Генералиссимусе Князь Суворов, и на другой день отправился в Валеджио. Там находилась главная Австрийская квартира, и Князь, приняв здесь начальство над соединенною армиею, тотчас начал [454] преследовать Французов. Он отдал приказ, чтоб пехота действовала холодным ружьем, конница саблями. Для обучения Австрийцев этого рода боя, Князь еще из Биллаха отправил в союзную армию своих приближенных. Неприятель в беспорядке отступал к Лоди. Российско-Австрийские войска, продолжая путь свой на Бресчио, заставляли трепетать врага. Поселяне и жители уже явно восстали против Французов, провожали их с проклятиями и радостно встретили своих избавителей. — Русские всюду находили хороший прием и радушие. — И они оправдали доверенность и не даром успели заслужить любовь Итальянцев. Начальники Чизальпийской Республики, директоры и законодатели, предвидя страшную бурю, заблаговременно убирались из города в город и в Пиемонтские крепости. Генералиссимус поручил взятие Бресчио Барону Краю. Край требовал от коменданта Буррети немедленной сдачи цитадели. Получив отказ, он сделал нужные распоряжения для осады города.

Князь Багратион первый с егерями вступил в него. Неприятель заперся в цитадели. Буррети было сказано, что по взятии цитадели никого не останется в живых, если он осмелится стрелять по городу. Комендант зная, что с горной стороны Тироля приближается Г. Вукасович, сдался со всем гарнизоном военнопленным. В Бресчио объявлено прежнее правление. — Барону Краю с 20,000 отдельным Австрийским корпусом поручено произвести формальную осаду крепостей Мантуи и Пескеры, коль скоро придет осадная артиллерия, задержанная в пути худыми весенними дорогами. Сам же Князь Суворов с 35,000 ч. войска шел к реке Олио. Неприятель, не дожидаясь соединенной армии, отступал, и стесненный со всех сторон, пытался укрепиться в линиях по реке Адде, особливо при озере Лекко. Отсюда он был вытеснен Г. Розенбергом, Кн. Багратионом и Милорадовичем с подоспевшими с ним гренадерскими батальйонами. — Французы перешли реку Адду в намерении [455] соединиться с главным 18,000 корпусом под начальством Моро, и расположенным главною квартирою при местечке Инсаго. Ночью три казачьи полка с Австрийскими войсками, под командою Отто, переправились через понтонный мост, аттаковали неприятельский форпост из 2,000 ч. и разбили его. Подоспевшая помощь было вырвала победу из рук Австрийцев. Победители уже сами должны были защищаться. Г. Цопер с своею дивизиею и гусарами дал иной вид сражению. А Генерал-Квартирмейстер Map. де Шатлер с гренадерами и гусарами ворвался в левое крыло неприятеля, смял, прогнал его и довершил тем победу. Наши козаки отличались тоже своею храбростию. Вот, как они были рекомендованы к реляции: за Шатлером последовала остальная армия Цопера. Козаки, возбуждаемы будучи Денисовым и Полк. Грековым, с свойственной им храбростию кололи неприятеля». Честь победы единодушно приписывали Шатлеру. Эта битва, длившаяся 12 часов, весьма важна по следствиям. Сильные укрепления рушились по р. Адде и открылся путь к Милану. По взятии без большого сопротивления этого города, в окрестностях найдено много провианта и аммуниции. — Сами Французы удивлялись после, как допустили вытеснить себя из столь выгодных позиций. Один из пленных офицеров еще в Вероне с республиканским патриотизмом доказывал, что какие бы не имела успехи соединенная армия, ее остаиовят укрепления по реке Адде. Да и самый операционный план предписывал начальникам Французов, в случае неблагоприятностей войны, искать убежища в этих линиях. Но страх, что командует войсками Суворов, доказанная и не раз испытанная храбрость Русских, лишили бодрости неприятеля, даже отняли у него прозорливость, что доказываешь дело при Кассано. Генерале Мелас, следуя с левой колонною по большой Миланской дороге, подошел к Кассано. Он нашел этот замок неприступным по местоположению и сильным по укреплению. Кассано [456] лежит на утесистой горе. Адда, сорвавшись с своих порогов, разбивается об его природные стены. Другой рукав этой реки протекает под пушечными выстрелами. Мосты были сломаны и поставлены батареи в четыре яруса, с окопами и перекрестными огнями. Перед окопами навалены толстые деревья с обвостренными сучьями наподобие вил; приступом взять это место невозможно. Принц Евгений здесь получил хороший урок. Г. Мелас поставил батарею о 6 пушках и открыл огонь по ближнему редуту, будто для прикрытия преднамереваемых работ. Между тем пехота се частью конницы в 8 милях вверх по реке нашла брод. Сутки уже стреляли по замку. Считая и Русских в числе осаждающих, Французы с этой стороны ожидали приступа. — Вдруг позади их показался сказанный отряде. А. Г. Мелас действием сильнейшей артиллерии принудил неприятеля отступить от канала Риторто, и овладел примостным укреплением. Смятение сделалось общее. Немногие спаслись в лодках. Гарнизон, магазины и 33 пушки были трофеями победителей ³. Большая дорога в Милане открылась без всякой потери.

Теперь союзная армия перешла р. Адду. Вокруг лежащие незначительные крепости легко сдавались малым отрядам. Но оставался еще 5,000 Французский корпус под командою Серюрье между Аддою и Миланом. Австрийский Генерал Вукасович, переправившись через реку при Бревио, с успехом нападал на Французов 16 Апреля, и на другой день поутру достиг Г. Серюрье при Вердерио. Войска наступали с трех сторон. Французы защищались храбро. Бой продолжался до следующего утра. Воины ослабевали с обеих сторон. Патроны и картузы были расстреляны. В это время Г. Розенберг с своим корпусом [457] из-под леска вышел на Миланскую дорогу. Услышав пальбу, он облегчил солдат и скорым маршем спешил на пушечные выстрелы. Его встретил адъютант Г. Вукасовича и просил скорой помощи. Розенберг дал ему отряд козаков, поручив уверить Вукасовича, что сейчас же примет участие в сражении. Весть, что идет Русский корпус, что козаки явились на месте битвы, как электричество, пробежала в рядах сражающихся. Она вдохнула новую бодрость Австрийским воинам, новый страх Французам: Французы начали капитулироваться; но Г. Розенберг заставил их сдаться военнопленными. Это последнее истребление неприятелей на р. Адде открыло свободный путь не только в Ломбардию, но и в Пиемонт. Генералиссимус приказал блокировать крепость Милан. Блокада превратилась скоро в осаду, Сам же Фельдмаршал, не теряя времени, по наведенному уже Австрийцами мосту перешел р. По при Павии и преследовал ретирующегося врага к Пиемонту. Князь Суворов первый, только с одним конвоем, приехал в местечко Вогеро — в трех милях от Тортоны. Вслед за ним пришли Кн. Багратион с егерским полком, Полковник Денисов с козаками и вскорости вся армия, следовавшая за своим вождем без отдыха скорым маршем. Моро, услышав о поражении Французов в Ломбардии, избрал крепкие позиции между сильными крепостями Александриею и Валенциею. Они прикрывали его фланги на косах рек Боранидо и Гинары, впадающей в По. В этом положении Моро ожидал соединения с Макдональдом и нападения союзных войск. Но в Совете решено было прежде взять город Тортону, что и приведено в исполнение. Жители в виду Французского Генерала отворили ворота: он боялся выйти из своих укреплений. Г. Розенберг по операционному плану с 7,000 ч. из Павии повернул направо, шел вверх по левой стороне По, чтоб прекратить неприятелям всякое сообщение с Ломбардиею. 26-го Апреля он [458] пришел в местечко Лемелло, куда изволил прибыть Е. И. В. Великий Князь Константин Павлович; сделав смотр войскам, отправился в главную квартиру Генералиссимуса.

С этого места рассказ о кампании 1799 года будешь полнее, и, надеюсь, примет более занимательности. Я воспользуюсь источниками, находящимися в журнале военных действий в Италии и Швейцарии во время пребывания при армии Е. И. В. Великого Князя Константина Павловича.

Николай Мезенцов.

Комментарии

1. Читатели Москвитянина уже знают, что эта рукопись найдена в бумагах одного Генерала, современника Суворова. Здесь я скажу: в подлиннике это сочинение никак не может быть помещено. Оно должно быть предварительно обработано. Я полагаю, автор краткой записки, не думал и не желал ее видеть напечатанной по многим обстоятельствам. Итак воспользуемся только материялами, которые предлагает нам сказанное сочинение. Изложим их добросовестно и с должной отчетливостию, что, кажется, я выполнял по возможности в отрывке, находящемся в 10 № Москвитянина 1842 г. — Я прошу помнить моих читателей, что это не подробная история Российско-Австрийской кампании. Н. Мезенцов.

2. Профессор Устрялов говорит: Императрица Екатерина II одобрила предложение Английск. Посланника при Петерб. Дворе, Лорда Витворта, на счет тройного союза против Франции. Екатерина II соглашалась соединить свой флот с Английским и послать на помощь Австрии до 60,000 человек. Смерть пресекла ее жизнь прежде формального заключения договора.

3. Г. Фукс говорит, что Мелас воспользовался отвлечением неприятельских сил от Кассано, и этому только случаю от обязан взятием неприступного замка.

Текст воспроизведен по изданию: Краткая записка с приложением о военных действиях русских вспомогательных войск в Италии и Швейцарии под командою князя Суворова // Москвитянин, № 8. 1843