Комментарии
74. В сатирическом диалоге “Тайна Пегаса, с приложением Килленского осла” Джордано Бруно дает резко отрицательную оценку схоластическому богословию и деятельности “отцов церкви” (“Диалоги”, стр. 456, 486, 487)
75. Тридентский собор (1545-1563) провозгласил анафему всякому, кто стал бы выступать против служения обедни в честь святых и осуждать молитвы об их заступничестве перед богом. “Поскольку святые, правящие вместе с Христом, приносят богу свои молитвы за людей, хорошо и полезно призывать их со смирением”,— говорится в одном из постановлений собора (Sacrosancti et oecumenici Concilii Tridentini... canones et decreta, P. 1899, стр. 206, 296, 299). Сравнивая, в “Изгнании торжествующего зверя”, египетский культ (понимаемый им как пантеистическое поклонение богу, разлитому в природе) с религиями “идолопоклонников в Греции и других странах мира”, Бруно выступает против христианского культа святых (стр. 175, 176).
76. Серафино дель Аква-Спарта, сосед Джордано Бруно по камере в венецианской тюрьме. Упомянут также в статьях 163 и 218 “Краткого изложения” (стр. 94, 107-108).
77. Тридентский собор провозгласил анафему всякому, кто стал бы утверждать, что не следует поклоняться реликвиям святых (Sacrosancti et oecumenici Concilii Tridentini... canones et decreta, Paris, 1899, стр. 296-299).
78. О поклонении ослиному хвосту Джордано Бруно рассказывает в диалоге “Изгнание торжествующего зверя”: “Также я видел, что монахи Генуэзского замка показываются на короткое время и заставляют целовать мохнатый хвост...” (стр. 173). В первой сцене I акта комедии Бруно “Подсвечник” Бонифацио клянется “благословенным ослиным хвостом, которому генуэзцы поклоняются в Замке” (Op. it., vol. III, Bari, 1909, стр. 29). Вплоть до 1797 г. в принадлежавшей Доминиканскому ордену генуэзской церкви Сайта Мария ди Кастелло хранился в серебряном ларце хвост осла, “на котором Иисус въехал в Иерусалим” (там же, стр. 30). Бруно видел его во время своего пребывания в Генуе в 1576 г. вскоре после побега из монастыря. В той же комедии “Подсвечник” Бруно высмеивает поклонение мощам различных святых в Риме и торговлю амулетами (Op. it., vol. III, Bari, стр. 211-212).
79. Св. Ермакор, полулегендарный католический святой, первый епископ Аквилеи; в Венеции была церковь св. Ермакора, в которой, вероятно и находилась упомянутая Бруно реликвия.
80. Речь идет о событиях, сопровождавших английскую реформацию, секуляризацию монастырских имуществ и расхищение церковных богатств в царствование королей Генриха VIII (1509-1541) и Эдуарда VI (1547-1553).
81. Тридентский собор (XVI в.) провозгласил анафему всякому, кто стал бы называть идолопоклонством поклонение “святым образам” (Sacrosancti et oecumenici Concilii Tridentini... canones et decreta, Paris, 1899, стр. 296-299). Против поклонения иконам и иным изображениям божества и святых Джордано Бруно выступает в диалоге “Изгнание торжествующего зверя”: “Некоторые бессмысленные и глупые идолопоклонники... ищут божества, не имея о нем никакого представления, в останках мертвых и в бездыханных предметах” (стр. 163).
82. Молитвенник (бревиарий) Доминиканского ордена состоит из молитв, католических гимнов, отрывков из “священного писания” и житий святых, расположенных по церковным праздникам и по дням календаря.
83. Слова, которыми завершается чтение церковной службы; молящиеся должны ответить: “Господи помилуй!” (Mercati, Sommario del processo di Giordano Bruno, Citta del Vaticano, 1942, стр. 94).
84. Серафино дель Аква-Спарта, см. прим. 76.
85. Рассказами о подобных “чудесах” переполнены жития святых, и, в частности, жития св. Доминика. Приведенные Джордано Бруно эпизоды содержатся в житии, написанном последовательницей Доминика “блаженной” Цецилией Чезарини (церковь и ее приобщила к “лику святых”); там же содержатся рассказы о том, как св. Доминик загнал в реку дьявола, явившегося в виде ящерицы о двух головах, или, в другой раз, ощипал заживо ни в чем не повинного воробья, который помешал его проповеди и в образе которого, по убеждению присутствовавших и прежде всего самого “святого”, явился не кто иной, как сам сатана (Acta sanctorum, Augusti tomus I. Venetiis, 1750, стр. 588).
86. Франческо Грациано; см. прим. 18.
87. Этот эпизод из раннего детства Джордано Бруно рассказан им в сочинения “Печать печатей” (Ор. lat, v. II, pt. II, стр. 184-185. См. В. С. Рожицын. Указ соч., стр. 38).
88. Джордано Бруно исходит из представления о “душе мира” как всеобщем движущем начале. Жизненное начало, по мнению Бруно, неотделимо от материи. Из неразрывности духа и материи, из бессмертия и неуничтожимости материи Бруно выводит бессмертие жизни и души. Идея всеобщей одушевленности противоречила точке зрения церкви, считавшей “душу” исключительной привилегией человека, “даром божиим”. Что касается пифагорейской идеи метемпсихоза, переселения душ, то Бруно писал о ней в диалоге “Изгнание торжествующего зверя”: “Я думаю, что если и нельзя в это поверить [то], во всяком случае, следует хорошенько рассмотреть это мнение” (стр. 16).
89. Джордано Бруно, вероятно, имеет в виду следующее место из поэмы Лукреция “О природе вещей”:
Семени мы, наконец небесного все
порожденья,
Общий родитель наш тот, от которого все
зачинает, —
Мать всеблагая, земля, дождевой орошенная
влагой,
И порождает хлеба наливные и рощи
густые,
И человеческий род, и всяких зверей
производит,
Всем доставляя им корм, которым они,
насыщаясь,
Все беззаботно живут и свое производят
потомство,
Матери имя земля справедливо поэтому
носит.
(Тит Лукреций Кар. О природе вещей, кн. II, стихи 991-998. Пер Ф. А. Петровского. Изд. АН СССР, 1946, стр. 131).
90. Под бессмертной природой души Джордано Бруно понимает вечное свойство одушевленной материи, вечную жизнь, меняющую лишь свои формы. Этот взгляд прямо враждебен религиозно-теологическому представлению о бессмертии личной души. Именно поэтому инквизиторы так тщательно расследовали этот вопрос. Взгляды Бруно на природу души, идея всеобщей одушевленности природы составили, наряду с идеей множественности миров, важнейший пункт обвинения.
91. Джордано Бруно подчеркивал в “Тайне Пегаса”, что душа человека по своей субстанции тождественна душе животных и отличается от нее лишь своей фигурацией (“Диалоги”, стр. 490). Он пришел к материалистическому представлению о том, что человек возвысился над животным Состоянием не благодаря исключительным свойствам его “души” и не благодаря “воле божией”, а в силу развития органов его тела и, прежде всего, “органа органов” — руки (“Диалоги”, стр. 492).
92. Астрология подразделялась на “натуральную”, изучавшую воздействие, которое якобы оказывают движения созвездий на природные явления, изменения погоды и т. п., и “юдициарную”, рассматривавшую “влияние” небесных тел на судьбы людей и всего человечества. Интерес Бруно к астрологии несомненен и подтвержден им самим на допросах в инквизиции; однако нет никаких данных о том, что он соглашался с суеверными представлениями астрологов. Более того, в комедии “Подсвечник” он зло пы-смеипает астрологов и людей, верящих их предсказаниям (Op. it, vol. III).
93. Джордано Бруно в равной мере отрицал как веру в судьбу, так и учение церкви о “провидении божием”. В комедии “Подсвечник” он говорит о Фортуне: “Пытаясь раздавать блага, которые она держит в своих руках, она идет ощупью и чаще всего натыкается на мерзавцев, негодяев и злодеев, которыми полон мир... Впрочем, это но ее вина, а вина того, кто ее сотворил. Юпитер отрицает, что сотворил, ее. Как бы то ни было, сотворена она или нет, но именно так обстоит дело” (Op. it., vol. IlI, стр. 187). Блестящая сатира на учение о “божественном провидении” содержится в диалоге “Изгнание торжествующего зверя” (стр. 67-69).
94. Популярный в средние века сборник магическо-астрологического характера неизвестного автора II в. до н. э.
95. Вероятно, речь идет о трактате “О математической магии”, содержащем цитаты из нескольких книг, вышедших в XVI в., и из трактата Альберта Великого “О чудесных деяниях природы”. Это сочинение было переписано учеником Джордано Бруно Иеронимом Бесслером (“служителем из Нюрнберга”, как называет его Бруно) и вошло в состав “Московского кодекса”.
96. Мысль эта принадлежит Аристотелю и лишь была повторена Фомой Аквинским, о чем Джордано Бруно говорит в трактате “О магии” (Op. lat., vol. III, стр. 403-404). Бруно имеет в виду начало трактата Аристотеля “О душе”: “Признавая знание хорошим и полезным [делом], [можно ставить] одну [отрасль знания] выше других либо по [степени] отчетливости [знания!, либо потому, что [предмет данной науки] более ценен” (Аристотель. О душе. М., 1937, стр. 3).
97. Гийом Котэн (см. прим. 48) пишет в своем дневнике о Бруно: “Он в высшей степени питает 'отвращение к еретикам Франции и Англии, за то, что они презирают добрые дела” (Memoires do la Siciete de l'histoire de Paris, vol. XXVII. Paris, 1901, стр. 296). Бруно ссылается на свой диалог “О бесконечности, вселенной и мирах”. Относительно точного названия этого диалога в литературе существует спор, не разрешенный до настоящего времени. Ряд исследователей, основываясь на отсутствии запятой в названии диалога в первом издании (De l'infinito universo et mondi или De l'infinito, universo et mondi) считает более правильным называть его “О бесконечной вселенной и мирах”. В своем ответе на допросе в инквизиции Джордано Бруно как будто подтверждает это последнее толкование, если только дело не в сокращении, допущенном составителем протокола. Бруно имеет в виду следующее место из диалога, где он выступает против деятелей реформации: “Так иногда известные извратители законов веры и религии, желая казаться мудрыми, заражали столько народов и делали их более варварскими и преступными, чем они были раньше, презирающими добрые дела, уверенными в себе при всех своих пороках и злодействах” (“Диалоги”, стр. 319).
98. Против средневекового аскетизма Бруно выступает в диалоге “О героическом энтузиазме” (стр. 19, 20).
99. Джованни Мочениго явился в римскую инквизицию с новым доносом на Джордано Бруно в июне 1594 г.
100. Первая часть сочинения Джордано Бруно “Песнь Цирцеи”, изданного в Париже в 1582 г., в которой перечисляются свойства различных животных, является острой, хотя подчас и не вполне понятной для современного читателя, сатирой на духовенство; в виде обезьян там изображены монахи, в виде псов — монахи-доминиканцы (называвшие себя “псами господними”), вполне возможно, что в виде свиньи там изображен римский папа (Op. lat., vol. II, pt. I, стр. 179-257). В “Прощальной речи в Виттенбергском университете” (1588 г.) Джордано Бруно говорит о папе, что он “во всеоружии, с ключами и мечом, с обманом и силой, коварством и насилием, с лицемерием и жестокостью,— лисица и лев, наместник адского тирана, — отравил человечество суеверным культом и более чем животным невежеством под видом божественной мудрости и угодной богу простоты”, и сравнивает папскую тиару с адским псом — треглавым цербером (Ор. lat., vol. I, pt. I, стр. 20, 21).
101. Галеаццо Караччоли, маркиз де Вико (1516-1586) возглавлял итальянскую реформатскую общину в Женеве.
102. Никколо Бальбани, доктор церковного права; с 1551 по 1587 г. был настоятелем итальянской реформатской церкви в Женеве.
103. Альбериго Джентиле (1512-1608), уроженец Анконы, автор труда “Право войны”; принадлежит к итальянской реформатской эмиграции. Во время пребывания Джордано Бруно в Англии преподавал юриспруденцию в Оксфордском университете. В Саксонию А. Джентиле прибыл с английским посольством.
104. Во Франкфурте в 1591 г. Джордано Бруно опубликовал три философские поэмы, которые, наряду с итальянскими диалогами, составляют основную часть его философского наследия: “О безмерном и бесчисленном”, “О монаде, числе и фигуре” и “О тройном наименьшем и об измерении”.
105. Постановлением Тридентского собора (XVI в.) были запрещены все сочинения Лютера, Кальвина, Цвингли и других деятелей реформации (Sacrosancti et oecumenici Concilii Tridentini... canones et decreta, Paris, 1899, стр. 427).
106. Раймунд Луллий (1235-1315), испанский философ-схоласт. Разрабатывал искусство механического мышления при помощи кругов с начертанными на них понятиями, занимался мнемоникой — учением о методах развития механической памяти. Отвергая богословские взгляды Луллия, Бруно много внимания уделял развитию логических мнемонических приемов Луллия. Сочинения Луллия во времена Бруно были запрещены католической церковью, как еретические. Впоследствии Луллий был причислен к “лику святых”.
107. Агостино Монтальчино — один из самых реакционных итальянских богословов XVI в.; не раз приезжал в монастырь св. Доминика, где находился Джордано Бруно, для устройства теологических диспутов, сводившихся к доказательству того или иного положения из “Суммы богословия” Фомы Аквинского.
108. Вопрос о том, отрекался ли Джордано Бруно ранее от своих “еретических” взглядов, имел большое юридическое значение. Еретик, однажды уже представавший перед судом инквизиции и отрекшийся, а затем “вновь впавший” в ересь, подлежал более суровому наказанию.
109. Франческо Иеренимиани — сосед Джордано Бруно по камере в венецианской тюрьме.
110. Имеется в виду Венецианская синьория.
111. Книга Джордано Бруно “О знамениях времени” не сохранилась. Содержание ее не известно.
112. “О тенях идей”—первое дошедшее до нас сочинение Джордано Бруно. Оно посвящено не только учению о памяти, но и изложению теории познания.
113. Содержание этого произведения Джордано Бруно не известно.
113. Имеется в виду священник Доменико да Ночера, учитель Бруно, преподававший философию Фомы Аквинского в монастырской школе в Неаполе в 1572-1574 гг., с которым Джордано Бруно встречался в Венеции незадолго до ареста; он подтвердил это показание Бруно во время допроса в инквизиции.
115. С марта 1595 по декабрь 1597 г. инквизиторы изучали философские произведения Джордано Бруно с целью извлечения из них “еретических” положений. К этому времени в распоряжении инквизиции имелись все основные сочинения Бруно. Приведенные далее положения извлечены из итальянских диалогов “Пир на пепле”, “О причине, начале и едином” “О бесконечности, вселенной и мирах”, а также из латинских поэм “О монаде, числе и фигуре” и “О тройном наименьшем и об измерении”.
116. Эти положения извлечены из диалога “О причине, начале и едином”, а также из поэм “О монаде, числе и фигуре” и “О тройном наименьшем и об измерении”.
117. В своих произведениях Джордано Бруно ссылается на Библию не как на “священное писание”. Он дает библейским текстам рационалистическое толкование. В данном случае Бруно имеет в виду второй стих I главы Книги бытия: “Дух господень пребывал на водах”. Перевод, который дает Бруно, отличается от латинского перевода Вульгаты и от русского синодального перевода: “Дух божий носился над водою” и, по мнению Л. Фирпо, более точно передает древнееврейский текст (L. Firро. Il processo di Giordano Bruno, Napoli, 1949, стр. 77-84). Толкование этого места Бруно дает в диалоге “О причине, начале и едином” (“Диалоги”, стр. 267).
118. В диалоге "О бесконечности, вселенной и мирах" Бруно пишет: “Там, где, активная потенция бесконечна, там с необходимостью и объект этой потенции бесконечен” (“Диалоги”, стр. 326).
119. Екклезиаст, XII, 7.
120. Взгляды Джордано Бруно на сущность “Души мира” и всеобщей одушевленности природы и материи изложены в диалогах “О причине, начале и едином” и “О бесконечности, вселенной и мирах” (“Диалоги”, стр. 202, 213, 323 и др.).
121. Эти положения извлечены из диалогов “О причине, начале и едином” и “Пир на пепле”: “Никакая вещь не уничтожается и не теряет бытия, но лишь случайную внешнюю и материальную форму...”; “И когда мы видим нечто, как говорится, умирающим, то мы должны верить не столько в его смерть, сколько в изменение и в прекращение его случайного состава и построения, так как вещества, которые в него входят, всегда остаются бессмертными” (“Диалоги”, стр. 113, 232, 233).
122. Очевидно, в разъяснениях Джордано Бруно приводились какие-то цитаты из Библии, опущенные составителем “Краткого изложения”. Что касается евангелиста Иоанна, то Бруно имеет в виду ссылку на 17-й стих I главы “Откровения Иоанна”, содержащуюся в его диалоге “О причине, начале и едином” (“Диалоги”, стр. 245).
123. Екклезиаст, I, 4 и I, 9. В синодальном издании Библии слова Екклезиаста I, 9 гласят: “что было, то и будет... И нет ничего нового под солнцем”.
124. Сравнение “мировой души” и душ людей с отражением солнца в зеркале и в осколках зеркала содержится в трактате Бруно “Светильник тридцати статуй”: “Если бы одно было солнце и одно огромное зеркало, во всем зеркале можно было бы созерцать одно солнце; и если бы случилось так, что это зеркало разбилось на бесчисленное количество частей, мы увидели бы, как во всех частях явился полный и цельный образ солнца” (Ор. lat, vol. III, стр. 59, 60).
125. Псалом LVII, 8.
126. Псалом LXX1, 1, 6, 7.
127. Пропаганде гелиоцентрической системы и философских выводов из нее посвящен диалог Джордано Бруно “Пир на пепле”. Девятая глава третьей книги поэмы “О безмерном и бесчисленном” называется “О свете Николая Коперника” и прославляет научный подвиг великого польского ученого (Op. lat., vol. I, pt. I, стр. 380-389).
128. Екклезиаст, I, 4, 5.— Синодальный перевод этого текста соответствует толкованию, которое дает Джордано Бруно: земля не “стоит”, а “пребывает” вовеки.
129. Речь идет о метафорическом стиле сочинений Джордано Бруно. В диалоге “Пир на пепле” он говорит о звездах: “Эти пылающие тела суть посланники, извещающие о превосходстве славы и величия божия” (“Диалоги”, стр. 60). В ответе на замечания инквизиторов Бруно пытается дать приемлемое для богословов объяснение этого поэтического образа.
130. Псалом, XVIII, 2.
131. В диалоге “О бесконечности, вселенной и мирах” Джордано Бруно пишет о земле и других мировых телах, как о живых существах, одаренных “большим и лучшим разумом” (“Диалоги”, стр. 376).
132. Под одушевленностью земли и вообще материальных тел Джордано Бруно подразумевал внутреннюю способность материи к движению и развитию. Об этом он писал в диалоге “Пир на пепле” (“Диалоги”, стр. 112).
133. Отрицание принятого схоластами и богословами аристотелевского понимания человеческой души как формы рассматривалось церковью в качестве ереси. Относительно этого положения инквизиторы 24 августа 1599 г., по докладу кардинала Беллармина, вновь потребовали объяснения от Джордано Бруно.
134. Такого рода определения души часто встречаются в произведениях Джордано Бруно. Например: “Всякая материальная форма связана с материей; душа же имеет такое же отношение к материи, как мастер к дому, кормчий к кораблю” (Op. lat., vol. III, стр. 246).
135. Послание к Филиппийцам, I, 23.
136. Книга Иова, X, II.
137. Екклезиаст, I, 14. В синодальном издании Библии указанное место гласит: “Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все — суета и томление духа!”
138. См. статьи 82-97 “Краткого изложения” (стр. 373-375). В данном случае составитель не счел нужным приводить новые объяснения и доказательства, представленные Джордано Бруно, так как они полностью совпадали с содержанием его философских произведений и прежних показаний на процессе. В этом основном вопросе своей философии, явившемся главным пунктом обвинения, Джордано Бруно не отступил ни на шаг.