Комментарии

1. Джованни Мочениго, венецианский патриций; в 1583 г. входил в состав Совета мудрых по ересям, осуществлявшего правительственный надзор над деятельностью венецианской инквизиции. В 1591 г. пригласил Джордано Бруно в Венецию обучать его искусству памяти. В мае 1592 г. выдал Бруно инквизиции.

2. Доносчики, свидетели обвинения и судьи считали философию Джордано Бруно ересью. В действительности философия Бруно, направленная на обоснование, развитие и распространение материализма, ничего общего не имела с религиозным сектантством.

3. Джамбаттиста Чотто, сиенский книготорговец, проживавший в Венеции; познакомился с Бруно во время книжной ярмарки во Франкфурте. Джакомо Бертано, венецианский книготорговец; встречался с Бруно во Франкфурте и Цюрихе. На допросах не подтвердили основного содержания доносов Мочениго.

4. Генрих Наваррский, будущий король Франции Генрих IV (1594-1610), возглавлял гугенотов в период гражданских войн. Бруно с полным основанием полагал, что Генрих примкнул к кальвинистам из чисто политических соображений.

5. Допрос Мочениго происходил в Риме в начале 1594 г.

6. Франческо Патрици (1529-1597), философ-неоплатоник. В книге “Перипатетические дискуссии” (1571-1581) критиковал Аристотеля с идеалистических позиций. Бруно в диалоге “О причине, начале и едином” отрицательно отзывался об этом сочинении Патрици (“Диалоги”, стр. 225). В книге “Новая философия вселенной” (1591) Патрици высказывает мысль об одушевленности вселенной и принимает учение Коперника. В марте 1592 г. Патрици находился в Венеции и мог встречаться с Бруно.

7 Имеется в виду папа Климент VIII, пригласивший философа Патрици в Ним.

8. Вероятно, Джордано Бруно продолжал в Венеции работу над сочинениями “О началах вещей”, “О связях вообще” и другими, вошедшими в рукописный так называемый “Московский кодекс”, хранящийся ныне в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина. Возможно, речь идет также о не дошедшем до нас сочинении “Семь свободных искусств”, упомянутом Бруно на допросах в венецианской инквизиции.

9. Предвидение Бруно оправдалось: Генрих IV в 1594 г. стал королем Франции. Вероятно, с победой Генриха IV Джордано Бруно связывал надежды на распространение веротерпимости и на возможность своего возвращения на родину.

10. Английская королева Елизавета (1558-1603). Джордано Бруно с похвалой отзывается о ней в диалогах “Пир на пепле”, “О причине, начале и едином” и “О героическом энтузиазме” (“Диалоги”, стр. 82, 195, “О героическом энтузиазме”, стр. 23). В годы пребывания Бруно в Англии (1583-1585) Елизавета проводила политику борьбы с католицизмом.

11. О деятелях реформации Джордано Бруно писал в “Обращении к... читателю” в сатирическом диалоге “Тайна Пегаса, с приложением Килленского осла” (“Диалоги”, 464). Во время своего пребывания в Женеве в 1579 г. Джордано Бруно подвергся преследованию со стороны сената и кальвинистской консистории за попытку издания брошюры с разоблачением ошибок реформатского проповедника Делафе, а в 1589 г. в Брауншвейге — со стороны церковников-лютеран. Осуждая реформаторов за попытку подновить религию, за религиозную нетерпимость и фанатизм, Джордано Бруно в то же время одобрял их борьбу с папством и католической церковью (См. прим, 100).

12. Поэма великого итальянского поэта Лодовико Ариосто (1474-1533) “Неистовый Роланд”, песнь XXVIII, октава 99. L. Ariosto Orlando furioso, vol. II. Ili ed. Firenze, 1854, p. 125.

13. Первый допрос Чотто происходил в Венеции 26 мая 1592 г., второй — в Риме, в начале 1594 г.

14. В Саксонии Джордано Бруно находился с 1586 по 1588 г.; отъезд его был вызван преследованиями со стороны кальвинистов.

15. Допрос Бертано происходил в Венеции 26 мая 1592 г.

16. Джованни Антонио ди Латтанци Арригони из Вероны, клирик и субдиакон ордена капуцинов (монашеское имя — брат Челестино из Вероны). В 1587 г. находился под следствием в римской инквизиции по обвинению в ереси. Находился в одной камере с Бруно в венецианской тюрьме с сентября 1592 г. до выдачи его римской инквизиции в феврале 1593 г.

Летом 1593 г. Челестино подал донос на Джордано Бруно. Донос Челестино, последующие показания его и других соседей Бруно по камере в венецианской тюрьме дали инквизиторам дополнительный материал, тогда как до этого в их распоряжении были только доносы Мочениго, не подтвержденные показаниями других свидетелей.

17. Возможно, речь идет о “Великопостной вечере” — собрании в доме английского аристократа Фулка Гривелла в Лондоне, описанном Джордано Бруно в диалоге “Пир на пепле” (1584). В беседе принимал участие врач Мэттью Гвинн (1558?-1627).

18. Франческо Грациано, родом из Удине, проживал в 80-х годах в Венеции, где занимался переводами, перепиской книг (в том числе и запрещенных церковью) и частными уроками; судя по показаниям свидетелей, “.человек образованный..., он со всеми вступал в споры... Все считали его сумасбродом и никто ему не доверял” (A. Mercati. Указ, соч., стр. 33). В 1584 г. был арестован Венецианской инквизицией и обвинен в ереси (выступал против светской власти папы и доходов духовенства, отрицал подлинность так называемого “Константинова дара”); после отречения 4 апреля 1585 г. был освобожден, но впоследствии арестован как “вновь впавший” в ересь. Находился в одной камере с Джордано Бруно в 1592-1593 гг. 27 марта 1593 г. был приговорен к пожизненному заключению. Был вызван в Рим для дачи показаний по делу Бруно и дважды допрошен (в конце 1593 и в начале 1594 г.). Показания Грациано, лучше других свидетелей, соседей Бруно по камере, разбиравшегося в богословских вопросах, наряду с доносами и показаниями Мочениго и Челестино, дали инквизиции основной материал против Бруно. В феврале 1598 г. Грациано был освобожден из заключения.

19. Под “джорданистами”, очевидно, следует понимать учеников Джордано Бруно. Некоторые из них известны: Жан Эннекен, выступавший в 1586 г. на диспуте в коллеже Камбрэ с тезисами Бруно против Аристотеля; Иоганн Генрих Альштед, опубликовавший в 1612 г. ряд сочинений Бруно; Иоганн Ностиц, выпустивший в свет 1615 г. лекции Бруно о “великом искусстве” Раймунда Луллия; Иоганн Генрих Гайнцель фон Дегерштейн, принимавший Бруно в своем замке в Цюрихе в 1591 г.; Рафаэль Эглин (впоследствии профессор Ма-рбургского университета), опубликовавший в 1595 г. “Свод метафизических терминов” Бруно; Иероним Бесслер, сопровождавший Бруно в странствиях по Германии в 1590 — 1591 гг. и прибывший с ним в Падую, откуда ему пришлось уехать в Нюрнберг вскоре после ареста учителя. Бесслером были переписаны произведения Джордано Бруно, вошедшие в “Московский кодекс”.

20. Сосед Джордано Бруно по камере в венецианской тюрьме.

21. Псалом XXXIV.

22. Псалом LXХХ1, 6.

23. Маттео де Сильвестрис де Орио был осужден на галеры сроком на 10 лет.Первый допрос происходил вконце 1593 г., второй — в начале 1594 г.

24. Допросы Джордано Бруно с первого по седьмой происходили в Венеции с 26 мая по 30 июля 1592 г.: с восьмого по шестнадцатый — в Риме в 1594 г., семнадцатый — в конце марта 1597 г.

25. Догмату о троице — одному из основных в христианской религии — инквизиторы уделяли большое внимание; это был один из центральных вопросов следствия. Следует учитывать, что, излагая свои взгляды перед инквизиционным трибуналом, Бруно использует богословскую терминологию и аргументацию.

26. Понимание бога в философии Джордано Бруно прямо противоположно религиозному представлению о личном и стоящем вне и над природой божестве. В поэме “О безмерном и бесчисленном” он пишет: “Итак, мы достигли не ничтожной и маловажной, но серьезной и достойнейшей совершенного человека области созерцания, где мы ищем великолепия божества и природы, слияния и приобщения к нему не в личности египтянина, сирийца, грека или римлянина, не в пище, питье и в каком-либо низшем веществе, и не мним, что находим его в этом по обычаю оглушенных людей. Мы ищем его в величественном царстве всемогущего, в безграничном пространстве эфира, в бесконечной двойственной способности природы все создавать и всем становиться; откуда, говорю я, мы созерцаем столь великое множество звезд, миров, великих живых существ и божеств, согласно поющих и ведущих свой хоровод, без числа и без конца, повсюду, сообразно свойственным им цели и порядку” (Op. Lat., voI, I рt. I, стр. 205).

Джордано Бруно отождествляет понятие бога и природы, заявляя, что природа — это бог в вещах (Op. Lat., voI, I рt. I, стр. 101), а также в диалоге “Изгнание торжествующего зверя”. Полемизируя с Аристотелем в тезисах, выдвинутых на публичном диспуте в Париже в 1586 г., Джордано Бруно утверждает, что “достойнейшим именем природы является материя” (Op. Lat., voI, I рt. I, стр. 72, 104), которая, как он говорит в диалоге “О причине, начале и едином”, является божественным бытием в вещах (“Диалоги”, стр. 269, 271). В философии Бруно термин “бог” утрачивает религиозный характер и сливается с понятиями “природа” и “материя”. Пантеизм Джордано Бруно — не более как исторически обусловленная форма материалистической философии.

27. Это положение Джордано Бруно означает, что ипостаси (лица) троицы не присущи божеству, а устанавливаются лишь путем рационального познания. С точки зрения ортодоксального богословия эта мысль несовместима с догматами веры.

28. В своих философских произведениях Джордано Бруно подчеркивает несовместимость рационального, научного познания с религиозным откровением, отвергая последнее. В диалоге “О причине, начале и едином” он противопоставляет философию и естественное созерцание “наивысшему созерцанию”, “которое подымается над природой и которое для не верующего в него невозможно и есть ничто...” (“Диалоги”, стр. 264). В предисловии к диалогу “Тайна Пегаса, с приложением Килленского осла” Бруно причисляет “божественную мудрость” к ослиности и, пародируя стиль церковных сочинений и проповедей, показывает, что религия требует отказа от науки (“Диалоги”, стр. 466, 469).

29. Книга премудрости Соломона, I, 7.

30. Джордано Бруно имеет в виду следующее место из “Энеиды” Вергилия:

Твердь изначала и землю, и вод текучих просторы
И лучезарный шар Луны, и светила Титана
Дух изнутри питает, и всею, разлитый по членам,
Движет громадою Ум и с великим сливается телом.

(“Энеида”. Пер. В. Брюсова и С. Соловьева. “Academia”, 1933, стр. 176).

31. В диалоге “О причине, начале и едином” Джордано Бруно дает следующее определение Души мира: “Итак, если дух, душа, жизнь, находится во всех вещах и сообразно известным степеням наполняет всю материю, то достоверно, что он является истинным действием и истинной формой всех вещей. Итак, душа мира — это формальное, образующее начало вселенной и всего, что в ней содержится” (“Диалоги”, стр. 213).

32. В сочинении “О троице” Августин (354-430) писал: “В писании мы нигде не находим упоминания о трех лицах” (J. P. Migne, Patrologiae cursus completus, t. XLII. Parisiis, 1886, col. 941).

33. Савеллий из Птолемаиды в Сирии (III в.) отрицал разделение лиц троицы. Александрийский священник Арий (ум. в 336 г.) выступил против учения о единосущности троицы, принятого впоследствии Никейским собором (325 г.).

34. Джордано Бруно отрицал божественность Христа. В диалоге “Изгнание торжествующего зверя” он высмеивает церковное учение о двойственной — божественной и человеческой — сущности Христа, изображая его в виде греческого божества кентавра Хирона, полу-зверя, полу-человека (стр. 195).

В поэме “О безмерном и бесчисленном”, выступая против всякой религии, против антропологического представления о божестве и, возможно, намекая на христианский культ страданий Иисуса, Бруно писал: “Однако мы иным образом, нежели негодяи и глупцы, определяем волю бога; мы считаем нужным прилагать к нему наилучшие, достославные и наиболее отвечающие его природе понятия. Кощунство — искать его в крови клопа, зашитом трупе, пене припадочного, под топчущими ногами палачей и в мрачных мистериях презренных колдунов. Мы же ищем его в неодолимом и нерушимом законе природы, в благочестии души, хорошо усвоившей этот закон, в сиянии солнца, в красоте вещей, происходящих из лона нашей матери природы, в ее истинном образе, выраженном физически в лике божественных живых существ, которые сияют на безграничном своде единого неба, живут, чувствуют и мыслят, и восхваляют величайшее единство” (Op. Lat., voI, I рt. I, стр. 316).

35. Джордано Бруно цитирует по памяти. Вероятно, он имеет в виду следующее место из сочинения Августина “О троице”; “Можно, в случае необходимости высказываний и споров, говорить о трех лицах... Итак, что же нам остается, как не признать, что произносим эти слова, вынуждаемые необходимостью, когда дело касается обильных рассуждений, направленных против нападок или заблуждений еретиков” (J. P. Migne. Patrologise cursus completus, t. XLII, col. 941).

36. Имеется в виду аббат Иоахим ди Фьоре, автор вышедшей в 1527 г. книги “Пророчества о мужах апостольских”. Он присоединял к троице обособленную человеческую сущность Христа в качестве “четвертого лица”.

37. В диалоге “Изгнание торжествующего зверя” Джордано Бруно высмеивает церковное учение о том, что в Христе божественная и человеческая сущность соединены непостижимым образом (стр. 195, 196).

38. В диалоге “Изгнание торжествующего зверя” Джордано Бруно пародирует евангельские рассказы о чудесах Христа (стр. 181, 182).

39. По крайне туманному изложению Мочениго, невозможно определить, в чем заключалась мысль, высказанная Джордано Бруно.

40. Джулио де Сало — монах ордена кармелитов. Франческо Вайа Неаполитанец — плотник; умер вскоре после первой серии допросов соседей Бруно по камере. Маттео де Орио — Маттео де Сильвестрис (см. прим. 23).

41. Псалом XXI, 2.

42. Евангелие от Иоанна, XIV, 12.

43. Марсилио Фичино (1433-1499), философ-неоплатоник, основатель Платоновской академии во Флоренции. Бруно имеет в виду его трактат “О сравнении жизни небес”. Далее Бруно почти дословно излагает содержание XVIII главы этого произведения. (Marsilius Fiсinus. De vita coelitus comparanda in Opera, I. Basileae, 1576, cтp. 556).

44. Сильвио, каноник из Кьоццы — сосед Джордано Бруно по камере в венецианской тюрьме. Упомянут также в статье 218 “Краткого изложения” (Mercati. Указ, соч., стр. 107-108).

45. Грациано Хромой — Франческо Грациано (см. прим, 18).

46. Пресуществление освященного хлеба и вина в тело и кровь Христа — одна из основных догм христианской религии. Тридентский собор (1545-1563) вынес специальное постановление “О святом таинстве евхаристии”: “Если кто скажет, что в святом таинстве евхаристии сохраняется сущность хлеба и вина вместе с телом и кровью господа нашего Иисуса Христа; или будет отрицать чудесное и исключительное превращение всей сущности хлеба в тело и всей сущности вина в кровь, при сохранении лишь внешнего вида хлеба и вина, каковое превращение католическая церковь подобающим образом называет пресуществлением — да будет анафема” (Sacrosancti et oecumenici Concilii Tridentini... canones et decreta. Parisiis, 1899, стp. 109).

47 В поэме “О безмерном и бесчисленном” Джордано Бруно выступает против догмата пресуществления и таинства причастия, говоря: “Мы ищем великолепия божества и природы, слияния и приобщения к нему... не в пище и питье и не в каком-либо низменном веществе...” (Op. lat., vol. I, pt. I стр. 205). В “Изгнании торжествующего зверя” он говорит о себе, что Джордано называет вещи своими именами... зовет хлеб — хлебом, вино — вином. Там же он издевается над таинством причастия (стр. 186).

48. Гийом Котэн, библиотекарь аббатства Сен-Виктор в Париже, с которым Джордано Бруно часто беседовал в 1585 г., отмечает в своем дневнике, что Бруно с презрением высказывался “о тонкостях схоластов, о таинствах и даже об евхаристии, о которой, как он говорит, святые Петр и Павел не имели представления, а только знали, что “это — тело мое” (Memoires de la Societe de l'histoire de Paris et de l'Ile-de-France, vol. XXVII, Paris, 1901, стр. 295, 296).

49. Мишель де Кастельно, сеньер де Мовисьер (1520-1592) — посол короля Генриха III при дворе английской королевы Елизаветы. Был врагом Католической лиги, сторонником веротерпимости. Джордано Бруно жил в его доме во время пребывания в Лондоне с лета 1583 до октября 1585 г. Ему посвящены диалоги Бруно “Пир на пепле”, “О причине, начале и едином” и “О бесконечности, вселенной и мирах” и одно латинское сочинение (“Диалоги”, Прим., стр. 526).

50. Псалом LХХХIV, 6.

51. Псалом XXXV, 7.

52. В трактате “О связях вообще” Джордано Бруно прямо считает ад плодом воображения: “Ибо хотя не существует никакого ада, воображение и представление об аде делают ад истинным и достоверным, без всякого основания истинности” (Op. lat., vol. I, pt. III, стр. 683).

53. Джордано Бруно цитирует 2-ю сатиру Ювенала, стихи 149-152:

Что преисподняя есть, существуют какие-то маны,
Шест харона и черные жабы в пучине стигийской.
Возит единственный челн столько тысяч людей через реку, —
В это поверят лишь дети, еще не платившие в банях

(Римская сатира. Пер. с латинского Д. Недовича и Ф. Петровского. М., 1957, стр. 178).

54. К учению о множественности миров Джордано Бруно пришел, развивая учение Коперника и делая философские выводы из гелиоцентрической системы. Оно в корне противоречило не только господствовавшей в средние века геоцентрической системе, которой придерживалась и церковь, но и учению церкви о том, что человек — “венец творения”, что земля — центр мира, а Иисус Христос — спаситель рода человеческого. Решительный отказ Бруно отречься от учения о множественности миров послужил одной из главных причин его осуждения и казни.

55. Свои космологические взгляды Джордано Бруно изложил в диалогах: “Пир на пепле”, “О причине, начале и едином”, “О бесконечности, вселенной и мирах”, в философской поэме “О безмерном и бесчисленном”, в тезисах “Камераценского акротизма” и в ряде других произведений.

56. Здесь, как и в диалоге “О бесконечности, вселенной и мирах”, Бруно борется с богословами их же оружием, показывая, что отрицание бесконечности вселенной, как творения бога, означает умаление бесконечного божественного могущества: кто отрицает бесконечное действие, отрицает бесконечную потенцию. Вместе с тем Бруно выступает против положения, выдвинутого Фомой Аквинским: “Бог может сотворить все, что он хочет”, не признавая за богом свободы воли и утверждая, что деятельность бога подчинена законам внутренней необходимости. Отождествление воли бога и необходимости является естественным выводом из положения философии Бруно о тем, что “природа — это бог в вещах” (см. прим. 26).

57. В “Камераценском акротизме” Джордано Бруно определяет вселенную как “бесконечную телесную субстанцию в бесконечном пространстве”. “Вселенная бесконечна, миры же бесчисленны: ибо отдельные тела миров конечны по величине, по численности же все бесконечны” (Op lat., vol I, pt. I, стр. 75, 173, 174).

58. Под всеобщим провидением Бруно понимает необходимость, совпадающую со свободой: “Божественная воля не только необходима, но сама является необходимостью... Свобода и необходимость — едины; так что не следует опасаться того, что, если божественная сущность действует с необходимостью природы, то она действует не свободно; но скорее напротив, она действовала бы совсем не свободно, поступая иначе, чем требуют необходимость и природа, точнее, необходимость природы” (“О безмерном и бесчисленном”, Op. lat., vol. I, pt. I,, стр. 243. См. также “Вопросы истории религии и атеизма”, 1950, стр. 411, прим. 76). Об отношении Бруно к учению церкви о “божественном провидении” см. прим. 93.

59. Эти взгляды изложены Джордано Бруно в диалоге “Пир на пепле” (“Диалоги”, стр. 60).

60. Относительно обитаемости других миров Джордано Бруно говорит в диалоге “О бесконечности, вселенной и мирах”: “Поэтому, подобно тому как на этом холоднейшем теле, которое само по себе холодно и темно, существуют животные, которые нуждаются в теплоте и свете солнца, точно так же на этом самом горячем светящемся теле (солнце) существуют животные, которые живут благодаря холоду окружающих тел...” (“Диалоги”, стр. 369). Бруно предполагал, что жизнь возможна не только на “освещенных” звездах — планетах, но и на “светящихся звездах”.

61. Псалом XXVI, 13.

62. Псалом СIII, 4.

63. Отстаивая мысль о возможности жизни на других мирах, Бруно в целях маскировки ссылается на “священное писание” и “отцов церкви”.

64. Псалом LХХI, 10.

65. Франческо Мария Виаларди (Виалардо) (ок. 1540-1613), писатель, поэт, автор ряда политических и философских произведений. В 1592 г. по обвинению в сочувствии Генриху Наваррскому был арестован инквизицией и содержался в римской тюрьме до июня 1597 г., хотя уже в 1595 г. папская власть признала Генриха IV католиком. Находясь в заключении, всячески подчеркивал свои заслуги в борьбе с еретиками. Некоторое время находился в одной камере с Джордано Бруно. Возможно, что отголоском полемики с Бруно в тюрьме является одна из записей в составленном Виаларди во время заключения комментарии к поэме Торквато Тассо “Завоеванный Иерусалим”. По поводу стиха Тассо “Подобно вечному движению луны” Виаларди пишет: “Таков (еретический взгляд) тех, которые придерживаются мнения о вечности мира, ложную сущность которого я показываю в своем сочинении “О физических первоначалах”” (Rivista Storica Italiana, anno LXVIII, fase. Ili, Napoli, 1956, стр. 330).

66. Потрясенный предательским доносом Челестино и уличающими его показаниями Франческо Грациано и других соседей по камере в венецианской тюрьме, Джордано Бруно и в Виларди готов был видеть предателя, а в его высказываниях — преднамеренную провокацию.

67. Признание вечности мира несовместимо с церковным тезисом о сотворении мира богом. Бессильные логически доказать этот тезис, богословы объявляют акт творения вопросом веры, а не познания. “Столп” католического богословия, Фома Аквинский пишет: “Что мир имел начало — этого следует придерживаться на основании одной лишь веры. Нельзя познать этого с помощью доказательств, однако, в высшей мере подобает веровать в это” (Summa ex universa sacrae Theologiae, Antverpiae, 1583, p. I, qu. XLVI, ari II).

68. Это высказывание Джордано Бруно прямо направлено против одного из основных положений богословия. Фома Аквинский утверждает: “Несомненно, что ничто не может быть равно богу. Но если бы мир существовал всегда, он был бы равен богу по длительности своего существования; следовательно, достоверно то, что мир существовал не всегда” (Summa Theologiae, р. I, qu. XLVI, art. II). Джордано Бруно в своих философских произведениях доказывает вечность природы, вечность материи: “И нет вещества, которому по природе подобает быть вечным, за исключением субстанции, которая есть материя, но и ей тем не менее подобает быть в вечном изменении”, — пишет он в диалоге “Пир на пепле” (“Диалоги”, стр. 149) и эту же мысль отстаивает в диалоге “О причине, начале и едином” (“Диалоги”, стр. 235). В “Камераценском акротизме” Бруно выдвигает тезис о несотворенности и нетленности вселенной (Op. lai, vol. I, pt. I, стр. 175). В “Изгнании торжествующего зверя” он пародирует утверждения богословов о едином акте творения мира богом (стр. 69).

69. Пьерфранческо Комаскьо, сосед Джордано Бруно по камере в венецианской тюрьме.

70. В диалоге “Изгнание торжествующего зверя” Бруно пишет, что Моисей, называемый им магом, учился у египтян и “по множеству знамений победил всех сведущих в магии” (стр. 167, 173).

71. Джордано Бруно подразделяет магию на три вида: естественную, математическую и церемониальную или религиозную (суеверную). Математическая магия ничего общего не имеет с математикой, кроме названия: она изучает образы, фигуры, знаки, буквы, рассматриваемые в качестве средств общения с “высшими” существами. Два последние вида магии Бруно отвергал как антинаучные, хотя и изучал содержание этих “оккультных наук”. В комедии “Подсвечник” Бруно высмеивает суеверия своих современников и жульничество “магов”. К естественной магии Джордано Бруно проявляет серьезный интерес, особенно в годы, предшествующие аресту. Он посвятил этому вопросу трактат “О магии” (сам Бруно называл его “О естественной магии” или “О физической магии”), вошедший в “Московский кодекс” (Op. lat, vol. III, стр. 684). Предшественник Бруно в этой области французский философ Агриппа Неттесгеймский (1486-1535) следующим образом определяет естественную магию: “...естественная магия есть такая, которая созерцает могущественные силы природных и небесных предметов, изучает их скрытые способности и открывает тайные силы природы” (В. С. Рожицын. Джордано Бруно и инквизиция. М., 1955, стр. 163). Вслед за ним Бруно в диалоге “Изгнание торжествующего зверя” говорит, что естественная магия занимается “наблюдением природы, доискиваясь ее тайн”. В своих сочинениях о магии Джордано Бруно, основываясь на идее о всеобщей одушевленности природы, пытается дать физическое объяснение “магических” явлений, т. е. таких явлений в жизни природы и в жизни людей, объяснить которые было не в состоянии современное ему естествознание (F. Tocco. Opere inedite di Giordano Bruno, Napoli, стр. 137, 138). В этом плане магия, как ее понимал Бруно, являлась предшественницей естественных наук, подобно тому как астрология предшествовала астрономии, а алхимия — современной химии.

72. “Глупцы мира были творцами религий, обрядов, закона, веры, правил жизни”, — писал Джордано Бруно в предисловии к диалогу “Тайна Пегаса, с приложением Килленского осла” (“Диалоги”, стр. 464).

73. В том же диалоге Джордано Бруно называет ослиностыо богословие и религию (“Диалоги”, стр. 465).