-

ЭННОДИЙ

БЛАГОДАРНОСТЬ ГРАММАТИКУ ЗА ПРЕКРАСНО ПРОИЗНЕСЕННУЮ ПАРФЕНИЕМ РЕЧЬ

(Op. 94; Dict. 10) ¹

* Перевод выполнен при финансовой поддержке РГНФ (проект № 16-06-00461а «Римская школа и античная образованность в Южной Галлии и Италии на рубеже V–VI вв.»).

1. Когда мы воздаём необходимые благодарности в ответ на благодеяния, мы, я уверен, совершенно не ищем похвалы [своему красноречию], поскольку следуем долгу. Ибо ни под какой маской самолюбия не скрыть высокого чувства уважения, когда слова служат не славе, но отпрыску ². Ибо одно дело – произносить [в твой адрес] речь, чтобы ты похвалил, другое – чтобы ты не ругал [за неблагодарность]. Там ум, алчный до славы, подчинен похвальбе, здесь он, служащий здравому смыслу, место славы заполняет тем, что можно уловить из напряжения речи. 2. В самом деле, хотя посредством одинаковых слов выражается одобрение как в справедливых речах, так и в речах, полных преувеличения, все же [делается это] с разным намерением. Ибо похвалы и тирану, и добрым правителям возносятся посредством одних и тех же слов, и нет никакой разницы в похвальных словах в адрес тех, кто заслужил прославления, и тех, кто присвоил [это право] силой. 3. Ибо если бы серьезные дарования тех, кто судит [об услышанном], не позволяли видеть [потаенные] причины произнесения речей, то по голосу декламаторов, который звучит также во славу недостойных, нельзя было [38] бы увидеть разницы [между тираном и добрым правителем]. Секреты произнесенных речей открываются слушателями не из языка, но через душу [говорящего]. В общем, одно дело – с наслаждением и охотой слушать говорящего, другое дело – принимать то чувство, с которым говоришь.

4. Но, после того как тема [речи] уже представлена, о существе дела пусть скажет лучше наша косноязычная заурядность. Некогда я, произнеся краткую [рекомендательную] речь, привёл к тебе, о, славный учитель, Парфения, спешившего к твоим занятиям. Тогда, когда он вступил на порог свободных дисциплин, еще не было ясно, выкажет ли он [своей] ученостью сияние рода (ибо никаким свидетельством благородства не пользуется тот, чью кровь не выказывает образованность). 5. Так вот, тогда мы сопроводили упомянутого выше [юношу] речью ³, хотя нельзя было слогом нашим выразить, каким он был рожден. Ибо вечное клеймо на добрых заслугах – это, с одной стороны, обладать благородством крови, с другой – быть захваченным мраком деревенщины; с одной стороны, раскрывать себя голосами славных предков, с другой – быть в плену у наводящей мрак невежественности. 6. Золото ничего бы из себя не представляло, если бы не доводилось до совершенства рукой ремесленника и если бы к стоимости желтого металла не добавлялась бы мастерство отделки. Без усердий [мастера] незначителен тот блеск, что дан от природы. Мастерству ремесленника должно быть обязано то, что славит землю за свое рождение. Благодаря печи [золото], которое из порождений подземных жил превращается в солид, подчиняет себе оружие и через разрушительную алчность захватывает одичавшие сердца людей. 7. Не согнув спины, нельзя дать пропитание людям ⁴. Благодаря искусству человек безмятежно вступает в ненадежную стихию морскую и благодаря способностям преодолевает путь, грозящий смертью. С помощью мастерства простой земледелец, разрыхляя руками почву, разбивает виноградник и выдавливает из [39] плодов деревьев сок, чтобы посредством его поддерживать здоровье. Из множества свидетельств становится ясно, что благодарю усердию тех, кто трудится, или добавляется то, чего изначально не было, или защищается то, что приносит пользу.

8. И если таково общее состояние природы, то насколько, о, просвещеннейший учитель (doctor), должно быть прославлено твое радение, чьей десницей укрепляется готовая вот-вот рухнуть свобода (libertas) и благодаря чьим знаниям создаются новые достоинства (decora), и в то же время сохраняются [достоинства] предков? Истинно свидетельствую, если бы тебя не было, быстро зачахло бы все, что представляет талант. 9. Но зачем я ручаюсь за великие дела – я, который не в состоянии взять на себя и малого! И зачем я совершаю общее воздание благодарностей – я, который едва ли пригоден для этого? Я прилюдно воздаю тебе, безупречнейший из людей, искреннюю благодарность; тебе, который сделал так, чтобы узнал я в Парфении благодаря его образованию [достойного родственника]. Ты мотыгой знания удалил из груди его кусты держи-дерева и сорные травы, ты собрал пшеничную жатву, чтобы он насытил ею родственников, приведя его к счастливому итогу, из которого видно благодаря несходству семейств, чему нужно следовать, а чего избегать! 10. О, достойная прославления, выше человеческой, добродетель дарования твоего! С каким мастерством ты указала, что следует в одном и том же человеке развивать, а что предавать забвению (ибо происхождение его давало и то и другое) ⁵. Да наполнит Бог нас радостью по поводу счастливого результата; да уйдет прочь все, что несет нам несчастье. Восславить в тебе больше следует то, что ученик твой умеет жить как его предки, а не усердствует лишь подражать предкам.

11. Вот смотри: Парфений. Родство его, идущее как из одной, так и из другой тропы рода, счастливо допускает одно, а другого [так же] счастливо не приемлет. Сколь я боялся, как бы [40] в результате борьбы совершенно противоположных [задатков], чье смешение предпослано [происхождением], не возобладали худшие [качества], одолев лучшие, и как бы вследствие ничтожного возраста [ученика] не воцарилась в нем с легкостью некультурная составляющая (indocta pars). Но ты продемонстрировал мне, о, слава твоего века, что в [обученном тобой] родственнике я обрел больше, чем просил. В щедрости благодеяний ты уподобился небесам, когда многочисленными вложениями превзошел желания рекомендовавшего [тебе ученика]. 12. Смотри, из холодной груди и из студеного сердца пробиваются цветы красноречия, и радующие глаз побеги слов открывают корзины, наполненные ими. Смотри, после варварского бормотания ⁶ из уст его изливаются слова, которые выражают человеческое достоинство.

13. Так вот, если бы я за эти вот дары твои не ответил достойной благодарностью, ты бы счел, что ты оказал услугу тому, кто не заслужил её. Ибо всякий, кто молчаливо принимает превосходный успех, показывает, что ему не нравится то, что принесло ему счастье.

Комментарии

1. Перевод с латинского языка выполнен В. М. Тюленевым по изданию: Magni Felicis Ennodii Opera / Rec. F. Vogel. MGH AA 7. Berlin, 1885. S. 118–119.

2. Эннодий имеет в виду следующее: даже если кажется, что оратор стремится своей речью показать собственное дарование и обрести славу, все равно зримо проявляется его уважение к адресату, когда слова произносятся оратором в благодарность за родственника.

3. Скорее всего, имеется в виду дидактическая речь Парфению, когда он пошел в школу.

4. Букв.: «Спины, если бы они не усердствовали, то не давали бы пропитания смертным».

5. То есть ученик обладал и тем, что можно было развить, и тем, что следовало искоренить.

6. В оригинале: post gentile murmur. Вряд ли следует предполагать, что Парфений был до приезда в Медиолан язычником, поэтому под gentilis в данном случае нужно понимать «туземный», «варварский» в значении «не римский».

(пер. В. М. Тюленева)
Текст воспроизведен по изданию: Дидактические речи Эннодия (предварительные замечания в связи с публикацией речи X) // CURSOR MUNDI: человек Античности, Средневековья и Возрождения, Вып. VIII. ИвГУ. 2016