-

СОВЕТ ФРИДРИХА ВЕЛИКОГО

императрице Елизавете Петровне.

Фридрих Великий, коего державе нанесено было столько решительных ударов успехами Русского оружия в семилетнюю войну, находился первоначально в отношениях не только мирных, но и довольно дружественных с нашею императрицею Елизаветою Петровною. Её неожиданное вступление на Русский престол, точно [1542] так как впоследствии кончина, было очень выгодно Фридриху (который тогда обирал беззащитную Марию Терезию); потому что в правление Анны Леопольдовны, по удалении от дел графа Миниха, Австрия возобладала в Петербургском кабинете; и едва было не привлекла Россию к наступательному союзу против Пруссии. Поэтому, первые годы Фридрих оказывал имп. Елизавете; всякого рода предупредительность и расточал любезности. Между прочим осенью 1743 г. Елизавета и Фридрих поменялись орденами. Императрица возложила на себя Прусского Черного Орла, а король 19/30 Ноября 1743 года праздновал, в Шарлотенбурге получение ордена св. Андрея Первозванного, и при всей скупости своей, заказал для этого пира особую посуду с Русским гербом и знаками св. Андрея. На этом пиру, продолжавшемся от 7 до 11 ч. вечера, Фридрих отвел в сторону нашего посланника гр. П. Г. Чернышева и завел с ним речь о недавнем заговоре маркиза Ботты, клонившемся к низвержению имп. Елизаветы и возведению вновь на престол Иоанна Антоновича. Король внушал посланнику, что заговоры могут повториться, что маркиз Ботта следовал наставлениям Венского двора, и что он Фридрих поручает передать императрице искренний совет свой;

___________________________

"удалить в Лифляндию находящуюся ныне фамилию Брауншвейгскую в такие места, чтоб никто знать не мог, что, где и куда оная девалась, и тем бы оную фамилию в Европе совсем в забытье привесть, дабы более об оной памятовано не было; что по его совету ваше императорское величество особливо исполнить можете, понеже ни одна в свете потенция за них не токмо вступиться, но и при [1543] дворе вашего императорского величества о том домогательств какие б чинить конечно не будет. Он же сам, хотя и роднею им быть находится, но однако ж, имея более у сердца благополучие справедливого государствования вашего императорского величества, такожде и персональное к вашему императорскому величеству доброжелательство, сей прямо дружески совет вашему императорскому величеству дать себя необходимо принужденным быть признал".

___________________________

На эти слова гр. Чернышев отвечал, что императрица вовсе не думает о возможности конспирации в пользу Брауншвейского дому, что "хотяб которая нибудь держава подобное намерение к тому восприяла, то конечно никако во оном реюсировать, ибо не найдет себе адгерентов, не может. Понеже и Ботта, который изысканием подобных себе злодеев, хотя все возможное неусыпное старание и приложил, но токмо более в свое мнение как некоторых баб и робят, да к тому одного токмо человека, который правда хотя летами и стар, но как свой пьян был, и потому с разсудными людьми никогда не считался, привести не мог, что и прочим злонамеренным всем за модель служить может." Гр. Чернышев отвечал с тем достоинством, какое подобало ему; но совет Фридриха Великого не пропал даром. Брауншвейгская фамилия, которую беспрестанно ждали в Берлине её Германские родственники, не только не поехала дальше Риги, но была увезена в глухое захолустье Рязанского края, в ссыльный город Раненбург. Мера эта, за которую иностранцы любят обвинять тогдашнее наше правительство, была внушена добрым соседом. Императрица Елизавета, женщина добродушная и [1544] необразованная, руководилась чувством самообеспечения; чем же руководился гениальный король - философ?

(Извлечено из подлинного донесения гр. П. Г. Чернышева от 22 Ноября 1743 е., хранящегося в Московск. Глав. Арх. Мин. Ин. Дел.)

Текст воспроизведен по изданию: Совет Фридриха Великого императрице Елизавете Петровне // Русский архив, № 11-12. 1866