СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Иоганн Полиандер о янтаре и о судовах

[Иоганн Полиандер, рожденный в Нойштадте во Франконии, был призван в 1525 г. герцогом Альбрехтом в управление церковного прихода (Pfarramt) Старого города Кёнигсберга, где он и работал до своей смерти в 1541 году ¹. Его отношения с Альбрехтом и герцогиней Доротеей были достаточно доверенными. Он привлекался в качестве советника по всем важнейшим образовательным и церковным вопросам. Подлинно гуманистическим образом он создавал стихи и научные труды, однако же и некоторое количество немецких песен и хоралов и вел обширную переписку.

Плодом этих гуманистических трудов является также одно письмо к директору лейпцигской школы св. Фомы, его другу Каспару Бернеру, 1525 года, в котором он обильно распространяется о янтаре и его добыче судовами, равно как и об особенностях этого древнего прусского племени. Хотя в послании отмечено, что его составитель подходил с гуманистических точек зрения к историческим и языковым явлениям, но его собственные наблюдения стоят на первом месте. С более научным аспектом, и потому менее плодотворно для нашей постановки вопроса к подобным же темам обращались придворные врачи герцога Андреас Аурифабель и Северин Гёбель ². Письмо Полиандера вызывает таким образом большой интерес и поэтому будет опубликовано ниже.]

Полиандер вносит ценный вклад в историю добычи янтаря и изучение истории судовов. Его, выходца из южной Германии, особенно интересует таинственная смола самбийского побережья, мы знаем, что он усердно собирал образцы; и Судовия с судовами дали гуманисту повод для рискованных комбинаций с названиями античности. В цветистых выражениях он описывает, как судовы вылавливали в то время янтарь, это в общих чертах тот же метод, который применялся вплоть до недавнего времени ³. Во время западного ветра мужчины становятся на берегу, выбирают удобный момент, когда волна отходит назад. Затем они скидывают покрывала, которыми они покрыты, бегут нагишом в воду, вооруженные одной лишь сетью, надетой на длинное древко и имеющей входное отверстие в локоть (вероятно имеется в виду род мешка из сети - Thietmar). Ее они втыкают в землю и выбирают янтарь из водорослей. В это время женщины зажигают костры, у которых возвращающиеся мужчины могут обогреться, чтобы с новыми силами возможно быстрее продолжить работу.

Добыча янтаря была монопольным источником дохода Тевтонского ордена (Regal des Deutschen Ordens), который, однако, отдавал ее на откуп некоторым своим подданным, так, например, епископу Самбийскому. Это было известно ⁴, Полиандер же показывает, что епископ из 6-7 миль судовского побережья владел только одной милей, более того - половиной этой мили владел вместе с Тевтонским орденом. После роспуска Ордена герцог все эти доходы забрал себе.

Полиандер очевидно особенно интересовался также и экономической стороной добычи янтаря. Он сообщает, что привлекал особые исследования ut compertum habemus. Приводит особенные данные о общих доходах в герцогскую казну, равно как и о цене на тонну янтаря. Его общие сведения в ниже приведенном донесении, что цена тонны в зависимости от качества колебалась между 30 и 100 рейнских золотых марок, он в заметке к lib. XXXVII, III. главы Плиния ⁵ он уточняет еще более: Quod infimae notae est gemeyn steyn dicitur, cuius tunna forte 30 aureis renensibus emitur, secunda species dicitur tornatilis drehesteyn, cuius tunna 85 Fl. constat, 3a species Bastart vocatur cuius tunna 118 Fl. renensibus vendi solet. Nuncporro factum est sed raro, quod una tunna de magno et selecto succino 400 Fl. renensibus empta est.

Тесдорпф показывает нам, как политика герцога стремилась к тому, чтобы увеличить доходы от торговли янтарем и сделать их постоянными ⁶ Поэтому он снизил сперва расходы на добычу. Судовы более не получали, как во времена Ордена, частью золото, частью - соль, но только последнее, что обходилось герцогской казне особенно дешево, т. к. ее добыча была также одним из монопольных источников дохода (Regal). Таким образом сообщение Полиандера является неточным, когда он сообщает, что вознаграждение таким же весом соли, как и вес добытого янтаря, является древним обычаем.

Далее, герцог старался передать добычу янтаря купцам, которые должны были выплачивать ему определенные суммы. Таким образом было установлено в договоре с данцигскими купцами Йаски, Анхальт и Боркен, что тонна сорта gemeiner Stein (простой камень) должна была оплачиваться в 52 марки 2 гроша, сорт Drehstein - 148 марок, 3 гроша, сорт Bastard - 206 марок 2 гроша. Сорт "Hauptstein" (главный камень) герцог оставлял себе. Теперь весьма интересно сравнить с этим цены Полиандера. Он называет для трех сортов 30, 85 и 118 рейнских флоринов. Цифры даны в различных денежных единицах. Соотношение цен всех трех сортов, однако, в точности соответствует сравниваемому. Данные Полиандера являются таким образом достоверными. Ввиду этого мы вполне можем доверять и его данным о суммарном годовом доходе. Он составлял однажды 1500 марок, однажды 4- или 5000, однажды 8-9000, и в 1530 году даже 15000 марок. Тесдорпф сообщает, что герцогская касса после заключения договора с семьей Йаски, получала от последней ежегодно от 20 - до 30000 марок. Можно видеть, насколько успешной была политика Альбрехта в этой области.

При незначительном вознаграждении судовов, вероятно напрашивалось опасение, что драгоценную смолу будут провозить контрабандно. Поэтому доступ к этим местностям был для судовов строжайше воспрещен. К слову уже тогда при полном штиле трезубцем из глубин моря добывались иногда большие куски, иногда их находили на пляже, засыпанными песком, иногда - даже далеко от берега, во внутренних областях. Насколько важным было для Ордена единоличное использование добычи янтаря, показывает тот факт, что в Восточной Пруссии никто не имел права его обрабатывать.

Это искусственное отделение областей добычи янтаря от остальной Пруссии имело следствием особое положение судовов. Они, некогда насильственно привлеченные Орденом в эту страны, были признаны и в герцогстве в своем особом положении. Они сохранили свои особые одеяния, свои старые обычаи и традиции. В ушах они носили латунные кольца, из которых свешивались небольшие колокольчики, также из латуни. Далее, они носили пояса из посеребренного железа. Эти предметы, равно как и свои материи и одежды они производили сами, ничего не ввозилось. Они строго следили, чтобы никто из них не просил милостыню. Сверх того они крепко и верно придерживались своего древнего языческого богослужения и унаследованной ереси. В тайне они поддерживали свои древние культовые нравы. Это звучит как иллюстрация к письму Малетия о поклонении козлу и других обычаях судовов ⁷.

"Ранее большинство из них не принадлежало папе сердцем, теперь они не соглашаются с Евангелием". Так говорит Полиандер. И все же наступило новое время. Мы знаем, насколько серьезно правительство герцога приняло новое вероучение. Именно их усилиям преподнести это вероучение населению страны на их родном языке мы обязаны сохранению главнейших остатков прусского языка. И Полиандер сам упоминает интересное мероприятие правительство по устранению обособленности судовов. Примерно с 1515 г. они были должны по указу герцогских чиновников вступать в брак с соседствующими пруссами. Так началось смешение. Янтарная политика Ордена была заменена далеко идущей политикой по отношению к населению. Улучшение крови должно было быть весьма необходимым. Смешение, однажды начавшись, должно было быстро идти далее. Ибо судовы не говорят на немецком языке, но на том же "варварском языке, которое также использует почти весь прусский народ".

То, что Полиандер прав в этой своей заметке, доказывают две заметки на полях к приведенному тексту. Они до сих пор еще не были опубликованы. Это немецкие и судовские выражения, которые должны объяснить латинский текст.

1. Sambiensis terra ist онемечено как Samlandt,

2. Pregora переведено как Pregel.

3. О sinus periculosos Полиандер пишет: Eyn Wike, unde Vigenones, secundum Renanum.

4. Gentarus еще раз поставлен на полях вместе со знаком ударения (на а. прим. пер.) вместе с записью: Apud Erasmum Stellam (Stueler) de antiquitatibus Borossiae scribentem pro Geutaro corrupte legitur Suastemicum ⁸.

5. Ветры favonius, africus, corus онемечены, Westen, Suedwesten, Nordwesten Windt a nautis vocantur.

6. О qui huic rei a principe praefecti sunt стоит: Rekys genternix dicitur illis Bernsteynherr.

Из этих заметок № 4 и 6 без сомнения важнейшие. Так как здесь содержатся два или три судовских слова, что при чрезвычайно скудном материале о языке судовов имеет немалое значение ⁹. То, что Полиандер прилагал усилия правильно понять язык судовов, показывает 4 заметка, где он, в полемике со Штюлером, находит словесное значение слова "янтарь". Мы рассмотрим еще одну заметку, сделанную Полиандером к книге XXXVII, 3 Плиния. В ней он ставит рядом Austraviam и Sudawen и пишет к этому: Sudini, maritimi populi in Prussia, ubi maximus est succini proventus, sua lingua Gentaram vocant succinum, quasi dicas eterra genitum. Sed vide in fine huis operis Pliniani annotationem nostram de hac re pleniorem (т. е. заметка, опубликованная в конце этой статьи). Здесь Полиандер сообщает судовское слово "янтарь", с ударением на -а-, в то время как заметка № 4 на полях оканчивается на -us, т. к. отчетливо видна галочка над -u-. В действительности, вероятно, окончание было -as. В обоих случаях третья буква написана так, что он мог прочитать и u и n. Прочтение устанавливается из толкования Полиандера. Он истолковывает это слово как "e terra genitum". Эта подлинно гуманистическая гипотеза бесполезна, поскольку доказывает прочтение n. Это подходит и к литературному "gintaras". Здесь мы имеем дело с простым словом балтийских народов. Другое дело - заметка 6. Словесное значение слова "господин" в пруско-немецком словаре, равно как и в переводе лютеровского катехизиса, стоит как rikis, rikijs, rekis, rickis, rykyes, reykeis, rikeis. Genternix очевидно имеет суффикс -nik- (-enik-) ¹⁰. Можно провести параллель между gentaras : genternix и balgnan (седло) : balgninix (седельник); grikas, gen. (грех) : grikenix (грешник) ¹¹. Таким образом genternix можно перевести примерно как "человек янтаря, янтарник".

Эти костатации имеют большое значение для языкового определения судовов. Хотя в предисловии к переводу прусского катехизиса 1545 года и стоит: "Судовы же, хотя речь их и немного ниже, знают тот прусский язык, каковым напечатан весь этот катехизис, весьма хорошо и понимают каждое слово" и то немногое, что мы имеем из остатков судовского языка или имен хорошо подходит к этому предположению. Но некоторые польские и литовские писатели хотят доказать более близкое родство судовов с литовцами, опираясь на на туманные заметки польских средневековых хронистов. Наши заметки на полях вновь показывают ошибочность такого мнения. Rekijs - является прусским словом; литовцы говорят господину: wiesspats или ponas. Rykys хоть и позаимствован, но не сумел прижиться ¹². И суффикс -nik- (-enik-, -inik-) в литовском звучит -nink- или -niek-. Судовы, по их языку, ничто иное как одно из племен пруссов, вероятно не отличавшееся от соседственных самбийцев более чем, скажем, помезане. Полиандер, таким образом, прав, когда говорит в общем: Судовы, которые в большинстве своем не говорят по-немецки, имеют свой собственный язык, на котором говорят и остальные пруссы.

[Последующее письмо было найдено Артуром Менцем в экземпляре "Естественной истории" Плиния, изданной в 1516 г., находившемся под сигнатурой Be 186 fol. в Государственной и университетской библиотеке Кёнигсберга (Staats- und Universitaetsbibliothek Koenigsberg). Профессор физики Карл Генрих Раппольт уже опубликовал в 1737 г. в Кёнигсберге письмо Полиандера из этой книги под названием De origine succini in littore Sambiensi meditatio epistolaris ¹³. Это издание являлось для Менца в 1930 г. уже утерянным. Хотя Чакерт (Tschakert) все же еще мог пользоваться им в 1890 году ¹⁴. Менц сделал новое издание на основании рукописи ¹⁵. Оно является источником для нашего издания. При этом предисловие Менца перепечатано почти полностью. Дополнения издателя заключены в квадратные скобки. Примечания дополнены без особых замечаний. На полях номера страниц издания Менца поставлены на полях (В русском переводе номера страниц немецких изданий опущены - Thietmar).

Комментарии

1. См. о нем: Peter G. Thielen, в: Altpreussische Biografie, S. 513.

2. Thielen, Die Kultur am Hoefe Herzog Albrechts von Preussen, Goettingen 1953, S. 71. Andreas Aurifaber, Succini historia. Ein kurtzer, gruendlicher Bericht, woher der Agtstein oder Boernstein urspruenglich komme, Koenigsberg 1551. Severin Goebel, Histori und Eigendtlicher bericht von herkommen, Ursprung und vielseitigen brauch des Boernsteins, 1566.

3. См. Wilhelm Runge, Der Bernstein in Ostpreussen, Berlin 1868, S. 7ff.

4. См. Wilhelm Tesdorpf, Gewinnung, Verarbeitung und Handel des Bernsteins in Preussen von der Ordenszeit bis zur Gegenwart, Jena 1887, S. 6ff.

5. О местоположении заметок см. ниже. 334.

6. См. Tesdorpf ук. соч. S. 13f.

7. Переиздание в Scriptores Rerum Prussicarum VII (по состоянию на 2011 г. еще не издано. Thietmar). См. также Hans Bertuleit, Das Religionswesen der alten Preussen mit litauisch-lettischen Parallelen, Diss. Koenigsberg 1922, в: Sitzungsberichte der Altertumsgesellschaft Prussia 25, 1924, S. 9-113, там S. 53f.

8. Издано в Acta Borussica, Bd. 1, Kbg. 1730, S. 112. Scriptores Rerum Prussicarum IV, S. 288: succinum etiam Sualtemicnm Scythico vocabulo barbari appellant.

9. См. Georg Gerullis, Zur Sprache der Sudauer-Jatwinger, в: Festschrift fuer Adalbert Bezzenberger, Goettingen 1921, S. 44ff.

10. См. Gerullis, Die altpreussischen Ortsnamen, Bln. 1922, S. 249f.

11. Этим примерам я наряду с Геруллисом благодарен данным у Trautmann, Die altpreussischen Sprachdenkmaeler, Goettingen 1910.

12. См. Trautmann, ук. соч., S. XV.

13. Chr. Krollmann, Geschichte der Stadtbibliothek zu Koenigsberg, там же. 1929, S. 18, о Раппольте см. Goetz v. Seile, в: Altpreussische Biografie, S. 534.

14. Paul Tschackert, Urkundenbuch zur Reformationsgeschichte des Herzogtums Preussen, Leipzig 1890, Bd. II, Nr. 1015, S. 334-336.

15. Arthur Mentz, Der Bernstein und die Sudauer, in: Mitteilungen des Vereins fuer die Geschichte von Ost- und Westpreussen 4, 1929/30, S. 61-68.