СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

КОНРАД МЕГЕНБЕРГ

ПЛАЧ ЦЕРКВИ О ГЕРМАНИИ

КОНРАД МЕГЕНБЕРГ И ЕГО СОЧИНЕНИЯ

Борьба империи и римской курии в первой половине XIV в. завершилась поражением римского короля и императора Людвига Баварского (1314—1347). Ход полемики, дипломатических переговоров, конкретных внутри- и внешнеполитических акций со стороны Баварца показали, что светская власть в Германских землях могла успешно отражать очередной натиск курии лишь в условиях укрепления королевской власти и политической консолидации страны.

С другой стороны, в рассматриваемый период изменилось положение папства. Идеологическое верховенство, претензии на универсализм давались курии нелегко. Ей пришлось столкнуться с ожесточенным сопротивлением как раз там, где она этого меньше всего ожидала. Можно утверждать далее, что события первой половины XIV в., связанные с попытками Людвига Баварского нейтрализовать притязания папства на реализацию универсалистских амбиций, были составной частью общего процесса ослабления авиньонского диктата в условиях зарождения национального самосознания в странах Западной Европы, в частности в Германии ¹.

В конце 30-х годов, в период наивысшего подъема антикуриальной борьбы в Германии, начинается творческая деятельность Конрада Мегенберга (1309—1374), выступившего одновременно в защиту курии и своей страны. «Брожение умов» было характерно для самых разных слоев населения Германии, в первую очередь для пишущей братии — хронистов, публицистов, значительной части делового окружения Людвига Баварского. Тем не менее примечательным был не столько сам факт появления нового полемического сочинения, а своего рода «партийная принадлежность» его автора, остававшегося верным сторонником курии и в последующие годы. Это был горячий последователь куриальных воззрений, яро защищавший их против нападок со стороны «противников-миноритов». Но «партийные» симпатии не заслоняют патриотической позиции автора, поскольку он чувствовал себя человеком, остро переживающим за сложившуюся ситуацию в своей стране и [4] излившим наконец переполнявшую его душу печаль и горечь, наблюдая за ходом полемики между Авиньоном и Империей. Будучи преданным курии, Мегенберг в то же время высказывал суждения, близкие по духу воззрениям заклятых противников апостолического престола.

О месте рождения Конрада Мегенберга исследователи продолжают спорить. Большинство из них склоняется к версии, что автор многочисленных сочинений происходил из местечка Мегенберг, идентифицируемого также с Мегенбергом округа Швабах, южнее Нюрнберга. В пользу подобного вывода приводятся упоминания представителей рода Мегенбергов и самого местечка Мегенберг в источниках Нюрнберга и Айхштадта; результаты анализа диалектных слов и выражений в сочинениях Конрада, написанных им на немецком языке, показывают, что их словарный запас имеет все признаки смешения северо-баварского, верхне-восточно-франконского и швабского диалектов (Meygenberger, Maide-, Maiden-, Maygen-, Magdberg ...) ².

Мегенберг происходил из дворянского франконского рода, был старшим сыном в семье министериала. Несмотря на «благородство» происхождения, семья проживала в достаточно стесненных материальных условиях. Об этом говорит хотя бы тот факт, что, отправившись в Эрфурт, чтобы начать свое образование, Конрад уже в семилетнем возрасте был вынужден зарабатывать себе на жизнь, помогая своим сокурсникам. Средневековый школяр заботился об одежде, пропитании, о своей «профессии — professio» точно так же, как клирик о своей. Обучение было своего рода образом жизни ³.

Образование Мегенберг, как уже упоминалось, начал в Эрфурте и продолжил в Париже. Точная дата прибытия любознательного и честолюбивого немца в Сорбонну не установлена. Однако известно, что именно здесь он начал свою творческую деятельность и, получив степень магистра искусств, с 1334 по 1342 гг. преподавал на артистическом факультете (возможно, не только дисциплины тривиума, но и квадривиума). Ему так и не удалось подняться «выше» артистического факультета, получить степень доктора. Кроме того что Сорбонна явилась ступенью в интеллектуальном развитии молодого честолюбивого немца, она способствовала завязыванию [5] знакомств, которые должны были сыграть немаловажную роль в дальнейшей жизни Мегенберга.

В 1337 и 1338 гг. Конрад еще не принадлежал к привилегированным клирикам. Но его происхождение, воспитание, образование, личное окружение довольно рано помогли ему укрепить чувство принадлежности к духовной знати, в рядах которой он в конце концов оказался.

Сорбонна представлялась Мегенбергу раем для ученых занятий, совершенствования способностей, формирования эрудиции. Он не раз с благоговением вспоминал Париж, один из знаменитых европейских центров образования, сравнивая его с глубоким озером познания. В короле из дома Валуа он старался увидеть тип образованного правителя; возможно, что так называемое «Княжеское зерцало» было посвящено Мегенбергом Филиппу VI Валуа. Здесь же, в Париже, Конрад начинает устанавливать контакты с папской курией. Известно, что он несколько раз посещал Авиньон: в 1349 г. в составе делегации англиканской нации (куда входили обычно и студенты из Германии) Парижского университета (8 декабря, в праздник Непорочного Зачатия Девы Марии), в 1361 г. по поручению императора Карла IV и городского совета Регенсбурга. Не исключено, что было еще одно посещение временной папской столицы в 1346 г. Будучи несколько раз в Авиньоне, Мегенберг познакомился со многими видными церковными деятелями и папами: Бенедиктом XII, Климентом VI, Иннокентием VI, Урбаном V, Пьером де Бофор — будущим Григорием XI. С 1342 по 1348 г. Конрад Мегенберг проживает в Вене, где у него складываются хорошие отношения с австрийским герцогом Альбрехтом и его двором. Еще 10 ноября 1340 г. по просьбе Мегенберга англиканская нация оформила ему рекомендательное письмо к герцогу Австрии и «общине города Вены». В начале 1342 г., после многочисленных попыток получить пребенду, Конрад стал ректором школы при соборе св. Стефана. Его положение в Вене не было менее значительным, чем если бы он стал магистром в Эрфурте, городе его раннего ученичества.

Венский университет был основан лишь в 1365 г. Школа при соборе св. Стефана к этому времени имела долгую традицию и могла превратиться в значительный научный центр [6] не только Австрии, но и всего немецкого Юга ⁴. В 1296 г. т.н. патронат, то есть исключительное право герцога Австрийского возводить в степень магистра, был передан городскому совету, а вместе с этим учебное заведение стало городской школой, финансировавшейся горожанами. Став ректором школы св. Стефана, Конрад Мегенберг автоматически получил право назначать преподавателей в другие школы Вены ⁵. Любопытно, что в Вене Мегенберг нашел возможность применить свои знания по астрономии, полученные в Париже (хотя не исключено, что первые сведения были им получены еще в Эрфурте). На одном из учебных планов школы св. Стефана этого периода зафиксированы пометки из «Сферы» Иоганна Сакробоско.

Однако в 1348 году в Вене Мегенберга подстерегает тяжелый недуг — паралич рук и ног. Наконец, после безуспешных попыток справиться с болезнью Конраду было видение: излечиться он сможет, если обратится с молитвами к св. Эрхарду. Поэтому вскоре с помощью друзей, водным путем (по Дунаю) он был переправлен в Регенсбурга. И там, распластавшись в форме креста, он молился у мощей святого. Чудо свершилось, болезнь отступила. Возможно, это событие и побудило Мегенберга остаться в Регенсбурге и посвятить свою жизнь служению церкви. Здесь же Конрад заканчивает свою «Этику», которую посвящает австрийскому герцогу Рудольфу IV. Ему же позже будут переданы вторая редакция «Книги Природы» и небольшой трактат «О душе».

С 1359 по 1363 гг. Конрад — пристер регенсбургского собора св. Ульриха. Сохранились свидетельства, что Мегенберг пользовался уважением среди сограждан, часто обращавшихся к нему как к своему защитнику. Умер он 14 апреля 1374 г.

Конрад Мегенберг был очень плодовитым сочинителем. До настоящего времени не установлено точное число произведений, вышедших из-под его пера. Известные его трактаты, рассуждения, исследования составляют не менее полутора десятка. Однако и они изучены явно недостаточно, чтобы окончательно судить о месте Мегенберга в истории теологической, этической, политической мысли. Тем более, что Мегенберг по традиции не считается «выдающимся» представителем духовной жизни столетия. [7]

Известные сочинения Мегенберга можно разделить на три условные группы. Условные потому, что во многих из них затрагиваются или подробно рассматриваются самые разнообразные проблемы (догмат о Непорочном Зачатии Девы Марии, филиация Бога, причины смертности в Германии в конце 40-х годов, ведение семейного и государственного хозяйства, пищевой рацион, воспитание юношей и девушек, проблема трансляции (передачи) империи, борьба с ненавистными миноритами и т.д.). Тем не менее представляется оправданным говорить о сочинениях теологических и церковно-правовых, политических и полемических, природоведческих.

К первой условной группе относятся произведения агиографического жанра — «Жизнь св. Эрхарда» (Lacrima ecclesiae), «Жизнь Доминика», «История св. Маттеуса». Теологическим сочинением считаются его «Комментарии на восхваление Блаженной Девы Марии» (неопубликован). Однако известно, что Мегенберг обсуждает в нем актуальные тогда вопросы Мариологии, комментирует им же самим сочиненный гимн во славу Девы, суждения о ее непорочном зачатии и телесном вознесении.

К теолого-философским сочинениям относят небольшой трактат «О душе», а также перевод труда Бартоломея Англичанина «Книга о свойствах вещей», использованный Мегенбергом в окончательной редакции «Книги Природы». К этой же группе примыкает опубликованная сравнительно недавно «Monastica». Наряду с сугубо философскими проблемами (свобода воли и т.д.) Мегенберг анализирует вполне земные вещи: государство, человек с его повседневными заботами и проч. ⁶ Собственно церковно-правовые сочинения Мегенберга — «Статуты капитула регенсбургской церкви», «Трактат о границах епархии города Регенсбурга».

Вторую большую группу произведений Конрада, «политико-полемических», составляют трактаты, в которых автор ставит вопросы государственного устройства, взаимоотношения «двух мечей». Это «Трансляция империи», «Против Оккама», которые могут рассматриваться как побочный продукт «Экономики» — обширного сочинения, в котором Мегенберг весьма подробно пытался осветить большинство из волновавших его проблем, в том числе дать [8] развернутую критику воззрений миноритов. Мегенберг убежден в необходимости борьбы со взглядами Жана Жандена и Марсилия Падуанского, утверждавшими, что светская власть в лице императора вправе отстранять папу ⁷.

Своеобразное место среди сочинений Мегенберга, как, впрочем, и среди других произведений, посвященных Черной смерти, занимает небольшой по объему труд «О смерти в Германии», или «О великой эпидемии», написанный в 1350 г. Конрада практически не интересуют симптомы болезни, ее течение, конкретные средства лечения. Свои усилия наш автор направил на анализ причин великого бедствия. Совершенно неудовлетворительными представляются ему суждения, высказывавшиеся многими его современниками: воздействие небесных светил (неблагоприятное расположение звезд), Божья кара за людские грехи, отравление источников и т.д. По мысли же Мегенберга, причины бедствия не всегда следует искать лишь в названных явлениях, хотя и это важно. Характеристика вклада Мегенберга в области естественнонаучных знаний затруднена вследствие недостаточной изученности его трактатов. Несомненным оказывается одно: Конрад Мегенберг своими сочинениями «Книга Природы», «Немецкая Сфера» явно выходит за рамки обычного перевода латинских «природоведческих» трудов Фомы Кантимпрейского («Книга о природе вещей»), Иоганна Сакробоско («Сфера» — одного из самых популярных учебников по астрономии XIII—XIV вв.), Бартоломея Англичанина («Книга о свойствах вещей»). Знание Мегенбергом общей энциклопедической и специальной литературы неожиданно оказываются настолько глубоки, а суждения — оригинальными во многих отношениях, что регенсбургский каноник предстает одним из выдающихся исследователей природы своей эпохи, сопоставимых разве что с Жаном Буриданом, Фомой Брандвардинским, Иоганном Саксонским, Генрихом Лангенштайном, Альбрехтом Саксонским ⁸.

Среди всех сочинений Конрада Мегенберга особняком стоит его раннее произведение, которое трудно отнести к какой-либо одной из названных групп — «Плач Церкви о Германии». Объем его — 26 листов in folio. Осенью 1337 г. Конрад по поручению англиканской нации отправился в Авиньон, желая [9] попутно похлопотать о собственной пребенде. 1 января 1338 г. он передал папскому капеллану Иоганну де Пискибусу первую редакцию «Плача» с посвящением. Неизвестно, привез ли Мегенберг уже готовый текст или составил его во время пребывания в Авиньоне. Во всяком случае, он сам говорит о том, что в его распоряжении был всего один месяц, да и то лишь четвертую часть этого времени он посвятил переписыванию набело. Однако известно в то же время, что с прошением Мегенбергу не повезло. Первая редакция «Плача» не сохранилась. В распоряжении исследователей оказалась сохранившаяся вторая редакция рукописи, переданная Конрадом осенью 1338 г. с новым посвящением теперь уже папскому легату в Германии Арнальду де Вердела. Х.Куш, вслед за Р.Шольцем, отметил наличие переработки некоторых глав «Плача». Однако видимые следы ее в самой рукописи отсутствуют, то есть сохранившийся экземпляр есть копия второй редакции. Переработаны главы 73-76, в которых Мегенберг выражает свое разочарование бесплодным для него лично пребыванием в Авиньоне. Во второй части сочинения скорректированы главы 30 и 31, 24-27 (содержание главы 32 хорошо согласуется с главой 29 и т.д.). В 1890 г. Г.Грауерт описал рукопись и сверил ее. Ему же принадлежит подробное изложение «Плача» ⁹. Первое издание осуществил крупный знаток и издатель средневековых текстов Р.Шольц. Затем источник публиковался в «Monumenta Germaniae Historica» ¹⁰, а также в 1956 г. вышел параллельный перевод на немецком языке ¹¹.

«Плач Церкви о Германии» представляет вид полемического диалога, средневековой дискуссии. Он составляет немецкий вариант полемических стихов и драмы. Известно, что жанр плача, один из древнейших жанров эпической поэзии, вообще характеризуется авторским сопереживанием происшедшему или происходящему. Уже в названии первой главы Мегенберг называет свое сочинение плачем, что придает произведению характер весьма своеобразной жалобы. Мотив плача в среднелатинской литературе встречается довольно части при обсуждении библейских сюжетов, жалобах на светские и духовные власти.

Содержание «Плача» есть как бы продукт сна. Мотив сна [10] наряду с мотивами безумия и опьянения использовался еще в античной греческой поэзии. Каллимах в «Айтии» первым использует этот прием. Впоследствии он широко применялся Эннием, Горацием. У истоков средневековой литературы видений стоит Апокалипсис. Однако визионерские записи не всегда были грандиозны, как Откровение. Более обычный образец дает раннехристианская литература, например «Пастырь» Ермы, едва не вошедший в канон ¹². Использование такого рода литературного приема, как видение, сон, дает свободный полет фантазии, освобождая тем самым автора от необходимости последовательного и четкого изложения событий. В то же время подобный литературный прием позволяет обсуждать самые разнообразные, не всегда традиционные и «удобные» вопросы. Тем не менее Мегенберг применяет правила традиции, «школы», им используются образы Ветхого Завета, духовной поэзии. Прослеживается знание популярных учебников — «Поэтика» и «Новая поэтика» Гольфрида де Вино Сальва, которые еще в XIII в. вытеснили «Poetria vetus» Горация из обучения риторике. Мегенбергу они были хорошо известны, и он часто заимствует из них обороты и манеру изложения. Используются источники, дающие представление о переживаниях и суждениях предшественников Конрада, разговорных формах того времени. Часто автор обращается к «Золотой легенде» Якопо Воражинского — житийному своду итальянского писателя-доминиканца. Уже при жизни составителя книга получила широкое распространение в Италии и за ее пределами. Первая из известных немецких рукописей датирована 1282 г. Прибегает Мегенберг к «Кантовым дистихам» — популярным в средние века высказываниям на моральные темы, составленным в манере Кантона Старшего.

«Плач Церкви о Германии» состоит из 1746 строф, написанных гекзаметром, и делится автором на две части. Первая часть включает 78 глав, вторая — 35. Главам предшествуют посвящения. В конце первой части Конрад сам определяет ее главную тему: спор между императором и папой. Вторая же часть трактата посвящена проблемам духовенства, прежде всего нищенствующих монахов, которые, в чем убежден автор, изнутри наносят вред церкви и способствуют раздору [11] между императором и папой.

«Плач», как и все известные сочинения Конрада Мегенберга, имеет четкую разбивку на главы, каждая из которых, в свою очередь, «задана». Гл. 1-2: Стремление получить благоволение папы и кардиналов определяют одну из главных установок (папа — солнце, его окружение — звезды-кардиналы; луна, т.е. император, отсутствует). Гл. 3: Появляется Церковь, произносит длинный монолог, не называя конкретно предмет и причину своей жалобы. Гл. 4-5: Папа не желает прислушаться к словам Церкви. Гл. 6: Церковь решает покинуть папу. После этого диалог приобретает иную направленность. В гл. 7 шокированный папа просит Церковь подробнее рассказать о ее страданиях. Гл. 8-13 посвящены подробному изложению жалоб Церкви. Гл. 14: Папа считает рассказ Церкви безумием. Гл. 15-18: Церковь приводит контрдоводы. Гл. 22-30: Обсуждение темы «Папа и империя». Гл. 31-38: Спор о том, кому должна принадлежать империя. Гл. 39-50: Полемика Церкви с папой о признании Людвига Баварского и возвращении его в лоно Матери-Церкви. Гл. 51-68: Аналогичные просьбы со стороны Девы Марии, мальчика-Христа, Германии, рыцарей, дев, епископов, школяров и Маргариты — жены Людвига. Гл. 69-72: Церковь прощается с Германией (намек на неудачу посольства Людвига в 1337 г.). Гл. 73-76: Автор просит Германию взять его с собой, ибо он ничего не получает в Авиньоне. Гл. 77-78: Противостояние папы и Церкви.

Вторая часть «Плача» описывает внутренние неурядицы Церкви. Собеседницей выступает Абра, эрудированная служанка Церкви, воплощение мудрости, и сам автор. Мегенберг терпит личную неудачу, не получая желанной пребенды. Не помогли ему и связи, хотя автор имел своих сторонников среди кардиналов. Он считает себя обойденным, обделенным должным вниманием, представляя дело таким образом, что учение, талант, добродетели перестали цениться (а может быть, они никогда и не ценились) в Германии. Однако недовольство проявляется в остроумной форме, осторожно, продуманно, со ссылками на авторитеты: «...пренебрежение к учащимся лицам, которые, начиная с поры цветущей молодости до зрелых лет, проводили свое время, усердно изучая [12] схоластические дисциплины, но которые так и не получили рекомендации и не были вознаграждены, как другие, бенефициями Римской церкви в Германии, что соответствует словам Сенеки: «Благородное дарование не оценивается и не почитается, и я думаю, что если бы оно продавалось, то на него не нашлось бы покупателя». Тем не менее Мегенберг не теряет надежды на благоволение папы в своем страстном желании получить пребенду. Его упование — на посредничество папского капеллана, ибо он сам, будучи ничтожным клириком, из-за собственной неопытности и недостаточных знаний не решается обратиться «к этому льву», т.е. наместнику Христа.

К проблеме образованности и образованных (docti) Мегенберг возвращается не раз и в самом тексте «Плача». Среди просителей за Людвига Баварского, которых Германия приводит с собой к папе, выделяется группа школяров, жаждущих святого посвящения. Автор отмечает, что очень часто знания приобретались ради получения доходной должности. Как правило, лишь небольшой части школяров удавалось достигать желанной цели. Представители знатных семейств, иронизирует наш автор, не могут переносить утомительное для тела обучение, так как их телеса не переносят худобы. Конрад серьезно обеспокоен этой проблемой, поскольку он, будучи благородного происхождения, являлся тем не менее всего лишь «бедным сыном науки». Понятно поэтому, что все его устремления направлялись на получение соответствующей духовной должности, пребенды — источника благополучного материального существования. 1337—1338 гг. — период его сложного экономического положения. Но вдруг Конрад начинает рассуждать прямо противоположным образом: пусть уж лучше он останется бедным, несчастным, но верным сыном Церкви, ее преданным слугой. К тому же и Абра, беседуя с автором, призывает его вернуться к научным занятиям и отказаться от мирских радостей. Лучшим выходом из создавшегося положения, конечно же, было оставить надежду на пребенду и вернуться в Париж, к озерам познания. К тому же Париж — место рождения клира. И ему вовсе не нужна пребенда, в который раз подчеркивает Мегенберг, ибо все равно она бесполезна и недостижима, поскольку многие богатые претенденты обладают явными преимуществами в курии. Но [13] не следует забывать, что «Плач» был посвящен Иоганну Пискибусу, капеллану Бенедикта XII, имевшему реальную возможность замолвить словечко за Конрада.

В «Плаче», как уже отмечалось, содержатся весьма жесткие инвективы в отношении папы и курии, не говоря уже о других служителях культа. Соблазнительно, конечно, уличить Мегенберга в кощунстве. Однако нелицеприятные для курии истины, высказываемые при помощи распространенной для той эпохи формы, «спасают» Конрада. Эта форма — умение вести диалог, пользуясь т.н. «свободой дураков». При всей сложности текста «Плача» из него проглядывают «уши» вагантов. Причем проявлений дурачеств в сочинении более чем достаточно: утрированный язык, гротескные шутки и образы, колкости, граничащие с неприличием, игра слов (иногда ради рифмы, иногда — ради уничижения своих противников): mundum — чистота, mundus — мир; verba — слова, verbera — удары; columbus — голубь (нечистый, нецеломудренный = плохой прелат); palumbus — голубь сизый, дикий (чистый, целомудренный, неразвращенный = хороший прелат); cardinales, cardinales и т.д. Самая горькая правда высказывается в нарочито гротескном виде, проявляясь в грубейшем словесном реализме, непосредственно выявляя столкновение страстей и почти необузданного фарса, которые кажутся странными и неподобающими для «верного сына церкви». Происходит неожиданное — «недоучка» Мегенберг очень свободно, а главное, спокойно и умело пользуется остротами, гневными обличениями, сознательными оговорками. Они появляются как бы сами собой, естественно, вовремя. Другими словами, автоматически «срабатывают» ограничители. Всегда соблюдаются необходимые предосторожности, в результате чего Конрад выходит сухим из воды. Он умеет вовремя остановиться, вывести себя из-под угрозы возможного наказания за высказанные вслух суждения, которые явно не могут понравиться представителям курии. Главное, полагает наш автор, не забывать подчеркивать, что все высказанные нелицеприятные вещи есть не что иное, как «ludus» — игра, шутка. Поэтому папе не следует сердиться на юного имитатора философии; напротив, пусть наместник Христа посмеется. И тем не менее, остается открытым вопрос: настолько ли просты [14] и невинны шутки и пародии Мегенберга. Полемизируя с Л.Февром о проблеме смеха в романе Рабле, М.М. Бахтин обращал внимание на гораздо большую значимость смеха, иронии, пародии в эллинистической и средневековой культуре, нежели это осознается современными исследователями. Поэтому, как представляется, оценивать воззрения Конрада Мегенберга необходимо не только с точки зрения его вклада в теологические и политические споры середины XIV в., но и по степени проникновения в его сочинения смеха как явления миросозерцательного, универсального.

Содержание «Плача» показывает, что политическая концепция Мегенберга ориентирована в прошлое и ее суть — в гальванизации устаревших представлений о «порядке». Несмотря на проявляющееся «национальное чувство» Конрада, он явно отстает от реалий исторического развития Германии, по традиции отдавая предпочтение имперским идеям штауфеновской эпохи.

Перед нами «два» Конрада. Не исключено, что «раздвоение» свершилось именно в период создания им «Плача» и окончательно оформилось в последующие годы, когда им были написаны «Трактат против Оккама», «Трансляция империи», «Немецкая сфера», «Экономика», «Книга Природы» и др. Двойственность позиции Мегенберга — в его оппозиции к методам, которые использовала курия в противостоянии с Империей, с одной стороны, а с другой — в его всяческой поддержке папской доктрины двух мечей, когда речь шла об искоренении «грязной пены немецкой ереси».

Комментарии

1. Енько А.Г. «Defensor pacis» Марсилия Падуанского и борьба империи против светских притязаний папства // Вестник МГУ. Сер. истории. 1964. N.2; Его же. Из истории борьбы империи против светских притязаний папства в начале XIV в. (1314—1329) // Научные доклады высшей школы. История науки. М., 1961. N.3; Курантов А.П., Стяжкин Н.И. Оккам. М., 1978; Бойцов М.А. Германский император XIV в.: инструменты реализации власти // Власть и политическая культура в средневековой Европе. М., 1992.

2. Kraft W. Die Heimat des Konrads von Megenberg // Mitteilungen zur Geschichte der Medizin, der Naturwissenschaften und Technik. 1941-1942. Bd. 40; Mitzka W. Landschaftliches Wortlaut im «Buch der Natur» des Konrads von Megenberg // Hessische Blaetter fur Volkskunde. 1960. Bd. 51/52; Steger H. Konrads von Megenberg und die Sprache der Nuernberger Raumes im vierzehnten Jahrhundert // Zeitschrift fur dautsche Philologie. 82. 1963.

3. Seifert A. Studium als soziales System // Schulen und Studium im sozialen Wandel des hohen und spaeten Mittelalters. Sigmaringen, 1986. S. 612.

4. Grauert H. Auf dem Wege zur Universitaet Erfurt // Historisches Jahrbuch. 1910. Bd. 31. S. 249-289; Arnold K. Konrads von Megenberg als Kommentator der «Sphaera» des Johannes von Sacrobosco // Deutsches Archiv fur Erforschung des Mittelalters. Koeln-Wien, 1976. Jg. 32. H.1.S. 160.

5. Denifle H. Die Entstehung der Universitaeten des Mittelalters bis 1400. 1865. S.604.

6. Krueger S. Kriese der Zeit als Ursache der Pest // Festschrift fur Hermann Heimpel zum 70. Geburtstag. Goettingen, 1971. Bd. II. S.839-883.

7. Konrad von Megenberg. Werke. Oekonomik. Buch 1. Monumenta Germaniae Historica. Staatsschriften des spaeteren Mittelalters III Bd. Stuttgart, 1973; Buch 2. 1977; Buch 3. 1984; Idem. Monastica // Monumenta Germaniae Historica. Stuttgart, 1992.

8. Konrad von Megenberg. Buch der Natur. Stuttgart. 1861; Idem. Deutsche Sphaera. Tuebingen, 1980; Ruberg U. Allegorisches im «Buch der Natur» Konrads von Megenberg // FS. Bd. 12. 1978. S. 310-325; Blank W. Mikro- und Makrokosmos bei Konrad von Megenberg // Geistliche Denkformen in der Literatur des Mittelalters. Muenchen, 1984. S. 83-100; Hayer G. Der Ueberlieferung von Konrads von Megenberg «Buch der Natur». Eine Bestandaufnahme // Deutsche Handschriften 1100-1400. Oxforder Kolloquium 1985. Tuebingen, 1988. S. 408-423.

9. Grauert H. Konrads von Megenberg Chronik und ein Planctus ecclesiae in Germaniam // Historisches Jahrbuch. 1901. Jg. 22.

10. Konrad von Megenberg. Planctus Ecclesiae in Germaniam // Scholz R. Unbekannte kirchenpolitische Streitschriften aus der Zeit Ludwig der Bayern (1327-1354). Rom, 1914. Bd. II. Idem. Planctus Ecclesiae in Germaniam // Monumenta Germaniae Historica. Staatsschriften des spaeteren Mittelalter. II, I. Stuttgart, 1941.

11. Klagelied der Kirche ueber Deutschland (Planctus Ecclesiae in Germaniam). Bearbeitet von Horst Kusch. Berlin, 1956.

12. Пастырь Ермы // Писания мужей апостольских. М., 1992.