ОГЮСТ ФРЕДЕРИК ЛУИ МАРМОН

МЕМУАРЫ

МЕМУАРЫ МАРШАЛА МАРМОНА

В издательстве «Рейттар» вышла новая книга «Мемуары маршала Мармона о Наполеоне и его времени». Автор-составитель С. Ю. Нечаев. 22 года рядом с Наполеоном провел Мармон, хорошо знал его достоинства и недостатки. Книга ограничена событиями до 1814 г. Именно в этом году окончательно оформилось расхождение Мармона и Наполеона, и бывшие друзья стали непримиримыми врагами. Ниже приводим выдержки из этой книги.

Время летит быстро: ещё совсем недавно я был молод, а вот сейчас уже вижу себя стоящим перед дверью, ведущей в старость... А что ещё остаётся в конце длинного жизненного пути, кроме как попытаться бросить взгляд на большой отрезок времени, прожитый достойно, а порой и со славой, и вспомнить факты и события, которыми была наполнена моя жизнь. С этой целью и берусь я за перо...

С самого моего рождения и до пятнадцати лет мой отец ни на один день не оставлял меня без внимания. У него было две основные задачи: сделать меня сильным и развить во мне амбиции... на более благородной основе, признающей первенство заслуг перед желанием получать. Сколько раз он повторял мне: «Лучше заслужить, не получив, чем получить, не заслужив». И добавлял: «При сильном и постоянном желании, а также когда этого заслуживаешь, всегда получишь своё». Это правило я запомнил на всю жизнь; я многого достиг в жизни, но, небо свидетель, я никогда не избегал возможностей, которые могли привести меня к тому, чтобы заслужить...

Мой отец... хотел развить во мне сильный характер... С девяти лет он нагружал меня физическими упражнениями... в двенадцать лет я уже хорошо держался в седле... Такие ежедневные тренировки дали мне крепкое телосложение и способность переносить большие нагрузки. Лишения, которые подавляли других в длительных походах, были для меня просто игрой, и даже сейчас, несмотря на полученные ранения, я ещё не знаю толком, что такое болезни...

Вскоре я отправился в Дижон... для завершения образования... Во время пребывания в Дижоне я в первый раз повстречался с тем самым выдающимся человеком, жизнь которого удивительным образом преобразила Европу и весь мир. Это был сверкающий метеор, появившийся во всём своём блеске, который оставил после себя только смятение, неопределённость и мрак. Речь идёт о Банапарте...

Итак, в семнадцать с половиной лет я стал учеником, су-лейтенантом артиллерии, полным задора, надежд и любви к своей профессии...

В феврале 1793 г. в звании лейтенанта я был направлен для прохождения службы в артиллерийскую роту гарнизона Бур-ан-Бресс, а так как в ней не было капитана, я стал её командиром. Немного позже, получив приказ перебраться с шестью орудиями в Шамбери, я отправился туда... Вскоре меня перевели в Гренобль... Со своей ротой и восемью орудиями я был направлен в укреплённый лагерь Турну... Я был прикомандирован к передовому лагерю Сент-Урс; там не хватало офицеров-инженеров, и я вынужден был выполнять их функции... не успели работы закончиться, как противник предпринял активную попытку ими овладеть...

Это был первый бой, в котором мне довелось принять участие... Свист пуль и ядер произвёл на меня самое приятное впечатление; я отметил в себе чрезмерную пылкость и рвение, вызывавшие необузданное желание всегда идти вперёд. Эта нетерпеливость, правда, очень быстро уступила место спокойствию и невозмутимости, которые в течение всей моей военной карьеры не оставляли меня при появлении малейшей опасности...

Я прибыл в Оллиуль, где находился генеральный штаб армии и её артиллерийский парк, 12 фримера (2 декабря). Там я повстречал того самого выдающегося человека, которого мне довелось видеть в детстве, предназначенного пройти изумительный жизненный путь, и которому в течение долгих лет моя жизнь будет отдана без остатка...

Город Тулон представляет собой одну из наилучших в мире военно-морских позиций: он находится в глубине двойной бухты достаточно далеко от моря... Английская эскадра занимала большую бухту, своим огнём дополняя весь этот прекрасный и обширный оборонительный ансамбль. И вот против всего этого Карто бросил свою неспособность и невежество. Бонапарт, вернувшись из Ниццы, присоединился к армии под Тулоном; он явился к своему соотечественнику Саличетти, а тот представил его Карто, который пригласил всех на ужин, пообещав в тот же вечер показать занимательный спектакль с горящей английской эскадрой. После приёма пищи Карто с народными представителями, одурманенные выпитым вином и полные бахвальства, торжественно прибыли на батарею, от огня которой ожидались столь блистательные результаты... Бонапарт сразу заявил, что ядра не смогут долететь до моря и что он не видит ни малейшего соответствия между поставленной целью и выделенными на это средствами. Четырёх выстрелов оказалось достаточно, чтобы понять, сколь смехотворны были предпринятые подготовительные меры; в полном унынии все вернулись в Оллиуль с сознанием того, что наилучшим решением будет оставить капитана Бонапарта, полностью положившись на его знания. С этого момента ничего больше не делалось без его приказов, и всё стало подчинено только ему...

Первые годы своей жизни я провёл, пытаясь отличиться в артиллерии, соблюдая странную преданность этому роду войск во время своего продвижения. Следует вспомнить, что и генерал Бонапарт не избежал этого предрассудка, но не возможно было себе представить, до какой степени абсурда этот ложный сам по себе принцип мог дойти в реальности. Военная жизнь времени, о котором я говорю, была такова: Бонапарт, шеф батальона в артиллерии, был приписан к Итальянской армии в качестве главнокомандующего, а я, Мармон, полковник 2-го полка конной артиллерии, был в этой армии адъютантом главнокомандующего Бонапарта...

Инспекция побережья заставила генерала Бонапарта отказаться от идеи экспедиции в Англию; но его личный интерес требовал движения. Он хотел продолжать воздействовать на человеческие умы, заставлять снова произносить своё имя с восхищением и поддерживать восторг, который он когда-то внушал. Время и молчание часто стирают воспоминания о самых великих вещах, особенно во Франции; он же стремился избежать этой печальной судьбы. И тогда ему в голову вернулась мысль об экспедиции в Египет, которой он начал заниматься ещё в Италии. Было сделано соответствующее предложение Директории... Все детали экспедиции были подготовлены Бонапартом лично... Было сформировано два корпуса... Эскадра, предназначенная для нашей перевозки и сопровождения, насчитывала четырнадцать линейных кораблей... тридцать фрегатов и лёгких кораблей и флот из трёхсот прочих парусных судов... Погрузка была закончена 15 мая, а 19 эскадра и огромный флот поднял паруса. Здесь я должен подробно остановиться на событии, рассказа о котором я нигде ещё не встречал: оно характеризует жизненный путь Наполеона, без сомнения, путь гениальный и отважный, но в котором при этом судьба очень часто оказывала ему могучую поддержку. Он сам верил в свою сверхъестественную защиту; это суеверие не раз побуждало его полагаться на те удивительные шансы, которые спасали его, минуя все человеческие расчёты. Позднее, я в этом не сомневаюсь, он искренне поверил в свою небесную миссию.

Поспешно направляясь в Тулон, Бонапарт поздним вечером приехал в Экс-ан-Прованс. Он путешествовал... в большой и очень высокой дорожной карете. Желая продолжить свой путь без заезда в Марсель, где его могли бы задержать дела, он отправился по более короткой дороге через Рокевэр, дороги широкой, но не столь часто используемой; ямщики не пользовались ею уже несколько дней. Вдруг на крутом склоне, который карета преодолевала на большой скорости, она остановилась от сильного удара. Все сразу проснулись и поспешили выйти, чтобы узнать причину произошедшего. Оказалось, что огромная ветка дерева, падая на дорогу, ударила по крыше и перегородила карете путь. В десяти шагах от этого места, в самой нижней точке этого спуска, находился мост через бурный поток, пролегавший между двумя крутыми берегами. Этот мост необходимо было переехать, но накануне он обрушился, и никто об этом не знал. Все должны были неминуемо упасть в пропасть, если бы сломавшаяся ветка не остановила карету на самом краю.

Не было ли это проявлением руки Провидения? Не дало ли это Бонапарту право поверить в то, что оно заботится о нём? И без этой ветки, столь крепкой и так удивительно упавшей, что стало бы с покорителем Египта, покорителем Европы, с тем, могущество которого в течение пятнадцати лет будоражило землю?