Песни и поэзия народного движения — это барометр его интенсивности и переживаний, его горений и надежд. Они являются поэтому фольклором народа, стремящегося к великой цели, подлинной народной литературой.

С исторической точки зрения фольклор представляет собой особую форму социального документа. Это — целый спектр народных традиций, убеждений и стремлений. Баллады, повествовавшие о героических событиях и вдохновенных мечтах и распевавшиеся на самые популярные мотивы, сатирические стихи, высмеивавшие несправедливость и зло, лирические строфы о золотом веке — все эти поэтические произведения, рисующие подвиги, горести и надежды, вновь и вновь возникают в самой гуще событий и являются таким же достоянием народной истории, как и сами народы. Чаще всего авторы этих произведений неизвестны. Если автора удавалось установить, он оказывался обычно выразителем настроения безымянной толпы, мысли и чувства которой очень хорошо улавливал.

Народные песни и баллады воодушевляли как певцов, так и слушателей. Они формировали моральные устои простого люда. Этим можно объяснить, почему правители и правящие классы обычно неодобрительно относились к народным песням и старались задушить их. Так, например, в Новой Англии любознательный тори, пуританин и кальвинист Коттон Мезер записал 27 сентября 1713 г. в своем дневнике: «Мне сообщили, что умы и нравы многих испорчены глупыми песнями и балладами, которые распространяются во многих частях страны разносчиками и уличными торговцами. В качестве противоядия я хотел бы собрать стихотворные произведения, наполненные благочестием и способствующие утверждению истины и добродетели, напечатать их и разослать во все уголки страны» ¹. Тот же страх, как бы песни не внушили народу мысли о ниспровержении власти, заставил в марте 1796 г. парижские власти запретить населению собираться перед расклеенными листовками с «Новой песней» Сильвена Марешаля ².

По этой же причине противники британских якобинцев пытались топить якобинские песни в потоке собственных произведений ³.

Движение народных масс в любой стране создает свой фольклор. Мы ограничимся здесь лишь несколькими примерами из истории Соединенных Штатов, Англии и Франции — трех государств, где произошли [275] первые буржуазные революции. В предреволюционной Америке самое большое, хоть и кратковременное, вооруженное крестьянское восстание против крупных землевладельцев произошло в Каролине. Его участники, известные под безобидным названием «регуляторов», сложили свои поэмы и песни. В одной из них было целых 8 куплетов ⁴.

Обширная поэзия американской революции является таким же прекрасным зеркалом своего времени, как и не менее обширная проза. Многие стихи, такие, например, как «Yankee Doodle», пользуются широкой популярностью до настоящего времени. Темы этих стихов чрезвычайно разнообразны, и они производят такое же сильное впечатление, как и пламенные призывы к действию. Большинство авторов неизвестно, но двоих удалось установить. Это два известных поэта — Томас Пейн и Филипп Френо. Первому мы обязаны такими песнями, как «Дерево свободы» и «Песня бостонских патриотов» ⁵. Второй, которого по праву называют «поэтом американской революции», является автором политических сатир, таких же гневных, как у Ювенала, и таких же ядовитых, как у Чарлза Черчилля. Умерший в разгар революции, Френо в своих песнях и одах прославлял образ свободной, гармоничной демократической Америки, которая станет примером для других народов ⁶.

Кульминационным моментом Английской буржуазной революции XVII столетия явилось движение диггеров. Оно продолжалось недолго, и все же диггеры оставили нам свой фольклор, в котором выразили свои убеждения так же твердо, как и в своей прозе. В самом тоне стихов передается гнев народа, который в награду за все свои жертвы, принесенные ради революции, был обманут и лишен ее завоеваний. В своих же гимнах радости диггеры предвидят завершение революции, когда будет создано бесклассовое общество свободы и братства.

Найдено пять песен и баллад диггеров ⁷. Было бы несправедливо сравнивать их с поэзией такого современника диггеров, как Мильтон, но они безусловно выигрывают при сравнении с произведениями таких второстепенных поэтов того времени, как Уильям Девенант и Эдмунд Уэллер. Отличительной чертой поэзии диггеров является исключительная искренность. «Песня диггеров» звучит так, будто автор писал ее кровью сердца. С литературной точки зрения она стоит в одном ряду с лучшими песнями бабувистов.

Хотелось бы дать более глубокий анализ поэзии британских якобинцев, поскольку она возникла одновременно с фольклором бабувистов. Отметим пока лишь то, что вклад английских якобинцев был довольно значительным. Они говорили о «правах человека» и «бедствиях человека», о «правах государей» и «правах свиней», о «правах наций» и «правах человечества». Якобинцы создали множество песен и сатирических куплетов ⁸. Но если бы мы уделили им больше внимания, это далеко [276] увело бы нас от основной темы нашей статьи — фольклора бабувистов. По этой же причине мы не остановимся на балладах чартистов, собранных и изданных двумя советскими исследователями — Ю.В. Ковалевым и А.А. Елистратовой ⁹.

Как создатели песен и баллад бабувисты во Франции имели многих предшественников. Обширный фольклор создала, например, Фронда, как и восстание «босоногих» в Нормандии, которое предшествовало Фронде и исследованию которого посвятил свои обширные знания Борис Поршнев ¹⁰.

Бабувистскую поэзию отличает прежде всего немалый ее объем, а затем ее значение как социального документа. Гимны и песни бабувистов носят чисто французский характер и как бы отражают революционный дух того времени. Оригинальность бабувистов проявляется в лирике. Мелодии бабувистских песен были лишены блеска, присущего произведениям таких выдающихся современников, как Керубини, Госсек и Мегюль, но с точки зрения бабувистов это не было недостатком. Они считали, что интересам пропаганды больше соответствуют популярные мелодии, и использовали их, по-видимому, весьма успешно.

Занимаясь исследованием бабувизма, мы обнаружили 14 поэтических произведений, которые были связаны с этим движением, если считать началом его 1795 г., когда Шарль Жермен и Гракх Бабеф были политическими узниками Аррасской тюрьмы.

Несомненно, исследователи со временем найдут и другие произведения, которые следует отнести к движению бабувистов. Пока же мы в интересах историков, занимающихся изучением бабувизма, публикуем наше собрание произведений бабувистского фольклора.

Следует сказать несколько слов об авторах этих произведений. Пять произведений анонимны, одно — «Гимн узников Шато дю Торо» — написано Гужоном, но мы рассматриваем его, так как бабувисты считали его своим гимном и пели в тюрьмах. Что касается остальных произведений, то четыре стихотворения написаны Шарлем Жерменом или приписываются ему; Бабеф является автором по крайней мере одного, а может быть и двух произведений; «Песня равных» приписывается Огюстену Александру Дарте ¹¹, а «Новая песня для предместий» совершенно очевидно принадлежит перу Сильвена Марешаля. Нет никаких серьезных оснований связывать имя Буанарроти с каким-либо из этих поэтических произведений.

Мы хотели бы ознакомить читателя с некоторыми подлинными и предполагаемыми авторами. Прежде всего Жермен, бывший офицер, арестованный в числе других бабувистов, когда ему было 25 лет. Жермен родился в Нарбонне в плебейской семье и вынужден был прервать свое образование из-за домашних неурядиц. Он поступил на военную службу 17-летним юношей, а в 22 года получил звание лейтенанта в блестящем гусарском полку, только что созданном тогда Конвентом. Примерно шесть месяцев спустя его уволили из армии и арестовали, по-видимому, из-за речи, произнесенной им перед народным обществом, которую находившийся в миссии депутат Конвента объявил подстрекательской.

После освобождения Жермен пытался вернуться на военную службу, но переворот 9 термидора резко повернул революцию вправо. Жермен был вновь арестован — на сей раз за враждебное отношение к конституции 1795 г. и горячую поддержку конституции 1793 г. Его посадили в парижскую тюрьму, оттуда перевели в Нормандию, затем в Аррас и, [277] наконец, снова вернули в Париж. В конце октября 1795 г. он был амнистирован ¹².

Жермен был человеком действия, усердным, пылким, порывистым. К тому же он был хорошим оратором и умел очень удачно излагать свои мысли в стихах. Чтение Руссо, Мабли, Дидро и Гельвеция расширило его кругозор.

Он понимал, что общество, подобно старому кораблю, начинает давать течь, но не мог понять причин этого, пока Бабеф не разъяснил ему сути происходящего. Это произошло в Аррасской тюрьме, где оба оказались в одно и то же время. Не будучи лично знакомы и находясь в разных концах тюрьмы, они каким-то образом узнали друг о друге. Началась переписка, ставшая поворотным пунктом в жизни Жермена. Бабеф, который к этому времени уже подошел к пониманию основных причин социальных бедствий, торопился поделиться своими идеями с бывшим лейтенантом. Господствующая экономическая система, писал Бабеф в письме от 28 июля 1795 г., основана на эксплуатации 99% населения одним процентом. Хотя рабочие создают все богатства, их заработная плата не дает им возможности покупать ими же созданное. В результате растет нищета. По мнению Бабефа, причины очень просты: «спекулянты и торговцы объединяются с тем, чтобы всегда держать в зависимости от себя подлинного производителя, чтобы всегда иметь возможность заявить ему: работай больше, ешь меньше или ты будешь лишен работы вовсе и не будешь есть. Вот варварский закон, диктуемый капиталом. Но эти убийцы еще и обманывают покупателя, преувеличивая себестоимость всех товаров, превращая ее в тайну, вызывая по своему желанию повышение или понижение цены при помощи преступных уловок, под тем или иным предлогом искусственно вызывая недостаток предметов первой необходимости, мошеннически на него ссылаясь и подчас с этой целью злодейски уничтожая большую часть этих продуктов. Торговля такая, какая осуществляется в этом средоточии бесчисленных обманов и несправедливостей, кои являет наш нынешний общественный строй,— представляет собой множество самых убийственных злоупотреблений».

Каков же выход? Создание социального строя, отвечает Бабеф, где все одновременно будут и производителями, и потребителями, где все будут работать на общее благо и процветание, одним словом, строй, где «не будет ни господ, ни тиранов, не будет ни эксплуататоров, ни эксплуатируемых».

Дав общую характеристику нового общества, Бабеф подробно разбирает способы, которые помогут населению увеличить производство, создать запасы и распределить их, одновременно сокращая рабочий день ¹³.

Картина идеально организованного общества, нарисованная Бабефом, вызвала восторженный энтузиазм Жермена. Он стал ревностным поклонником Бабефа, его преданнейшим последователем.

В «Заговоре во имя равенства» ему было поручено наблюдение за окружными и военными агентами; ему доверялись самые секретные поручения.

Дарте, как и Жермен, выполнял наиболее трудные задания, связанные со строгой конспиративностью организации. Здесь лучше всего привести биографическую заметку, написанную товарищем Дарте [278] Буонарроти: «Огюстен Александр Дарте родом из Сен-Поля, департамент Па-де-Кале, человек образованный, справедливый, отважный, непоколебимый, деятельный, непреклонный, умел разъяснять и страстно заинтересовывать тех, с кем он сближался. Он изучал в Париже право, когда вспыхнула революция, в которой он принял участие со всем рвением человека, готового пожертвовать жизнью во имя истины, как только она открылась ему.

В 1789 г. участвовал в освобождении французских гвардейцев и во взятии Бастилии, где был изувечен, и в осаде Венсеннского замка. Он стал впоследствии членом директории своего департамента и в качестве такового оказал республике при весьма опасном положении столь значительные услуги, что был вознагражден за них особым декретом, указывавшим, что он заслужил благодарность отечества. Затем он стал общественным обвинителем при революционных трибуналах Арраса и Камбрэ, благодаря твердости которых удалось отстоять эту границу, он проявил себя здесь неподкупным республиканцем, а также неустрашимым воином.

Во время термидорианских преследований, которых он не смог избежать, он жил в почетной бедности. Дарте рано воспринял идеи Робеспьера и всеми силами способствовал их осуществлению; поэтому Робеспьер его высоко ценил, и поэтому враги равенства питали к нему беспощадную ненависть.

Обширные знания и страстное чувство справедливости сочетались у Дарте со строгой нравственностью и отзывчивым сердцем. Когда он предстал перед Верховным судом в Вандоме, он неизменно отказывался от защиты, не желая признавать правомочность суда; присужденный к смерти, он и последний свой вздох посвятил отечеству» ¹⁴.

К рассказу Буонарроти можно добавить лишь несколько фактов. Дарте был членом Тайной директории бабувистов. Он вместе с Жерменом контролировал работу агентов и бдительно следил за тем, чтобы не произошло предательства в рядах организации. Благодаря ему Тайная директория вовремя получала самые последние сведения о мерах, намечаемых правительством против организации ¹⁵.

Выступив перед Вандомским верховным судом, Дарте отказался от защиты, отрицая правомочность суда, и сказал о себе следующее: «Я не оставляю в наследство моей семье и друзьям ни позора, ни бесчестия; с гордостью они смогут произносить мое имя среди имен защитников и мучеников великого дела человечества. Смело могу утверждать, что я прошел весь путь революции незапятнанным. Никогда мысль о преступлении или какой-нибудь низости не осквернила моей души. Уйдя еще юношей в революцию, я переносил все ее тяготы, все опасности, никогда не падая духом, не зная иной утехи, кроме надежды увидеть в один прекрасный день, как утвердится царство свободы и равенства. Отрекшись от всего, я целиком посвятил себя этой возвышенной человеколюбивой цели; я забывал обо всем, пренебрегал личными и семейными делами; мое сердце билось отныне только ради человечества и торжества справедливости» ¹⁶.

Марешаль был столь же талантлив, сколь непригляден внешне. Небольшого роста, некрасивый и к тому же заика, он так хорошо владел пером, что это компенсировало все его физические недостатки. Марешаль был поэтом, драматургом, эссеистом, журналистом и памфлетистом. Он был откровенным атеистом со склонностью к анархизму, что видно из его «Манифеста равных», который Тайная директория так и не [279] утвердила. По возрасту Марешаль был одним из самых старых руководителей этого заговора. Еще до 1789 г. он пришел к идее коммунизма.

Его философские взгляды восходят к идеям Руссо и Морелли, Мирабо и Гольбаха, Мелье и Дидро и целого ряда других предшественников и современников. В своих социологических воззрениях он отдавал предпочтение обществу с примитивным равенством и общественным владением имуществом. Он был республиканцем еще до революции, а во время революции антижирондистом, антиэбертистом и втайне антиробеспьеристом. Благодаря его содействию Бабеф был назначен в парижскую продовольственную администрацию, а позже был освобожден из парижской тюрьмы.

К концу 1795 г. Марешаль и Бабеф согласовали уже свои взгляды по основным вопросам, и в следующем году, когда была создана организация бабувистов, Марешаль вошел в ее Тайную директорию ¹⁷.

Мы не затрагиваем в статье биографию Бабефа, во-первых, потому что в общих чертах описание его жизни хорошо известно историкам, занимающимся изучением французского социального движения, а во-вторых, потому что мы уже охарактеризовали общее направление его идей.

Двухсотлетие со дня рождения Бабефа выявило новую волну интереса к нему и к движению, связанному с его именем. В результате в течение последних нескольких лет появился целый ряд превосходных публикаций о бабувизме ¹⁸. Возросший интерес к этому периоду, к счастью, заставил многих молодых исследователей пересмотреть историю бабувистского движения.

Прежде чем перейти к песням бабувистов, мы должны представить их исполнителей. Когда позволяли условия, их слушали на улицах, а чаще всего в кафе, особенно в кафе «Китайских бань» — любимом месте сборища бабувистов на углу улицы Мишодьер и бульвара Итальянского театра. Из пяти женщин, примыкавших к бабувистскому движению, наше внимание привлекают две — Мари-Софи Лапьер и ее подруга — Мари-Аделаида Ламбер. Они выполняли роль курьеров, распространяли листовки и памфлеты, занимались пропагандой среди солдат и полицейских и популяризировали подпольные песни. Софи Лапьер, или просто Софи, как ее звали, была школьной учительницей в Майеннской коммуне. В письме генеральному совету коммуны, сразу после назначения на работу, Софи писала: «Заверяю вас, граждане, что я приложу все свои усилия, чтобы точно выполнять обязанности воспитательницы, которые вы мне доверили. Если мне удастся добиться цели, которую я наметила, я буду бесконечно счастлива. Но это будет только тогда, когда я смогу внушить своим согражданам чувство подлинного патриотизма, все те добродетели, которые составляют благоденствие общества и поощряются в республике, тогда как эти же добродетели очень часто подвергаются гонению в монархии» ¹⁹. [280]

Должно быть, Софи хорошо справлялась со своими обязанностями. В архивном деле, где хранится это письмо, находится свидетельство «цивизма», полученное Софи от имени мэра и генерального совета Майенна после первого года работы.

Так же преданно служила она делу бабувистов. В обвинительном заключении, предъявленном ей вандомским судом, о ее деятельности говорится следующее: «Она была постоянной посетительницей «Китайских бань»; она исполняла там «Новую песню для предместий» и «Жалобу Робеспьера»; она была известна в этом кафе под именем Софи; она была осведомлена о всех замыслах заговорщиков; она бывала у Батиста Лебретона, на улице Герен-Буассо, и в кабачке на улице Дени, на собраниях, происходивших у ее дяди; она приносила туда еду. Каждый раз, когда обсуждалось это предприятие, она подстрекала его сторонников самыми неистовыми и кровожадными речами, а если высказывались какие-нибудь опасения относительно успеха, она это так переживала, что ей становилось дурно» ²⁰.

Обвинение, конечно, преувеличивало деятельность Софи, чтобы убедить присяжных заседателей в ее виновности. Но совершенно очевидно, что она была горячим приверженцем своего дяди Моннара, бывшего солдата, который вербовал сторонников тайной организации в полицейском легионе. Известно также, что Софи развлекала посетителей упомянутых кафе и кабачков пением бабувистских песен. Обычно Софи запевала куплеты, а посетители хором ей подпевали.

Ее подруга Мари-Аделаида была также завсегдатаем кафе «Китайских бань». Мари неутомимо вербовала новых членов организации в полицейском легионе и среди солдат, расквартированных в столице.

Во время домашнего обыска после ареста Мари у нее нашли семь номеров «L'Eclaireur du peuple», последние три номера «Le Tribun du peuple» и одиннадцать бабувистских брошюр и листовок ²¹.

Изучая песни бабувистов, мы разделили их на две группы: в первую группу вошли песни известных или предполагаемых авторов, во вторую группу вошли песни неизвестных авторов.

Два первых произведения, опубликованные Виктором Адвиеллем, связаны с именем Бабефа. Первое, датированное 15 фрюктидора III г., написано в Аррасской тюрьме и задумано как ответ на жалобу шуанов ²². Второе не датировано, но по содержанию может быть отнесено к 1795 г. Оно адресовано тем, кто обвиняет агитаторов в стремлении поддерживать беспорядки, лишая правительство возможности установить в стране спокойствие ²³.

Четыре следующих произведения связаны с именем Жермена. В настоящее время нет больше оснований сомневаться в том, что именно он был автором первых трех стихотворений. Четвертое тоже приписывается ему. Первое произведение, опубликованное Адвиеллем ²⁴, было написано в Аррасской тюрьме и датировано 26 флореаля III г. Второе было найдено и опубликовано Жоржем Лефевром ²⁵. Оно называется «Куплеты по случаю», подписано Жерменом и исполнялось на мотив «Наш мельник». Экземпляры этого стихотворения распространялись в Аррасе и Бетюне. Третье произведение, написанное в подражание «Гимну независимости», осталось незаконченным. Знакомству с этим стихотворением мы обязаны [281] Реми Фуке ²⁶, который нашел его в заметках Жермена под названием «Translation de Paris a Vendome d'une partie des accuses de la pretendue conspiration du 21 floreal». Заметки датированы 16 флореаля IV г. Жермен прибыл в Вандом днем раньше.

Четвертое стихотворение приписывается Жермену, так как оно написано на маленьком клочке бумаги, «на пуговицах сюртука Жермена», как говорится в официальном отчете ²⁷. Стихи написаны на мотив «Мне на это наплевать» и были опубликованы Пьером Николя Эзином в его газете «Journal de la Haute-Cour de Justice» ²⁸ и в «Pieces saisies». Эти публикации отличаются последней строфой. Ниже приводится это четвертое стихотворение.

В конце постыдной жизни ждет смерть,
Служил своей Отчизне — ждет смерть,
Но если жил ты для нее,
Что для тебя и забытьё, что смерть?

Когда против тиранов встал, о, смерть,
Не жди победы, пьедестал, жди смерть.
Как победитель — свергну тьму,
Как побежденный — я приму смерть.

Друзья, не дрогнем, если ждет смерть.
Ведь каждый рабству предпочтет смерть.
Настанет день — и палачей
Мы встретим острием мечей — в них смерть.

Кто знает, как горька тебе смерть?
Но не позор, а честь — в борьбе смерть.
Отчизны верный гражданин,
Знай, что презрел ты не один смерть.

Хотя Флери, как мы уже говорили, приписывает «Песню равных» Дарте, нам кажется, что это скорее результат коллективного, а не индивидуального творчества. Более тщательное изучение ее дает возможность назвать Сильвена Марешаля в качестве одного из соавторов «Песни».

«Новая песня для предместий», написанная на мотив песни «Это то, что меня огорчило», была наиболее распространенной и популярной из всех бабувистских песен. Ее автор — Сильвен Марешаль, который проповедовал принципы равенства и свободы еще до 1789 г. Текст песни был расклеен в различных районах Парижа, ее пели на уличных перекрестках, она привлекала всеобщее внимание, несмотря на все усилия полиции пресечь ее распространение. «В Антуанском предместье, в секции Кенз-Вен,— читаем мы в полицейском донесении,— народ собрался вокруг афиши, содержавшей песню и начинавшейся следующими словами: «Умирая от голода, и т. д.» Мировой судья отправился туда, и сборище разошлось, не проявляя недовольства. Мы считаем, однако, необходимым отметить, судя по разным донесениям, что чрезмерная дороговизна продуктов питания, которые недоступны для народа, и коварные речи недоброжелателей могут ввести народ в заблуждение и направить его по ложному пути».

Песня была опубликована в «L'Eclaireur du peuple» и в «Pieces saisies». Первые три строчки первой страницы, опубликованные в «L’Eclaireur», представляют собой вариант текста афиш, который мы приводим здесь. [282]

НОВАЯ ПЕСНЯ ДЛЯ ПРЕДМЕСТИЙ

И труд, и нищету познав,
Народ, лишенный всяких прав,
Униженный, страдает,
Меж тем как наглый богатей,
Что отнял хлеб его детей,
Победно распевает.

………………………………….

Пусть братья Гракхи к нам придут,
Публикола и славный Брут,
Послужат нам примером!
Трибун отважный, поспеши,
Мы верим в жар твоей души.
Свобода — наша вера!

Тиранам всем придет конец,
Померкнет царственный венец
И палачей Вероны.
И царство Равенства, придя,
Не станет возводить вождя
На свергнутые троны!

Наглеет стая палачей,
Защиты нет от богачей,
Что всей страной владеют.
Но все ж рассвет прогонит ночь,
Шуанов Люксембурга — прочь!
Прочь палачей Вандеи!

Труды законников — в костер!
Финансовых декретов вздор —
Всё тщетные усилья.
Радетели, оставьте нас,
Сумеем сами в добрый час
Добиться изобилья.

..............

Народ, свободный от цепей,
Ты победитель королей,
Вы — славные солдаты,
Вас не легко узнать, увы,
В кого же превратились вы?
В хранителей Палаты?

Народ и армия, сплотясь
В боях завоевали власть.
Бастилия — в руинах.
Теперь же, новый супостат,
Дрожи, идет народ-солдат
Когортою единой.

За эту песенку, боюсь,
В тюрьме я скоро окажусь —
Нелегкая судьбина.
Но песню запоет народ,
В свой срок он имя назовет
Певца и гражданина. [283]

«Гимн узников Шато дю Торо» Александра Гужона по праву принадлежит к фольклору бабувистов, поскольку заключенные пели его наряду с «Марсельезой» как в камерах вандомской тюрьмы, так и при выходе из зала суда. Важно отметить, что Жермен в своих заметках о переводе узников из Парижа в Вандом записал различные варианты гимна Гужона.

Авторы всех пяти последних песен неизвестны. Все эти песни предъявлены в качестве вещественных доказательств во время суда над бабувистами. До сих пор не удалось установить, на какую мелодию была переложена первая из этих песен. Четыре остальные песни имеют, правда, заголовки популярных мелодий, на основе которых они написаны.

Вторая песня, озаглавленная «10 термидора, или Смерть Робеспьера», как и «Песня равных», написана на мотив «Старого республиканца», третья — на мотив «Бедный Жак»; четвертая — на мотив «Degnair m’epargnez le reste»; и последняя — на мотив «Станцуем Карманьолу». Посвящение не нуждается в пояснении: «К великому собранию защитников Отечества, расположенных в Венсенне, в Гренеле и т. д., с их братьями санкюлотами Парижа».

Мы приводим ниже три наиболее ярких образца этой бабувистской поэзии.

Республики свободной рать,
Вы прибыли с границы,
Чтоб ваших братьев заковать
И «подвигом» гордиться?

Ужель штыки на этот раз
(Как нам твердят упорно)
Вы повернете против нас,
Коль будем непокорны?

Хотят уверить нас самих,
Что нам король-де нужен!

Мы требуем лишь прав своих,
Народ един и дружен.
Свободы — вот чего хотим!
Вот наше достоянье!

И никому не отдадим
Свое завоеванье.

…………………………………

А нас лишают всяких прав,
Притворно негодуют
И, все права легко поправ,
Отечеством торгуют.

Республиканцы, вас любя,
Мы сердцем были с вами,
Так загрязните ль вы себя
Бесчестными делами?
Ведь с болью ощутят удар
Отцы ваши и деды.
Свобода — наш бесценный дар,
А вы — творцы победы.

Сен-Жюста голос нас зовет,
Все как один сплотимся!
Солдаты, время настает —
За Родину сразимся! [284]

ДЕСЯТОЕ ТЕРМИДОРА, ИЛИ СМЕРТЬ РОБЕСПЬЕРА

Век золотой, прощай! Скорби, народ!
Исполнилась твоих страданий мера.
Вовек ты не забудешь страшный год,
Тот день, когда убили Робеспьера.

Пока он жил, он мог нас защитить,
Его деянья нам примером были,
А децемвиры, чтоб его схватить,
В своих грехах героя обвинили.

Храбрец Сен-Жюст, мечтательный Кутон,
Не удалось вам избежать кончины,
Вы — как Сократ, Сцевола и Катон,
Вы — настоящие мужчины!

Тираны, потеряв в борьбе
Всю власть и все свое влиянье,
Мечтали в этот день все возвратить себе,
А вас отдать на поруганье.

А вы, Леба, вы, младший Робеспьер,
Вы смело защищали брата,
Вы стойкости явили всем пример,
И та же вас ждала расплата!

Народ, прощайся с веком золотым.
Ты не забудешь приговора,
Лишился ты всего, прощаясь с ним
В тот день десятый термидора.

…………………………………….

Скорбит сегодня каждый человек,
Народ, скорби, твоя убита вера.
В печальный день убит великий век,
Нет с нами больше Робеспьера.

Сограждане, нам ваша смерть горька,
Мы не забудем вас, поверьте,
Склоняемся у скорбного древка:
Республику приговорили к смерти.

Когда б не дикая орда
Насильников и супостатов,
В Париже не видали б никогда,
Ни королей и ни аристократов.

Республиканцы! Те, кто жив еще,
Кто избежал резни кровавой,
Сплотимся, веря горячо,
Что мы вернем былую славу!

Воспрянем все, век золотой вернем,
Достойные великого примера,
Мы Франции свободу принесем
И отомстим за Робеспьера.

НОВАЯ КАРМАНЬОЛА

Французы! Все в Париж скорей!
Прижмем к груди своих друзей,
Да здравствует свобода,
Сокровище народа!

    Станцуем Карманьолу
    Под грохот всех орудий,
    Станцуем Карманьолу —
    Пусть веселятся люди!

Вам, парижане, наш привет,
Сильнее нашей дружбы нет.
Да сгинут все тираны,
Что ставят нам капканы.

    Станцуем Карманьолу и т. д.

Изменник, негодяй, дрожи,
Коль нет мечей, найдем ножи!
Игра ваша раскрыта,
И карта ваша бита!

    Станцуем Карманьолу и т. д.

Трус, зря бежишь, покой любя,
Знай, гильотина ждет тебя!
И этой самой ночью
Ты будешь «укорочен».

    Станцуем Карманьолу и т. д.

Мужайся, храбрый санкюлот,
Победа скоро к нам придет.
Так встанем грудью смело
За праведное дело.

    Станцуем Карманьолу
    Под грохот всех орудий,
    Станцуем Карманьолу —
    Пусть веселятся люди!

Стихи даны, в переводе И. Миронер.

Комментарии

1. Цит. Луизой Поунд в кн.: «The Cambridge History of American Literature», III. New York, 1946, p. 503.

2. A. Aulard. Paris pendant la reaction thermidorienne et sous le directoire, III. Paris, 1898, p. 71—72.

3. Многие произведения появлялись в периодических изданиях — «Anti-Jacobin» или «Weekly Examiner» (20 ноября 1797 — 9 июня 1798 г.). Они собраны и изданы Чарлзом Эдмундом в кн.: «Poetry of the Anti-Jacobin». New York — London, 1890.

4. A. Palmer Hudson. Songs of the North Carolina Regulators. — «The William and Mary Quarterly», 1947, 3rd series, IV, p. 477—483.

5. «The Writings of Thomas Paine». Ed. Moncure D. Conway, IV. New York, 1908, p. 484-487.

6. О революционной поэзии Френо см.: «The Poems of Philip Freneau Poet of the American Revolution». Ed. Fred Lewis Pattee. Princeton, New Jersey, 1902. Лучшее собрание наиболее ярких стихотворных произведений эпохи американской революции подобрано Кеннетом Моором (Kenneth Moore) в кн.: «Songs and Ballads of the American Revolution». Port Washington, New York, 1964. Это переиздание очень редкого первого издания 1855 г. Собрание произведений включает 95 песен и баллад.

7. «The Works of Gerrard Winstanley». Ed. George H. Sabine. Ithaca, New York, 1941, p. 658—675.

8. Смотрите, например, такие публикации: «Husks for Swine». Edinburgh, 1794; Richard Lee. Pamphlets. 1795; «Pig’s Meat, or Lessons for the Swinish Multitude», a weekly, 1793—1795, 3 vols; «Hog’s Wash; or a Salmagundy for Swine», a weekly, 1793—1794, 2 vols. Слова «hog» — боров и «swine» — свинья пародируют фразу Верка «свинское множество».

9. «An Anthology of Chartist Literature». Moscow, 1956, p. 29—210.

10. «Les soulevements populaires en France de 1623 a 1648». Paris, 1963 («Народные восстания во Франции перед Фрондой 1623—1648»), см. стр. 335, 337—340, 344—345, где речь идет о стихотворных произведениях, написанных во время восстаний и собранных автором книги.

11. Ed. Fleury. Babeuf et le socialisme en 1796. Paris, 1851, p. 66.

12. Эти факты взяты из автобиографических сведений Жермена на суде над бабувистами («Debats du proces instruit par la Haute-Cour de Justice contre Drouet, Babeuf et autres: Proces de Babeuf, Debats», Paris, 1797, IV, p. 163—166).

13. Большая часть переписки была опубликована Виктором Адвиеллем в кн: «Histoire de Gracchus Babeuf et du babouvisme, d’apres de nombreux documents inedits», vol. I. Paris, 1884, ch. 5. Полный текст письма от 28 июля 1795 г. был опубликован Морисом Домманже: М. Dommanget. Pages choisies de Baheuf. Paris, 1935, p. 207—221.

14. «Conspiration pour l’egalite dite de Babeuf», vol. I. Paris, 1957, p. 72, n. 1. (См. Ф. Буонарроти. Заговор во имя равенства, т. I, стр. 140—141. М.— Л., 1948.)

15. См., например, письмо Дарте к Тайной директории, Archives nationales, W3 561, 13е liasse.

16. «Proces de Babeuf, Debats», I, p. 317.

17. Надо отметить здесь две книги, посвященные биографии Марешаля: С.A. Fusil. Sylvain Marechal ou l'homme sans Dieu. Paris, 1936; M. Dommanget. Sylvain Marechal l'egalitaire. Paris, 1950. Я должен сказать здесь, что Домманже приписывает мне мнение о «Манифесте равных», которого я никогда не имел. Смотрите его «Sylvain Marechal» (стр. 313). Его ошибка объясняется, видимо, неправильным пониманием моего английского текста в «Science and. Society», 1938, II, p. 172.

18. См., например: V. M.Dalin. Babeuf-Studien. Berlin, 1961; В. М. Далин «Гракх Бабеф накануне и во время Великой Французской революции» — лучшее исследование о развитии взглядов Бабефа с 1785 по 1794 г., какое мы имеем в настоящее время; Сl. Mazauric. Babeuf et la conspiration pour l'egalite. Paris, 1962; «Babeuf et les problemes du babouvisme». Ed. A. Soboul. Paris, 1963 (сборник докладов, представленных на Международном конгрессе историков в Стокгольме в 1960 г.). Очень важным дополнением к документам по истории бабувизма является «Correspondence de Babeuf avec l’Academie d’Arras, 1785—1788». Ed. M. Reinhard. Paris, 1961.

19. Archives nationales. W ³ 562, 40 ^е liasse.

20. «Debats du proces instruit par la Haute-Cour de Justice: Recueil des actes d'accusation des prevenus», X, p. 84—85.

21. Ibid., p. 86-87.

22. V. Advielle. Op. cit., I, p. 160—161.

23. Ibid., p. 210—211.

24. Ibid., p. 130—132. Оно же опубликовано в «La revolution francaise», vol. III. Paris 1885, p. 805—806.

25. «Annales historiques de la revolution francaise», 1949, XXI, p. 168—169.

26. R. Fouquet. A propos du proces de Babeuf.— «Bulletin de la societe archeologique, scientifique et litteraire du Venddmois», 1954, p. 45—48; 1955, p. 13—29.

27. «Haute-Cour de Justice: Copie des pieces saisies», vol. II, p. 284—285.

28. N 52, 14 germinal an V.

© текст - Бернстайн С. 1974
© сетевая версия - Тhietmar. 2007
© OCR - Maria the Fox. 2007
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Французский ежегодник. 1974