СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

АРТУР ЮНГ

ПУТЕШЕСТВИЯ

ПРЕДПРИНЯТЫЕ В 1787, 1788 И 1789 ГОДАХ ДЛЯ ПОЗНАНИЯ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ, БОГАТСТВА И НАЦИОНАЛЬНОГО БЛАГОСОСТОЯНИЯ ФРАНЦУЗСКОГО КОРОЛЕВСТВА

TRAVELS, DURING THE YEARS 1787, 1788, AND 1789:

UNDERTAKEN MORE PARTICULARLY WITH A VIEW OF ASCERTAINING THE CULTIVATION, WEALTH, RESOURCES, AND NATIONAL PROSPERITY, OF THE KINGDOM OF FRANCE. BY ARTHUR YOUNG

Сочинение АРТУРА ЮНГА, эсквайра, члена Королевского Общества

ТРИ ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ФРАНЦИИ, ИЛИ ДНЕВНИКИ АРТУРА ЮНГА

Весной 1810 г. двадцатилетний Анри Бейль записал в дневнике: «Артур Юнг вызывает желание отправиться путешествовать по Франции с его книгой в руке, но при этом надо еще обладать душевной страстью, чтобы найти в этом столько же удовольствия, сколько находил он» ¹. Тогда будущий знаменитый писатель Стендаль много читал, предполагая написать трактат «О богатстве населения и счастье», и собирал материал, главным образом, для того, чтобы систематизировать собственные мысли. В это время Бейлю, вероятно, и попались впервые на глаза «Дневники путешествий по Франции» Юнга, если только он не прочел их раньше: ведь книга вышла по-французски еще в 1793 г.

Осенью 1811 г. А. Бейль провел два месяца в Италии, которая всегда притягивала его. В октябре он отметил в своем дневнике, который начал вести в Италии еще в 1801 г., во время Второго итальянского похода Бонапарта: «Теперь я захватил с собой только путешествия Артура Юнга и Дюкло, ибо и тот, и другой остаются в них сами собою» ².

Дневниковые записи Бейля весьма показательны для отношения современников к французским дневникам англичанина. Сами французы отдавали ему явное предпочтение перед сочинениями других авторов, и, может быть, не так уж случаен тот факт, что описание путешествия в Италию Ш. П. Дюкло Бейль поставил на второе место: ведь путешествия Юнга по Франции он только что (и, может быть, уже не раз) оценил...

Среди богатейшей литературы, порожденной веком европейского Просвещения, найдется немало книг, так или иначе относимых к жанру дневников. Этот род сочинительства в XVIII [6] столетии становится столь распространенным, что уже можно говорить о нем как о характерной черте века, ибо страсть писать дневники захватила целые слои общества и вскоре не замедлила проявиться под пером писателей эпохи Просвещения как подлинная литература, став со временем и литературной темой ³. Причины распространения дневникового жанра обнаруживаются во влиянии духовных начал Просвещения, побуждавших к внутренней сосредоточенности и познанию собственных человеческих переживаний и чувствований, привычно и систематически заполнявших страницы дневников. Этому, однако, способствовал и ряд иных обстоятельств, в частности стремление к новым знаниям, желание увидеть глазами то, что было известно только понаслышке. Поездки в близлежащие города, в сельскую местность, вносившие приятное разнообразие в привычное бытие и о которых порою затем долго вспоминали, побуждали образованные слои общества отправляться в дорогу за новыми впечатлениями, формировали привычку сравнивать образы жизни, обычаи и нравы народов. Появляются целые тома дневников дорожных впечатлений, а вслед за ними возникают и устойчивые образы «путешественников за границей», и на них воспитываются новые поколения ⁴. Но лишь немногие из этих дневников и описаний могут быть поставлены в один ряд со знаменитыми дневниками Артура Юнга, которые доныне представляют собой захватывающую картину положения Франции последних лет так называемого Старого Порядка и первого года Революции.

Среди описаний путешественников, пожалуй, только письма Тобайаса Джорджа Смоллета, неоднократно бывавшего во Франции, могут соперничать с упомянутыми дневниками А. Юнга по части архитектурных, сельскохозяйственных, гастрономических и прочих сведений ⁵. Юнг был знаком с сочинением своего тогда еще не весьма знаменитого предшественника, и впечатления, вынесенные Смоллетом из поездки по Франции, вполне могли послужить еще одной и довольно весомой причиной, подтолкнувшей Юнга к мысли предпринять собственное путешествие в эту страну.

Современному русскому читателю имя Артура Юнга вряд ли о чем скажет; в лучшем случае ему вспомнится его однофамилец – английский поэт Эдвард Юнг, автор весьма популярных [7] в конце XVIII – начале XIX вв. «Ночных дум» («Юнговы ночи»), но имя А. Юнга не отзовется у него былыми впечатлениями о прочитанном. Иное дело – русский читатель конца XVIII – начала XIX вв. ...

«Славный Камералист Артур Юнг, – писал в 1805 г. в одном из писем брат будущего декабриста Александр Иванович Тургенев,– выписан Новосильцевым (товарищ министра юстиции и «молодой друг» Александра I. – С. И.) из Лондона, ему дается 10 тысяч фунтов стерлингов (80 000 рублей) за путешествие по южной России, с ним посылается Михаил Кайсаров ⁶ <...>. Они должны будут осматривать по части Экономической и Камеральной; но так как Агличанин ничего, кроме своего языка, не знает, то рапорты будет писать Михайла <...>. Сказывают, что путешествие продолжится год. Начнется с Московской, потом Рязанской губернии <...>» ⁷. Это путешествие «славного Артура Юнга» по южной России, к сожалению, не состоялось, но факт его приглашения в Россию, к чему оказались причастны влиятельные особы из окружения императора, весьма примечателен ⁸.

В 1772 г. российское Вольное Экономическое общество по поручению императрицы Екатерины II предпринимает перевод одного из агрономических сочинений Юнга, который был завершен в 1780 г. ⁹ и стал публиковаться в 1807 г. ¹⁰ Это было осуществлено благодаря стараниям тех, кто был лично знаком с автором и имел возможность оценить его знания, стараясь практически применить их на российской почве. [8]

Известно, что Екатерина Романовна Дашкова, некоторое время жившая в Англии и своими связями в ученом и литературном мире способствовавшая культурному общению русских и англичан, принимала у себя в салоне наряду с такими светилами, как историк В. Робертсон, экономист А. Смит, и Артура Юнга ¹¹.

Екатерина II удостоила своим вниманием ревнителя улучшенных способов земледелия: она послала ему в подарок золотую табакерку, присовокупив к ней горностаевые мантильи для жены и дочери. Этим знаком благоволения императрица стремилась поощрить приязненные знакомства Юнга с русскими, посланными в Англию ради приобретения полезных в сельском хозяйстве знаний. Каковы были эти мантильи и пришлись ли они по вкусу дамам, неизвестно, а вот изображение позолоченной табакерки, что послал в подарок Юнгу в 1804 г. будущий московский губернатор Ф. В. Ростопчин, можно увидеть в последней основательной биографии А. Юнга ¹². На табакерке выгравирована надпись «Учителю от ученика» в обрамлении семидесяти (!) бриллиантов. Подарок был послан Ростопчиным в знак признательности за практические советы по устройству фермы в английском вкусе в подмосковном графском поместье Вороново ¹³. Впрочем, этот подарок вызвал у Юнга сильные сомнения: «Разве не следовало бы подобные безделушки обращать в деньги, а последние раздавать бедным?» ¹⁴

Многолетний российский посол в Лондоне граф Семен Романович Воронцов, сообщая в письме князю А. Б. Куракину о продолжающемся своем знакомстве с Адамом Смитом и Артуром Юнгом, писал, между прочим, что «славной господин Артюр Юнг» в беседе с ним высказался в том смысле, что «если бы те 60 миллионов ф. ст., кои Агличане употребили на разработывание островов Западной Индии, употреблены бы были на разработание пустых земель в Англии, где оных восьмая доля в пустоте еще остается, Англия была бы несравненно богаче. несмотря на то, что покупала бы сахар и кофе у других народов, и он доказывает сие мнение неоспоримыми доводами <...>» ¹⁵.

Адмирал Николай Семенович Мордвинов (1754–1845), один из наиболее даровитых и энергичных поборников политического [9] либерализма, привлекавшийся к обсуждению важных государственных проектов и сам автор многих «мнений», подававшихся в Государственный Совет, 1774–1777 годы прожил в Англии и с тех пор, оставаясь учеником А. Смита в политической экономии и Дж. Бентама в политике, был безусловным сторонником всевозможных хозяйственных улучшений английского свойства. В письме к князю А. И. Вяземскому в 1798 г. он писал о создании им в Николаеве новой сельскохозяйственной школы: «Это заведение устроено в согласии с основными принципами господина Юнга, наилучшего из известных в Англии профессоров <...>» ¹⁶.

Разумеется, все это – дань уважения ученым заслугам, но не благодаря им снискал себе подлинную славу А. Юнг; его имя обессмертили дневники путешествий по Франции в 1787, 1788 и 1789–1790 гг. Вышедшие в Лондоне в 1792 г., они тотчас же были переведены и изданы во Франции и с тех пор неоднократно издавались в Европе и Америке, но почти не попадали в Россию и ни разу не были изданы на русском языке вследствие жестких цензурных ограничений, а нередко и абсолютного запрета на все, что касалось событий Французской революции ¹⁷. Известно, однако, что французский перевод дневников Юнга значился в перечне книг, составленном Фредериком Сезаром Лагарпом для своего воспитанника великого князя Александра Павловича; трехтомное издание дневников прославленного агронома значилось в этом перечне в разделе «География, статистика, путешествия» ¹⁸. Если великий князь следовал в выборе книг советам своего воспитателя-якобинца, то знакомство с Андреем Афанасьевичем Самборским, законоучителем и преподавателем английского языка у Александра и Константина Павловичей, должно было практически объяснить им пользу земледелия во время «педагогических прогулок» Самборского со своими учениками по полям Белозерки – мызы, подаренной учителю великих князей. Самборский, по окончании Киевской духовной академии в 1765 г. посланный в Англию для изучения агрономии, был другом Артура Юнга и ревностным сторонником его новейших способов землепользования; он писал Александру I в 1804 г.: «Ваше Величество могли ясно познать мою прямую систему религии евангельской и религии сельской, из которых происходят благонравие и трудолюбие, [10] которые суть твердое основание народного благоденствия» ¹⁹. Это убеждение, воспринятое протоиереем Самборским, несомненно, под влиянием общения с А. Юнгом, проявлялось в страстном желании «аппликовать» правила английской агрономии к российской действительности; знакомство великого князя, а затем императора с дневниками почитаемого им английского агронома могло казаться Самборскому залогом конечного успеха своих усилий в деле этой «аппликации» на пользу российского земледелия...

* * *

Артур Юнг родился 11 сентября 1741 г. в Лондоне. Его семейство принадлежало к сельскому дворянскому сословию. Отец Юнга, которого также звали Артур, был приходским священником. В 1748 г. юного Артура определили в школу, но, обладая живым и не по летам развитым умом и воображением, он не выказал особого прилежания. В Линне, где отец приставил его в обучение к виноторговцу, мальчик обнаружил мало склонности к занятиям торговлей. Он скрашивал себе жизнь усердным посещением танцевальных вечеров, а «великое щегольство» лишало Юнга средств, необходимых для приобретения книг. Но, с другой стороны, еще в школе он начинал писать «историю Англии». Вряд ли это могло быть серьезным опытом. Зато там же, в Линне, начиная с 1758 г. Юнг пробует свои силы в журналистике, публикует несколько памфлетов. Однако эти первые опыты по печальной случайности совпали со смертью отца. Юнг оказался вынужден заняться землей как единственным средством к существованию. Правда, в 1763 г. в Бристоле он чуть было не записался в кавалерийский полк, но, вняв уговорам матери, любящий сын возвратился домой в Брэдфилд. Став хозяином неплохого имения, в этих своих занятиях Юнг, однако, преуспевал посредственно. По странной иронии судьбы, при всей авторитетности ученого и образованного агронома, попытки Юнга самому практически применить знания к делу не увенчивались успехом, тогда как, напротив, его советы приносили явную пользу всем, кто ни обращался к нему за помощью ²⁰. Он так и остался скорее теоретиком, нежели практиком-агрономом, но поиски средств к улучшению землепользования и недостаток сведений привели его к решению предпринять ради этого путешествие, и уже в 1768 г. Юнг публикует первый из своих знаменитых путевых дневников, о путешествии по югу Англии (об успехе этого сочинения[11] можно судить по тому, что третье издание потребовалось уже в 1772 г.). В 1770 и 1771 гг. Юнг подобным же образом описал север и восток Англии. В этих своих, так сказать, домашних путешествиях А. Юнг ставил перед собой скромную цель: узнать самому, а затем и познакомить широкие круги британского общества с опытом земледелия в северных и восточных графствах Англии. В 1776 г. он с той же целью посетил Ирландию и в начале восьмидесятых годов выпустил «Путешествия по Ирландии». В 1784 г. Юнг предпринимает публикацию «Анналов сельского хозяйства», которые регулярно выходили в свет вплоть до 1807 г. и составили целых сорок шесть томов. «Анналы» сразу обратили на себя внимание и сблизили Юнга с многими из тогдашних государственных деятелей и ученых в Англии и за ее пределами. Тот же 1784 г. был отмечен для Юнга знакомством с человеком, который долгие годы оставался его верным другом.

В 1784 г. в Англию приехал Максимилиан Лазовский, поляк, вступивший на французскую службу благодаря своим связям в высших сферах. Лазовский состоял инспектором мануфактур в Суассоне и воспитателем сыновей герцога де Ларошфуко-Лианкура. Франсуа Фредерик герцог де Ларошфуко-Лианкур э д’Эстиссак (1747–1827), пэр Франции и почетный член Академии Наук, был известен не как маршал Франции, которым стал в 1784 г., так и не приняв участия ни в одном сражении, а своими усердными заботами о разного рода усовершенствованиях своих поместий. Посетив Англию и убедившись в преимуществах английского землепользования, герцог переменил у себя все на английский лад, ввел севооборот, предпринял ирригационные работы, улучшал породы скота. Его англизированные фермы в Лианкуре стали образцовыми для всей округи и приводили в восхищение короля Людовика XVI ²¹. Под влиянием своего просвещенного патрона Лазовский также заинтересовался сельским хозяйством и политической экономией, а когда зашла речь об усовершенствовании обоих сыновей герцога в английском языке, Лазовский с энтузиазмом принял поручение вновь сопровождать их в Англию. Там он встретился с Артуром Юнгом; приязненные отношения, завязавшиеся между ними, привели к заочному знакомству Юнга и герцога де Ларошфуко-Лианкура. Возвратясь во Францию, Лазовский через некоторое время пригласил А. Юнга составить ему и герцогу компанию в их поездке по Пиренеям, но судьба распорядилась по-своему, и они встретились во Франции позднее и при иных обстоятельствах.

Юнг всегда питал интерес к тому, что происходило на континенте и, в особенности, во Франции. Еще в 1769 г. он [12] опубликовал «Письма, относящиеся к современному состоянию французской нации», хотя письма эти, разумеется, не были основаны на непосредственных впечатлениях и наблюдениях. Но он стремился во Францию, в особенности после 1784 г., когда ради какой-то надобности ему пришлось пробыть несколько дней в Кале. Путешествуя по Англии и Ирландии, он часто размышлял о том, как было бы полезно сравнить уже имевшиеся у него впечатления с положением дел во Франции, и не только в сельском хозяйстве, но и в политике правительства, торговле, развитии мануфактур, финансах и налогообложении. Однако его пытливый ум не мог найти все нужные ему сведения ни в одной из доступных ему французских книг, и он решает сам поехать во Францию.

15 мая 1787 г. Артур Юнг, погрузив на корабль свой багаж, отобранный опытной рукой бывалого путешественника, пересек Ла-Манш близ Дувра. Возвратился он в «добрую старую Англию» только в ноябре и затем посетил Францию дважды: в 1788 и в 1789–1790 гг. Каждое новое путешествие пролегало через еще не известные Юнгу провинции, взгляд его устремлялся на новые и заново открываемые предметы, и ум полнился свежими впечатлениями, которые заполняли все новые дорожные тетради.

В промежутках между захватившими его путешествиями по Франции он продолжал с переменным успехом хозяйничать в своем имении и заниматься общественными и журнальными делами.

Брак Артура Юнга с некоей Мартой Аллен не был счастливым, и появление детей, тешивших сердце преданного отца, не сблизило супругов. Его холодность к жене объяснялась, вероятно, иными сердечными привязанностями. Да и вообще, как явствует из «Дневников», он не оставался равнодушен к прекрасному полу.

Первое путешествие А. Юнга по Франции заняло шесть месяцев, с начала мая до начала ноября 1787 г., а путешествие 1788 г. – только два месяца. Последнее же – с июня 1789 до конца января 1790 гг. – было прервано трехмесячной поездкой в Италию. Во время первого путешествия Юнг пересек провинции Орлеанэ, Берри, Марш, Лангедок; достигнув Лангедока, он посетил затем Руссийон, Монпелье, Ним и далее – весь припиренейский край Франции до Байонны; на обратном пути он едет через Гасконь, Гиень, Ангумуа, Пуату; Турень. Второе путешествие было посвящено, главным образом, Нормандии, Бретани, Анжу, Мену. В продолжение третьей своей поездки по Франции Юнг пересек всю восточную часть страны: Шампань, Лотарингию, Эльзас, Франш-Конте, Бургундию, Бурбоннэ, Овернь, Виварэ, Прованс, а на обратном пути – Савойю, часть Дофинэ и Лионнэ. Ни один из его современников, ни один француз по собственному побуждению и доброй воле не [13] совершал еще к тому времени подобных путешествий ради удовлетворения своего любопытства или по служебной обязанности. Чаще всего путешествовавшие иностранцы и тогда, и позднее ограничивались только Парижем и на этом основании всерьез полагали, что столичных впечатлений достаточно для того, чтобы судить о всей стране. Великим преимуществом Юнга перед другими путешественниками явилась цель, которую он ставил перед собой. Для него главное состояло в точных и подробных сведениях о сельском хозяйстве и экономическом состоянии страны. Первое путешествие готовилось самым тщательным образом. Его знания, опыт путешественника и общительность, которой А. Юнг был наделен от природы, заранее обеспечивали успех его трудов.

Артур Юнг считал себя «гражданином мира», употребляя это выражение не столько ради того, чтобы отдать дань модному в те времена космополитизму, но с искренним чувством, проникнувшись умонастроением просвещенных людей века. Путешествия по Франции, вне всякого сомнения, способствовали развитию у него представлений об остальном мире и приглушили, если можно так выразиться, «островную» оторванность мироощущения, характерную и привычную для его соотечественников.

Революция, при начале которой А. Юнг оказался во Франции, произвела на английского путешественника глубокое впечатление. Он одобрительно отзывался о переменах, но, осуждая всяческое насилие, высказывался за привычный ему двухпалатный образ правления и избирательную систему. Юнг – прежде всего агроном и экономист, а из экономических представлений проистекают и его общественно -политические в згляды. В соответствии с идеалами Адама Смита и либеральной английской школы экономистов он безусловный сторонник абсолютной свободы коммерческих и промышленных дел. По его мнению, и земельная собственность, и вообще сельское хозяйство также должны пользоваться полной экономической свободой и независимостью. Отлично сознавая все то зло, которое несет в себе феодальный режим, Юнг искренне радуется его упразднению, в особенности ликвидации охотничьих королевских угодий, столь бедственных для сельского хозяйства, тем более что его друг герцог де Ларошфуко-Лианкур был одним из тех просвещенных аристократов, кто в славную «ночь чудес» (4 августа 1789 г.) отказался от многих сеньориальных привилегий и призывал всех последовать своему примеру.

В области политики Юнг – противник абсолютизма, как неизбежного злоупотребления властью. Он – сторонник парламентской демократии, но с условием, что аристократия должна непременно играть весомую роль при выработке конституции как хранительница традиций страны и государства. Юнг убежден, что существование «промежуточных сословий» – [14] наилучшая гарантия против деспотизма. Решительно выступает Юнг и против так называемой «чистой демократии», отсюда его неприятие всякого рода «бешеных», будь то в провинции или в Париже. Он считал необходимым защищать неимущих, но был уверен, что ни в коем случае не следует способствовать росту их общественного влияния, ибо зачастую они стремятся лишь к разделу собственности, то есть покушаются на установленный порядок. А что касается социальной справедливости, то для неправедно нажитых богатств есть, по его мнению, полиция и суд. Юнг порицает консервативные круги первых двух сословий Французского Королевства за их противодействие законодательным, налоговым и прочим инициативам накануне Революции. Он отрицательно относится к церковному землевладению и к десятине, взимавшейся в пользу церкви. Таким образом, его представления о собственности вполне логично совмещают необходимость поддержания порядка и социальную справедливость.

Когда Артур Юнг приехал во Францию в июне 1789 г., он хорошо понимал, что это третье путешествие представляет для него еще больший интерес, нежели оба предыдущих, поскольку был наслышан о последних событиях и стремился увидеть все своими глазами. Едва высадившись в Кале, Юнг направляется в Париж, где надеется провести большую часть июня. Именно тогда наступает один из самых критических периодов Революции, и Юнга всерьез занимает вопрос, произойдет проверка полномочий депутатов в Генеральных Штатах при соблюдении порядка или она принесет с собою смену представительства и влияния политических группировок. Речь шла о том, будут ли Генеральные Штаты, созыва которых ожидали давно, сохранять свое традиционное обличье. Юнг отлично понимал важность этих вопросов, обсуждение которых принимало общественный характер. Для английского путешественника весьма существенным оказалось его знакомство с герцогом де Ларошфуко-Лианкуром, близким со многими влиятельными людьми при дворе и деятелями патриотической партии как депутат Генеральных Штатов от дворянского сословия. Приехав в Париж, Юнг сразу же попадает в водоворот событий. Он поражен переменчивостью и беспокойством, охватившими умы, подстрекаемые разного рода брошюрами и летучими изданиями, часто резко антиправительственного толка. 11 июня он отмечает в своем дневнике, что пока еще нет сложившихся представлений относительно будущего конституции страны. С одной стороны, приверженцы дворянского сословия стремятся сохранить свои права, с другой – представители либеральной аристократии высказываются за отмену ряда дворянских привилегий, за осуществление давно уже назревших преобразований при соблюдении законности и порядка. Сторонники набиравшего силу демократического движения требовали отмены всяких [15] исключительных прав и хотели положить в основу конституции чисто демократические принципы. Характерно, что это казалось Юнгу «абсолютно несовместимым со свободой». Между тем Третье Сословие большинством голосов решило объявить депутатам привилегированных сословий, что если они не присоединятся к нему, то оно и без них приступит к обсуждению государственных дел. Депутаты Третьего Сословия заявили также об отмене юрисдикции учреждений, поддерживавших Старый Порядок. Придворная партия чувствовала все большее беспокойство. Из этих своих впечатлений Юнг заключает, что положение крайне серьезно, но все-таки уезжает из Парижа, увидев в учреждении Национального Собрания наступление новой эры. В продолжение путешествия по Шампани, Лотарингии и Эльзасу он с возрастающим нетерпением ожидает новостей из Парижа. В Страсбуре он узнает о взятии Бастилии и радуется триумфу Национального Собрания: «То будет великое зрелище эпохи Просвещения, когда весь мир увидит, как представители двадцати пяти миллионов стремятся переустроить на новый лад порядок вещей <...> и установить свободу, ибо в Европе ничего подобного нет и в помине». Его заботит, будет новая конституция подобием английской или же она окажется «чем-нибудь рассудочно-отвлеченным», что, по его мнению, неизбежно явится сигналом к мятежам и гражданской войне. Однако волнения и мятежи уже и так охватывали Францию; как отмечал А. Юнг в своем дневнике, «революционный дух Парижа распространился повсеместно <...>».

Завершая свое третье путешествие, Юнг, движимый, главным образом, практическими целями, собирался в новых и не всегда привычных, а порою и небезопасных условиях предпринять новые поездки во Францию, но – так или иначе – в 1790 г. он окончательно возвращается в Англию и целиком отдает себя ученым занятиям и изданию дневников. При подготовке к печати «Путешествий по Франции» Юнг переосмысливает свои впечатления, сравнивает их с тем, что ему удалось узнать о Революции из самых различных источников. В конце концов он оставляет дневники такими, какими они вышли из-под его пера, но присоединяет к ним записку «О Французской революции», в которой излагает свои суждения о катаклизме, потрясшем основы общества. «Все, что я видел, и многое из того, что слышал во Франции, – пишет Юнг, – вполне убедило меня, что эта перемена была необходима ради счастия народа – перемена, которая установила пределы королевской власти, которая ограничила феодальную тиранию дворянства, которая низвергла священников до положения простых граждан, которая исправляла злоупотребления финансами, которая очистительно подействовала на отправление правосудия, принесла народу благодеяние и наделила его силою упрочить это благо. С этим, я полагаю, должны согласиться все друзья человечества».[16]

Последний период жизни А. Юнга был отмечен в основном участием в деятельности Фермерского Клуба, куда он был назначен секретарем с довольно-таки тощим жалованием. Ради уплаты долгов или по иным, оставшимся неизвестными, причинам ему пришлось продать свое имение в Йоркшире, но он остался верен старому родовому поместью в Брэдфилде. Он продолжал руководить изданием «Анналов сельского хозяйства», которые неизменно пользовались успехом (в том числе и в весьма высоких сферах); король, по собственным словам Его Величества, отправляясь в путешествие, всегда следил за тем, чтобы в его карете были «Анналы» Юнга ²². Впрочем, Георг III сам сотрудничал в «Анналах» под псевдонимом Ральф Робертсон, и когда король говорил: «Полагаю, господин Юнг, я в большем долгу перед вами, нежели перед кем-либо еще в моих владениях», – он едва ли так уж льстил своему ученому собеседнику.

Юнг состоял почетным членом бесчисленного множества ученых обществ, в том числе с 1779 г. – Вольного Экономического общества в Петербурге ²³. Среди корреспондентов А. Юнга были президент США Дж. Вашингтон, приглашавший Юнга посетить Вирджинию (и тот одно время серьезно подумывал переселиться в Америку), британский премьер-министр Вильям Питт, «Сципион Американский» маркиз де Лафайетт, естествоиспытатель Джозеф Пристли, философы Эдмунд Бёрк и Джереми Бентам… Герцог Бэдфорд, которому случилось побывать в поместье Юнга, поразился, найдя его в окружении почитателей и учеников из России, Франции. Америки, Неаполя, Сицилии и Португалии.

Остроумный, обходительный и всезнающий, он был приятным собеседником и в салонах, и в дальних путешествиях. Душевный его склад отличала одна довольно редкая черта –искренность. Порою кажется, Юнг вообще не способен что-либо скрывать и говорит все без утайки. Непосредственный и вместе с тем впечатлительный, он обостренно воспринимает события, скор на симпатии и антипатии. Умевший поддерживать в себе хорошее настроение, которое временами переходит в настоящее веселье и даже игривость, Юнг временами впадает в депрессию, особенно после смерти любимой дочери, что отчасти объясняет ту «религиозную меланхолию», которая не покидала его в последние годы. Этот человек, неустанно трудившийся и никогда не изменявший привычным представлениям о смысле жизни, прежде был довольно безразличен ко всему, [17] что касалось веры, но трагическая утрата так поразила его, что Юнг сделался набожным. Кроме того, в старости он стал слепнуть. Перенесенная Юнгом в 1811 г. операция доставила лишь кратковременное облегчение; вскоре все надежды возвратить зрение исчезли.

Умер А. Юнг 20 апреля 1820 г. в своем доме на Сэквил-стрит в Лондоне и был, согласно его воле, похоронен в Брэдфилде.

* * *

Причина невероятного успеха «Путешествий по Франции» помимо всего прочего заключалась еще и в живом интересе всей Европы к тому, что касалось событий Французской революции. Подробное повествование под британским углом зрения, которое не ограничивалось только столицей, но надолго переносилось во французскую провинцию, что называется, поразило и захватило умы ²⁴; тем более что это путешествие было вполне согласно с укоренившимися к концу XVIII века представлениями о необходимости возвращения к природным жизненным началам, под влиянием чего воспитывались два последних поколения европейцев. Этому способствовало также и то обстоятельство, что А. Юнг отнюдь не был богатым человеком и мог понять нужду, с которой сталкивались бедные. Вместе с тем перед английским путешественником открывались двери многочисленных дворянских семейств, благодаря рекомендательным письмам Ларошфуко-Лианкуров и П. Бруссоне, секретаря Парижского Сельскохозяйственного общества, членом которого Юнг состоял с 1785 г. Путешествуя на лошади и большей частью в одиночестве, англичанин имел возможность общаться с людьми разных состояний и положения. Немаловажным было и то, что Юнг хорошо понимал по-французски и, если испытывал трудности в выражении собственных мыслей, вставлял английские слова или, нимало не смущаясь, пользовался усвоенной со школьных лет латынью.

Пишет Юнг столь же свободно и непринужденно, как поглощает еду за табльдотом, – это не могли не оценить читатели его дневников. Непосредственный, живой, написанный проворным пером, путевой дневник несет в себе много очарования. Читатель на лету схватывает живую мысль нашего путешественника, его еще не остывшие впечатления момента, которые он передает выразительным слогом, никогда не отступая перед энергичными выражениями. Воодушевление, пыл, изящное [18] остроумие, а когда его что-нибудь по-настоящему увлекает, и подлинное красноречие – все это делает привлекательными его дневники, читаемые с неизменным интересом и удовольствием ²⁵. Если Юнга в первую очередь заботит агрономия, то целиком все его внимание она не поглощает, вовсе нет. Его отнюдь не всегда занимают одни только хлебные поля, фермы да посевы люцерны и турнепса – Юнг, не отрывая глаз, разглядывает прекрасный пол, порою заставляя краснеть его представительниц, и досадует, когда время не позволяет ему остановиться и полюбезничать. Не обходит он вниманием и старинные замки, парки в английском вкусе, живописные пейзажи, картинные галереи, лаборатории ученых, театры, не забывая вносить в дневник свои впечатления от игры актеров и музыки. Ценность дневниковых свидетельств Юнга в том, что он взял себе за правило записывать свои путевые впечатления сразу, пока они еще не остыли и не заслонились другими, более свежими и яркими. Дневник писался каждый вечер, и если Юнг отступал от этого правила, то только из-за болезни или по какой-нибудь иной важной причине.

В 1793 г. дневники Артура Юнга были переведены на французский язык, и по постановлению Конвента двадцать тысяч экземпляров книги были распространены во всех коммунах Франции ²⁶. Печатные отклики на первое французское издание дневников Юнга были не всегда благожелательными. Анонимные критики указывали на отдельные оценки тех или иных событий как на далекие от действительности и выводили мнения автора из того, что говорилось на обедах у герцога де Ларошфуко. И все же случалось, что «добрые патриоты» ставили Юнга в пример тогдашним публицистам, в особенности когда он воздавал справедливость действиям революционной власти в отношении аристократов и королевской семьи и оставался убежденным противником всякого деспотизма ²⁷.

Со временем популярность Артура Юнга во Франции все возрастала; его труды неоднократно издавались, комментировались, адаптировались для разного рода познавательных и учебных целей, включались и включаются до сих пор в различные хрестоматии ²⁸. Дневники не раз становились предметом исследования: у англичан – главным образом с точки зрения сравнительного изучения сельского хозяйства ²⁹, у французов – при [19] обращении к истории провинций Франции ³⁰. При праздновании двухсотлетия Французской революции также не обошли вниманием А. Юнга и его «Путешествия по Франции» ³¹; к этому событию была переиздана капитальная публикация дневников Юнга, которую в 1931 г. осуществил видный французский историк А. Сэй, в своем предисловии, между прочим, сравнивший – чего до него не делал никто – дневники А. Юнга и «русского сентиментального путешественника» Н. М. Карамзина, побывавшего во Франции в 1790 г. и оставившего некоторые из своих отзывов об увиденном в знаменитых «Письмах русского путешественника». Действительно, именно некоторые, и отчасти потому, что Карамзин был вынужден тщательно скрывать свои масонские связи за границей. Кроме того, «Письма», строго говоря, нельзя в полной мере отнести к дневниковому жанру; это в большей степени блестящая проза русского XVIII века, чем путевой дневник. Как известно, описания событий, свидетелем которых был Карамзин, перемежаются с эпизодами, в силу тех или иных обстоятельств лично им не пережитыми. При всей внешней схожести жанра с уверенностью можно сказать, что Юнг и Карамзин были литературными антиподами – возвышенно-утонченный северный «варвар» и практичный, трезворассудительный британец, который столь же отличался от Карамзина, как превозносимая им репа от прекрасной, но бесполезной розы.

Если же обратиться к дневникам Артура Юнга, вряд ли может возникнуть сомнение в том, что они зримо выделяются в ряду аналогичных свидетельств многими достоинствами первоклассного исторического источника, представляющего собой впечатляющую картину предреволюционной и революционной Франции, написанную легким и остроумным пером прилежного ученика века Просвещения.

С. Н. Искюль

Комментарии

1. Стендаль. Собр. соч. М.; Л., 1949. Т. XV. С. 357.

2. Там же. С. 461.

3. См.: Pons Е. Le voyage, genre litteraire au XVIII siecle // Bulletin de la Faculte des Lettres de Strasbourg. 1924. Vol. 3–4.

4. Лотман Ю. M., Успенский Б. А. «Письма русского путешественника» Карамзина и их место в развитии русской культуры // Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. М., 1987. С. 531.

5. См.: Smollett Th. Travels through France and Italy. Containing Observations on Character, Customs, Religion, Government, Police, Arts and Antiquities. With a Particular Description of the Town, Territory, and Climate of Nice; to which is Added a Register of the Weather, Kept during a Residence of Eighteen Months in That City. London, 1766.

6. В «Русском биографическом словаре» в статье о Михаиле Сергеевиче Кайсарове (1780–1825), директоре департамента мануфактур и внутренней торговли, а в 1805 г. состоявшем в Коллегии иностранных дел, имеется упоминание об этом: «В 1803 г. был назначен сопровождать в путешествии по России ученого англичанина Артура Юнга и обратил на себя внимание представленным им описанием промышленности в некоторых губерниях» (РБС. СПб., 1897. Т. [8]: Ибак-Ключарев. С. 389).

7. Письма и дневники А. И. Тургенева Геттингенского периода. СПб., 1911. С. 344. (Архив братьев Тургеневых. Вып. 2.)

8. В биографической заметке А. Ж. Лесажа к публикации дневников А. Юнга говорится, между прочим, о том, что, соблазненный выгодными предложениями российского посольства в Лондоне, Юнг дал согласие на поездку по Московской губернии с целью подробного ее описания, а выделенных посольством денег хватило якобы Юнгу для того, чтобы купить десять тысяч акров земли в Крыму (см.: Young A. Voyages en France pendant les annees 1787, 1788 et 1789 <...>, traduits, annotes et precedes d'une notice biographique par H. J.Lesage, membre de la Societe d'economie politique. Paris, 1889. P. XVI–XVII).

9. Ходнев А. И. История Императорского Вольного Экономического общества с 1765 до 1865 года. СПб., 1865. С. 125.

10. Полная система практического сельского домоводства на 1807, 1808, 1809, 1810 и 1811 годы: содержащая все, что опыты доселе показали полезнейшим в земледелии, как по старому, так и по новому способу делопроизводства <…>, с присовокуплением записок хозяйственного путешествия Г. Артура Юнга <...>. СПб., 1807–1811.

11. Литературное наследство. Русско-английские литературные связи (XVIII век – первая половина XIX века). М., 1982. Т. 91. С. 115.

12. См.: Gazley J. G. The Life of Arthur Young, 1741–1820. Philadelphia, 1973. P. 136.

13. Cross A. By the Banks of the Thames: Russians in Eighteenth Century Britain. Newtonville, 1980. P. 89.

14. Young A. The Autobiography of Arthur Young with Selecting from His Correspondence/Ed. by M. Bentham-Edwards. London, 1898. P. 401.

15. Архив князя Воронцова. M., 1884. Кн. XXX. С. 490.

16. Cross A. By the Banks of the Thames... P. 77.

17. К. Диэ, автор содержательной книги о революционной Франции, пишет, что после перевода на немецкий язык в 1793 г. дневники были опубликованы в Берлине, и далее сообщает об издании их на русском языке, что не соответствует действительности (см.: Dyer С. La France revisitee, sur les traces d'Arthur Young. Paris, 1989. P. 10).

18. Великий князь Николай Михаилович. Список книг, избранных для Великого князя Александра Павловича Лагарпом, с его замечаниями//Русский библиофил. 1916. № 1. С. 11.

19. Письма протоиерея А. А. Самборского к Императору Александру I и князю А. Н. Голицыну за 1806–1815 годы (сообщ. свящ. В. И. Жмакин) // Христианское чтение. 1894. Вып. 6. С. 431.

20. Исторический вестник. 1898. Т. XXII С. 662.

21. См.: Dreyfus Ferd. Un filantrope d'autrefois: La Rochefoucauld-Liancourt. 1747–1827. Paris, 1903. P. 10–33.

22. Young A. The Autobiography... P. 111–112.

23. Список членам Вольного Экономического общества в С.-Петербурге. СПб., 1792. С. 28–29. В этом списке под номером 168 значится «Г. Протоиерей Андрей Самборский», за ним, под номером 169, «Г. Артур Юнг из Англии». См. также: Орешкин В. В. Вольное Экономическое общество в России. 1765–1917: Историко-экономический очерк. М., 1963. С. 22.

24. По словам маршала де Кастри, до знакомства с «Путешествиями» Юнга он не знал Франции; прочитав эту книгу он отзывался о ней как об удивительной по своей правдивости и искренности (см.: Young A. Autobiography… Р. 224–225).

25. См.: Roland de la Piatiere, M.-Ph. Lettres autographes de Madame Roland... Paris, 1835. P. 158, 352; Genlis St-F. Memoires... Paris, 1857. P. 269.

26. Dyer С. La France revisitee... P. 10–11.

27. См.: Reflexions d'un patriote frangais sur les voyages d'Arthur Young // Young A. Voyages en France pendant les annees 1787, 1788, 1789 et 1790. A Paris, l’An II de la Republique (1794 vieux style). Т. I. P. IX–XVII.

28. См.: Young A. Voyages en France dans les annees 1787, 1788 et 1789 par Arthur Young: Extraits et presentation par Philippe Bernard. Paris, 1970.

29. См.: Allen R. C., Ograda C. On the Road Again with Arthur Young: English, Irish and French Agriculture during the Industrial Revolution // Journal of Economic History. 1988. Vol. 48. № i. p. 93–116.

30. См.: Gorsse P., de. Arthur Young et la vie luchonnaise a la veille de la Revolution francaise // Revue de Comminges (Toulouse). 1954. T. 67. Trim. 4. P. 145–164; Visney-Arland J. Propos a batons rompus sur Nicolas Ledoux, sur le theatre de Besanson ses laudateurs et son censeur Arthur Young // Jura Francais (Paris). 1958. № 70. P. 32–33; Livet G. L'Agriculture et les paysans d'Alsace vus par Arthur Young a la fin de l'Ancien Regime // Paysans d'Alsace. 1959. P. 131 – 144; D'Haussy E. Un voyage en Normandie: (A. Young en 1792) // Pays Auge. 1969. A. 19. № 10. P. 19–20; Charay (abbe Jean). Le passage d'Arthur Young en Vivarais. Langentiere, 1959; Arthur Young en Bourbonnais: 7, 8, 9 aout 1789. Extraits de ses "Travels in France" parus en 1792: Textes et documents // Notre Bourbonnais. 1972. Ser. 7. № 182. Suppl. au № 54.

31. См.: Richet L. Arthur Young et la Loire // Loire-Litterature (Angers). 1989. P. 447–454; La France au XVIIIе siecle, sur les pas d'Arthur Young: paysage en Revolution // Monuments historiques (Paris). 1989. № 163. P. 1–80.