Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ЖАН БОДЕН

МЕТОД ЛЕГКОГО ПОЗНАНИЯ ИСТОРИИ

METHODUS AD FACILEM HISTORIARUM COGNITIONEM

ВВЕДЕНИЕ

О ЛЕГКОСТИ, ПРИЯТНОСТИ И ПОЛЬЗЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ЧТЕНИЯ

Несмотря на то что история имеет много восхвалителей, которые украсили ее истинными и вполне заслуженными похвалами, среди них так и не появилось ни одного, способного трактовать ее более правдиво и верно, чем тот, кто назвал ее «учительницей жизни». Это определение подразумевает господство добродетели и порядка. Оно означает, что вся жизнь человека должна быть оформлена по священным законам истории, сравнимым с нормами Поликлета. Несомненно, философию справедливо называют самой жизнью, но, даже установив пределы добра и зла, она оставалась бы безмолвной среди бренных вещей и молчала бы до тех пор, пока все речи, дела и планы настоящего не стали бы рассматриваться в сравнении с давно минувшими днями. И тогда не только настоящее легко объяснимо, но даже будущие события предсказуемы, и мы обретаем способность получить все знания о том, что нам нужно и чего не хватает. Мне кажется примечательным, что среди многих писателей, изучающих различные эпохи, нет ни одного, кто сопоставил бы с нашим временем известное о прошлом наших предшественников и сравнил бы его с рядом поступков, совершенных древними; но это легко разрешимо, если все виды человеческой деятельности объясняются вместе и если с достаточной тщательностью подбирается ряд примеров и при этом каждый обретает свое место. Тогда тот, кто прославил себя лишь преступлениями, может быть поделом награжден заслуженными ругательствами; но тот, кто известен добродетелью, может быть превознесен соответственно его заслугам.

В том и заключается величайшее достоинство исторических книг, что некоторых людей, по крайней мере, они могут побудить к добродетели, а других – напугать дурной славой. Хотя добро похвально само по себе и ему каждый рад, все же верно и то, что люди, равные в рождении и смерти, вознаграждаются возможностью превосходства над другими, которое достигается заслуженной славой; многие люди считают ее настоящей наградой. Добро, сотворенное во имя людей, отмечается и возвеличивается до небес. Зло тоже может быть замечено, однако с досадой. Даже если зло удается скрыть, то все равно человек, совершивший его, не сможет жить без злобы и будет приносить горе. [15]

То, что Помпей рассказывает о Герострате 1, – ложь, как и рассказ Тита Ливия о Каталине 2, но события эти все-таки поучительны. Я думаю, что и Герострат и Каталина стремились более к славе великой, нежели к славе доброй; я верю, что духовная смерть и сумасшествие направляли первого, а второй руководствовался надеждой поднять свой авторитет в глазах сограждан. С другой стороны, должно быть признано, что люди, стремящиеся к славе, терпят все оскорбления с равнодушием, которое противно им самим. Если обнаруживались злые замыслы, как мы читаем у Платона, то дело могло обернуться и бичеванием, и кровавыми отметинами на избитом теле или даже клеймением каленым железом. Невероятный страх вызывали четвертование и сожжение даже среди тех, кто больше всего на свете стремился к славе. Не снискав искренних похвал, они все равно боролись даже за пустую славу. Некоторые из них были настолько наивны, что до конца дней своих верили в деятельное участие в жизни душ умерших. Они думали, что самое важное – это честь рода и что позор передается по наследству; и часто молились, чтобы мировой пожар принес им смерть. Нерон 3, как и Тиберий Август 4, в своей жизни привык уповать на это. Хотя у Нерона было много отвратительных черт, но его жестокость и похотливость объяснялись слабостью характера. Он мог бы быть еще хуже, если бы не стремился к славе. Поэтому зло он предпочитал творить в укромном месте, на отдаленном острове. Там он судил недостойных, по его мнению, власти, твердой рукой удаляя их от управления, хотя, как отметил Светоний 5, это были «отцы страны». Но в последние дни своей жизни он показал пример высокой честности, который, по сути, может быть оценен как величайший позор. В своей речи, произнесенной в Сенате, он сказал: «Единственная вещь, которая может победить принцип, – это хорошая репутация». Во всех своих отношениях, поступках он никогда от начала до конца не пренебрегал славой. Известны письма, написанные им в весьма подавленном настроении, где он с горечью описывает свою жизнь и сетует на то, что уже чувствует приближение конца, но привычкам своим изменить не может. Этот царственный страх позора, этот урок истории казался Корнелию Тациту 6 столь же важным, сколь и неповторимым, и должен был бы, по его мнению, заставить людей задуматься над ним.

Но что может быть ценнее, чем такая сфера познания, как история, которая является и вдохновителем и хранителем всех искусств и от которой главным образом зависит действие. Когда все достижения человеческой мысли, все открытия и приобретения, являющиеся результатом длительного опыта, будут подобно сокровищам собраны в хранилищах истории, когда люди смогут познакомиться с наследием прошлых веков, переработать этот материал для будущего и определить, почему те или иные вещи представляются неясными, тогда им откроются подлинные причины появления и гибели каждой из них и тогда они проникнут в суть событий. Более того, что можно сделать большего для великой славы всемогущего Бога и для приумножения других, более [16] реальных добродетелей, чем доказать, что священная история является средством внушения благочестия и любви к Богу, почтения к родителям, милосердия к человеку и средством, позволяющим быть понятым всеми? Действительно, кто дарует нам слова пророков и прорицателей, где безвластны оскорбления и авторитеты, если не брать во внимание книг Святого Писания?

Кроме того, две вещи, высоко ценимые в любой дисциплине, – легкость и приятность столь естественны при усвоении исторических знаний; более того, труды по истории легки и приятны в такой степени, в какой это не присуще никакой другой дисциплине. Эти качества делают предмет понятным для всех даже без какой-либо дополнительной подготовки. В других искусствах одно не может быть понято без знания предыдущего, потому что все взаимосвязано и соединяется одной цепочкой. Но история во многом превосходит другие отрасли знания и стоит в высшем ряду необходимости и потребностей; и даже не подкрепленная материальными свидетельствами, какими-либо документами, она может дойти до потомков, передаваясь изустно – от одного к другому. Моисей, один из основоположников законодательства, наставляя своих сыновей, говорил, что «вы будете рассказывать сыновьям вашим об этом», как бы предрекая гибель и государств и законов. И пусть короток век императоров, государственных деятелей и просто граждан, истории суждено сохраниться вечно, так говорил Моисей. Более точен Цицерон, заметивший, что Солон ушел в небытие раньше, нежели память о делах, им совершенных. Память эту пощадил даже стремительный поток вод, скрывший Эги, Буру, Гелику 7, большую часть Крита, который в свое время называли «стоградье», а теперь «триградье» Триполь, а также значительную часть современной Голландии. История прошлого, если не будет всеобщей гибели рода человеческого, никогда не умрет и будет жить вечно не только в книгах, но и в памяти людской.

Помимо легкости, истории присуща приятность, ибо в исторических повествованиях рассказывается и о триумфах добродетели. Хотя и есть более сильные люди, чем те, кто, побежденные и плененные восторженными рассказами историков, не может уже вырваться из сладких объятий удовольствия, но даже ученые мужи зачастую проявляют такую тягу к приятному, что довольствуются ничем не подтвержденными выдумками. Однако куда больше пользы в правдиво изложенных событиях! И что может быть восхитительнее, чем взгляд на картину былого, взгляд через призму истории на дела предков, живших очень давно? Что может быть более приятным, чем способность смотреть в лицо прошлого, любоваться войсками и сплоченными рядами сражающихся в битвах давно минувших дней? Действительно, сила истории настолько велика, что одним лишь примером и положительными чувствами она может исцелять больных. Оставим в стороне другие доказательства и остановимся пока на примерах Альфонса 8 и Фердинанда 9, королей Сицилии и Испании. Первый решил возвратить свое утерянное здоровье с помощью чтения трудов Ливия, а другой – через [17] чтение Квинта Курция 10, и это в то время, когда искусство врачей было бессильно им помочь. Другой пример: Лоренцо Медичи 11 (прозванный «покровителем учености») говорил, что каждый должен вытаскивать себя из болезней без всякой медицины, и история это подтверждает. Весьма полезно чтение таких исторических сюжетов, как, например, повествование об осаде войск императора Конрада III 12, окруженных герцогом Баварским. Переговоры о капитуляции или о разрушении города до основания закончились самым неожиданным образом, когда богатым дамам разрешили покинуть осажденный город нетронутыми при условии, что те возьмут с собой только то, что они смогут унести на себе. Женщины, строго следуя договоренности, на собственных плечах вынесли своих родителей и детей. Этот поступок так восхитил герцога, что он прослезился, позабыв о жестокости и гневе, пощадил город и заключил мир со злейшим врагом. Кто после этого усомнится, что история способна наполнить восхищением умы даже самых невоспитанных и грубых людей?

Но при всем этом есть опасность, состоящая в том, что, давая столь высокую оценку истории, мы можем позабыть о ее пользе, хотя даже в восхищении есть польза. Увлекшись деталями пустяковых вопросов, можно уподобиться людям, которые питаются приправами и специями, так и не попробовав самой пищи. Итак, минуя удовольствия этого вида чтения, я перехожу к его пользе. Немало ее можно извлечь не только из надежных и точных повествований, но даже из тех, которые лишь внешне похожи на истинные факты и в которых есть только проблески правды. Я постараюсь подтвердить это не чередой бесконечных доказательств и использованием подлинных источников, но приведу лишь один пример, касающийся Сципиона Африканского 13. Хорошо разобравшись в мыслях «Киропедии» Ксенофонта 14, он вынес из них несметные сокровища – разгадку тайн власти и славы, вследствие чего стал таким великим человеком, что не только выиграл страшную войну в Испании, но и смог остаться уважаемым и невредимым даже среди самых настоящих варваров. Об этом пишет Ливий. Варвары, обитавшие неподалеку, однажды приблизились к его дому, солдаты Сципиона решительно преградили этим людям путь. И тогда самый худший из варваров стал умолять охрану дать им возможность увидеть этого благочестивого человека и познакомиться с его трудами; и Сципион понял, что нужен даже таким людям. Он согласился жить с варварами, чтобы превратить их невежество в доброту. Действительно, рассказы о Кире Старшем наполнены стремлением показать истинную славу, и хоть в них много неверных фактов, однако глубоко и проникновенно показаны справедливость и храбрость царя.

Но если отрешиться от древнего времени, то нет примера более современного и более известного, чем история Селима – принца Турции 15. Хотя его предки и пренебрегали историей по причине ее часто очевидной лживости, он сам, первым получивший доступ к документам Цезаря, перевел их на родной язык и, приведя исторические [18] доказательства, за короткое время присоединил к землям своих предков большую часть Малой Азии и Африки. Кроме того, что вело Цезаря 16 к его великой доблести, если не соревнование с Александром 17? Подводя итоги своих побед, Цезарь плакал потому, что его герой уже молодым завоевал почти весь мир, а он сам к этому возрасту не имел почти ничего. Но что было ахиллесовой пятой Александра, если воспользоваться гомеровским образом, как не то, что, не почитав перед сном исторических сочинений, он даже не мог заснуть? В дополнение можно привести пример императора Карла V 18, а отложив зарубежную историю – Людовика XI 19, короля Галлии: разве не его правление увековечено в сочинении Коммина 20?

Итак, говоря по правде, история имеет безграничную пользу, книги по истории можно читать с большой легкостью и изучать события с большим наслаждением. Хотя это не всегда так: многое в истории, как и в других искусствах, искажается, многое – опасно и бесполезно, потому что ни один ученый еще не смог подойти к оценке прошлого без каких-либо пятен пристрастия. Так будет до тех пор, пока не найдется человек, который уличит других в исправлениях и неточностях, и не заявит, что такой подход к действительности и порядку приличествует басням, но не истории. Если это принимать в расчет, то многое, как считал Платон, даже не могло бы и называться историей. Как пример он приводит сравнение поздней поэзии и реальных фактов, которые легли в основу ее. Но почему бы и не поспорить с Платоном? Ведь как много полезного можно получить из обильного наследия Гомера, который использовал только проверенную информацию и правдивые сведения. Наши же болячки никого не интересуют, так почему мы должны делать их достоянием истории? Мы подчеркиваем точность искусств, не только повседневно применяемых в жизни, но и принадлежащих к той области знания, которая, используя все средства, должна установить, каких вещей избегать, на каких основываться, какие законы более желательны, какая форма государства наилучшая и какая жизнь может считаться наиболее счастливой. В заключение мы добавим, что если рассмотреть историю еще и со стороны культа Бога и становления религии, то с удалением в века древность истории значительно увеличится; увеличится и необъятная польза от ее знания.

Приступая к написанию этой книги, я предупреждаю, что всего здесь будет величайшее множество, величайшее изобилие, почерпнутое из неисчерпаемых запасов истории, но подчеркиваю, что это не всегда объясняет преимущества и метод предмета. Многое выглядит неясно и бессвязно из-за путаницы в источниках и упорного нежелания извлечь хоть какие-либо уроки из истории. Я не спорю, и прежде люди писали книги, собственно, как принято, об устройстве исторических форм государственности, например диктатур, но они имели возможность извиниться за домысливание. Может быть, я выскажу мнение, не вполне характерное для историка и более подходящее для некоторых ученых-врачей, отрицающих все средства медицины, но решительно и упорно [19] занимающихся профессиональным самосовершенствованием; и, не стремясь к познанию свойств и действия лекарств, они тем не менее предлагают их в чрезмерном изобилии, как бы пытаясь задобрить болезнь. Это можно в сравнении перенести на тех, кто пишет многочисленные трактаты о структуре исторических трудов и о форме слов и предложений. Итак, за всеми этими рассуждениями следует то, что мы будем исследовать исторический материал на основе всех книг, содержащих достоверные сведения о прошлом. Обратимся к библиотекам, имеющим работы многих историков, которые могли бы более верно изучаться и трактоваться, тем самым возрождаясь из небытия; нам надлежит обсудить и риторические упражнения, а также обратиться к повествованиям и текстам по грамматике, определяющим правильность употребления слов и оформления предложений; затем упорядочим то, что именуется историческим методом. Эта работа тоже имеет несколько направлений: вначале мы разделим предмет и определим его, затем укажем последовательность чтения; после этого приведем в порядок и найдем соответствия, исходя из истории человеческих поступков, ибо это поможет запоминанию; после чего мы рассмотрим формы управления государством, в которых главным образом воплощен так привлекающий нас порядок истории; затем мы опровергнем тех, кто поддерживает идею четырех монархий и золотого века. Приступая к объяснению этих вещей, мы будем стараться пролить свет на церковный мрак и запутанную логику теологии, дабы уяснить, где искать начало истории, в какой точке оно проступает. Наконец, мы разоблачим ошибки тех, кто поддерживает идею независимого или мифологического происхождения народов. В заключение мы постараемся собрать вместе и упорядочить известных историков таким образом, чтобы любому, куда бы ни уводило его обилие знаний, было ясно, о чем каждый из них писал и в какой период жил.


Комментарии

1. Герострат – жаждавший славы житель Эфеса, по преданию, в 356 г. до н. э. поджег храм Артемиды в Эфесе в ночь рождения Александра Македонского. В связи с этим кощунственным поступком имя Герострата вошло в историю. По решению жителей ионийских городов его имя было предано вечному забвению, но о нем упоминает греческий историк Феопомп (Теопомп) из Хиоса (377 – после 320 гг. до н. э.).

2. Катилина Луций Сергий (108–62 гг. до н. э.) – обедневший римский патриций, сколотивший состояние в период сулланских проскрипций. Потерпев несколько раз неудачу на консульских выборах, он организовал заговор с целью ликвидировать республиканские устои и овладеть единоличной властью. Цицерон, будучи консулом, получил сведения о намерениях Катилины, приказал его арестовать и казнить. После неудавшегося покушения на жизнь Цицерона, Катилина бежал из Рима и собрал войско в Этрурии. В сражении при Пистории был побежден и пал в бою. Тит Ливий (59–17 гг. до н. э.) повествует о заговоре Катилины в сочинении «История Рима от основания города».

3. Нерон Клавдий Друз Германик Цезарь (37–68 гг. н. э.) – римский император с 54 г. До 62 г. юный император находился под влиянием начальника преторианцев Бурра и своего бывшего наставника Сенеки, ориентировавших его на сближение с сенатом. В этот период были преобразованы финансовая система и судопроизводство. После смерти Бурра Нерон фактически отстранился от управления государством. С назначением нового начальника гвардии Софония Тигеллина в 62 г. начинается период деспотического произвола. Летом 64 г. разразился пожар Рима. Чтобы отклонить от себя подозрения, Нерон обвинил в поджоге христиан. С 64 г. Нерон публично выступает как певец, актер и возница на арене цирка. Измена преторианской гвардии и осуждение сената вынудили Нерона покончить с собой в загородной вилле вблизи Рима. По его приказу были убиты его сводный брат Британик, умерщвлена его мать Агриппина и жена Октавия (сестра Британика).

4. Тиберий Клавдий Нерон (42–37 н. э.) – Боден называет его Августом, потому что он был усыновлен Августом. В 13 г. Тиберий стал соправителем, а после смерти Августа – императором. Тацит изображает его тираном, подозрителным, недоверчивым и лицемерным человеком. Биография Тиберия была написана Светонием.

5. Гай Светоний Транквилл (ок. 70 – ок. 140 гг. н. э.) – римский писатель, происходивший из сословия всадников, при Адриане руководил императорской канцелярией. Впав в немилость, Светоний занялся писательской деятельностью. Оставил обширное наследие, но из его многочисленных трудов полностью до наших дней дошли лишь жизнеописания 12 первых императоров – от Цезаря до Домициана («О жизни цезарей»), в них использованы архивы и сообщения современников; биографии расположены согласно четкой схеме и призваны развлекать читателя. От второго его крупного произведения, содержавшего биографии известных поэтов, риторов, грамматиков и историков («О блистательных мужах»), сохранились лишь фрагменты.

6. Публий Корнелий Тацит (ок. 55 – ок. 120 гг. н. э.) – последний великий римский историк, родился в аристократической семье, в молодости был известен как оратор, в 112 г. стал проконсулом римской провинции Азия. Как писатель Тацит стал известен после смерти императора Домициана (98 г.). Его основные произведения: «Жизнь и характер Юлия Агриколы», «Германия», «Диалог об ораторах», «История» в 14 книгах, «Анналы» («История о смерти божественного Августа») в 16 книгах.

7. Эги, Бура, Гелика – греческие города, разрушенные в результате природных катаклизмов.

8. Альфонс – вероятно, имеется в виду Альфонс XI (1311–1350 гг.), был королем Кастилии и Леона, вел централизаторскую политику, успешно воевал с арабами, умер при осаде г. Гибралтар.

9. Фердинанд II Арагонский (1452–1516 гг.) – король Арагона с 1479 г., Сицилии с 1468 г., фактически первый король объединенной Испании.

10. Квинт Курций Руф – римский историк около 50 г. н. э. (или в середине II в.) написал обширный исторический трактат в 10 книгах, посвященный эпохе и правлению Александра Македонского.

11. Лоренцо Великолепный Медичи (1449–1492 гг.) – правитель Флоренции с 1469 г. Меценат, способствовал развитию культуры Возрождения, поэт.

12. Конрад III Штауфен (1093 (?) – 1152 гг.) – германский император с 1075 (?) г.

13. Публий Корнелий Сципион Африканский (235–183 гг. до н. э.) – сын погибшего в 211 г. до н. э. в Испании отца-тезки, который в 218 г. до н. э. был консулом. Сципион принимал участие во 2-ой Пунической войне, сражаясь у Тичина и при Каннах, в 211 г. до н. э. стал проконсулом в Испании и получил верховное командование без предварительного прохождения магистратур. В 205 г. до н. э., после изгнания карфагенян из Испании, стал консулом, в 204 г. до н. э. руководил высадкой в Африке (отсюда прозвище Африканский Старший); в 202 г. до н. э. решил в пользу Рима исход битвы при Заме и тем самым всей 2-й Пунической войны. В 199 г. до н. э. – цензор, в 194 г. до н. э. – вновь консул. Принимал участие в войне против Антиоха III. В 199–198 г. до н. э. Сципион был принцепсом сената, затем вплоть до смерти жил уединенно в своем поместье в Литерне. Рассказы о его жизни содержатся в сочинениях Ливия.

14. Ксенофонт Афинский (ок. 430 – после 355 г. до н. э.) – историк и писатель, ученик Сократа. Принял участие в походе Кира Младшего против Артаксеркса. Автор исторических трудов «Анабасис», «Греческая история», а также тенденциозного педагогического романа «Киропедия» или «Воспитание Кира», где Ксенофонт, с поэтической вольностью описывая жизнь Кира Старшего, излагает собственные мысли об образовании и воспитании идеального правителя.

15. Селим I Грозный (Явуз) (1467/68 или 1470–1520 гг.) – турецкий султан с 1512 г. В ходе завоевательных войн подчинил Восточную Анатолию, Армению, Курдистан, Северный Ирак, Сирию, Палестину, Египет, Хиджас.

16. Гай Юлий Цезарь (100–44 гг. до н. э.) – римский политический деятель и полководец. Из литературного наследия до нас дошли «Записки о галльской войне» в семи книгах, «Записки о гражданской войне» в трех книгах.

17. Александр III Великий Македонский (356–323 гг. до н. э.) – воспитанник Аристотеля, один из великих античных полководцев и завоевателей, военные кампании которого отличались дерзостью и полководческим искусством, создатель огромной империи.

18. Карл V Габсбург (1500–1558 гг.) – император Священной римской империи в 1519–1556 гг. Пытался под знаменем католицизма осуществить план создания мировой христианской державы. Вел войны с Францией (Итальянские войны), с Османской империей. Потерпел поражение в борьбе с германскими князьями-протестантами и после заключения с ними Аугсбургского мира в 1555 г. отрекся от престола.

19. Людовик XI Валуа (1423–1483 гг.) – король Франции с 1461 г. Время его правления ознаменовало собой завершение процесса централизации, подавлял проявления сепаратизма. Присоединил к королевскому домену ряд территорий, в том числе Анжу, Пикардию. Покровительствовал городам и развитию торговли.

20. Филипп де Коммин (ок. 1447–1511 гг.) – происходил из знатного семейства ван ден Клитов. Французский политический деятель и историк. Написал сочинение «Хроника и история, содержащая события, происшедшие во время царствования королей Людовика XI и Карла VIII, за период от 1464 до 1498 гг.» и «Мемуары». Сочинения Коммина являют собой новый этап исторического знания, связанный с секуляризацией сознания и попытками рационального объяснения действительности.

(пер. М. С. Бобковой)
Текст воспроизведен по изданию: Жан Боден. Метод легкого постижения истории. М. Наука. 2000

© текст - Бобкова М. С. 2000
© сетевая версия - Strori. 2015
© OCR - Андреев-Попович И. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Наука. 2000