ГЕНРИХ III

ПИСЬМА ГЕНРИХА III

КОРОЛЯ ФРАНЦИИ

ТОМ I

1557-АВГУСТ 1574

ПРЕДИСЛОВИЕ

Впервые издание "Писем Генриха III, короля Франции" Административный Совет Французского Исторического Общества наметил на 1946 год, тем самым исполняя желание Пьера Шампиона, который накануне смерти 29 июня 1942 года, назначив Историческое Общество своим единственным наследником, наказал ему опубликовать те его работы, которые он оставил незавершенными. Довести же это ответственное дело до конца он поручил мне. Трудности военного времени, длительный процесс вступления в наследование, важнейшие полномочия, возложенные на меня на следующий же день после перемирия и длившиеся пять лет, не давали мне возможности удовлетворить последнее желание друга и мастера своего дела, так рано ушедшего от нас.

Тем не менее, с 1950-х года я сумел обеспечить выход в свет "Журнала Пьера де Пашаля", к которому Пьер Шампион написал предисловие. А в 1951 году издания Грассета попросили меня подготовить четвертый том великой истории Генриха III, содержащий самое основное из нее. Но так как эта история не могла быть написана без опоры на серьезный фундамент, где письма последнего короля династии Валуа должны были бы занимать первозначное место, то в архивах и библиотеках Франции и других стран было проведено длительное исследование, параллельно изучая те литературные работы и периодические издания, в которых некоторые из них уже были опубликованы, с целью отыскать оригиналы или копии писем Генриха III. Из года в год рига пополнялась, не оставляя достаточно времени, чтобы связать снопы воедино: в итоге нам удалось собрать двадцать коробок королевской переписки, отсортированной в хронологическом порядке, которая, согласно воле завещателя, сегодня находятся в библиотеке Института Франции.

По правде говоря, было достаточно трудно объединить тексты в единое целое ввиду того, что в издании, которое мы получили в конечном итоге почти ничего не соответствовало требованиям издания, на которое мы рассчитывали вначале. Написанные разными руками письма нуждались в пересмотре, что было особенно деликано, когда речь шла о рукописных письмах короля; в некоторых письмах не была указана дата, и чтобы восстановить их место в хронологии, в случаях, когда это было возможно, мы руководствовались их содержанием; для лучшего понимания текста мы вставляли краткие примечания. Но, каким бы исчерпывающим ни было наше исследование, было бы безрассудно считать, что мы не допустили ни ни одного упущения, поэтому необходимо было заново приняться за работу, чтобы свести к минимуму их количество и значимость.

Таков был размах работ, которыe я должен был выполнить, что, по моему мнению, вполне оправдывает опоздание, с которым выходит в свет этот первый том. Что касается остального, то, чтобы довести дело до благородного конца, я заручился мнением коллег и мы в несколько приемов смогли представить Совету Исторического Общества конечную форму издания. Без сомнения, было бы преждевременно в предисловии к тому, в котором большая часть писем предшествует восхождению Генриха III на престол Франции, описывать картину всей эпистолярной деятельности монарха и давать определение дипломатическим и литературным особенностям его переписки или же обозначать ее историческую ценность. Тем не менее, я считаю необходимым привести здесь несколько наблюдений, которые, несмотря на то, что в большей степени относятся к первому тому, применимы и ко всему изданию в целом.

Название «Письма Генриха III» было выбрано потому, что в этом сборнике мы найдем только письма, исходящие от государя; и лишь дополнительно, чтобы обозначить дату или прояснить последовательность событий, в примечании мы вводили письма, полученные им самим. Данное название, единственное, подходило ко всей совокупности документов, которые, для дипломата, сводятся к бумагам, скрепленным печатью королевской канцелярии. Все эти письма, назовем их деловые или « запечатанные »- письма-клоз, если мы имеем ввиду характеризующий их способ складывания, так как адрес получателя писался на обратной стороне уже сложенного письма, которое затем скреплялось восковой печатью ¹; среди них мы легко заметим разницу, с одной стороны, между теми, что были написаны на пергаментной бумаге или бумаге, с оглавлением согласно старинной формуле: « От монсеньора герцога Анжуйского » или « От Короля », и которые, ввиду характеризующих их особенностей, единственные, могут называться письма-клоз, а с другой стороны, письмами, написанными секретарем и лишь подписанными герцогом, а позднее королем, и скрепленными подписью Государственного секретаря и, наконец, более или менее короткими записками, зачастую начертанными в спешке и покрытыми пятнами, так как они сворачивались еще до того, как чернила успевали высохнуть, и которые Генрих подписывал начальной буквой своего имени, вставленной меж двух перечеркнутых букв S ².

К первым двум категориям относится официальная переписка герцога и государя, где в первом случае, в письмах-клоз он обращается королевскому двору или общности жителей, а во втором, переписывается с принцами и правителями других стран или же отдает приказания своим подчиненным по тому или иному поводу. Другая группа писем представляет собой его личные письма - письма к знакомому, любовнице, члену королевской семьи. Все эти письма, в какой бы форме они ни были представлены, мы отобрали для нашего сборника, выстроив их в хронологической последовательности. В первом томе содержатся письма, написанные Генрихом еще в ранней молодости (ему было всего лишь 6 лет, когда он впервые пишет своему брату, дофину Франсуа. Это письмо и открывает первый том королевской переписки и по справедливости отнесено Пьером Шампионом к 1557 году) и до 28 августа 1574 года - дня, отмеченного его возвращением во Францию после короткого пребывания в Польше.

Здесь мы внесем одну заметку. Четырнадцать писем, отнесенных к 1557-1566 годам, преставляют здесь лишь осколочную часть переписки юного герцога и их количество кажется несущественным по сравнению с общим количеством писем, написанных в этот период, так как с 6 до 15 лет, насчитывалось в общей сложности около 1000 писем (учитывая нумерацию bis), и их количество только увеличится после возвращения Генриха в свое королевство в 1576 году, когда он будет писать около 500-600 писем в год!

Учитывая такую огромную массу писем, было невозможно опубликовать полный текст каждого из них. К тому же во многих письмах содержатся лишь рекомендации тем или иным лицам, выполненые по единому образцу, да и канцелярский язык XVI века, со множеством излишних оборотов не привычен нашему глазу. Примечательно, что издатели писем Людовика XI или Карла VIII опубликовали полные тексты 2164 и 1145 писем, за 22 и 15-летний период властвования каждого из монархов соответственно. И Французское Историческое Общество приложило непомерные старания, чтобы довести до победного конца выход в свет этих 2-х собраний. Комитет исторических и научных работ, без колебаний опубликовал полный текст шести тысяч писем Екатерины Медичи и восеми тысяч Генриха IV. Но сегодня такая роскошь непозволительна, да и разум подсказывает мне, что стоит не перепечатывать все письма Генриха, а дать им краткий, но четкий анализ с указанием имен, даты и местности, где они были написаны, а также кратким изложением фактов. Досконально изучив практику переписки XVI века, я думаю, что некоторые части писем, и даже некоторые письма полностью должны быть транскрибированы по причине сложности или важности их содержания. В любом случае, я решил оставлять нетронутыми все рукописные тексты государя, будь то целое письмо или всего лишь постскриптум, так как именно они позволяют почувствовать со всей силой выражение мысли короля. Я думаю, историки и лингвисты, отдадут должное отзвукам языка того времени в виде необычных оборотов речи и непривычном правонаписании, в изобилии встречающемся в письмах, и хлестких фразах, оправдывающих репутацию «однoго из лучших ораторов своего времени», которую приписывали Генриху его современники ³.

Все письма, собранные в первом томе, несмотря на то, что относятся к юности Генриха, уже отмечены непосредственным характером и игривым тоном, от которого Генрих никогда не отступится, вопреки состоянию подавленности и уныния, своиственному его времени. Среди «унылых людей » с 1560 ⁴ года он представляет собой обособленную фигуру, и чтобы лучше судить о нем не стоит забывать, что он пал от удара ножа, нанесенного ему Жаком Клементом, не достигув 38-го года жизни. Генрих, немного торжественный и всегда почтительный, когда он обращается к своему брату - королю, или Екатерине Медичи - их матери, которая в его глазах в первую очередь, является королевой ⁵, он сразу же принимает игривый тон, когда он чувствует себя уверенно, как, например, в письмах из Кракова Гаспару де ла Шатру, приятелю молодости, где обращение на « ты » чередуется с обращением на « вы » и игра слов то и дело выскакивает из под пера ⁶. Также он обращается и с герцогом де Невером, что на 12 лет старше его, и мнение которого очень много значит для принятия его решений.

Но, когда того требуют обстоятельства, способ обращения становится сразу более жестким, как, например, в обращении к жителям Ла Рошели от 9 февраля 1573 года ⁷ или в патетическом воззвании от 1 августа 1574 года к маршалу де Дамвиллю, возглавившему мятеж в наместничестве в Лангедоке ⁸, а обращение к брату, герцогу д'Аленсону, звучит как поговорка: «Письмo всего лишь бумага, а все остальное- действие» ⁹.

Все письма Генриха написаны на французском. Обособленное место должно быть выделено для писем на латинском языке, отправленным из Польши. На латыни произносились и речи при приеме послов Польши в Париже в 1573 г. или по прибытии Генриха в Краков в 1574 г. Со слов епископа Валенсии Жана де Монлюка, мы знаем, что предварительные переговоры о восхождении Генриха на польский трон также велись на латыни, хотя он еще чувствовал себя неуютно, и что письма и речи были составлены учителем красноречия молодого короля, Ги дю Фором де Пибраком, президентом парламента в Тулузе ¹⁰. Написанные в более торжественной форме, когда они адресовывались в Сенат или польским сословиям, эти письма представляются отправным пунктом для патентов писем с надписью на конверте, адресом, приветствием, но их написание, датировка и другие признаки обязывают нас считать их деловыми письмами и объясняет их присутствие в данном издании ¹¹.

Я уже упоминал выше о рукописных письмах Генриха. Большая их часть хранится в отделе рукописей во Французской Национальной Библиотеке, а некоторые в библиотеках, архивах и даже в частных коллекциях Франции и других стран, откуда время от времени поступают на аукцион ¹². Как правило, читать их достаточно тяжело даже наметанному глазу, по причине торопливого написания, и характеризующей их орфографии, зачастую сбивающей с толку. В действительности, почерк, быстрый, легкий и всегда изящный, обнаруживает в своей расплывчатости нетерпение выразить мысль, а само написание состоит из непроизвольных жестов, дающих возможность сразу распознать руку автора ¹³. Благодаря написанию, мы можем изучить некоторые начертательные привычки Генриха, например, усиленое написание согласных « n », «l », «t » и постоянное смешение относительного местоимения « который » (qui) и « что » (qu’il) или соединение « si » и группы « s'il » написанной с или без буквы « y ». Поразительно также, что некоторые письма Генриха, обладающие этими особенностями, могли бы сойти за его рукописные письма, хотя на самом деле являлись лишь удачной имитацией его почерка секретарем-писарем, и только пометки и подпись принадлежала самому Генриху ¹⁴.

Практически все сохранившиеся письма Генриха III подлинны. Некоторые из них знакомы через современные ¹⁵ или иногда поздние ¹⁶ копии, но чаще всего под видом черновых набросков. Небезынтересно отметить, что, например, реестры во французских фондах отдела рукописей Национальной Библиотеки, носящие сегодня номера с 15543 по 15552, благодаря которым нам известна большая часть писем, написанных Генрихом с 1567 по 1570 года, состоят в основном из писем, подготовленных, как для подписи Карла IX или Екатерины Медичи, так и Генриха вперемежку с оригиналами, полученными ими. В рукописи 338 Санк-Сан Кольбер содержатся оригиналы писем, адресованных королю и Генриху французскими уполномоченными в Польше летом 1573 года, и черновики от руки Виллеруа или его пометки к письмам, отправленным Генрихом для управляющих его нового королевства ¹⁷.

А Николя де Нефвилль, государственный секретарь ¹⁸ с 1567 года, сам скреплял подписью письма, написанные Генрихом, в то время герцога Анжуйского, совместно с другими государственными секретарями Карла IX Флоримондом Робертом, бароном д'Аллюи, Симоном Физом, бароном де Совом, Пьером Брюларом де Кросне. Таким образом, когда Генрих находится подле короля или Екатерины, для ведения переписки он имеет в в своем распоряжении бюро королевской канцелярии и секретарей-нотариусов государя. Здесь я внесу еще одно замечание. Если каждый раз, когда это было возможно, я записывал имя секретаря, скрепляющего подписью письма Генриха, то это потому, что подобные примечания могут быть весьма полезны для лучшего понимания роли государственного секретаря в ту эпоху, когда государственный институт, который они представляли, только зародился в новой форме, данной ему Генрихом II ¹⁹. Основные сведения об этом мы получили благодаря Фовиле дю Тока ²⁰, указания на которого были сделаны в конце прошлого века графом де Люсэ ²¹. Итак, если письма, скрепленные подписями Физа и Брюлара, по смыслу относятся к отделам, приписанным им в 1567, а затем в 1570 году ²², то мы видим, что Виллеруа скреплял своей подписью письма, адресованные Венецианской Республике ²³ или Папе Римскому ²⁴, хотя в принципе это должен был делать Физ, так как Италия относилась к его ведению, к тому же датировка этих писем, говорит о том, что в это время Генрих находился при короле. Без сомнения, это свидетельствует о степени доверия, которое питал герцог по отношению к тому, кто станет его ближайшим соратником вплоть до тех смутных дней сентября 1588, когда король внезапно уволил всех четырех государственных секретарей. Нужно подчеркнуть, что когда Карл IX, Екатерина Медичи и Генрих III, тогда еще герцог Анжуйский, в одно и то же время и находясь в одном и том же месте, писали свои письма одному и тому же адресату или по идентичным поводам, их письма всегда скреплялись подписью одного и того же секретаря ²⁵, хотя и в этом правиле встречаются исключения. Так, некоторые письма Генриха, написанные при приведенных обстоятельствах, не были отмечены ничьей подписью без всякой видимой причины ²⁶. Также мы видим, что Пинар, государственный секретарь с 13 сентября 1570 года, никогда не подписывал писем Генриха, когда тот ноcил титул герцога Анжуйского.

И, наконец, отметим, что письма Генриха, герцога Анжуйского, за весь период времени, охваченный в этом томе, были скреплены подписью Пьера де Вика, сеньора де Сарред и с мая 1574 Мартином Рузе сеньором де Болье. Тщетно мы разыскивали имя Сарреда в списке государственных секретарей, да и Рузе станет им только 15 сентября 1588 года; таким образом, можно сделать вывод, что они оба выполняли обязанности секретарей при командовании. В этом качестве они будут сопровождать Генриха в Польшу ²⁷, но по виду их подпись ничем не отличается от подписей четырех государственных секретарей, то есть, их имя всегда выписано готическим шрифтом, за которым следует широкий, более или менее осложненный абзац, образовывающий нотариальную подпись ²⁸.

Польская авантюра Генриха III, несмотря на всю ее кратковременность, спровоцировала некоторые затруднения во французской канцелярии, связанные с формулой написания адресата в протоколе писем, предназначенных для дворянства и различных сословий своего нового королевства, о чем нам свидетельствует корреспонденция, отправленная из Кракова Жаном де Монлюком ²⁹. Мы не нашли оригиналов этих писем, написанных по-латински, и знакомых нам только по копиям XVIII века, хранящихся в большинстве своем в Чарторской Библиотеке в Кракове. Речь идет об официальной переписке ³⁰. Причины, по которым они были собраны в данной книге мы приводили выше. И заметим, что, при подписи Генрих использует новый титул electus Rex, учрежденный голосованием сеима, которое преобразовало наследственную корону в корону выборную, носящюю название articuli Henriciani; он откажется от этого после смерти Карла IX чтобы сделаться королем Франции, и иметь только этот титул не имеющий ничего общего с выборами ³¹.

Расположение писем в хронологическом порядке не представляло трудностей в случаях, когда они были составлены секретарем, и на оригиналах проставлялась полная дата, где год указывался арабскими цифрами, а число месяца-римскими ³². Первая трудность возникает, когда мы узнаем о письмах по черновикам, где проставление года было чаще всего ошибочном, за исключением случаев, когда дата указывалась полностью; но место, занимаемое ими в книгах записей и реестрах, также как и дополнительные детали, зачастую позволяли восстановить более или менее точную дату. Вот эту полученную дату мы заключали в квадратные скобки. Письма, в которых недоставало числа, но был известен год и месяц группировались в конце каждого месяца.

С рукописными письмами происходило по другому : если некоторые четко датированы и отмечены местонахождением в момент написания письма ³³, то большая часть не содержит никаких указаний на дату, либо указывается только день недели. Если события, о которых шла речь в письмах, были достаточно ясны, то восстановление даты было возможно с приближением около года. В этом случае письма собраны в конце предполагаемого года. Но не стоит скрывать, что к значительной части писем подходит несколько дат, поэтому они останутся без датировки, тем не менее их нельзя оставить без внимания. Эта часть войдет в отдельный том, в который также будут включены письма, найденные уже после выпуска данного издания.

Какими бы ни были наши усилия, чтобы свести к минимуму пробелы, мы не скрываем, что из общей массы писем Генриха, некоторое количество, надеемся все же малое, ускользнуло от нашего внимания. Без сомнения, среди них безвозвратно утрачены те, о которых упоминается респондентами монарха или те, сведения о которых эхом донеслись через современников, но они достаточно точны для того, чтобы занять место в данном издании ³⁴. Стоит подумать о свидетельстве Пьера Маттье, который, воскрешая в памяти часы тоски, так хорошо знакомой Генриху в Кракове « так как корона эта была каменем на голове его »,- говорит он о Генрихе и продолжает далее: «На протяжение этого изгнания нет для него другой радости, чем писать во Францию. Болье ³⁵, его секретарь, сообщил мне, что иногда он отправляет в день по 40-50 писем по 3 листа, собственноручно написанных Генрихом: дамы, что пропали из виду, были лучшей частью его работы. Когда писал он одной принцессе, он извлекал кровь из пальца своего и Сувре ³⁶ открывал и закрывал порез по мере того, как надо было наполнить перо, чтоб писать. Это занятие- читать и отвечать на письма, полученные из Франции, было единственным облегчением его тоске, такой, что не было принца в мире, который позавидовал бы его положению» ³⁷. Действительно, нужно ли отчаиваться, что мы не нашли этих записок, если они и вправду существовали, и ни одна из которых, насколько я знаю, не была найдена по сей день, к большому сожалению любителей изящного слога.

И, так как мы должны довольствоваться тем, что случайость времен и людская забота донесли до нас, скажем себе, что по крайней мере, по отношению к письмам, вошедшим в этот первый том, у нас есть все причины быть удовлетворенными. Без сомнения, утверждать это было бы несколько дерзко и нам не стоит строить слишком много иллюзий. Хорошо уже то, что мы издаем тексты, и что часть писем Генриха уже опубликована, и важностью некоторых из них нельзя пренебрегать Нужно иметь ввиду и тот факт, что до выбора на трон Польши, Генрих, получивший эту первую корону в 22 года, находился в качестве герцога Анжуйского при дворе Карла IX и Екатерины Медичи, и что его письма чаще всего повторяют, иногда слово в слово, письма его брата или матери. Но даже если эти письма представляют строго административный интерес, небезынтересно судить по ним о восприятии Генрихом своих обязанностей со дня получения в 16 лет, 12 ноября 1567 года, титула королевского генерал-лейтенанта и командующего армией. Письма, которые он пишет 14 декабря 1569 г. и в марте 1570 г. маршалу Таванну ³⁸ свидетельствуют о большом почтении и признательности, по отношению к прежнему военнокомандующему, выигравшему битвы при Жарнаке и Монконтуре.

К сожалению, мы не найдем здесь никакого упоминания о битве при Лепанте, да и битвы при Сен-Бартелеми отдаются нам лишь тихим отзвуком ³⁹. Хотелось бы больше упомянуть о имени Луизы да Водемон, встречающемся в письмах из Нанси, датированных ноябрем 1573 г., и о встрече с кардиналом Шарлем Борроме, упомянутой в письмах, написанных Генрихом на обратном пути во Францию, проложенном через Италию.

Вот несколько примеров, об отсутствии сведений о которых мы сожалеем. Я думаю, что не стоит продлевать список, так как сожалений более не останется, когда мы начнем читать письма короля Франции, и через них увидим его настоящее лицо- непростое, но внушающее доверие или же поддающееся унынию и собственным слабостям, но тем не менее занимающееся укреплением монархической власти и восстановлением мира в своем разтерзанном королевстве. Данный том впервые объединяет в себе письма герцога Анжуйского и короля Польского, найденные по сей день и большинстве своем неопубликованные, перегруппируя уже известные нам, но рассредоточенные в различных изданиях, и рукописные письма в переписанном виде и зачастую ошибочные. Я не скрываю несовершенства работы, так долго находившейся под пером, и беру на себя всю ответственность, чтобы засвидетельствовать признательность всем тем архивным работникам, библиотекарям, смотрителям государственных и частных коллекций во Франции и зарубежом, которые помогали мне в моей нелегкой задаче, моим коллегам, таким же увлеченным как и Пьер Шампион, Национальному центру научных исследований, предоставленному в мое распоряжение, г-ну графу Леонсу Селье, который в качестве ответственого комиссара пожелал перечесть данный труд на пробном оттиске, и предоставить мне свои ценные советы.

Комментарии

Текст переведен по изданию: Lettres de Henri III, roi de France. Т. I. Paris. 1959

© сетевая версия - Тhietmar. 2006
© перевод - Кано И. 2006
© дизайн - Войтехович А. 2001