ЭТЬЕН ПАКЬЕ

ПИСЬМО К ШЕВАЛЬЕ ДЕ МОНТРО (1554)

Письмо известного французского гуманиста XVI в. Этьена Пакье к своему другу шевалье де Монтро содержит философско-исторические рассуждения и критику идущей из античности идеи географического детерминизма. Изучение письма даёт уникальную возможность реконструировать некоторые взгляды гуманиста на исторический процесс, на факторы, определяющие развитие культуры в разных обществах. Перевод осуществлён с французского языка по современному критическому изданию. Комментарии призваны представить текст письма в культурном контексте эпохи и вскрыть его полемическую направленность.

Этьена Пакье (Estienne, в современном написании — Etienne, Pasquier, 1529-1615) принято относить к фигурам «первого эшелона» французского гуманизма XVI в., хотя он и не настолько хрестоматиен, как Мишель де Монтень, Франсуа Рабле или Жан Боден. Имя Э. Пакье фигурирует в исторической научной литературе в различных контекстах: он рассматривается как, юрист, государственный деятель эпохи Религиозных войн, один из представителей движения «политиков» и сподвижников Генриха IV и даже поэт, близкий к «Плеяде». Однако более всего Э. Пакье известен как историк-эрудит, один из выдающихся историографов Франции, наряду с Франсуа де Бельфоре, Клодом Фоше, Жираром Дю Гайаном, Жаном Де Серром, Папиром Массоном. Славу как историку Э. Пакье принесли его «Разыскания о Франции» (Recherches de la France), огромный труд в 10 томах, вышедших в 1560-1621 гг. «Разыскания» представляют собой целое собрание исследований по различным аспектам французской истории: происхождение французов, происхождение и эволюция французской монархии, политических и социальных институтов, история церкви во Франции, французского языка, литературы, образования. Одной из задач Э. Пакье была защита и прославление Франции, утверждение того, что исторические достижения и институты Франции не хуже таковых у древних греков и римлян [об Э. Пакье как интеллектуале и историке см: 4, с. 72-83; 6, р. 69-105; 7, р. 28-71; 8, р. 271-300].

Свои философско-исторические рассуждения Э. Пакье изложил в одном из дружеских писем, представлявшем собой, по сути, небольшое эссе. Эпистолярный жанр сыграл огромную роль в формировании и развитии гуманистической культуры Возрождения. Уже «первый гуманист» Франческо Петрарка, воодушевившись античными образцами, создал целый эпистолярный сборник — «Книга писем о делах личных». Дело Петрарки продолжили следующие поколения итальянских гуманистов. Как и античные авторы (Цицерон, Плиний Младший, Сенека и др.), они использовали эпистолярный жанр для распространения своих представлений и ценностей, превратив свои письма в своеобразные эссе и трактаты на философские и публицистические темы [см. 1, с. 654-657]. В последней трети XV — начале XVI в. гуманистическая эпистолярная культура «перешагнула через Альпы», получив распространение в том числе и во Франции. Первой книгой, изданной во Французском королевстве печатным способом, стало собрание латинских писем итальянского гуманиста Гаспарино Барцицца (1470). Помимо писем итальянских и «северных» гуманистов (Эразм Роттердамский) начали издавать и письма французских: уже в 1488 г. вышел сборник латинских писем Робера Гагена, в 1520 г. — Гийома Бюде. На фоне набиравшего силу движения за развитие национального языка и культуры начали публиковаться письма на французском: первым таким опытом стало издание писем Элизен де Крен (1539), за которыми последовали издания собраний писем Гаспара де Сайана (1569), Этьена дю Тронше (1569) и Этьена Пакье [см.: 5, p. 610-614].

Письма Э. Пакье неоднократно издавались как при его жизни, так и посмертно. Собрание писем не только воспроизводилось, но и преумножалось новыми. Если первое издание писем (1586) состояло из десяти книг, то знаменитое амстердамское собрание сочинений (1723) содержало уже двадцать две книги писем. Анализируемое нами письмо (книга I, письмо 5) вошло уже в первое издание писем за 1552-1586 гг. Письма в данном издании (как и во всех последующих полных изданиях) были представ лены в хронологическом порядке (за исключением первого письма-предисловия от 1586 г., адресованного адвокату Парижского парламента Луазелю). Каждое письмо представляло собой эссе- рассуждение на одну или несколько связанных между собой тем философского или публицистического характера, касающихся политики и культуры.

Рассматриваемое нами письмо было адресовано шевалье де Монтро (Chevalier de Montereau), советнику Парижского парламента (с 1554 г.), полное имя которого — Антуан Дю Лак (Antoine Du Lac), сеньор Монтро (Montereau). Известно, что он был другом известного юриста и эрудита Пьера Питу (1539-1596), умер в 1596 г.

Пакье начинает письмо с критики так называемой идеи «географического детерминизма», точнее с критики крайней версии этого учения. Он убеждает своего адресата, что расцветы наук, наблюдаемые в истории, происходили не из-за влияния астрально-географического фактора, а достигались усилиями людей. Развёртывание аргументации выводит Э. Пакье на относительно самостоятельную тему «translatio studii» (т.е. миграции культуры от одних народов к другим), а затем его мысль и вовсе покидает пределы проблемы географического детерминизма, и он рассуждает о соотношении и взаимосвязи исторических изменений в культурной и военно-политической сферах. Такова в общем логика движения мысли гуманиста.

Письмо переведено Д. В. Самотовинским по критическому изданию 1974 [11, р. 8-11]. Также использовалось первое издание писем 1586 г. [10, f. 10r-11r].

Переводчик выражает искреннюю признательность и благодарность за помощь специалисту по французскому языку Татьяне Александровне Беляковой, преподавателю кафедры иностранных языков ИГХТУ

[маргиналия ¹]
Влияет ли небо на появление
в определённых странах учёных людей

Выбросьте, я вас умоляю, из головы это вздорное убеждение, что небо ² делает людей более или менее учёными, как если бы существовали определённые страны, которым благие науки предназначены в большей мере, нежели другим ³.

Я вовсе не буду отрицать, что каждый народ имеет свои добродетели и пороки, которые передаются от одного к другому, словно по праву преемства и наследства; и я не знаю такой страны, в которой порок, издревле её охватывавший, не продолжал жить в потомках, даже если она была перезаселена заново. Но что касается наук, то здесь дело другое. Об этом стоит поразмыслить, опираясь на примеры в высшей степени наглядные. Были ли когда-нибудь более великие люди во всякого рода науках, нежели в Греции? Было ли когда-либо такое варварство в мире, какое в ней сейчас? Рассмотрите мои аргументы касательно Африки. Какое мнение было о ней по части учёности? Однако некоторое время спустя после успеха и распространения нашего христианства, не было страны в мире, которая бы произвела более выдающихся отцов Церкви, нежели она, чему доказательство — Тертуллиан, Оптат, Лактанций, Св. Киприан и Св. Августин ⁴. Сходным образом, была ли во времена Римской республики страна, более чуждая благим наукам, нежели Германия (Germanie) ⁵, каковую мы видим сегодня и в течение ста или восьмидесяти последних лет несравненно процветающей во всякого рода дисциплинах? Таким образом, именно упражнение и бдение, а не природа стран делает нас учёными.

Поразмыслите о том, что я скажу далее, ибо это сущая правда. Точно так же, как монархии, так науки и дисциплины меняют своё обиталище и местопребывание согласно разнообразию эпох. Вот почему вначале они расцвели у халдеев ⁶, затем — в Египте, оттуда направились в Грецию, а затем в Рим. И после длительного варварства, которое воцарилось среди нас на многие сотни лет из-за того всеобщего опустошения, которое учинили многие грубые народы в Римской империи ⁷, они, наконец, поселились частично в Италии, частично в Германии (Allemagne) и во Франции, где они обитают и по сей день. А всё благодаря некоей последовательности хода всех вещей, которая заставляет, как вы можете видеть в определённые века, в некой стране процветать военное дело, а следом за ним — науки.

Но из всего я сделал одно наблюдение, от которого я не откажусь, а именно, что при учреждении монархий или [других] государств (Estats politiques), вы не обнаружите, что науки расцвели так же пышно, как военное дело, благодаря которому отважные воины вступают в страны, которые они рассматривают как добычу, и, завоевав их, поддерживают своё господство при помощи оружия. А когда государства (les Republiques) ⁸ начинают процветать и обретать величие, случается весьма часто так, что и науки приходят в почёт, каковые одновременно с упадком государства (la Republique) начинают так же приходить в упадок. Верно, что этот последний тезис вовсе не столь обоснован, как первый, касающийся военного дела, ибо были многие великие государства, которые никогда не предавались наукам, как вы видите на примере государства Великого Сеньора ⁹. Некоторые придерживаются того мнения ¹⁰, что точно так же, как человек, дабы устроить свою судьбу, несёт труды в юности, а затем, достигнув в своём преклонном возрасте той поры, которой желал, всё наилучшее, что у него было, употребляет в рассуждении, то восхищаясь собой и прошлыми временами, то обозревая то, что перед его глазами, ибо не обладает более ни телом, ни умом, способными к действию, — так же случается и с государствами (les Republiques) ¹¹, которые во время своего появления и роста посвящают всё свое время воинским деяниям, и когда они чувствуют себя насытившимися почестями, чествованиями, господствами, они начинают успокаиваются и потчевать себя изысканными яствами наук, дабы научиться их ценить; то, о чём они говорят, есть достоверное предвестие старости и конца государства (l'estat). Однако я не хотел бы столь легко им уступать, особенно в том, что касается монархий, в каковых, — где все подданные ведут себя в соответствии с волей своего короля, который предаётся благим наукам, — вы увидите их вдруг насаждёнными; и если преемник обладает другими естественными склонностями и нам привьют его новые нравы, то даже из-за этого королевства не приходят в упадок.

А что касается ряда других вопросов, относящихся к этой теме, то мы обсудим их как- нибудь в личной беседе и более пространно. Сейчас же мне было достаточно вкратце показать вам, что всякий народ способен к наукам в зависимости от разнообразия обстоятельств.

Прощайте ¹². 1554.

Комментарии

1. Текст письма в первом издании и в большинстве последующих снабжён двумя маргиналиями, своеобразными подзаголовками, авторство которых, возможно, принадлежит издателю.

2. Буквально «состояние неба» (la temperie du ciel), т.е. конфигурации небесных тел.

3. Здесь и далее Э. Пакье подвергает критике идею географического детерминизма в той её форме, как мы полагаем, которую она впервые обрела в трудах Клавдия Птолемея (?-165). В своём астрологическом сочинении «Четверокнижие» (Tetrabiblos. II. 2, 3) он изложил концепцию географического детерминизма, особенностью которой было представление о том, что на психическую конституцию и поведение людей влияют не условия местной окружающей среды, а небесные тела, соответствующие данному региону. Иными словами, специфика его теории, заключалась в том, что под природными условиями региона он понимал не климатические факторы, а местную специфику астральных влияний. Именно концепцию такого рода и критикует Э. Пакье, упоминая о связи между отдельными «странами» и небесными телами. Впервые же идея географического детерминизма была концептуально развёрнута Гиппократом (ок. 460 — ок. 377 до н.э.) в сочинении «О воздухах, водах и местностях» (12-24), который подчеркивал, что от природных условий зависит не только физический облик людей, но и их нравы, общественные порядки. Впоследствии данную идею разделяли и развивали Аристотель (384 — 322, до н. э.) в VII книге «Политики» (VII.7 1327b27-33), Полибий (ок. 200 — 120 до н.э.) во «Всеобщей истории» (IV, 21), Посидоний (ок. 135 — 51 г. до н. э.) в недошедших до нас трудах, Витрувий (I в. до н. э.) в сочинении «Об архитектуре» (De architectura. VI. 1) и многие другие, включая Цезаря, Цицерона, Сенеку, Диодора Сицилийского. Не ранее V или VI в. было создано ещё одно сочинение, в котором поднималась проблема влияния климата на человека и культуру и которое долгое время приписывалось Аристотелю, а поэтому было популярным и влиятельным, — «Проблемы» (Problemata. XIV. 1-16, 909a-910b). Идея географического детерминизма нашла своё место в рамках средневековой культуры: к ней обращались такие мыслители, как Альберт Великий, Роджер Бэкон и др. В рамках культуры Возрождения это учение приобрело особую популярность и актуальность, особенно в XVI в. Это столетие было ознаменовано не только географическими открытиями, но и новым пониманием человека — как существа природного, зависимого от внешних естественных условий. Наиболее известными приверженцем географического детерминизма во Франции был Жан Боден (1529 или 1530-1596), который изложил свои идеи о влиянии климата в сочинении «Метод лёгкого изучения истории» (Methodus ad facilem historiarum cognitionem, 1566), в знаменитом трактате «О Государстве» (Les six livres de la republique, 1576) (V. 1), в труде «Театр природы Вселенной» (V). Боден в своей концепции фактически соединил подход, берущий начало от Гиппократа, и астрологический подход, применённый Птолемеем. Идеи географического детерминизма придерживался знаменитый врач Амбуаз Паре (1510-1590) в главе VII своего трактата «Введение в хирургию» (Introduction, ou Entree pour parvenir a la vraye cognaissance de la Chirurgie), вышедшем в составе его собрания сочинений (глава VII появилась лишь во втором издании «Трудов» Паре в 1579 г.), а также известный космограф и натуралист Андре Теве (1516-1590) в своём сочинении «Диковины Антарктической Франции» (Les singularitez de la France antarctique, 1557), посвящённом географии Нового Света. Рассуждения Э. Пакье в данном письме могли стать ответом на идеи Джироламо Кар- дано (1501-1576), труды которого были популярны во Франции. В своём труде «О бессмертии души» (1-е изд. в 1545 г. в Лионе), он, например, объяснял библейские пророчества особыми климатическими условиями Палестины, наиболее благоприятными для рождения людей с пророческим даром. Версия о том, что именно творчество Кардано могло спровоцировать Пакье на написание письма, кажется нам заслуживающей внимания. Дело в том, что как раз в 1554 г. вышел комментарий Кардано к «Четверокнижию» Птолемея (Hieronymi Cardani, In Cl. Ptolemaei de astrorum iudiciis... lib. IIII commentaria. Basel: Heinrich Petri, 1554), в котором он солидаризировался с идеями античного учёного, касающимися влияния местных природных условий на «нравы» и способности к наукам. Посредством идей Птолемея, Кардано объяснял, например, почему флорентинцы более способны к математическим наукам, чем миланцы. Позднее, идеи географического детерминизма найдут своё воплощение в его трактате «О разнообразии вещей» (De rerum varietate, 1557).

4. Пакье перечисляет выдающихся раннехристианских латинских апологетов и Отцов Церкви из Северной Африки: Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (втор. пол. II — перв. пол. III вв.); Оптат Милевтинский (IV в.); Луций Целий Фирмиан Лактанций (ок. 250 — ок. 325); Киприан Карфагенский (ок. 200-258); Аврелий Августин (354-430). Сочинения почти всех этих писателей к 1554 г. были опубликованы во Франции — Августина в 1531 (Париж), Киприана в 1535 (Лион), 1535), Тертулиана в 1545 (Париж), Лактанция в 1548 (Лион). Только труды Оптата вышли лишь в 1563 г. (в составлении данного примечания мы пользовались комментариями к изданию 1974 г.)

5. Пакье, говоря о Германии времён Римской республики, употребляет не обычное для французского языка (и для его собственной лексики) название Allemagne, а слово Germanie, произошедшее от Germania, появившегося в сочинениях латинских авторов I в. н. э. (впервые у Юлия Цезаря в «Записках о галльской войне» относительно племён, обитавших за Рейном).

6. Халдеи — семитские племена, обитавшие в области устьев рек Тигра и Евфрата. Античные авторы (историк Диодор Сицилийский, географ Павсаний, философ и учёный Порфирий и др.) считали халдейских жрецов изобретателями многих наук и искусств, предсказателями, носителями божьей и человеческой мудрости, проникшими во многие тайны природы, изобретшими астрономию, впервые провозгласившими бессмертие души. Флорентийские неоплатоники Марсилио Фичино, Джованни пико делла Мирандола, а вслед за ними многие другие гуманисты, в том числе французские (например, Жоашен Дю Белле [2, с.249], также считали халдеев, одним из древнейших народов (наряду с индусами, египтянами, персами и др.), положивших начало теологии, философии и науке.

7. Имеются в виду вторжения «варваров» (вестготов, остготов, гуннов, вандалов) в пределы ослабевшей Западной Римской империи в V в.

8. Здесь и далее мы предпочитаем переводить слово «la Republique» как «государство», поскольку, как следует далее из текста «государство (Estat) Великого Сеньора», т.е. турецкого султана, обладавшего единоличной властью, так же входит в объём понятия «la Republique». XVI в. даёт немало примеров, когда слово «республика» употреблялось в значении «государство». Известный французский ориенталист Гийом Постель назвал своё сочинение о политическом устройстве и образе жизни турок «De la republique des Turcs» (1560), а Жан Боден свой политологический трактат о различных формах государств — «Six Livres de la Republique» (1576).

9. Пакье имеет в виду султана Османской империи, которого в гуманистической литературе XVI в., особенно французской, учитывая особые союзнические отношения между Францией и Турцией, именовали не иначе, как «Великий Сеньор», «Великий Турок». Эти почтительные наименования выражали то впечатление, которое производили мощь и военные успехи султана Сулеймана I Великолепного (правил: 1520-1566), который завоевал большую часть Венгрии, совершил поход в Австрию, осадив Вену, присоединил Месопотамию, остров Родос, Триполитанию, Алжир и некоторые другие территории. Турки имели в Европе репутацию народа, далёкого от наук и искусств, всецело преданных лишь военному делу и войне. Одним из исключений было мнение Гийома Постеля, посещавшего Турцию. В своём сочинении «О государстве турок» (De la republique des Turcs, 1560) Постель сообщает, что не только аристократия изучает «науки о человеческом» (кроме истории и риторики), но и простой народ обучается в общественных школах религиозному закону, грамматике, логике, астрономии, медицине [см. 9, p. 174-175].

10. В частности, Никколо Макиавелли в «Истории Флоренции» (V, 1), рассуждая об универсальных причинах расцвета и упадка государств, утверждал, что государства сродни всем остальным вещам смертным вещам этого мира, что в основе перманентного процесса их взлётов и падений лежит единый механизм: «добродетель порождает мир, мир порождает бездеятельность, бездеятельность — беспорядок, а беспорядок — погибель и соответственно — новый порядок порождается беспорядком, порядок рождает доблесть, а от нее проистекают слава и благоденствие». Переломный момент в судьбе любого государства, после которого оно начинает клониться к упадку, наступает после того, как завоёванный доблестью мир порождает «бездеятельность». Причём зачастую эта бездеятельность входит в жизнь общества под благородной личиной увлечения науками. «Мудрецы заметили также, — продолжает Макиавелли имея в виду Марка Порция Катона Цензора, — что ученость никогда не занимает первого места, оно отведено военному делу, и в государстве появляются сперва военачальники, а затем уж философы. Когда хорошо подготовленное и организованное войско принесло победу, а победа — мир, могут ли сила и воинственность подточиться бездеятельностью более благородного свойства, чем ученая созерцательность, и может ли бездеятельность проникнуть в хорошо устроенное государство, вооружившись каким-либо менее возвышенным и опасным соблазном? Это прекрасно осознал Катон, когда в Рим прибыли из Афин в качестве послов к сенату философы Диоген и Карнеад. Увидев, что римская молодежь начала восхищенно увлекаться ими, и поняв, какой опасностью для отечества чревата благородная бездеятельность любомудрия, он постарался принять меры, чтобы в дальнейшем ни один философ не мог найти в Риме приюта» [3, с.175]. Однако с точки зрения Пакье, как видно далее, занятия науками — не синоним праздности и пассивности, а расцвет наук является результатом и проявлением упорного труда. Пакье отказывается видеть в расцвете наук симптомы старости и близкой кончины государства, утратившего былую энергию и активность.

11. Как следует далее из текста и в этом случае «la Republique» равнозначно понятию «государства».

12. Все письма Э. Пакье заканчиваются выражением «А Dieu», которое он определял как аналог латинского «Vale». Об этом Пакье пишет в письме Антуану Луазелю [10, f. 1v—2r.].

(пер. Д. В. Самотовинского)
Текст воспроизведен по изданию: Этьен Пакье. Письмо к шевалье де Монтро (1554) // Известия высших учебных заведений. Серия "Гуманитарные науки". Том 2, Вып. 4. 2011

© текст - Самотовинский Д. В. 2011
© сетевая версия - Тhietmar. 2012
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Известия высших учебных заведений. 2011