В случае если парламент находил ордонанс короля противоречащим “основным законам королевства”, он обращался к королю с соответствующими “представлениями” (“remontrances”) об изменении или совершенной отмене данного королевского акта. Если “представления” оставлялись королем без последствия, то парламент отказывал такому ордонансу в “регистрации” (см. выше). Тогда король прибегал к принудительной регистрации посредством так называемого “lit de justice”, то есть торжественного заседания парламента в присутствии самого короля. Ниже приводится описание такого заседания, посвященного регистрации ордонанса о создании Большого совета юстиции, то есть высшей судебной инстанции при королевском совете, которая своим существованием умаляла значение парламента.

Справа от короля, на высоких скамьях, находились: король Наваррский, кавалер ордена, пэр (Пэры — представители высшего дворянства, обладавшие особыми привилегиями, имевшие постоянный доступ к королю.) Франции; герцог Вандом, пэр Франции, генерал-лейтенант и губернатор Пикардии; граф де Сен-Поль, генерал-лейтенант и губернатор Дофинэ; граф де Гиз, генерал-лейтенант Бри и Шампани; господин Анн де Монморанси, обер-гофмейстер и маршал (Маршал — высшая военная должность, командующий войсками, конницей.) Франции, губернатор Лангедока, Верхнего и Нижнего Эльзаса; господин Жиль де Женуйек, генерал фельдцехмейстер Франции и верховный судья Арманьяка, господин Роберт Стюарт, владелец Обиньи, капитан шотландской гвардии короля.

Господин Жан де Лабор, парижский прево (Парижский прево — представитель судебной власти.), ниже, справа, с белым жезлом в руках, также лежа на нижней ступеньке. На коленях перед королем два придворных пристава с жезлами в руках. На нижних местах, где обыкновенно сидят в дни заседаний председательствующие, находились: господин Антуан Дюпре, архиепископ Сансский, канцлер Франции, и три президента. [160]

Позади скамей — множество дворян палаты во главе с прево; посредине внизу, сидя на маленьких скамьях: господин Франсуа Робер, канцлер, секретарь французского ордена, парижский бальи (Парижский бальи — судья.), господин де ла Шадр, прево французского ордена и один из капитанов французской королевской гвардии; у дверей парламента, для их охраны, гвардейские лейтенанты. Перед прибытием короля и епископа граф де Нуайон, пэр Франции, принял от суда обычную присягу.

Когда король взошел на свое место, канцлер Франции (КанцлерФранции — высшее должностное лицо, хранитель государственных печатей), архиепископ Сансский, сказал суду, что если он имеет сделать королю какие-либо замечания, он может их сделать; президент и советники стали на колени, а когда король велел им встать, господин Клод Гюйар, президент, обратился к королю с очень длинной речью, полной цитат из Гомера, Цицерона, священного писания и пр., в которой имеются следующие места:

Так как это собрание представителей всех частей королевства было трудно организовать и обходилось оно очень дорого, было решено, что от более крупных городов и провинций будут избираться духовные и светские лица, опытные в решении судебных дел, которые будут разрешать апелляционные жалобы. А так как еще не были известны время и место, при Филиппе Красивом было установлено на основании мнения сословий, что парламент Франции будет в Париже и в нем будут заседать назначенные таким образом судьи, постоянные вершители апелляционных жалоб. Это долго соблюдалось и воспринималось как положительный факт, вплоть до царствования покойного короля Людовика XI, который, покровительствуя докучливости некоторых своих приближенных, истребовал ряд дел из парламентов для рассмотрения их в Большом совете. Этим была сильно нарушена справедливость и подданные сильно возмущены, настолько, что после его кончины на генеральных штатах в Туре были принесены на это жалобы и прошения со всех концов Франции, и покойный король Карл, его сын, в заседании этих штатов снова постановил, что отныне никакие дела не будут истребованы из парламента для рассмотрения в Большом совете. А ордонансами, изданными затем последними покойными королями Карлом и Людовиком, было подтверждено, повторено и [161] вновь приказано канцелярии не прикладывать печать к такого рода истребованиям, а верховным судам — не подчиняться и хранить дела у себя, сами они приказали принести в этом торжественную клятву.

Король хочет и требует, чтобы настоящий эдикт был зарегистрирован в его Малом совете, Большом совете и в парламентах”.