ТЕРНЕР Ф. Г.

ВОСПОМИНАНИЯ ЖИЗНИ Ф. Г. ТЕРНЕРА

(См. "Русская Старина" май 1910 г.).

В Каире был игорный дом. В последний день утром я пошел туда с Сущовым. Сущова, который уже несколько раз там играл, приняли с большим почетом, принесли ему стул, подали шампанского. При рулетке ставят также на нумера и на rouge и noir. — Если поставить на номер, которых было около 40, и выйдет этот номер, то игравший получает свою ставку, помноженную на данный номер. Разумеется, это встречается очень редко. Я не играл, но смотрел только, как играл Сущов. Он поставил золотой на 24 нумер, вышел 24 нумер, и ему отсчитали 24 золотых; за тем куда он ни ставил: на другой ли нумер, или на rouge и noir, или на шар, постоянно выходило то, на что он поставил. Такой удивительной veine я никогда еще не видал. После получасовой игры, перед ним лежала груда золота. Он завязал этот клад в свой платок, и мы с золотым узелком отправились домой в гостиницу. Увидев такое богатство, столь легко приобретенное, наши спутники, особенно же дамы нашего общества, пришли в азарт и стали просить Сущова поиграть и на их счастие. Сущов действительно после обеда пошел опять играть и что же, кончилось тем, что он проиграл но только весь свой утренний выигрыш, но и все деньги, которые были даны ему нашими спутниками, просившими его играть за них. Легко себе представить, с каким унынием все узнали о таковом печальном результате послеобеденного предприятия. [562]

21 ноября я отправился с утренним поездом железной дороги в Александрию, простившись с каирской роскошной природой, с каирским синим небом и благодатным климатом. Как бы предвестником европейской и особенно петербургской осени, в Александрии я застал уже серое небо и бурную дождливую погоду.

На другой день пароход "Il Principe Carignano” отправился в Бриндизи, и я выехал на нем.

Из наших русских со мною отправился на этом пароходе Сущов и И. К. Айвазовский.

С самого отъезда из Александрии подул сильный ветер, который скоро перешел в бурю, так что нас качало неимоверно. К вечеру мы подошли к острову Криту и бросили против него якорь, ища защиты от бури, за его высокими скалами. Ночь действительно мы провели относительно спокойно, хотя все же качка была довольно сильная. Утром перед снятием с якоря, в нашу каюту вошел матрос и стал наглухо закреплять вентиляторы. На мой вопрос — не успокоилось ли море — он ответил, что напротив того, теперь только что начинается бурное плавание, потому что ночью мы стояли под защитою от ветра за Критом, и только что мы выйдем в открытое море, буря выкажется в полной силе. Действительно, только что мы вышли из-за острова, как наш пароход громадные волны стали бросать как скорлупу; такой качки я никогда, ни прежде ни после не испытывал. Несмотря на то, я подвергся действие морской болезни только короткое время, но зато в продолжение всего перехода у меня болела голова, и я лежал в очень неприятном настроении духа.

До какой степени была сильна качка, можно судить по следующему курьезному эпизоду. Когда стали накрывать стол к обеду в кают-компании, Сущов подошел к столу; в это время две большие волны с двух сторон так сильно ударили в пароход, что Сущов, несмотря на свою корпулентность, полетел вверх и затем растянулся во всю длину на столе. В это время вошел в каюту гарсон, и увидев лежавшего на столе Сущова, остановился в недоумении перед этим зрелищем, но одна только Сущов успел слезть со стола, и гарсон стал требовать от него объяснения такой неуместной по его мнению шутки, как повторились такие же две волны, и сам гарсон, полетев вверх, также растянулся на столе, получив таким образом несомненное доказательство непроизвольности происшедшего эпизода.

(Дальнейшее повествование опущено как выходящее за рамки сайта - Thietmar. 2015)

Текст воспроизведен по изданию: Воспоминания жизни Ф. Г. Тернера // Русская старина, № 6. 1910

© текст - Тернер Ф. Г. 1910
© сетевая версия - Тhietmar. 2015
© OCR - Станкевич К. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русская старина. 1910