-

Поездка в Юнпинфу, Лувэйшань и Пэйтайхо.

(Продол.)

Церковь небольшая (на 30 человек), из глины, с плоской крышей, на которой утвержден большой крест; иконостас, жертвенник и два аналойчика — из глины. На иконостасе и царских вратах наклеены иконы Спасителя. Божией Матери и Св. Евангелистов из бумаги. Престол — деревянный. Внутри церковь выбелена; благодаря 4 окнам внутри светло. Своей примитивностью и простотой она невольно переносит мысль к первым векам христианства, когда первые христиане в деревнях должны были собираться для молитвы в церковках самой простой конструкции. Все, необходимое для Богослужения и освящения храма, было разложено в порядке. Перед иконостасом поставлен стол, покрытый пеленой; на нем поставлены свечи и Евангелие. Собрались местные христиане; пришли и некрещенные из любопытства. В 8-м часу вечера Владыко пришел в церковь; началась всенощная, которую служил о. Михаил перед царскими вратами, — с благословением хлебов и величанием Св. Апостолам Петру и Павлу, во имя которых предполагалось освятить церковь. После Евангелия о. Михаил совершал помазание елеем. В самой церкви находились лишь священнослужители и певчие; весь народ стоял в дверях и около окон. Церковь при вечернем освещении производила приятное впечатление.

После всенощной Владыка отправился к себе на берег реки, где и провел ночь; я возвратился в дом Петра, где и ночевал в небольшой комнатке; пришлось спать на кане, слишком коротком; было душно и жарко. Все остальные разместились на отдых в разных домах, гостеприимно предложенных местными христианами.

Уже в 5-м часу утра стали подниматься; в 5 1/2 час все собрались в церкви; о. Михаил служил водосвятный молебен: мы проверили, все ли приготовлено для освящения храма. Для крестного хода пришлось проломать часть стены, примыкающей к церкви. Перед иконою Спасителя был поставлен на аналое дискос с св. мощами. Ученики усердно помогали при приготовлениях; каждый из них получил свое дело; кто — пономарем, кто — посошником, кто свещеносцем. С охотой и сосредоточенностью исполняли они свой обязанности.

В 6 час. пришел Владыка; после встречи и облачения стол с [22] необходимыми принадлежностями был внесен в алтарь. Владыка вошел в алтарь, началось освящение храма по чину; когда престал был утвержден и облачен, вся церковь была окроплена св. водой и освящена через миропомазание. Начался крестный ход; Владыка, со св. мощами на главе, обошел вокруг Церкви, перед закрытыми дверями св. мощи поставлены были на столик. После пения «Господь сил, той есть Царь славы» врата открылись и Владыка вошел в храм и в алтарь при пении тропаря. По окончании чина освящения началась литургия; вместо запричастного катехизатор И. Жун сказал народу поучение. Он говорил о храме, устройств его и значении разных принадлежностей храма. В церкви находились лишь те, которые принимали участие в Богослужении; остальной народ, в том числе не мало язычников, стояли на дворе перед входными дверями. В церкви было жарко и душно; служить было тяжело. Литургия закончилась около 9 часов. Владыко уехал к себе на берег реки; я присоединился к нему; после утомительной службы было необходимо освежиться и отдохнуть в тени на чистом воздухе. Отдых и завтрак подкрепили и восстановили наши силы; предстояло совершить обратное путешествие в Юнпинфу. В это время наши спутники, подкрепившись, стали готовиться к отъезду. В 11-м часу двинулись в путь; на этот раз мы направились разными дорогами. Владыка в своей телеге, и я вместе с о. Михаилом отправились другой дорогой, несколько более дальней, чтобы побывать на участке земли, принадлежащим Миссии, недалеко от дер. Ван-те-чжуан; остальные наши спутники поехали на двух телегах прежней дорогой и прибыли в 7-м часу вечера долгой, ехать было легче, так как небо стало покрываться облаками и жар уменьшился. Мне устроили удобное ложе в телеге, так что я мог лежать все время; правда, благодаря более быстрой езде трясло немилосердно: то вверх встряхнет, то в бок ударит, но мне уже было все равно; только иногда крякнешь; ехали долго, наконец подъехали к ручью, протекавшему среди холмов; на одном холме расположен наш участок, сданный в аренду одному китайцу; на холм надо было подниматься пешком; на вершине находится несколько фанз, в которых живет арендатор; весь участок — под пашней. На горе выбрали удобное место под деревом, где и расположились на циновках. Пошел было мелкий дождик, но, к счастью, скоро перестал. Опять появилась на сцену походная кухня; пришлось, однако, порядочно подождать, пока удалось келейнику приготовить для нас чай и обед. С вершины холма вид довольно красивый: внизу ручеек, а за ним опять поднимаются холмы, покрытые свежей зеленью; большая часть полей засеяна гаоляном, растущим высоко. Чувствовалась усталость: не хотелось ни думать, ни творить, ни двигаться. Владыка обошел участок и сделал кое-какие распоряжения. Пора было ехать дальше. На пути заехали в дер. Ван-те-чжуан, где есть проповеднический дом; местные христиане, во главе со старшиною Пантелеймоном Сунь, собрались для встречи. Владыко зашел в долг; помещение небольшое, грязноватое. Побеседовавши немного с христианами и благословив их, Владыка вышел, и мы продолжали путь; оставалось верст 12. Проехали как-то незаметно; стало уже темнеть. Неожиданно показалась городская башня. Скоро мы были уже на подворье; только вошли в дом, как хлынул дождь. Бумага, которой были заклеены окна в школьном помещении, сейчас же размокла, и мы очутились на веранде; ветер свободно гулял по комнатам; пришлось завесить окна занавесками. [23]

Дождь шел всю ночь; утром река так поднялась, что ехать на следующий день на лодке не было возможности, поэтому отъезд из Юнпинфу был отложен, что впрочем было необходимо и для того, чтобы все утомившиеся от путешествия, могли отдохнуть. С полудня дождь перестал идти. В 6 час. вечера о. Михаил отслужил всенощную. Все ободрились, тем более, что пришло известие, что можно проехать по реке. С вечера все было уложено. В 4 часа утра все уже были на ногах. Около 5 час. двинулись в путь; Владыка ехал в своей телеге; до ближайшей пристани было недалеко, но дорога и без того плохая, после дождя, совсем испортилась. На пристани все разместились на 2 больших лодках; на одной лодке устроили из ящиков сиденье для Владыки и меня; на другой лодке — наши спутники; утро было чудное, тихое, несколько прохладное. Сначала ехать на лодке было очень приятно; мы любовались живописными берегами, с одной стороны высокими и крутыми, с другой низкими, покрытыми пашнями; вдали виднелись высокие горы; на одной из них возвышался высокий памятник — в виде колонны — жертвенник духу данной местности «фын-шуй»; такие колонны воздвигаются всегда на самом возвышенном месте вблизи городов в честь духа-покровителя местности.

Но вот при повороте реки волны стали все увеличиваться; началась качка; лодка шла боком, то поднималась, то опускалась глубоко вниз; наши спутники-китайцы, в первый раз испытавшие такую качку испугались: действительно, смотреть было страшно; да и было не безопасно. Благодаря опытности лодочников, наконец, мы добрались до спокойного течения реки; лодку с китайцами еще раз сильно покачало в другом месте, так как лодочник хотел проехать по кратчайшей дороге; мы, Владыка и я, избегли этого вторичного удовольствия. Наконец, прибыли благополучно к пристани у гор. Ланьчжоу; железнодорожная станция находится возле самой пристани, так что мы дошли пешком до станции. До отхода поезда пришлось подождать около 3 часов. До станции Пейтахо — езды около 2 часов. В 12-м часу мы были уже на станции Пейтахо, откуда надо ехать до морского берега, на котором расположена миссийская дача (верст 12), верхом, так как телега может двигаться с большим трудом и медленно благодаря плохому состоянию дороги. Вообще дороги в Китае плохи; никто о них не заботится; часто даже, так как дорога унавожена, крестьяне снимают верхний пласт и свозят на пашни, от чего дорога все углубляется, а после дождя представляет из себя лужу; крестьяне ездят или на осликах, или в своих телегах, прочных, массивных и тяжелых. Европейские дамы обыкновенно совершают путь от стан. Пейтахо до дачного европейского местечка Пейтахо, в котором находится масса европейских дач, на носилках, которых несут 4 нули, Кули несут так быстро, с такой ловкостью пробираются по узким тропинкам, по горам и оврагам, что ослики не поспевают за ними. Владыка и я поехали в Пейтахо на осликах. Сидеть на ослике удобнее, чем на лошади, но ехать беспокойнее; у осликов шкура на спине ерзает; сами ослики — суетливые и беспокойные; один раз мой ослик неожиданно прыгнул через канавку, так что я едва усидел на седле; другой раз погонщик подхлестнул его, и он рванулся вперед; непривычному человеку надо все время внимательно наблюдать за движением ослика и крепко держаться на седле.

Проехали верст 10; вдруг через деревья показалось вдали голубое море; [24] с двух сторон открылась серебристая морская даль. Я забыл и об опасности свалиться с моего ослика, залюбовался морем. Мы ехали по мысу, выдающемуся в море. Дорога все поднималась; наконец, показалась миссийская дача, очень красиво расположенная на самом выдающемся конце мыса. Двухэтажный каменный дом, красивой архитектуры, окружен зеленью садовых деревьев; впереди него колокольня; сзади, несколько сбоку, церковь, небольшая и невысокая; спереди — огород. Вся усадьба окружена белой оградой. Минут через пять мы были уже на даче. Теперь можно было отдохнуть. С веранды, окружающей дачу с трех сторон, открывается чудный вид на море; направо залив, на берегу которого расположены дачи: вдали виднеется дачное местечко «Пэйтайхо», расположенное на склоне холма; весь холм усеян дачами. За ним цепь довольно высоких гор. Приятно было, лежа на кушетке на веранде, дышать чистым морским воздухом и наслаждаться красотою безбрежного моря и живописной панарамой морского берега с местечком Пейтайхо. Вечером картина изменялась: в местечке зажигалось до сотни огней, мерцающих в ночном мраке, когда же луна освещала море, получалась чудная картина: серебряная полоса прорезала морскую поверхность.

Часа через два прибыли наши спутники с багажом. Дни через три приехали и ученики Юнпинфусской школы с учителем; собралась небольшая колония в 18 человек, кроме китайской прислуги. Ежедневно утром совершалось служение обедницы и вечером — вечерни с утреней: по воскресеньям — литургия, накануне — всенощная, пели частью певчие, частью ученики, которые занимались ежедневно пением под руководством о. протод. Василия. Ученикам эта поездка доставила не малое удовольствие, вместе с тем имела и развивающее значение; все было для них ново: новые места, железная дорога, море, парусные лодки, казенный пароходик, иногда проезжавший мимо. Вообще это лето, с его переживаниями, связанными с приездом Владыки и поездкой в Пейтайхо, будет для них памятно.

В Пэйтайхо летом совсем другая атмосфера, чем в Пекине или Тяньцзине, поэтому многие европейцы переезжают на дачу в Пейтайхо. Жара умеряется постоянным свежим ветром, в то же время нет той сырости, какая бывает в этот период в Пекине. Морской климат в Пейтайхо действует укрепляюще и целебно, особенно полезно купанье в море.

Мирное течение нашей жизни на даче нарушалось тревожными вестями из Европы: Австрийский ультиматум, затем объявление войны Германией. Показались и признаки наступающих грозных событий. Германский крейсер остановился в виду Пэйтайхо, подстерегая торговые суда, идущие в Цин-ван-дао; потом появилась еще канонерка, вскоре скрывшаяся. Дачники из Пейтайхо стали выезжать, главным образом немцы, японцы, англичане. Владыка решил возвратиться в Пекин. 26 Июля утром оставили мы Пейтайхо; рано утром выехали паши спутники на телегах с багажом; часов в 7 двинулись и мы на станцию Пэйтайхо: Владыка — верхом на лошади, я — на ослике. Когда мы выехали на дорогу, ведущую из дачного местечка на станцию, мы увидели любопытную картину: целыми вереницами тянулись из местечка путники, кто пешком, кто верхом, кто на осликах; дамы на носилках. Все спешили выбраться из Пейтайхо домой в ожидании тревожных события. На вокзале, было много отъезжающих европейцев; по большей части из [25] из Тяньцзина, частью из Пекина. В тот же день вечером мы прибыли благополучно по железной дороге в Пекин.

И. X.

Текст воспроизведен по изданию: Поездка в Юнпинфу, Лувэйшань и Пэйтайхо // Китайский благовестник, № 19-20. 1914