Из Ба-да-хэнь-гоу.

2-го Февраля 1915 года. С Божией помощью, как только могу, исполняю долг — управлять вверенной мне маленькой обителью. Не буду повторять и писать то, о чем я уже писал, например: о школе, об учениках, о ведении дела, по теперь я не могу умолчать об одном очень интересном обычае, установленном суеверными китайцами здешней местности: о встрече нового года. Живя в Пекине, я много слышал об этом торжественном великом для китайцев празднике, о его встрече и проводах, но в столице того нет, что я вижу здесь в глуши, а главное, все это происходит на моих глазах и у моих близких соседей, так что мне пришлось очень близко познакомиться с их обычаями и кое-что расспросить у них. В истории, которую я хочу предложить, главную роль будут играть китайские хлебцы из пшеничной белой муки, формой похожие на голову ребенка, только поменьше, и они не печены, а запарены в сильном пару, а название носят мань-тоу. Кто бывал в Китае, то их конечно каждый знает, так как у китайцев ни один праздник, ни одни поминки, ни один торжественный день не обходятся без них, как у богатых, так и у бедных, на столе они стоят на первом месте. Так как эти хлебцы носят странное название, то я поинтересовался узнать их значение. В этом названии — мань-тоу — первая цзыра «мань» означает имя князя, а вторая «тоу» — голову. На мой вопрос о происхождении этого названия один знакомый мне учитель сказал следующее.

Это было в старину, в княжестве одного ученого известного китайского князя по имени Чжу Кэ-лян. Этому князю пришлось идти войной против его [29] соседа, тоже князя, по имени Мань-ван. А так как эти два княжества били разделены рекой Лу-шуй, то чтобы начать войну, нужно было перейти или переехать эту реку. Но ни того, ни другого нельзя было исполнить, так как в этой реке жил злой дух, который при переходе или переезде требовал себе в жертву 49 человеческих голов при каждом переходе или переезде. Но ученый и очень умный князь Чжу Кэ-лянь не хотел напрасно губить живых людей и, догадавшись, что злой дух требует столько себе голов не иначе как в пищу, приказал сделать из пшеничной муки круглые хлебы, формой похожие на человеческую голову, и чтобы они имели с ней большее сходство, не печь их на огне, а запарить в сильном пару. Когда приготовленные таким образом 49 хлебов были брошены к реку, злой дух не причинил людям никакого вреда и они спокойно перешли через реку. А так как это повторялось несколько раз, то хлебопеки на практике так научились печь эти хлебы-головы, что они были и на вид хороши, и на вкус приятны, вследствие чего и вошли во всеобщее употребление по всему Китаю.

Теперь перейдем к тому, как у нас встречают Новый год. Накануне этого дня строго соблюдается обычай поминать усопших предков. Семейство, желающее помянуть своих предков, накануне Нового Года едет на кладбище, взявши с собой следующие вещи: 4 хлебца мань-тоу, одну бутылку вина, рюмку, синей бумаги и свечи. На кладбище рукой (непременно) вырывают небольшую ямку и ставят в нее зажженные свечки. Синюю бумагу, которая привозится сюда в изобилии, расстилают кругом кладбища, выливают на нее 4 рюмки вина, кладут на нее же мань-тоу и зажигают, а в это время делается поклонение предкам, после которого возвращаются домой. В этот же день вечером соблюдается строгий пост и воздержность во всем: лишний разговор и смех воспрещаются. При заходе солнца все спешат выйти на улицу на встречу Новому Году, для чего выносят те же вещи (мань-тоу, вино, рюмки, свечи, бумагу) м вдобавок — ракеты. Встреча — не то, что встреча дня Нового года, но встреча духов, имена которых следующие: Цай-шэн-е — дух богатства; Тянь-ди-е — владыка неба; Цзао-ван — дух поваров или дух кухни; Юй-хунь — владыка всех духов; Лун-ван — дракон, владыка рек, озер и морей; Хань-сэнь, Се-шэнь и прочие. Всех духов очень много: каждый ремесленник или торговец имеет своего духа, у плотника — свой, у кузнеца — свой, у аптекаря — свой, и каждый приносит жертву большею частью своему, по установленному строгому закону, который для европейца непонятен. При встрече упомянутых мною духов я заметил, что Цай-шэн-е — духу богатства — приносилось жертв больше, чем всем остальным: именно, 15 штук мань-тоу, тогда как другим только по 5 штук. Всего по закону в этот день каждое семейство должно было истратить одних мань-тоу по 65 штук. Однако, хотя я и видел всю эту их процедуру, но все-таки скажу, что с трудом понимал оную. Только с наступлением утренней зари кончилось это их непонятное ликование, треск ракет, шум и гам. Но с этим еще не все окончилось: наступило время поздравлений с Новым Годом, которые совершаются совсем не так, как у нас; мы поздравляем друг друга, а здесь поздравляют только младшие старших, причем последние должны сидеть, а первые должны делать им земной поклон и выслушать от них какие-нибудь наставления, похожие да выговор. В 9 часов утра мои знакомые пришли поздравлять и меня, причем так же падали предо мною на колени, от чего я удерживал их, хотя мои труды были напрасны. Многие из них извинялись и просили [30] прощения за то, что по моем приезде сюда по недоразумению оскорбляли меня. Поздравивши меня, они немедленно ушли. С этого времени мне пришла мысль воспользоваться тем, что теперь время свободно и народ стал льнуть ко мне, и начать проповедь. В 11 часов этого же дня я, взявши с собой проповедника и стражника, пошел в деревню как бы поздравлять. На мое поздравление народу собралось порядочно и сейчас же была начата проповедь. Было сказано о сотворения Богом мира, о праотце Адаме в раю и прочее и прочее. Народ с удовольствием слушал, и теперь вот уже завлек к себе и на дом, где ежедневно произносится проповедь, на которую собирается человек по 30 и больше.

Монах Енангел.

Текст воспроизведен по изданию: Из Ба-да-хэнь-гоу // Китайский благовестник, № 5-6. 1915

© текст - Монах Енангел. 1915
© сетевая версия - Thietmar. 2019
© OCR - Иванов А. 2019
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Китайский благовестник. 1915