Главная   А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Э  Ю  Я  Документы
Реклама:

ПОПОВ П. С.

ВЕСТИ О КИТАЕ

Спустя несколько месяцев после вступления союзных отрядов в Пекин и освобождения иностранцев из пасти ихэтуанцев, китайское правительство, в сознании всей беспомощности своего положения и настоятельной необходимости коренных реформ, предложило английскому миссионеру Ричарду Тимоти, известному в среде китайцев своим глубоким знанием жизни Китая и его языка, — представить проект реформ, которыя могли бы вывести его из хаотического состояния, возродить его и сделать сильным и богатым.

Проект этот, являющийся выражением идей и взглядов, которые в большей или меньшей степени разделяются всеми соотечественниками его автора, не может не представлять для нас известного интереса. Из него мы узнаем, каким образом, какими средствами и при помощи каких сил автор предполагает осуществить гигантскую работу возрождения Китая, и в какой мере он признает необходимым, желательным и полезным участие в ней других наций вообще и России в особенности. Проект этот, написанный на китайском языке и со всею свойственною ему образностью, был переведен нами вскоре по его представлении по его высокому назначению, но по разным обстоятельствам не мог появиться в печати ранее.

Одновременно с переводом проекта англичанина Ричарда Тимоти, нами переведена была статья одного китайца — «О способах вытеснения иностранцев». Находя, что взгляды автора не лишены известного интереса, заключают в себе много жизненной правды в характеристике взаимных отношений между китайцами и иностранцами и носят печать некоторой оригинальности в общих суждениях, показывающих, что [138] представители желтой расы начинают проникаться идеями Запада и освоиваться с ними, мы решаемся поделиться также и ими с читателями.

I
Проект китайских реформ.

«Небо нелицеприятно; ко всем оно относится с одинаковою любовью; послушные ему остаются, а противящиеся погибают. Это — вековечный, неизменный закон. Прошло более 50 лет с открытия торговых сношений Китая с иностранцами, в течение которых между Китаем и иностранными державами, вследствие ничтожных причин, случались нарушения мирных отношений. Эти нарушения происходили вследствие различия языков, воздвигших между ними преграду, — одним словом, от взаимного непонимания, которое влекло к неумышленным промахам (нарушению приличий), а эти последние вызывали войны. Коль скоро имеются международныя сношения, то необходимо взаимное понимание взаимных руководящих принципов и условий. Если же при этом одно какое-нибудь государство ограничивается только знанием собственных дел, а незнакомо с делами иностранными, читает только одне свои книги, а не читает иностранных, то при взаимных сношениях оно неизбежно терпит.

Вникая в государственное управление Китая и иностранных земель, я нахожу, что Китаю крайне необходимо изменить следующие четыре предмета: систему образования народа, способы пропитания его, меры к успокоению его и к его обновлению.

1. Система воспитания. В настоящее время взаимныя сношения Китая и иностранцев незаметным образом терпят громадный вред. Настоятельно необходимо, чтобы китайский государь и чины его могли понимать истинное положение Китая и иностранных держав, а равным образом иметь полное знакомство с положением своего народа и правительственных сфер. А так как ближайшие советники государя не осмеливаются говорить правду, то, само собою разумеется, является необходимость в людях, которые бы знакомили их величества с сущностью просвещения и государственного строя иностранных земель. Так как князья императорской крови впоследствии будут держать в своих руках правительственную [139] власть, то настоятельно необходимо выбрать из них десять человек и отправить в путешествие в чужие края на два года. Затем, детей высших столичных и провинциальных чиновников, генерал-губернаторов и губернаторов, также следует отправить в чужие края для обучения на несколько лет, с целью полного ознакомления их с иностранными порядками. Из китайских ученых, знакомых с древними и новыми знаниями и понимающих высшие интересы, надлежит командировать за границу сто человек для изучения разных специальностей.

Для установления связи между правительством и народом необходимо: а) основание газет. Если желаете, чтобы государство было сильно, для этого необходимо обогатить народ; а желая обогатить народ, необходимо произнести преобразования, которыя немедленно приведут в богатству и силе. Но, для того, чтобы китайские чиновники и народ понимали пользу нового правительственного строя, необходимо широкое распространение газетной прессы, которою бы ведали лица, понимающие современныя дела. б) Перевод иностранных книг. Китайскую старинную ученость, насчитывающую несколько тысячелетий, никоим образом нельзя бросать, но, в виду сношений с иностранцами, нельзя и не знать и новых общеупотребительных между иностранцами наук, прибавление которых доставит большую пользу, а отсутствие причинит большой вред. Например, на одноколесной телеге также возможно ехать далеко; но если мы заменим ее двухколесною телегою, напряженною хорошею лошадью, не будет ли от этого езда быстрее и покойнее? По всем иностранным наукам существуют специальныя книги, как элементарныя, так и специальныя, которыя нужно переводить в обширных размерах для того, чтобы люди, незнакомые с иностранными языками, также могли получать доступ к основательному изучению иностранных наук. в) Основание школ. Иностранныя науки не составляют достояния одной какой-либо национальности и не представляют труд одного лица, — это общее достояние всего человечества. Для распространения их необходимо во всех областных городах и торговых портах открыть школы и пригласить в них ученых иностранных специалистов для преподавания, которое может идти на китайском или же иностранном языке. г) Расширение экзаменов. Китайские экзамены, прекрасные по идее и отличные по системе, не следует упразднять. Одно только, что темы их не отличаются обширностью и, [140] ограничиваясь рассуждениями об отечественных предметах, игнорируют совершенно способы управления иностранных государств. В западных государствах учатся не для того только, чтобы быть чиновниками, но также и для принесения пользы в разных других профессиях. Там на каждых десять человек приходится по 7-8 человек грамотных, тогда как в Китае — только по 1-2. Учащихся мало, — оттого мало и годных людей. Выбирать ученых на экзаменах один раз в три года — это слишком мало; и при этом ограничиваться одною только специальностью — это слишком узко. Если не ввести нового метода, для расширения пути к почестям, то Китай останется всегда позади других стран. Считаю долгом просить милостивого указа о прибавке одного китайско-иностранного экзамена. Каждый год из каждой области брать около ста студентов китайско-иностранных наук; каждый год в главном городе всякой провинции удостоивать по экзаменам около ста человек степени кандидата китайско-иностранных наук; каждый год на испытаниях в столице удостоивать степени магистра китайско-иностранных наук приблизительно сто человек, а затем, чтобы каждый год на дворцовых экзаменах были высочайшею властью отмечаемы десять академиков. Этим путем при небольших расходах образуется значительный запас дельных людей.

2. Система пропитания народа. Все провинции Китая отличаются громадным приростом населения. А между тем, при настоящем положения дел, в Китае ежегодно погибает от голода и холода от 3-х до 4-х миллионов людей, а тех, которые влачат жалкое существование, и не перечесть. Да, не только одно простонародье находится в таком положении, но даже большая половина столичных и провинциальных чиновников, за исключением немногих счастливцев, не в состоянии пропитываться на получаемое жалованье. Что же касается чиновников, ожидающих вакансий, то крайне бедственное положение их трудно себе представить. Неизвестные же ученые пробиваются уроками, получая в год лан 100 (около 140 p.), да и то нужно еще быть расторопным, чтобы получить и эту скромную сумму. Кроме этого, нет других средств к жизни. Такое бедственное положение — дело невиданное в других государствах. Китай, в сущности, — богатейшее государство, а между тем доводит свой народ до такой крайней степени бедствия и страдания. А почему? Все потому, что он не усвоил себе хороших способов пропитания народа, [141] главныя основания которых сводятся к следующим десяти положениям: а) К проложению путей сообщения. Если железныя и шоссейныя дороги покроют весь Китай, то произведения распространятся повсюду и на провозной плате ежегодно будут получаться огромныя сбережения; как путешественники, так и остающиеся на местах получат большия выгоды; продавцы и покупатели также не будут в убытке. б) К ускорению обмена корреспонденции учреждением по всему государству почтовых контор; почтовые сборы доставят казне несколько миллионов дохода, а ускорение движения корреспонденции будет выгодно и для правительства, и для публики. в) К открытию минеральных богатств, разработка которых, при быстроте перевозки по железным дорогам, может быть распространена на все провинции Китая и кроющаяся в недрах земли бесполезная грязь на поверхности ея превратится в полезные, дорогие металлы. г) К распашке пустырей, которых не мало в Манчжурии и в северо-западном Китае; но, благодаря отсутствию путей сообщения, оне остаются заброшенными; с проведением железных дорог, можно будет двинуть туда переселенцев для обработки их и, таким образом, на непринадлежащей никому земле кормить бездомовный народ, который уже не будет, расходясь от нужды, превращаться в воров и разбойников. д) К увещаниям заниматься ремеслами. Ручной труд одного человека может прокормить только его, тогда как при машинном производстве один человек может заменить десятерых и в один день сделать десятидневную работу, и, заработывая более, доставлять довольство семье. е) К сооружению машин, распространение которых в западных государствах на первых ворах также вызывало беспокойство по поводу отнятия средств в жизни у бедного населения, тогда как в сущности это было не отнятием занятия, а изменением и расширением его. Наоборот, с развитием машинного производства и средства к жизни увеличиваются, потому что с увеличением предметов производства увеличивается сбыт их в иностранныя государства. Кроме того, не только не будет опасности отлива денег за границу, но и в самом государстве число людей, участвующих в прибылях, с каждым днем будет уменьшаться, а число производителей ценностей — увеличиваться. ж) К открытию банков, потому что Китай страдает бедностью от запустения полей и многолюдства, вследствие чего денежная наличность с каждым днем уменьшается. С открытием банков можно пустить в обращение ассигнации, [142] с полным обеспечением их наличным капиталом, соответствующим выпускной сумме; тогда капитал в 10 000 будет действовать за 20 000. з) К чеканке монеты. В иностранных государствах право чеканить монету принадлежит государству. Монета бывает трех родов: золотая, серебряная и медная; только в Китае существует одна медная монета, да и то не везде одинаковая; поэтому денежное обращение совершается при содействии меняльных лавок, пропитывающих несколько миллионов праздных людей, подтачивающих благосостояние государства. и) К покровительству торговому классу, который, содействуя свободному обращению товаров, как бы служит для государства регулятором для равномерного распределения их; поэтому необходимо охранять их выгоды, чтобы правительство могло побольше получать пошлин и сборов. и) К объявлению о каждом правительственном распоряжении и мероприятии, с целию искоренения обмана и предупреждения корыстолюбия.

3. Меры к успокоению народа. Причин беспокойства китайского народа две: опасности извне и внутренния невзгоды — обе крайне опасныя и, без надлежащих предупредительных мер, могущие принести государство в немедленной гибели. Для успокоения народа существует два способа: поддержание мирных отношений с иностранцами и обеспечение внутреннего спокойствия. Для поддержания мирных отношений с иностранцами требуется установление дружественных связей, видимыми проявлениями которых служит заключение договоров и отправление посольств. Иностранныя державы отправляют своих посланников в Китай, для поддержания дружественных отношений; эту мысль необходимо хорошо усвоить себе и обходиться с ними искренно, без обмана и подозрения. Международный мирный конгресс также. является одним из средств в скреплению мирных отношений, и Китай, чтобы быть в нем участником, должен вместе с другими государствами содействовать поддержанию общих интересов и охранению всеобщего мира. Необходимо также и заключение союзов. При настоящем, крайне опасном положении дел в Китае и в виду того, что едва ли общественное мнение успеет придти в нему на помощь, ему необходимо заключить тайный союз с одним из могущественных, высокопочтенных государств (разумей Англию), принимающих в сердцу общие интересы. Как посторонний человек, я не могу знать в настоящее время намерений Китая, а также и не осмеливаюсь рассуждать об этом. Но в прошлую [143] весну мною был представлен один прекрасный проект, и если бы главноуправляющие северным и южным Китаем могли исполнить его, то не было бы настоящей опасности. Теперь же положение дел значительно изменилось, и проект этот едва ли осуществим. К тому же, без особого плана, составленного высокоталантливым и понимающим современное положение дел знатоком международного права, положительно невозможно обойтись. Но, судя по настоящему времени, если не прибегнуть к заключению с иностранными державами мира на несколько лет, я опасаюсь, что, под давлением внешних политических условий, у Китая никогда не будет свободного времени для необходимых внутренних преобразований. Поэтому мир — это великое благодеяние и великая польза для Китая, а раздор — великая опасность и великий вред. Для поддержания внутреннего спокойствия необходимо устранить пристрастие в одной какой-либо школе или учению, и безразлично изучать все полезное для человека в том или другом, отношении. Затем, необходимо изыскание средств. В настоящее время Китаю, как для внутреннего устройства, так и для внешней политики нужны громадныя средства. Прежняя финансовая система не только бесполезна, но и соединена со множеством злоупотреблений, а потому необходимо заменить ее самою лучшею иностранною финансовою системой, с лучшими иностранными финансистами. Только при этих условиях Китай может немедленно удовлетворить неотложным потребностям, а затем, в течение нескольких десятков лет, при громадном населении Китая и обширном пространстве его, финансово-экономическое положение его совершенно исправится. Кроме этого, необходимо заняться военным делом. Особенно это крайне необходимо для Китая после понесенного им поражения. Для этого ему настоятельно требуется прибегнуть к иностранной системе, пригласить из Европы специалистов военного дела и вместе с хорошими китайскими военачальниками заняться обучением морских и сухопутных сил, и когда введена будет точная и строгая военная дисциплина, Китай, конечно, не подвергнется оскорблениям от других. С этим ему следует поторопиться, потому что система набора солдат, в момент нужды в них, никакой пользы не принесет. Далее, необходимо поощрение всяких новых изобретений, полезных для народа, осуществлению которых правительство должно содействовать материальными средствами. Между иностранцами в Китае также имеются люди, способные на разныя изобретения, которыми они могли бы [144] доставить пользу Китаю. Зачем же бросать их и предоставлять другим государствам пользоваться их талантами?

4. Меры к обновлению народа. В разных провинциях Китая, среди образованного класса встречается весьма много людей гуманных, достойных и заслуживающих глубокого уважения. К сожалению, большая часть из них пропитана глубокою ненавистью к иностранцам, не сознавая того, что чувство ненависти в иностранцам совершенно противно желаниям Неба. Проповедывание единения есть небесный закон, а разъединения — отрицание его. Верховное Небо (Бог) есть милосердие и любовь; оно желает вечного мира и без сомнения объединит все народы. Глубокая ненависть к иностранцам происходит от непонимания их. Например, представьте себе, что торгующий на базаре пшеницею вдруг, увидав продающего рис и воспылав к нему глубокою ненавистью, стал бы поносить его, утверждая, что рис есть яд, могущий убить человека. Законно ли это? Все злаки служат для питания человеческого организма. Точно также и все религии служат средством для питания человеческого духа. Всякому предоставляется свобода следовать той или другой религии. Поношение последователем одной религии исповедывающего другую походит на то, как торгующий пшеницею поносит продавца риса, считая рис ядом, убивающим человека. Рассудительный человек поступит не так. В начале Индия и Япония позаимствовали много нового, благодаря миссионерам. С этого времени между ними и туземным населением существует полное согласие, нет никаких религиозных споров, и силы государства быстро поднялись. В Китае особенным уважением пользуются пять основных нравственных качеств (человеколюбие, справедливость, вежливость, понимание и честность), во главе которых стоит человеколюбие, которое, с учением западных религий: «люби ближнего, как самого себя», выходит из одного источника. В иностранных государствах повсюду есть гуманисты, и глубоко жаль, что эти государства ежедневно затрачивают несколько миллионов на содержание армий. Желательно, чтобы китайские и западные гуманисты воздействовали в смысле вечного прекращения войн, чтобы мир управлялся не силою, а нравственными принципами. Объединение всех народов составляет главную цель всех религий.

В течение пятидесяти лет Китаю неоднократно приходилось терять землю и уплачивать вознаграждение. Это происходило не от отсутствия патриотизма у его государственных людей [145] и не было ошибкою какого-нибудь современного деятеля, а от того, что во всем Китае не было хорошей системы, да, к тому же, не было и исполнителей. При настоящих международных сношениях Китая с иностранными державами, если ограничиваться только знанием собственных дел, то во всем неизбежны будут ошибки и упущения. Чтобы запастись хорошим планом (средством), необходимо предварительно всестороннее понимание положения иностранцев, для чего китайцам следовало побольше вращаться между иностранцами и беседовать с ними. Конечно, кругозор их от этого расширялся; но дело в том, что их знакомые были люди разношерстные, с узкими взглядами, а не ученые специалисты; вследствие этого они не могли распространить по всему Китаю все хорошия меры и узаконения западных стран. Знакомились они с иностранными сочинениями в переводах; но иностранных сочинений, переведенных на китайский язык, вообще крайне ограниченное количество, и притом между ними весьма мало солидных сочинений. Возможно ли по ним полное знакомство с Западом? Читают китайцы и газеты; но между редакторами китайских газет нет ни одного, который был бы всесторонне знаком с великими и важными вопросами Запада. А коль скоро сам редактор не понимает дела, то как же может понять его читатель? Посылает Китай своих воспитанников за границу. Мера эта сама по себе — в высшей степени прекрасная. Но жаль, что из них вышло только несколько человек, а все остальные бросили учение на полпути. Посланники, отправляемые Китаем в иностранныя государства, при незнакомстве с иностранными языками и их литературой и при трехлетнем только сроке пребывания их на своих постах, также не имеют возможности приобрести основательныя познания о них. Правда, составленные ими дневники, в которых они толкуют об иностранных делах, — довольно дельные, но в них масса ошибок и упущений. В столице существует институт иностранных языков и наук. Мысль основания этого института была отличная, но количество воспитанников незначительное, учение — слишком поверхностное; при параллельном изучении китайских и иностранных наук получается крайне мало специалистов, — все равно что капля в море. Вот те средства, которыми китайцы пользуются для приобретения иностранных знаний, не понимая того, что это — знания поверхностныя, недостаточныя. Но как же тут быть, когда именно люди требуются немедленно? В данном случае не остается другого средства, как [146] последовать примеру России и Японии, то есть, пригласить иностранцев и назначить китайских сановников для совместного с ними ведения дел, а по истечении какого-нибудь десятка лет, когда китайцы усвоят все основательно, приняться за работу самостоятельно, без иностранной помощи. Так поступали не только Россия и Япония, но даже Германия и Франция при введении железных дорог. Так поступали не только иностранныя государства, но и сам Китай, который, при императоре Кан-Си, пользовался в астрономическом приказе содействием иностранцев. Что же касается китайских сановников-сотрудников, необходимо, чтобы они были знакомы с западными науками и имели не более сорока слишком лет, чтобы быть в состоянии окончить работу»....

Рассмотрев общие основания необходимых реформ, автор проекта полагает, что для скорейшего осуществления их необходимо, а именно:

«1) Следует пригласить двух пользующихся доверием иностранцев, которые бы составили наилучший план к скорейшему заключению договора с великими державами; этот договор обеспечивал бы Китаю мир на десять лет, а этим временем можно было бы воспользоваться для заключения с ними новых договоров.

2) Следует основать новыя, высшие правительственныя учреждения из восьми главноуправляющих, — четырех китайцев и четырех иностранцев. Последние должны быть англичане и американцы, так как они ранее других заключили договоры с Китаем, и хотя мирныя между ними отношения и нарушались, но это никогда не приводило к войне, и дело решалось посредничеством других держав. Оба государства не питали к Китаю ненависти, оба не любят войны, и потому наиболее пригодны в качестве помощников Китаю. Такие-то и такие-то люди — выдающиеся между англичанами, а такие-то и такие-то — даровитейшие из американцев. Если бы эти несколько человек стали во главе нового управления и работали вместе с четырьмя китайскими сановниками, то новое правление походило бы на дерево, имеющее корни, или на реку с истоками. Ведение дел по разным отраслям нового управления должно быть поручено известным иностранным специалистам, с назначением во всем им китайских сановников для совместной работы; это как бы рукава у рек, или ветви и листья у деревьев.

3) Китай обширен и богат дарами природы. Железныя [147] дороги составляют основу и источник богатства и силы. В настоящее время, когда поднят вопрос о постройке их, в «цзун-ли-я-мынь» поступило весьма много предложений, в которых без основательного знакомства трудно разобраться. В виду этого следует вызвать в Пекин таких и таких иностранцев для разбора и в то же время пригласить по телеграфу первейшего иностранного железнодорожного специалиста, приблизительно лет сорока, и с ним советоваться. Так как постройка железных дорог по всему Китаю не может быть окончена ранее 20-ти лет, то поэтому необходимо, чтобы этот специалист был в цветущем возрасте, и тогда только он может довести дело до конца. Вместе с тем, для совместного ведения дела надобно назначить к нему двух китайских сановников.

4) Такой-то, отличающийся цветущим возрастом, человек в высшей степени искусный, должен занять в новом управления пост министра финансов и иметь двух китайских финансовых сановников в качестве помощников.

5) Китай должен временно пригласить англичанина такого-то и американца такого-то, которые во всякое время могли бы видеть богдыхана для подробных докладов по всем иностранным делам.

6) В виду жизненной важности государственной газетной прессы, необходимо, для главного заведывания ею, пригласить такого-то англичанина и такого-то американца и назначить к ним, в качестве редакторов, китайцев, основательно знакомых с положением Китая и иностранных земель.

7) Министерство народного просвещения составляет основу для образования талантов. Для главного управления им следует пригласить такого-то немца и такого-то американца. Эти два лица пользуются высокою репутацией, обладают талантами и нравственными качествами и будут в состоянии совместно с китайскими сановниками ведать делом просвещения.

8) С военным делом я не особенно знаком; для него следует пригласить особых специалистов.

9) По поводу всех вышеупомянутых вопросов следует издать указ о том, что новое правление полезно для государства и для народа, что оно необходимо и должно быть введено, и объявить его в решительных выражениях, чтобы ученые и разумные люди с удовольствием приняли участие в деятельности. Только при этом условии возможен успех.

При серьезном проведении вышеуказанных мероприятий я [148] надеюсь, что в течение двадцати лет внутренния смуты улягутся и рознь между Китаем и Западом исчезнет. Способы самые усовершенствованные, отличнейшие, испытанные и действующие во всех государствах мира, все могут быть переданы Китаю. Ежедневный доход, самое меньшее, может увеличиться на миллион лан, или в год, по меньшей мере, на 360 миллионов. При довольстве народа и государь будет доволен. Когда государь с чинами и всеми сословиями в государстве богаты, тогда какая необходимость скорбеть о бедности и недостатках, о том, что нечем будет кормиться и содержать себя, или заботиться, что нечем будет платить по займам? Положим, земледельцу, во время посева, потребуется занять денег на покупку семян. После жатвы, когда урожай будет несравненно обильнее, за уплатою долга, он получит еще громадную пользу. Если же земледелец, не имея средств на покупку семян, не осмелится прибегнуть к займу, то, значит, он сам хочет умереть с голоду, чего умный человек, конечно, не сделает. Китаю двадцать лет тому назад следовало заняться этим, а он медлил до настоящего времени и, под давлением обстоятельств, сильно пострадал; но он еще может рассчитывать на половину выгод, если скоро примется за дело. Но в случае дальнейшего промедления и нанесения себе вреда можно опасаться, что степная засуха в миг уничтожит все, что сливающийся с горизонтом потоп немедленно распространит повсюду мрак и смятение. Великое и нескончаемое бедствие будет перед глазами. Тогда хотя бы появились государи, подобные Яо и Шуню, и подданные, подобные Чжоу-Гуну, и они никоим образом не могли бы излечить от неизлечимой, тяжкой болезни и продлить непродлимую жизнь. Как видно, вначале Китай страдал только онемением членов, а теперь поражен параличом и застоем крови в мозгу. Только одно это средство (т. е. создание нового управления при помощи англичан, американцев и немцев) и может возвратить его в жизни и воскресить из мертвых. А между тем, когда он борется между жизнью и смертью, находятся еще люди, которые немилосердно препятствуют ему в этом. Спрашивается, чем же эти, губящие свое отечество, невежды отличаются от невежественных докторов, убивающих людей? В добавок к этому, человек, которого они губят и убивают, — ведь это их государь, их отец, а они — его дети. Китай всегда толковал о преданности государю, сыновней почтительности, милосердии и любви, и потому он никоим образом не может ожесточиться до такой степени, чтобы попрать законы и [149] добровольно погубить отечество. К сожалению, по непониманию международной политики, Китай незаметно усвояет пристрастный взгляд, а вследствие этого нарушает законы приличия, вероломствует и вызывает нескончаемое бедствие. Жалко и больно! Если он желает проявить энергию и озаботиться сохранением своего существования, то ему необходимо в течение десяти дней пригласить по телеграфу в Пекин четыре вышеупомянутыя лица для главного заведывания новым управлением. Остальныя лица также должны поспешить прибыть до закрытия навигации; потому что каждый день промедления, по меньшей мере, будет стоить ему 1 000 000 лан, не считая потери войска и территории, о чем даже трудно составить себе понятие.

Кроме англичан, американцев и немцев, и между русскими, французами, японцами и другими иностранцами также нет недостатка в способных людях, которых также можно своевременно пригласить на помощь Китаю, для обеспечения всеобщего, вечного мира. Я провел в Китае 25 лет, питаясь его продуктами и попирая его землю. Глубоко признательный за беспредельныя милости ваших величеств, я, удостоившись чести быть спрошенным вами, не мог не объяснить всего с полною откровенностью, и, повергая на ваше высокое усмотрение мой проект, прошу о скорейшем приведении его в исполнение. Это будет великим счастьем как для Китая, так и для всех вообще...

Что же касается того, что положение Китая крайне критическое, что дальнейшие промедления невозможны и что кроме этого способа нет другого, то это — общее мнение всех разумных китайцев и иностранцев, а не одно только мое личное».

II
Средства к вытеснению иностранцев из Китая.

«Наш Китай на весь мир ославился преследованием иностранцев. За убийство иностранцев, разрушение храмов, нападение на посольства, убийство посланника — все человечество клеймит его именем губителя принципов гуманности и считает общим врагом, не терпимым международным правом. Этими действиями он погубил свою столицу, народ и армию, довел до урезания территории, уплаты вознаграждения и совершенно потерял свои державныя права, так что государство почти [150] перестало быть государством. Дело в том, что чем с большею силою вытесняют иностранцев, тем ужаснее бедственныя последствия того.

По моему мнению, китайцы не умеют вытеснять иностранцев. Для этого существуют два способа: варварский — при помощи физической силы, и цивилизованный — при помощи умственной силы. Вытесняющие при помощи физической силы, в своем негодовании на иностранцев за то, что они теснят Китай, — смотрят на них как на врагов, остерегаются их как разбойников. Если Китай крепко-на-крепко станет запирать свои ворота и оказывать упорное сопротивление иностранцам, то этим самым он, без сомнения, лишит себя возможности воспользоваться выгодами иностранных знаний и цивилизации. Но физическая сила одного человека не в состоянии противостоять физической силе сотни лиц; она, без сомнения, истощится, а с истощением ея и иностранное давление сделается гораздо сильнее прежнего, и у нас тем менее будет средств противодействовать ему. Кроме того, безрассудное нарушение международного права вызовет взрыв всеобщего гнева иностранцев, которые, видя в нас дикарей и общего врага, соединят свои силы для отмщения и воспользуются этим для удовлетворения своих частных видов, и уже без всякой боязни будут смотреть на крайнее попрание и угнетение нас, как на должное по международному праву обращение с дикарями. С истощением же наших сил для вытеснения иностранцев и при нашей неправоте, мы не можем не преклонить головы и будем должны молча выносить их давление.

Те же, которые вытесняют иностранцев силою ума, обращаются с ними с изысканною вежливостью и, отличаясь тактом в международных сношениях, не нарушают этикета. Даже в сношениях с своими исконными врагами, от которых терпели угнетение и позор, они отличаются тем же вниманием, как и к родственным им домам. Мало того, вследствие затаенной вражды, они изучают их государственный строй, усвояют их цивилизацию, по наружности почитают их за своих наставников, а сами в то же время совершенствуют свой государственный строй. Но когда дело касается самостоятельности во внутреннем управлении, державных прав и привилегий своего народа, то ни одно хотя бы самое слабое и ничтожное государство не допустит ни малейшего постороннего вмешательства и посягательства на них. Зная это, ни одно государство, имеющее на него поползновение, не осмеливается пустит [151] в ход свои замыслы для осуществления посягательства и вмешательства.

Эти два способа вытеснения иностранцев, одинаковые во цели, однако далеко разнятся по средствам. От этого-то и результаты процветания или упадка, возвышения или падения государств, получаются различные.

Китай уже несколько десятков лет находится во взаимных сношениях с иностранцами. В течение этого времени политика его по отношению к иностранцам в сущности сводится к двойному образу действий. Вначале он держался принципа враждебности. Представители этого направления, проникшись мыслью, усвоенною ими из обращения с разными древними инородцами, что Китай — единственное самостоятельное, всемирное государство, возвеличивая себя, называли его «небесною монархией», и унижая других, величали их «варварами». Политика их состояла в стремлении к прекращению всяких сношений с иностранцами, на которых они смотрели как на ядовитых змей, как на диких животных, как на большой пожар и как на врагов, на их просвещение и чудесныя науки — как на ужасный яд, и потому прилагали все усилия к тому, чтобы следа иностранцев не осталось в Китае. Раз-другой попытались вытеснить иностранцев этим путем, но не могли одолеть их. Испугавшись, что вытеснением иностранцев можно навлечь бедствие, вдруг изменили политику, приняв покорность за главное основание ея. Подавленные могуществом иностранцев и устрашенные их силою и убедившись, что они им не пара, хитрые люди воспользовались их силою для упрочения своего положения, для собственной защиты и снискания средств к жизни; люди низшего класса думали обеспечить этим путем свою жизнь и имущество, люди высшего класса — сохранить богатство и знатность. Мало того, некоторые, заручившись тенью иностранного влияния, с гордостью и презрением смотрели на своих собратьев и угнетали своих единоплеменников, считая это за удовольствие. Люди кроткие, видя, что иностранцы своим влиянием действительно в состоянии оказать покровительство, с оживлением передавали об этом друг другу, устремлялись к ним, словно бешеные, и прибегали ко всевозможным уловкам, чтобы состоять у них в подчинении и пользоваться их покровительством. На иностранцев смотрели как на духов, как на богов; служили им, как слуги господам; льстили им как жены и наложницы; прежде смотревшие на них как на врагов — теперь охотно превратились в их рабов и почти [152] забыли свое отечество и свою национальность. Да, возносящийся смирится. Вытеснение иностранцев варварским способом всегда оканчивается тем, что вытесняющий становится рабом своего врага.

В сущности, ненависть Китая к иностранцам — не более как повторение старинных рассказов об изгнании варваров. Подобно тому, как собака, услышав лай, лает на тень, так было и здесь. При одном имени иностранцев, у них поднимается гнев или негодование на то, что обращенные китайцы давят их своим влиянием, или же ропот на жестокое обращение иностранцев вообще и на гордость иностранных чиновников, слишком притесняющих народ. Но, на первых порах, они не умели скорбеть об унижении государственного могущества, проникаться негодованием при виде похищения державной власти, отстаивать народныя права и со всею энергией стремиться к самостоятельности.

Известно, что, при крайнем напряжении силы и крайней быстроте движения, даже самое слабейшее тело и то не может не иметь отраженного движения. В течение нескольких лет желание иностранцев разделить Китай было слишком стремительно и планы захвата его слишком быстры. Они взялись за дело черезчур круто и вызвали смуту.

Теперь все западные интеллигентные люди порицают свои правительства за неуменье захватить Китай. Если иностранцы изменят свою политику, заменят стремительный образ действий медленным, оставят идею открытого раздела и будут подходить к осуществлению его незаметным образом, располагая в себе частными благодеяниями, приманивая ничтожными выгодами и удовлетворяя тщеславию, то наши китайцы, никогда не занимавшиеся политическими науками и не имеющие ни малейшего понятия о дипломатии, конечно, станут полагаться на них, как на близких людей, как на помощников, попадутся в их сети и будут прославлять и благодарить их. Ведь иностранцы всегда поносили нас, китайцев, и признавали за людей с рабскими наклонностями; а рабы не оказывают сопротивления; и последнее движение, в сущности, было не более, как слабым отражением слишком стремительно направленного удара. Китайцы не умеют и не могут вытеснять иностранцев.

Нет ни одного государства в мире, вытеснявшего иностранцев и не погибшего; равным образом, нет и государства, которое, не вытесняя иностранцев, могло бы сохранять [153] свою самостоятельность. Отчего происходит вытеснение чужих, т. е. того, что не-я? От ограничения, присущего природе всякого человека, Ограничивая себя, мы называем другого: «чужой человек»; ограничивая свой дом, мы называем дом других «чужим» домом; ограничивая свое государство, мы говорим о другом государстве: «это чужое государство»; точно также другое племя в отличие от своего мы называем чужим. Выделяя таким образом себя, свою семью, свое государство и свой род, мы, конечно, не можем не делать разницы в выражении наших чувств и в ваших действиях по отношению в тем и другим. Поэтому своего брата мы любим, а чужого не любим. Когда ссорятся домашние, то мы их прикрываем, а когда ссорятся соседи, то затворяем ворота. Вот почему век варварства отличался горячим желанием исключения иностранцев, и обычаи относительно этого были чрезвычайно строги. В период родового и племенного быта в иностранцам относились враждебно, и пребывание их в чужой стране возможно было не иначе, как за поручительством туземцев, и правила вежливости и законы в приложении в ним отличались крайней несправедливостью. Рим начал цивилизоваться чрезвычайно рано, и потому для защиты иностранцев были установлены общие законы. Современная Европа все более и более славятся своею цивилизацией. Ея гражданские и уголовные законы составляет один общий кодекс, в котором не делается различия между своими гражданами и иностранцами. Но что касается государственных законов, то уложения их все-таки ставят на высшую точку гражданския права, которыми могут пользоваться только собственные граждане и в которых не могут участвовать иностранцы. Мало того, лицо, переселившееся в другое государство, или вышедшее замуж за иностранца, исключается из списков своего государства, лишается гражданских прав и ставится наравне с иностранцами. Таким образом, стремление вытеснять иностранцев, составляя общее прирожденное свойство, может быть прекращено человеческими законами. Коль скоро существует обособление государств, то хотя бы сам Иисус был государем, а Моди, древний проповедник всеобщей любви, был у него министром, и они не могли бы сгладить этой грани и объединить всех. Если бы мы спросили почтенных и достойных государей, известных своею любовью в народу, печаловавшихся в полях и усердно работавших в советах, что в сущности за цель их работы, то они ответили бы вам: «обеспечение своих детей и своего народа». Европейския [154] государства, при заключения каждого договора, непременно добиваются соответствующих условий и во всяком действии — взаимности, и ежегодно расходуют огромныя суммы на содержание армий. Если вы спросите их, для чего они собственно стараются, то они также ответят вам: «для предупреждения посягательства иностранцев на ваши права». Почему же они не охраняют чужих детей и не заботятся о чужом народе? Почему они не делятся своими выгодами со всеми государствами, а непременно принимают меры против иностранных захватов? Разве это не доказывает того, что коль скоро границы государств поставлены, — даже сам святой человек не в состоянии их сгладить? Кроме того, западные великие ученые, в видах поднятия народного духа, то взывают к патриотизму, то к чувству независимости и самостоятельности, то к борьбе из-за выгод и, неустанно проповедуя закон о победе лучших особей и гибели худших, добиваются расширения влияния своего государства и увеличения народных сил, с целью одержать верх над иностранцами. Они открыто и безбоязненно проповедуют, что самое спокойное дело — полагаться на тех, кто связан с вами общими интересами, и самое опасное дело — вверяться тем, интересы которых отличны от наших. Это делается для возбуждения в своих согражданах стремления к вытеснению иностранцев. Вытеснение англичан американцами и образование своей независимости, вытеснение итальянцами Австрии и основание ими национального государства — это факты действительного вытеснения иностранцев. И представителя общественного мнения прославляют полноту их народного духа и крепость народной силы, и ни единым словом не порицают их за нарушение международных прав. По всей вероятности, с постепенным возышением уровня цивилизации, возростает и сила вытеснения иностранцев, а вместе с этим и искусство вытеснения их становится утонченнее. Идею вытеснения иностранцев скрывают под такими прекрасными именами, как патриотизм, независимость, самостоятельность и конкурренция. Патриотизм и независимость, резко отличаясь от вытеснения иностранцев по имени, по существу тождественны с ним. На что в чужих государствах смотрят как на вытеснение иностранцев — то в своем государстве называют патриотизмом. Когда западные народы вытесняют иностранцев, то силы их государств развиваются; а когда мы вытесняем иностранцев, то силы нашего государства сокращаются. Отчего это? От недостатка свободы, говорят нам [155] западные ученые. Так как мы ставим чужую свободу границею (нашей деятельности), то и при вытеснении иностранцев без сомнения существует известная граница. Когда мы вытесняем их при помощи правительственных узаконений, то, как бы они ни были строги, лишь бы только не выступали из пределов законности, — мы тем расширяем влияние государства и приобретаем добрую славу; но если мы вытесняем их в области международных сношений, то, при каждом нашем движении, мы тотчас же выходим за пределы, подвергаемся действительному бедствию и покрываемся позорным именем. Наш народ не умеет правильно вытеснять, незнаком с искусством вытеснения иностранцев при помощи правительственных мер и, не вынося ничтожного неудовольствия, безрассудно прибегает к варварским действиям; но при первом неудачном нападении он теряется, падает духом, умоляя не теснить его»...

П. Попов.

Окт. 1902.

Текст воспроизведен по изданию: Вести о Китае // Вестник Европы, № 5. 1903

© текст - Попов П. С. 1903
© сетевая версия - Strori. 2013
© OCR - Бычков М. Н. 2013
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Вестник Европы. 1903

Мы приносим свою благодарность
М. Н. Бычкову за предоставление текста.