-

К приезду Тибетского Далай-ламы в Пекин.

Упорно держится слух, что в восьмой луне (по китайскому календарю) или по нашему в конце Августа или в начале Сентября сего года глава буддистов Тибета и Монголии тибетский Далай-лама прибудет в Пекин для свидания с Императором. К тому же времени ожидается и другой, замечательный у монгол глава буддистов, Ургинский гэген Таши-лама. Постоянное пребывание имеют в Пекине еще два гэгена, один в кумирне Хуан-сы за северной стеной города, другой в Юнхэ-гунской кумирне в самом северном городе. По понятиям Монгол и отчасти Китайцев все эти четыре человека представляют перевоплощение самого Будды и душа Шакия-муни всенепременно в них заключается, почему они и почитаются «живыми богами». К сим четырем кумирам Китайцы прибавляют и своего Императора, да заодно уже (из уважения к старшим) и мать его Царицу Западного Павилиона. Таким образом весь современный буддийский Олимп соберется воедино и будет обсуждать меры к сплочению всех желтокожих народов Азии. Надо полагать, что нашлись достаточно веские побуждения для приезда Далай-ламы в Пекин, так как он неохотно оставляет свою резиденцию (Лассу), и в истории Китая занесено лишь два случая приезда его в Пекин именно при царе Вен-Тсунге, царствовавшем от 1329-1332 г., когда Далайлама был приглашен в Пекин и ему был устроен торжественный прием: высшие сановники империи представляли из себя слуг и получали приказания не иначе как коленопреклоненно. Второй приезд был в 1652 при первом Императоре Цинской династии, когда Далай-лама провел в Пекине зиму. Популярность тибетского Далай-ламы (океан-ламы) так велика в монгольском мире, что на поклонение ему стекаются не только со всей Монголии и Забайкалья, но и с Волги, Дона и северного Кавказа. Ежегодно сотни тысяч паломников бредут в Тибет со всех концов буддийского мира, переходят неизвестными путями, громадные пространства, испытывают невероятные лишения, своими костями устилают дорогу, сотнями гибнут от голода и усталости, и всюду разносят славу «живого бога»; а он таинственно, в недосягаемой европейцам глуши, сидит, окруженный несметной толпою лам, живущих эксплоэтацией его имени. Как глава и повелитель [9] своего теократического государства, номинально лишь подчиненного Китаю, Далай-лама опирается на религиозное чувство своих подданных и потому до последнего времени был совершенно независимым. Грубое суеверие народов центральной Азии обеспечивало ему высокое положение божества и покойную созерцательную жизнь.

Но вот пришли англичане и настойчиво хотят провести рельсовую линию до самой границы Тибета. Ламы поняли, что это угрожает господству их на среднеазиатском плоскогорий, что свисток паровоза разгонит мирный сон степей, что с ним рассеется вся поэзия жизни кочевников, что все естественные, животные богатства Тибета, (шерсть, пушнина, мясо,) потекут в чужие страны, и стада диких яков аргалей верблюдов антилоп и будут приносить пользу уже не ламам, но неведомым, чужеземным хозяевам, а потом и самая граница владений Далай-ламы может измениться в ущерб интересов его подданных. Ища благоприятного выхода из столь затруднительного положения, ламы обратились к помощи соседей — России и Китая, из которых последний, как ближе стоящий по природе и религии представляет больше гарантий защиты. Но прежде чем заключать с Китаем соглашение против натиска европейцев, ламаиты Тибета стараются объединиться с племенами родственными на всем обширном пространстве центральной Азии и потому устраивают в прошлом году церемониальное путешествие Далай-ламы к северовосточной границе Монголии в Ургу, а затем он намеревается посетить и Пекин. Это движение в монгольском мире весьма теперь под стать Китаю, вступающему в новую государственную жизнь и озабоченному упрочнением своих границ. Китай теперь тоже не попрочит англичанам или кому другому, не даром расходуется он на новое вооружение и обучение своих войск по европейскому образцу: без боя не отдаст ни одного вершка земли.

Обращение самих Монголов к помощи Китая дает ему наилучшие условия к распространению среди монгол японско-китайской цивилизации и современных взглядов на государство. Сами монголы, вернее — монгольские князья, стремяться заводить у себя новые школы и обучать солдат на европейский лад, и Китай не без основания смотрит на них, как на будущих своих верных союзников.

Поэтому и желает встречу Далайламы обставить возможно торжественнее. Пока обнародованы императорским указом лишь общие черты церемониала, извлеченные из «Книги Церемоний», а [10] детальная разработка церемониала встречи Далай-ламы в Пекине выпадает на долю «Приказа церомоний» и составляет лишь предмет любопытства досужих китайцев и относится пока к области предположений. Слухи носятся о том, как Далай-ламу встречали всюду по Монголии при въездах и выездах из монастырей и заселенных пунктов. Известно, что дорог нет в Монголии, но путь шествования Далай-ламы определялся двумя рядами лам выстроенных шпалерами (каково же количество этих праздных людей в Монголии!). Все они снабжены были трубами, литаврами и другими музыкальными орудиями. При приближении Далай-ламы все они трубят, бряцают, поют, производя хаос звуков невообразимый. Колесница, на которой едет Далай-лама, специально изготовленная с огромными (выше роста человека), колесами двигается медленно (приблизительно две версты в час). Белые быки или верблюды, впряженные попарно везут телегу в степи, когда приближаются к какому-нибудь значительному пункту (напр. к Урге). то быков выпрягают, а ламы сами везут телегу, таща за веревки со всех сторон, шум гам идет нестерпимый. Но на народ все это мракобесие производит сильное впечатление. Из Монголии мысль переносится в колыбель буддизма Индию, где идолов также возят на огромных телегах, запряженных слонами; колесами телеги служат жернова. Во время движения этой телеги с идолом, находится не мало охотников падать на дорогу ниц под колеса телеги. Этот легчайший путь достижения нирваны у Индусов находит одобрение толпы. Шумная музыка и возгласы толпы заглушают треск костей и черепов размолачиваемых жерновами, дорога испещряется пятнами человеческой крови, а изуродованные и исколеченные люди там и сям умирают в страшных конвульсиях. Но, ведь то Индия, то страна, где в священных озерах кракодилы исключительно питаются живыми браминами, и находятся люди, умышленно купающиеся в тростнике, где сидят кракодилы. В Китае этого, вероятно, не будет, китайцы не такой народ, чтобы отдавать свою жизнь для небесного блага. Однако телега на слонах весьма возможна при въезде Далай-ламы в Пекин. Китайцы уверяют со слов монголов, что Далай-лама не может въезжать в город воротами, — таким путем, как ездят все люди, это потому, что обыкновенно над всеми воротами китайских городов устроены башни, в башнях поставлены идолы для того, чтобы уже одним своим «высоким» положением показывать, что они принимают поклонение от проезжающих в ворота людей и, так сказать, их благословляют. [11] Но, так как Далай-лама есть живое божество, равночестное и равнопоклоняемое с прочими божествами (глиняными, соломенными, деревянными и иными), то проезжая в ворота Пекина, он тем самым унизился бы до положения простого смертного и «потерял бы лицо», как говорят китайцы. Поэтому предполагают, что будет устроен помост или подъем через городскую стену, чтобы дать возможность Далай-ламе проезжать на одинаковой высоте с кумирами, сидящими в башнях. Таково требование этикета. Затем, так как во всех китайских сообщениях о приезде Далай-ламы говорится, что он приезжает в Пекин по приглашению самого Императора, свидание его с Богдыханом будет иметь характер свидания двух Императоров. Судя по тому, что к приезду Далай-ламы на ремонт кумирни-монастыря Хуан-сы отпущено 75000 руб., пребывание его в Пекине, надо думать, будет продолжительное: китайцы напрасно не бросят таких денег. А если Далай-лама проживет в Пекине долго, хотя год, то все симпатии буддистов обратятся к Пекину и значение его для внутренней Азии возрастет чрезвычайно и фактическая власть над этими народами окажется в руках китайского правительства и даст ему возможность провести до конца начатые реформы в Тибете и во всей Монголии. А когда все народы населяющие Китай, сделаются послушным орудием Богдыхана, то китайцы могут угрожать Европе. Вот почему приезд тибетского Далай-ламы мы считаем за событие великой важности.

Текст воспроизведен по изданию: К приезду тибетского Далай-ламы в Пекин // Китайский благовестник, № 21-22. 1908