-

ДЕР ЛИНГ

ДВА ГОДА В ЗАПРЕТНОМ ГОРОДЕ

ГЛАВА IV

Завтрак у Императрицы.

Когда мы окончили пить чай. Императрица пригласила нас пойти с ней в следующую комнату позавтракать. После того количества сластей, какое она съела, мне казалось, что она едва ли сможет еще кушать, но скоро мне пришлось увидеть, что да. Вошедши в комнату [2] она приказала, чтобы открыли кушанья, что и было сделано. Ее Величество села на первое место за столом, а нам приказала стоять на ногах. После чего она сказала: «обычно Император завтракает со мной, когда мы бываем в театре, но он стесняется сегодня придти, т. к. вы для него еще совершенно новые лица. Я надеюсь, что он со временем привыкнет к вам и не будет так застенчив. Сегодня лучше вы трое покушайте со мной». Конечно, мы знали, что ото особое благодеяние, и благодарили ее особым поклоном до земли, прежде чем еще начать кушать. Этот поклон или склонение голов до земли сначала очень утомляло нас и у нас очень кружились головы, до тех пор, пока мы не привыкли.

Когда мы начали кушать, Ее Величество приказала евнухам принести для нас тарелки и дать нам серебряные палочки, ложки и пр., при этом сказала: «я сожалею, что вам приходится кушать стоя, но я не могу нарушить закон наших предков. Даже молодая Императрица не может сидеть в моем присутствии. Я уверена, что иностранцы подумали бы, что мы варвары, обращаясь так с нашими придворными дамами, и я не желаю, чтобы они что-либо знали о наших обычаях. Вы увидите, что я совершенно веду себя иначе в их присутствии, для того, чтобы они не могли меня видеть в действительности».

Я наблюдала за ней в то время как она говорила с моей мамой и удивилась, увидев, как она много кушает, после того большого количества сластей, орехов и пр., съеденных ею еще в спальной.

Воловье мясо считалось запрещенной вещью в пределах дворца, потому что грешно убивать и кушать то животное, которое работает на вас. Пища состояла по большей части из свинины, баранины, дичи, куриц и овощей. Сегодня свинина была приготовлена в разных видах, красная и белая, красная была приготовлена с специальным соусом, сделанным из бобов, которые придают ей красный цвет и приятный вкус; рубленая свинина с рублеными бамбуковыми побегами; свинина нарезанная кубиками и изжаренная с вишнями; поджаренная с луком и нарезанная тонкими пластами. Это последнее блюдо было любимым Ее Величества, и я должна сознаться, что оно было вкусное. Затем было в роде пирога с яйцами, свининой и мелко изрубленными и поджаренными грибами; свинина с капустой и еще с репой. Курица и баранина были тоже в нескольких видах. В центре стола стояла очень большая чашка около двух футов в [3] диаметре из того же желтого фарфора, в которой были цыплята, утка и крылья акулы в чистом супу. Крылья акулы считаются большим деликатесом в Китае. Кроме того были жареные цыплята и утка. Утка и цыплята были нашпигованы маленькими сосновыми иглами, чтобы придать им приятный запах и жареные в печах на открытом воздухе. Еще одно было блюдо, которое очень нравилось Ее Величеству, — нарезанная кожа свинины маленькими пластиками и поджареная до тех пор, пока не свернулась колечками, подобно тонким ломтикам соленой грудинки.

Согласно обычаю, Маньчжурский народ редко когда ест рис, но очень любит хлеб; и в настоящее время у нас был хлеб, приготовленный в разных видах, как то: печеный, вареный, на пару и жареный; один с сахаром, другой с солью и перцем, нарезанный разными формами или испеченный в красивых формах, похожих на драконов, бабочек, цветы и пр., и один из них был сделан паштетным пирогом. Было много разных пикуль, любимых Ее Величеством, а также бобы, зеленый горошек и пирожное из земляных орехов, которое подается с сиропом из сахарного тростника.

Я не много кушала, т. к. я была слишком занята, наблюдая Ее Величество и слушая ее разговор, хотя она просила нас не стесняться и кушать, сколько мы желаем. В добавление ко всему, я заметила, что мы имели много поридж; одни из них приготовлены из сладкого маиса, другие из мелкого желтого рису (на подобие птичьих семян), и Ее Величество сказала, что мы все должны кушать поридж после пищи.

Окончив завтракать, Ее Величество встала из-за стола и сказала: «Пойдемте в мою спальню и вы увидите молодую Императрицу и придворных дам, как они будут кушать; они всегда кушают, когда я окончу. В это время я стояла около двери между двумя комнатами и смотрела на молодую Императрицу и придворных дам, как они спокойно стояли и кушали. Им никогда не разрешалось садиться за столом.

В театре же все еще продолжали играть какую-то сказку, но совершенно безынтересную в сравнении с тем, что мы видели. Ее Величество сидела на кушетке в спальной и пила с нами чай. Мой читатель может вообразить, какое мне доставляло удовольствие, видя, как со мной обращаются. В Китае народ думает, что их Государь — высшее бытие и его слово ест тот же закон. Никто никогда не должен открывать своих глаз, разговаривая Ее Величеством. Это — знак великого уважения. Поэтому мне [4] казалось, что эти особенные благодеяния должны быть необыкновенными. Мне говорили, что Ее Величество имеет очень свирепый темперамент, но видя, что она такая добрая и любезная с нами, разговаривая, как мать с детьми, я подумала, что тот, кто сообщил мне это, ошибся, а что она на самом деле была милейшая женщина в мире.

Отдохнув немного, Ее Величество объявила, что нам уже время возвращаться в город, так как становится поздно. Она дала нам восемь больших желтых коробок с фруктами и пирожным, чтобы взять с собой домой. Она сказала моей маме: «скажите Ю-Кенг (моему отцу), что я желаю ему скорого выздоровления и пусть они принимает вот это лекарство, а также передайте ему эти восемь коробок фрукт и пирожного». Слушая этот разговор, я подумала, что моему отцу, который болен с возвращения из Парижа, не принесет пользы, если он покушает этих пирожных. Однако, я знала, что он оценит ее внимание, даже если бы фрукты были вредны его здоровью.

Может быть, моим читателям известно, что существует обычай кланяться до земля Ее Величеству, когда она дает подарки, и мы поклонились ей и поблагодарили ее за ее доброту и любезность по отношению к нем.

Ее Величество сказала, что мы очень понравились ей, и выразила свое желание о том, чтобы мы приехали и остались бы при дворце на правах придворных дам. Мы приняли опять это за великое одолжение и благодеяние к нам и выразили ей свою признательность. Она просила нас вернуться через два дня и привести с собой одежду и вещи, остальное же она обещала все устроить сама. Ее Величество показала нам дом, в котором мы будем жить при дворце. Этот дом заключал в себе три больших комнаты и был расположен на правой стороне ее дворца. Ее дворец (всегда счастливый дворец) находится на берегу озера и считался излюбленным местом, где она проводила большую часть своего времени, читая и отдыхая, а по временам катаясь по озеру. В этом дворце у ней было несколько спален и все они находились в употреблении.

Осмотрев дом, мы отправились в путь, покинув Ее Величество, молодую Императрицу и придворных дам, и после долгой и утомительной поездки достигли наконец своего дома истощенные, но счастливые. Когда мы вошли в дом, мы были удивлены, встретив несколько евнухов, ожидающих нашего возвращения. Они привезли каждой из нас по четыре куска императорской парчи [5] в подарок от Ее Величества. Еще раз мы поклонились и поблагодарили ее за подарки. Подарки, присланные домой, мы положили на стол, находящийся в центре комнаты, и опять поклонились до земли Ее Величеству и просили евнухов передать ей, что мы очень тронуты ее вниманием.

Согласно обычаю, мы должны были отдарить евнухов; и мы дали каждому из них по десять таэлей за беспокойство. Этим закончился день, полный событиями и выдающийся в нашей жизни.

Впоследствии мы узнали, что евнухи, отвозящие подарки Ее Величества, должны сообщать ей, как были они приняты, благодарили ли их за них и что им дали; полученное же ими она никогда не берет себе. Затем еще много задала им вопросов о нашем доме и о том, довольны ли мы остались ею и так далее. Евнухи чрезвычайно разговорчивы, и как только мы вернулись во дворец, они в первый же день нашего прибытия рассказали сами все нам.

Моя мама была, очень обеспокоена поездкой во дворец, не зная, как оставить больного отца, но мы не могли не повиноваться приказу Ее Величества, поэтому возвратились обратно в назначенный срок.

Первый день нашего пребывания при дворе был очень беспокойный для нас. Приехав, мы пошли и поблагодарили Ее Величество за присланные подарки, которые она послала нам. Сегодня же был назначен прием Русской даме Госпоже Плансон, жене Русского Посланника в Китае, которая привезла миниатюрный портрет Русской Императорской фамилии, как подарок от Царя, Вдовствующей Императрице. На ее вопрос, могу ли я говорить по-русски, я ответила, что нет, но что многие Русские говорят по-французски, что, видимо, удовлетворило ее. Однако, она сказала: «Почему вы не сказали мне ранее, что не знаете русского языка?» и в то же время посмотрела на одну из придворных дам, из чего я заключила, что кто-то подшутил над ней, потому что она, казалось, оценила тот факт, что я сказала ей правду, — это и оказалось в действительности: одна из придворных дам уволена за то, что она ссылалась на знание иностранных языков, а на самом деле оказалось, что не знает ни одного из них.

Кроме этого приема было представление в театре и церемония просватания племянника Ее Величества. Это сватовство было устроено, согласно Маньчжурскому обычаю, двумя принцессами [6] императорской фамилии, пошедшими в дом будущей невесты, которая сидела на кровати, скрестивши ноги, с закрытыми глазами, ожидая их прихода. Когда они прибыли в дом, они прошли прямо в спальню и положили изображение, называемое Жу-И, сделанное из чистого нефрита, около 1 1/2 фут. в длину, в ее руки и повесили два шелковых прекрасно вышитых маленьких кошелька поверх ее халата; в каждом из них было по золотой монете. На пальцы надели два золотых кольца с надписью Да-си (великое счастие); изображение Жу-И означает «исполнение желаний».

Во время этой церемонии была абсолютная тишина, и тотчас по окончании ее принцессы возвратились во дворец и сообщили Ее Величеству об окончании оной.

ГЛАВА V.

Нас никто не предупредил заранее о том, что в этот самый день должна приехать к Ее Величеству жена Русского Посланника. Узнав о сем, мы сказали Ее Величеству, что нам нужно переменить наши костюмы для приема такой дамы, так как на нас были будничные, короткие платья. Причина сему была та, что во дворце не было ковров, а голый кирпичный пол в первый же наш приезд во дворец испортил наши прекрасные бархатные красные платья; кроме того: неуклюжие евнухи все время наступали на наши шлейфы. Поэтому мы решили, что короткие костюмы на каждый день будут практичны. Ее Величество спросила: «Зачем вы думаете переменять ваши костюмы? Мне кажется, что сегодня вы высматриваете много лучше, не волоча ваших трэнов позади вас по полу. Ведь смешна идея иметь платья с хвостами, и это я заметила в первый день вашего пребывания во дворце». Прежде чем мы успели ей что-нибудь ответить, она сказала: «Я вижу, что со шлейфами платья для больших выходов и приемов, не правда ли?» На что мы ей кивнули головой в знак согласия. «Тогда пойдите и оденьте ваши великолепные платья сейчас же». Мы тотчас же пошли и переменили их. На сестре и мне были платья из розового крепа, отделанные, брюссельскими кружевами с прозрачными вставками и такого же цвета chiffon. На маме же было серое креповое с черными розами, а воротник и кушак были слегка отделаны голубым атласом. Нам пришлось одеваться с большой поспешностью, так как Ее Величество уже послала евнухов посмотреть, готовы ли мы. Когда [7] она увидела нас, она воскликнула: «Вот три волшебницы с длинными шлейфами...» Затем спросила нас: «Не устаете ли вы таскать ваши шлейфы в руках, когда ходите? Костюмы прелестны, но мне не нравятся ваши трэны; по моему, совершенно нет смысла иметь такую вещь, — как трэн. Я удивляюсь, что эти иностранцы подумают обо мне, увидев вас одетыми по-европейски. Я уверена — им не поправится эта идея. Моя же причина сему та я хочу, чтобы они знали, что я имею понятие о вкусах их одежд. — Я должна сказать, что ни одна из иностранных дам не была так великолепно одета, как вы трое сейчас. Мне кажется, что иностранцы не так богаты как Китайцы. Я также заметила, что они носят очень мало драгоценных вещей. Я слышала, что у меня больше всех на свете драгоценных вещей и, однако, с течением времени я приобретаю их все более и более».

Мы были очень заняты приготовлением к приему Госпожи Плансон, которая прибыла в 11 часов и была встречена моей сестрой в приемной комнате в первом дворе, а оттуда она провела ее в приемный зал, Рен-Шу-Диен, где ее приняла Ее Величество, которая сидела на своем большом троне, что находился на возвышении. При этом присутствовал Император, сидящий по левую руку Ее Величества, а я стояла по правую и переводила ей разговор. На Ее Величестве был желтый прозрачный из атласной парчи халат с вышитыми мальвами и китайскими иероглифами Шоу (на многие лета), отделанный золотым аграмантом. На платье была великолепная жемчужина величиною в яйцо, а также множество браслетов, колец и золотые ногтяные защитители. Волосы же были причесаны, как обыкновенно.

Когда Госпожа Плансон вошла в зал, моя сестра подвела ее к ступеням трона и она поклонилась Ее Величеству, поздоровалась с ней за руку, при этом она преподнесла ей фотографию Русской Императорской фамилии. Ее Величество сказала очень хороший спич, в котором выразила благодарность за полученный подарок от Царя и Царицы. Я перевела ее спич по-французски Госпоже Плансон, так как она не понимала по-Китайски. После сего Ее Величество сказала мне подвести Г-жу Плансон к Императору, что я и сделала. Он встал, когда она подошла к нему, поздоровался с ней за руку и осведомился о здоровье Их Величеств. Ее Величество вместе с Г-жой Плансон прошли в ее личный дворец, в тот, в котором так много было спальных комнат, и беседовали там около десяти минут. Затем я пошла с ней к молодой Императрице. Маньчжурский [8] закон очень строгий относительно свекрови и невестки, поэтому молодая Императрица сидела за ширмой позади трона во время аудиенции, где мы и нашли ее. Отсюда мы пошли в зал, в котором даются большие обеды, где и был набран завтрак в Маньчжурском стиле.

Здесь я должна объяснить разницу между обычаем еды Китайским и Маньчжурским. Китайцы подают чашки с пищей, ставят в центре стола, и всякий берет и кушает с общего блюда палочками, кто что желает. Маньчжуры же кушают совсем иначе: каждому дают чашки и отдельные тарелочки, как и в других странах. Ее Величество очень гордилась этим, говоря что это сокращает время, не упоминая о том, что это чище. Пища во дворце всегда была очень хорошая и чистая, в особенности, когда мы принимаем иностранных гостей и, конечно, мы имели большое разнообразие блюд для подобных случаев, так, например: крылья акулы, пуддинг из птичьих гнезд, не упоминая уже о большом количестве прочих яств.

Сегодня утром я убирала сама столы по приказу Ее Величества и, действительно, они выглядывали очень мило, когда мы сели кушать. Кроме обыкновенной столовой посуды, были особые подставки для мэню в виде золотых драконов, маленькие серебряные блюдечки, имеющие форму персиков, наполненные миндалем и сушеными семечками, а также ножи и вилки в добавление к палочкам.

Ее Величество и Император никогда не кушают с гостями, поэтому Г-жу Плансон угощала Императорская Принцесса и придворные дамы. Когда завтрак был на половину окончен, вошел евнух и сказал мне, что Ее Величество желает видеть меня сейчас же. Мне тотчас же пришло на мысль, что что-нибудь мы сделали неправильно, или же евнухи не так сообщили, — рудная придворная привычка; и я была весьма удивлена найдя ее улыбающейся. Она сказала мне, какая милая и вежливая Г-жа Плансон; она видела много дам, приезжающих во дворец, но не с такими манерами, как эта, и она сожалеет даже сказать, что некоторые из них вели себя нехорошо. Она сказала: «Они, кажется, думают, что мы — Китайцы — ничего не понимаем и смотрят низко на нас. Я замечаю эти вещи очень скоро и удивляюсь видеть людей хорошо образованных и просвещенных, но не умеющих себя вести. Я думаю, мы, которых они называют варварами, гораздо более просвещеннее их и имеем лучшие манеры». Она всегда была очень вежлива с иностранными дамами, [9] не обращая внимания, как они себя ведут, но когда они уезжают, она говорила нам, кто из них хорош, а кто нет. Окончив этот разговор, она дала мне великолепный зеленый нефрит для передачи Г-же Плансон. Когда я отдала его ей, она пожелала сама лично поблагодарить Ее Величество; и я опять провела ее во дворец.

Позавтракав, она сказала мне, как она довольна приемом Ее Величества и ее добротой, оказанной по отношению к ней; затем, простившись, отправилась в обратный путь. Мы проводили ее до приемной залы, где ее ожидали носилки. У Ее Величества был заведен обычай, чтобы после того как уедут все гости, мы должны пойти и сообщить ей о всем. Мне кажется, что она ничуть не отличалась от прочих женщин в этом отношении и тоже любила посплетничать немного. Ей желательно было знать, что сказала Г-жа Плансон, понравился ли ей нефрит и довольна ли она осталась завтраком и пр.

Ее Величество осталась очень довольна моим переводом и сказала: «Мне никогда никто не переводил так хорошо. Хотя и не понимаю языка, но я сразу могу видеть, что вы говорите плавно. Как вы научились? Я никогда не позволю вам покинуть меня. Иногда европейцы привозят с собой своих переводчиков, но я не могу понимать их по-китайски и должна всегда угадывать, что они говорят; в особенности некоторые из миссионерок, что берет с собой Mrs. Conger. Я очень счастлива иметь вас и желаю, чтобы вы остались при мне так долго, сколько я проживу, а я постараюсь вас выдать замуж, но не скажу вам сейчас, за кого».

Я чувствовала себя очень счастливой, слушая Ее Величество, и думала, что я сделала мой дебют при благоприятном предзнаменовании, и была очень рада, что понравилась ей; но вопрос о замужестве беспокоил меня и не выходил из моей головы. Когда я рассказала о всем маме, она просила меня не тревожиться, так как я всегда могу отказаться, когда придет время. Когда сообщили о всем Ее Величеству относительно Г-жи Плансон, она отпустила нас на покой, так как мы встали очень рано и слишком много работали. Мы поклонились ей согласно обычаю и, сказав «спокойной ночи», удалились.

Текст воспроизведен по изданию: Два года в Запретном городе // Китайский благовестник, № 9-10. 1914