-

ЕЖЕМЕСЯЧНЫЕ СОЧИНЕНИЯ

И ИЗВЕСТИЯ О УЧЕНЫХ ДЕЛАХ.

Октябрь, 1763 года.

В САНКТПЕТЕРБУРГЕ

при Императорской Академии Наук

КИТАЙСКАЯ ПОВЕСТЬ.

Из Англинской книги: The Citizen of the world, or Lettres from a Chinese Philosopher.

Хоанг и Ганзи были муж и жена в Кореи, коих почитали за пример истинной и совершеннейшей любви, и за образец супружественного блаженства. Жители окрестных стран завидовали их щастию. Куда Хоанг ни пришел, туда и Ганзи за ним шла. Ганзи почитала все свои увеселения за пустые, есть ли Хоанг не имел в них участья. Где их ни видали вместе, там ходили они взявши друг друга за руку; уста их почти не расставались; обниманиями своими и поцелуями являли они доказательство взаимного своего удовольствия.

Любовь их была так велика, что думали, ничто не может помешательство учинить их покою; но сделалось, что мужнино надеяние на верность жены своей некоим образом уменьшилось; ибо толь нежная любовь, как его, была несчетным подвержена неспокойствам. [349]

Прогуливаясь некогда по случаю на кладбище, недалеко от своего двора, увидел Хоанг женщину, которая одета была в печальное платье; каждая часть ее одеяния была белая по обыкновению той земли, и махала на мокрую землю одной могилы большим махалом. Хоанг, которой в школе знатного Философа Лаоса с младых своих лет мудрости учился, не мог никакой сыскать причины сего действия; к женщине подошедши, спрашивал он со всякою учтивостию, чего, ради она так по земле машет? Ах! ответствовала она, залившись слезами, как возможно пережить моего супруга, в сей могиле погребенного? Он был наилучший муж, которой меня любил, как душу свою. При последнем своем дыхании завещал он мне не выходить за другого мужа, до тех пор, пока не высохнет земля над его могилою; и здесь видишь ты меня в твердом намерении, чтоб повиноваться его воле; видишь, как я тружуся, чтоб высушить землю махалом. Я употребила уже два дни к исполнению его приказания, и конечно, не выду прежде за муж, пока точно не исполню его желания, хотя б мне препроводить еще два дни в высушивании могилы..

Хоанг, красотою вдовы пленившийся, не мог удержаться, чтоб не [350] улыбнуться ее поспешению вытти опять за муж; между тем скрывая свой мысли, позвал вдову учтиво к себе в дом, объявляя, что жена его может быть подаст ей некоторое утешение. Пришедши домой со своею изрядною Гостиею, сказал он тихонько жене своей Ганзи то, что он видел; притом и не мог он удержаться, чтоб не объявить ей своего беспокойствия, что может быть с ним тоже случится, есть ли дражайшая его сожительница переживет его.

Не возможно описать Ганзиной чувствительности от толь худого подозрения. Ее горячность к мужу своему была чрезвычайна, она залилась слезами, гневалась, кинула на него суровые взгляды, и выговаривала ему за такое худое об ней мнение, также и вдову, рассердившись, бранила, и объявила, что не примет она к себе в дом женщину, которая подвержена такому явному непостоянству. Ночь была студена и ветрена. Но Ганзино немилосердие чрез то не умягчилось. Гостья принуждена была, искать себе другого пристанища, потому что Хоанг жене своей никогда не противоречил. Ганзи хотела, чтоб было по ее воле.

Только что вдова отошла, то пришел в Хоангу один из прежних его [351] учеников, которого он несколько лет не видал. Сей принят был с честию, посажен за стол в первое место, и стакан веселия начал часто кругом похаживать. Хоанг и Ганзи давали себе знаки взаимной их горячности и беспритворного примирения. О толь горячем муже, о толь послушной жене, не могли немногие рассуждать без сожаления, что они не таковы же счастливы. Однако их блаженство вдруг разрушилось незапным злоключением

Хоанг упал яко бы мертвой от паралича на землю. Всячески пытались его оживить; но все труды были тщетны. С начала Ганзи печалилась неутешно о кончине своего мужа; чрез несколько часов оправилась она несколько, так что могла читать его духовную. Следующего дня начала она рассуждать по нравоучению и по правилам мудрости. На третей день находилась она уже в состоянии, утешение принимать от молодого ученика; и кратко сказать, по прошествии трех дней согласились они оба, сочетаться браком.

В комнатах не видать было больше траура. Тело Хоангино сунули в старой гроб, и поставили в отдаленной покой, дабы его не трогать до предписанного по законам времена погребения. Между тем [352] Ганзи и ученик наряжались в великолепное убранство; невеста носила не оцененной камень в ноздрях; полюбовник ее ходил во всем убранстве прежнего своего учителя. Настал часе их сочетания; вся фамилия имела участие в их радости; комнаты были иллуминованы светло сияющими и благовонными факалами. С нетерпеливостию ждала в себе невеста молодого полюбовника в одном из внутренных покоев, когда испужавшись подошед к ней служанка, принесла наипечальнейшее известие.

Жениху приключилось жестокой припадок, от которого он умереть может, разве сыскано будет сердце не давно умершего человека, чтоб положить оное на его грудь. Едва выслушав сие, побежала Ганзи, взяв топор, ко Хоангову гробу, не для чего иного, как чтоб сердце умершего своего мужа употребить к исцелению своего полюбовника. Изо всей силы ударила по крышке; крышка с гроба соскочила, а тело, которое по всему виду было мертво, двигаться начало. Сие увидя Ганзи уронила со страху топор из рук, и Хоанг вставши не мог довольно увидиться обстоятельствам, в которых он находился, не обыкновенному своей жены убранству, а наипаче непонятному ее изумлению. Он пошел по комнатам, не [353] понимая причины везде являющегося чрезвычайного великолепия. Но не долго пробыл он в сем незнании. Служители сказали ему все происходившее с той минуты, в которую лишился он чувства. Едва он мог поверить тому, что ему сказывали. Он искал своей Ганзи, чтоб от нее наведаться обо всем достовернее, или укорить ее в неверности. Но она уже предускорила его попрекания. Он нашел ее лежащую в крови; ибо как ей не возможно было пережить свой стыд и досаду, то пронзила она себя кинжалом в сердце.

Хоанг будучи Философ, скрыл свое прискорбие, почитая за лучше снести урон свой с веселостию. Взяв старой гроб, в котором он сам лежал, положил туда неверную свою жену, и понеже он не хотел, чтоб толь многие приуготовления на свадьбу всуе употреблены были: то женился он сам того же еще вечера на вдове с большим махалом.

Взаимные свой слабости уже наперед они изведали, и так знали, как им извинить оные после брака. Много лет жили они весьма спокойно, и никаких любовных восхищений не ожидая, старались токмо о том, как бы жизнь свои препроводить в удовольствии.

Текст воспроизведен по изданию: Китайская повесть // Ежемесячные сочинения и известия о ученых делах, Октябрь 1763 года. СПб. Императорская академия наук. 1763