ЖАН ЖОЗЕФ МАРИ АМИО

ЗАПИСКИ

MEMOIRS CONCERNANT L'HISTOIRE, LES SCIENCES, LES ARTS, LES MOEURS ET LES USAGES DES CHINOIS (PAR LES MISSIONAIRES DE PEKIN)

ОПЫТ О ДРЕВНОСТИ КИТАЙСКОГО НАРОДА.

ВСТУПЛЕНИЕ.

Ложь иногда паче походит на истинну, нежели последняя сама на себя. Лицемер с первого на него воззрения покажется более добродетельным человеком, нежели имеющий самую чистую душу. Точно тоже самое находим и во отношениях к происхождению и древности народа нашего (сие говорит Китаец). Рассуждая по тому, как писано об нас было за морями, происхождение оного теряется в самых отдаленнейших веках. Летописи не вмещают в себе довольного числа годов к достижению до тех замет времени от рода в род далее, которые предшествовали начаткам летописей всех иных на свете народов. Приводят свидетельства, выносят справки из старинных сочинений, ссылаются на ученых наших мужей, различные исчисления времен сцепляют одно с другим, указывают на затмения светил небесных, и возрождая старинные Египетские басни, налагают молчание на большую часть из земнородных, восхищают у них вероятие. Более ста лет имев прю о начале Китая и Китайцев, установили оное в такие времена, в которые существовать им было не можно. Есть ли бы древность, даемая ими государству нашему, была основательна, в противоречие священному их писанию, то как бы толикое множество мудрых и ученых [26] людей, живших в течении минувших и настоявшего поколения Богдыханов наших, приняли бы Христианскую веру, отваживая имущества свои, покой духа и самую жизнь на утрату? Сочинитель Исторической Философии не мог примыслить столь острых слов, которые бы были сильны превозмочь над таковым противоречием, и уничтожить оного следствия. Но и кто в Европе между учеными [не ополчаюся я ни противу их знания, ниже славы] в состоянии судить о древностях наших? Не говорю, как приличествует приобретшим глубокие сведения и безошибочным ценителям всяких сочинений, а только как просто об ученых людях, довольно рывшихся в книгах, и которые вещали бы о том, основываясь на некоторых известных истиннах, розысках и свидетельствах. Всякие записки, когда либо, в разные времена, доставленные от нас к ним, бессильны дополнить недостатки сведения о библиографии нашей, или всех книгах наших вообще, о нашей учености и о нашем ценении оных; книгах вообще, повторяю, объемлющих несравненно неизмеримую бездну учености против всех книг Европейских. Такие записки пусть были бы столько же точны, сколько благонадежны; столько же подробны, сколь исправно выработаны, но колико довлеет им быть совершенным к подпиранию окончательных развязок содержаний своих? Но образ, коим они составились, доказывает, что не всегда были разумеемы, и что не выполняется из них то, как производить в действие, вообще и в подробностях, замыкающееся во всяком таковом сочинении, требующем состязания и выбора, пишемого в них. Умалчиваю, что [27] писано было в Северных краях Европы и в самой Франции об языке нашем и об наших буквах; упомяну же только о том, что более подходит под обычайное ценение сочинений. Часть Всеобщей Истории о странствиях, на пример, надлежащая до Китая, есть род амфигуриа, род хаоса, долженствующий произвести множество сомнительств в повествованиях ученых людей об Египте и других древних народах, почерпнутых ими в разных источниках старинных писателей, и во едино собранных, как кто из них за лучшее рассудил. Ибо напоследок записки, изо коих то извлечено, конечно меньше ясны, меньше окрестнены, не столь многочисленны и достоверны, как помощию коих трудились составители Всеобщей Истории о странствиях. Предоставим старанию Читателей выводить заключение, как располагалися в оной содержания, взыскующие от сочинителей совершенное искусство знать и ценить вещи. Такое рассуждение доказывает, что и самые в роде человеческом науки суть ничто иное, как истинная суета. Долго колебалися мы недоумением, приступить ли к решению вопроса о происхождении и древности народа нашего?... Приступать ко описанию чего либо должно не инако, как с надеждою быть разумеему; а сие-то и не легко в предприемлемом нами деле... Желания мужей, кои суть для нас повеления, заставили решиться, и презирая страхи неудачей, повлекли в отвагу сочинять Опыт сей. Содержание оного довольно еще остается ко исчерпанию. Но взяли мы за цель нашу сближаться, сколько можем, с Европою. Не трудно для имеющих некоторое знание о Китае избрать, на чем [28] им установить мнение свое. Да сего-то единого мы и требуем; для сего-то самого коснулися мы запутанностям, кои неизвестны в странах, отделяемых от нас морями. Подробности, в кои мы входили, могут выдержать взгляды имеющих некоторые сведения о нашем языке, о наших письменах, и кои подадут им умовоображения, каких не имели прежде. Страшимся токмо, что Читатели не вникнут точно в пишемое нами, и не ощутят в половину силы доводов, доказательств и достоверностей, нами приводимых. Начать нам надлежало испытанием собственных наших сил, и тем, чтоб по крайней мере сей Опыт сопровождаем был множеством примечаний. Толикое приложение трудов к трудам не совместно было со упражнениями звания нашего. Просим Читателей не выпускать из вида того, что в состоянии мы были сделать, и что мы сделали. Сочиняя примечания, должно нам было ведать, чем их подпирать. Оставшееся в мыслях понятие о Европе смешенно только нас вразумляет, чем жителям ее угодить можем, или что для них нужно. Естьли сей Опыт стоит того, чтоб совоспоследовался нашими объяснениями, то убеждаем ученых Европейцев сообщать нам и свои желания: со удовольствием последние исполним по возможности нашей. Теперь займемся внесением краткого перечня о династиях, или поколениях Царей наших и леточисленного их порядка, инако же не споручно бы было справляться с особыми книгами, долженствуя иметь оной пред глазами при чтении большей части статей сего сочинения. [29]

Перечень династий:.

В перечне сем не полагаем начатков первых двух династий, ниже числа Богдыханов, [30] оные составлявших, не находя верных источников. Книги Шу-Кинг и Ши-Кинг существовали за множество лет пред Тшеускою династиею. Доказывается то летописьми и всеми иными нашими книгами; но сии самые годочисления и имена Богдыханов суть только одни догадки, разно и нерешительно толкуемые; наши ученые люди в том признаются, как явствуют изданные в свет их состязания. Согласны же все в нисходящей черте и происшествиях древней нашей истории, во уравнивании Китая древностию же с самыми первобытнейшими государствами вселенной.

ПЛАН,

или

Начертание сочинения сего.

1. Предположим сведения ученых наших людей, относительно до самых отдаленнейших перемычек леточисления.

2. Кратко упомянем о памятниках и старинных книгах, избежавших от поглощения долготою времен.

3. Ознаменуем бытия новее, возвещающие историю и деяния предшествовавших оным времен.

4. Простремся о временах баснословных, коими некоторые писатели доводили летопись нашу до самого сотворения мира.

5. Станем розыскивать, около которого времени с правдоподобием можно установить основание Китая и начало летописи нашей. [31]

Первые четыре статьи наполнят первую, а последняя, коей те суть токмо вступления, займет всю вторую часть сих записок.

Ученый Европеец, протекая столь длинный ряд годов, возымеете ту ловкость, что может некогда сближаться с древними народами Западной Азии, и предпоставить вниманию Читателей самые прекрасные цветы учености своей. Но мы того лишены, да и не весьма жалеем. Наималейшее уклонение от прямой черты предвзятого пути удалило бы нас от истинной меты, и как говорит Тшин-Тсеэ: лучше занять Читателей делом, нежели приносить им только пустую забаву. Щастлив, кто успеет, не наводя скуки! Отдаем мы себе справедливость, и совершенно чувствуем, что не можем льститься тою чистотою выражений, выбором красных слов, которые стол нужны ко умерению сухости и постановности содержания. Почти готовы мы сказать Читателю тоже самое, что сказал некогда знаменитой деловой человек Государю своему, поднося ему доклад об доходах его и расходах: «...Качество и слог сочинения моего скучны; но труды, которые необходимо должно мне было иметь, работая над ними, беспримерно еще были скучнее».

Предостается нам выговорить слово о том, каких держалися мы правил. Некоторые Читатели могут хулить нас по единому только слогу нашему; но просим их не прежде нас винить, доколе не увидят причин, так писать заставивших. Станется, что не столь сильны раздробления, не столь ясны и развязательны, какими мы их приемлем; по меньшей мере [32] заслуживают исследования, суждения. Со всею слабостию нашею в науках Европейских, училися однако же мы знать Священное Писание и догматы веры Христианской, да и не поставляем себя невеждами принятого и утверждаемого леточислениями седьмидесяти Библейских Переводчиков в течении толиких веков. Ведаем, что имеет оное защитников между мужами первой степени учености; что не отрезается и не опровергается Римскою Католическою церковию; что предпочтено ею Четьим Минеям своим. Естьли решилися мы держаться мнения, не столь далеко заходящего в первобытные времена, то сие не ради сличения коренной нашей истории с повествованиями Пророка Моисея; а ради того только, что были принуждены причинами, кои мы объяснили, и которые всячески превосходят причины же побуждения мыслящих инако, нежели мы. Не отчуждаемся впрочем избрать судиями наистрожайших ценителей сочинений, но просим их не щадить нас. Возражения, могущие быть извлекаемы из записок, доставляемых в Европу учеными здешними проповедниками Христианской веры, сколь бы много ни заимствовали важности от славы творцов своих, но все достоинство их состоит в одних выписках из книге наших. Довольно мы их начитались, довольно об них размышляли, довольно неспешно сличали и нарочито выразумели. Многие из отцов проповедников писали и мыслили точно так, как мы. В сочинениях других писателей находятся места, коих не рассудили проникать важность.

(пер. М. И. Веревкина)
Текст воспроизведен по изданию: Записки, надлежащие до истории, наук, художеств, нравов обычаев и проч. китайцев, сочиненные проповедниками веры христианской в Пекине, Том I. М. 1786

© текст - Веревкин М. И. 1786
© сетевая версия - Тhietmar. 2022
© OCR - Иванов А. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001