ЖАН БАПТИСТ ДЮ ГАЛЬД

ОПИСАНИЕ КИТАЙСКОЙ ИМПЕРИИ

ЧАСТЬ I.

ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ КИТАЙСКИХ ОБЛАСТЕЙ.

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ.

Я уже упомянул выше, что между большею частию Китайских городов нет почти ни какого различия, и увидев один, можно некоим образом и о всех прочих сделать заключение. Они почти обыкновенно строятся четвероугольником, когда только земля позволяет, и обнесены высокими стенами с башнями на некоторых расстояниях; в иных поделаны рвы сухие или и водяные; а в иных находятся еще другие круглые, шестиугольные и осьмиугольные о восьми или о девяти ярусах башни, триумфальные ворота, довольно прекрасные храмы посвещенные истуканам, и разные здания воздвигнутые в память и в честь Витязей всего народа, оказавшим какую важную услугу для Государства и для блага народного, видны также и еще многие общественные строения, достойные примечания не столько своим великолепием, как огромностию.

К сему должно присоединить несколько довольно великих площадей и длинные улицы, из коих иные весьма широки, а другие узки; все же устроены поземными или одноярусными домами. Купеческие лавки украшены фарфором. шелковыми материями, и лаком: у дверей каждой поставлена тумба, к которой приделана рисованая или вызолоченая доска в 7 или 8 фут; на ней же пишется обыкновенно по три больших букв, каковые хозяин выбирает для вывески у своей лавки и для отличения ее от всех прочих; иные означают на ней также два или три рода товаров в лавке находящихся, а в самом низу становится имя купца и слова боу ху, то есть, он вас не обманет. Сии же в два ряда и одна от другой в равном расстоянии поставленные вывески составляют прекраснейшее столпами убранное здание. [192]

В сем то единственно состоит красота городов китайским. Я почел за нужное, подать сперва всеобщее о том понятие, дабы впредь, говоря о главных городах каждой Области, избегнуть беспрестанными, со всем не нужных и скучных повторений. И по тому буду упоминать только о том, что какой город имеет в себе от прочих отменного, чем различается от других по своему положению, купечеству и плодородию земли. Более же всего стану распространяться о славнейших, и в кои гораздо более съежжаются; а о других подам достаточное описанье о всем, что к нужному об них познанью служит. На конец приобщу также чертежи многим из сих городов, а особливо тем, кои отличностию своею от прочих влекут на себя всех большее внимание. [193]

ПЕРВАЯ ОБЛАСТЬ КИТАЙСКОЙ ИМПЕРИИ,

Джи ли.

Сия Область, которая во всей Империи первою и главнейшею почитается, имеет пределами своими к Востоку Море, к Северу великую Стену и часть Татарии, к Западу Область Шань сискую от ней горами отделяющуюся, а к Югу Области Шань дунскую и Хо наньскую. Местоположение оные представляет треугольник.

Она разделяется на девять разных частей, из коих в каждой находится по одному Фу или главному и первого степени Городу, от которого многие другие зависят. Таких же городов считается в ней 140; из них 20 Джеу или второстепенных, а 120 Хяней или третьестепенных; не упоминая о местечках, селах и деревнях, которых бесчисленное множество, и из коих иные не менее Городов, но названия сего только для того не имеют, что не обнесены стенами и рвами не окопаны, как то многие Города снабдены оными.

Воздух там умеренной: и хотя возвышение полуса не превосходит 42-го степени; однако же реки бывают льдом покрыты чрез целые четыре месяца, то есть, почти от исхода Ноября до половины Марта. Со всем тем, ежели некоторой северной ветр не веет, то ни мало не чувствуют толь резкой стужи, каковая в Европе от морозов происходит: сие же можно приписать селитряным из земли поднимающимся парам, а еще более ясности солнца, которое и в самую Зиму ни малейшим облаком никогда не затмевается. [194]

Дожди случаются там в исходе Июля и в начале Августа; в другое же время идут редко; но роса упадающая ночью, напаяет землю влажностию, так что всякое утро она мокра бывает. Сия же мокрота высыхая при восходе солнца, и в весьма мелкую пыль превращаясь, проницает всюду даже в самые покои, как бы крепко ни были они заперты. Путешествующие верхом и имеющие нежные глаза, надевают обыкновенно на лицо тонкое покрывало, которое не препятствуя им в зрении, предохраняет их от пыли, великими столбами поднимающейся; употребляют они и еще другие предосторожности, о коих упомяну во своем месте.

Земля там ровная, но песчаная и не весьма плодородная. По причине небольшого числа находящихся в ней каналов, пшено ростет менее, нежели в полуденных странах; однако же кроме высеваемого по рекам, сеют оное и во многих сухих местах, и оно весьма хорошо урожается, но в варении несколько жестко.

Впрочем родится там во изобилии всякой хлеб, а особливо пшеница и греча, всякого рода скот, овощи, плоды, как то яблоки, груши, сливы, каштаны, орехи, винные ягоды, персики, изюм, и тому подобное.

Тамошние реки наполнены рыбою и самыми вкусивши раками. Из лежащих в сей стране гор достают множество каменного уголья, употребляемого вместо дров, кои там очень редки; и надобно думать, что жилы оного неисчерпаемы, когда уже толико времени довольствуется им сия Область.

Между тамошними зверями всякого рода находятся особливые кошки, которых китайские госпожи с великими стараниями ищут; они кормят их весьма нежною пищею, и немалое утешение от них имеют: шерсть на них длинная, а уши висячие.

Но величайшее преимущество сей Области состоит в том, что она служит местом стечения всех сокровищ во Империи, и Области северные и южные на перерыв доставляют ей лучшие и драгоценнейшие свои редкости.

Жители ее не столь вежливы и к наукам способны, как обитатели стран полуденный: но напротив [195] того они гораздо крепче, сильнее, мужественнее и к понесению тягостей и трудов воинских привычнее. То же самое примечается и в других Китайцах северных Областей.

ПЕРВОЙ ГОРОД,

Столица Области и всей Империи, Шюнь тянь фу.

или Пекин, то есть, Северный двор.

Сия Китайской Империи Столица, и обыкновенное место пребывания Императоров, лежит на весьма плодоносной долине, в двадцати милях от великой Стены. Называют сей город Бый гином [Пекином], то есть, Двором Северным, подобно как и Столица Области Гян наньской проименована была Нань гином или Двором Полуденным, когда вдревле Император имел в нем свое пребывание. Но Татары, народ неспокойной и храброй, производя на земли китайские беспрестанные нападения, принудили сего Государя, перенести свой Двор в северные Области, дабы, имея при себе обыкновенно великое число воинства, тем безопаснее им сопротивляться.

Город выстроен на подобие правильного четвероугольника; разделен на две части, из коих заключающая в себе Дворец Императорский называется Синь дженом, то есть, новым Городом, или также и Татарским по той причине, что при вступлении на престол владеющего Колена, домы были розданы Татарам.

Другая часть называется старым Городом, Лоу дженом: можно именовать оную также и старым китайским Городом, по тому что Китайцы выгнаны будучи из первого, удалились частию в сей последней, а частию разбежались по Областям южным, многие же [196] увидели себя принужденными, и Отечество свое оставить: ибо розданы были не только домы нового Города, построенного во владение Юн ло, около 1405 года, когда Двор перенесен из Нань гина; но и земли окрестные и принадлежащие к соседственным городам, в некотором расстоянии от оного находящимся, со исключением на веки от всяких в казну податей и сборов.

Менее, нежели в 80 лет, Татары столь сильно размножились, что почти весь новой Город ими занят, и Китайцы живут только в остальной части, так что в нем нигде пустого нет места; а на против того в старом оного не мало.

Окружность стене обоих городов вообще, выключая предместий, была измерена и не превосходит 52 китайских Лий; следовательно она меньше Нань гинской: но нималого нет сходствия в рассуждении широты, вышины и красоты стен того и другого. Пекинские великолепны и достойны быть в Столице величайшего во свете Государства; напротив того Нань гинские сделаны узки и кажется не лучше стен старого Города Пекина, которые не превосходнее находящихся в простых областных городах.

На стены нового Города можно взъехать верхом по отлогости начинающейся довольно издалека. На ней во многих местах выстроены домы для караулов; поделаны башни, отстоящие одна от другой на полет стрелы; и выключая известного числа оных находятся еще гораздо большие, в которых по нескольку запасных войск стоять могут.

На городских воротах, кои высоки и хорошими украшены сводами, взведены весьма широкие здания о девяти ярусах с окнами или с отверстиями для пушек. Нижней ярус состоит из огромной комнаты, куда собираются солдаты и офицеры с караулу сменяющиеся и на их места вступающие.

Пред всякими воротами оставлено места более 360 Фут, служащего сборною для войске площадью, обнесенною полукругом стеною, коей высота и ширина ровны прочей ограде, и куда входят обыкновенно с той стороны, с которой не можно стрелять [197] вдоль по большой дороге, идущей из вне города. Дорога сия очищается еще зданием подобным первому, так что когда из пушек с сего последнего можно способно разорять в городе домы, то из первого стрелять удобно вдоль всего соседственного поля.

Все ворота, коих числом девять, имеют двойные башни построенные также на самой высоте стен, и снабженные пушками, так что нет более нужды ни в крепостце или цитаделе; ибо оная артиллерия в состоянии удержать народ в почтении.

Улицы сего обширного Города весьма прямы, длиною около доброй мили, а широтою около 120 Фут, и устроены по большей части купеческими домами. Сожалетельно, что между улицами и домами толь малое соответствие находится, ибо последние довольно дурно отделаны и очень низки.

Не можно удержаться от удивления, видя бесчисленные толпы народа, ходящего по сим улицам, куда однакож женщины не показываются, и примечая замешательство от чрезмерного множества лошадей, мулов, ослов, верблюдов, телег, роспусок, носилок и колясочек; не считая разных куч человек изо ста или из дву сот, собирающихся для слушания раскащиков, обаятелей, певцов и других тому подобных, кои или читают или сказывают разные смешные и забавные повести; или обманщиков, раздающих свои лекарства, изъясняя со всяким красноречием чудесные оных действия. И если бы высшего состояния люди не имели пред собой ездоков, расталкивающих народ и сторониться кричащих, то бы на всяком шагу были задерживаемы.

В сей то Город беспрерывно привозят сокровища и товары всей Империи. По улицам пробираются в носячих колясочках или верхом, что в гораздо большем употреблении. Во многих местах и без всякого затруднения можно найти наемных лошадей или колясочек с носильщиками. Заплатя 12 или 15 солов, можно иногда целой день проездить на лошади или на муле: и как все улицы наполнены бесчисленным множеством народа, то извощики ведут иногда свою скотину под устце, дабы тем свободнее очистить себе дорогу. Они [198] знают все улицы и домы, где живут Вельможи и знатнейшие Особы в городе: а сверх того продается там книжка, в которой росписаны все разделения, места, улицы и жительство при делах находящихся людей.

Правитель Пекинский, которой знатной Манжурской Татарин, именуется Повелителем девяти врат, Гиу мань титу, и ему подчинены не только солдаты, но и весь народ, во всем касающемся как до благочинения и порядка городского так и до всеобщей безопасности.

Ни где не может быть лучшего в том распоряжения; при чем особливого примечания и удивления достойно, что между почти бесчисленным множеством Татар и Китайцев, толь совершенным наслаждаются спокойствием. Весьма странно кажется, когда и чрез многие годы услышат, что ворами разбит какой либо дом, или умерщвлено несколько человек. Правда, там столь великой порядок наблюдается, что почти ни коим образом не возможно, дабы таковые преступления без наказания проходили.

Все большие улицы, проведенные прямо от одних ворот до других, шириною около 120 Фут, снабжены караулами. Днем и ночью ходят по них солдаты со шпагами и с плетью в руке, и бьют всякого без разбору, кто только хотя малейшей беспорядок причиняет. А сверх того имеют они право задерживать, кто им вздумает сопротивляться или начнет заводить ссоры.

Малые улицы, примыкающиеся к большим, снабжены деревянными решетчатыми воротами, сквозь которые все проходящие видны, и кои охраняются караулами расставленными на против по большой улице. Сверх же того на средине почти всех сих улиц находятся часовые. Оные решетчатые ворота к ночи запираются караулом, которой отпирает их очень редко и то известным людям, идущим с фонарем за особливым каким делом, как то на пример за врачом или лекарем.

Как скоро в большой колокол ударят первой знак бдения, то один или двое солдат ходят от одного караула к другому, как будто вместо прогулки, играя при том беспрестанно на некотором роде [199] ложек с позвонками, для показания своей исправности. Они никому не позволяют ходить ночью, даже и тех расспрашивают, которых Император за каким либо делом посылает. И если ответы их подают некоторое подозрение, то берут их под караул, которой равномерно и сам должен на все клики часовых ответствовать.

Посредством сего достохвального порядка, наблюдаемого со всякою строгостию, царствуют во всем городе тишина, спокойствие и безопасность. Должно еще прибавить, что не только Правитель Города, обязанный ходить дозором, показывается часто в такое время, когда всего менее его ожидают; но и офицеры, стоящие на карауле на стенах и при башнях над воротами сделанных, где бьют часы в большие медные бубны, посылают своих младших осматривать по всем местам против ворот, у которых они находятся; при чем малейшее нерадение без всякого упущения на другой же день наказывается, а караульной офицер лишается чина.

Таковое установление, прекращающее всякие ночные собрания, чрезвычайным покажется в Европе, и не может понравиться большим господам, богачам, и так называемым светским людям. Но не должно ли также представлять себе, что знатнейшие в Государстве, находясь при управлении делами оного, обязаны тем более, добрый порядок и всеобщую безопасность предпочитать увеселениям, кои по крайней мере подают повод к бесконечному множеству покушений на имения и на жизнь граждан? А сверх того и ничто, мнится, не согласуется толико с здравым разумом, ибо самые Татары будучи народ неученой, вышедшей из лесов, и никакого просвещения в истинном законе не имеющей, поступают равномерно по сим же правилам и таковою премудрою осторожностию прекращают источник толиких преступлений, кои довольно обыкновенны в Государствах не столь просвещенных.

Правда, все оное стоит Императору весьма многого: ибо часть солдат, мною упомянутых, содержится единственно для присмотру по улицам. Они все пешие и жалованье получают великое. Выключая того, что [200] должны смотреть за теми, кои днем производят беспокойствия, или кои ночью по улицам бродят, они же обязаны наблюдать еще и то, дабы всякой чистил улицы пред своими воротами, выметал оные каждой день, поливал их по утру и в вечеру в сухое время, а в дождливую погоду очищал с них грязь. Но как улицы очень широки, то одно из главнейших сих солдат упражнений состоит в том, что бы и сами они работали и средину улице содержали, для лучшей способности обывателей, во всякой чистоте. Сперва поднимают они землю, а по том ее убивают, ибо город не вымощен, или оборотя ее сушат, или мешают с песком, так что спустя часа с два после самых больших дождей, можно ходить по всем местам в городе без малейшего опасения замараться.

Если некоторые писатели во известиях своих объявляли, что улицы в Пекине обыкновенно не чисты; то под сим разумели конечно, говоря о старом городе, в котором улицы не велики и не так хорошо содержатся, как в новом; ибо в сем последнем солдаты беспрестанно упражнения наблюдением на оных всевозможной чистоты, даже и в отсутствии Императора.

В новом городе есть еще другая стена не очень высокая и тонкая, однакоже снабженная большими воротами, где стоят караулы. Называется она Хуан джен, то есть Императорскою стеною. Южные ворота оные служат воротами Дворца Императорского, около ста французских сажен от главных городских ворот, которые также лежат к Югу, и чернью называются Сиань мань, хотя настоящее именование их вырезанное по татарски и по китайски, есть Джен ян ман, то есть, ворота прямо на солнце о полудни.

Сей Дворец представляет ужасную огромность строений, обширных дворов и садов: обнесен каменною стеною около 12 китайских Лий в окружности. Оная же стена сделана вдоль куртины с зубцами, а по углам небольшими украшена башенками. Над каждыми воротами построены также башни, но гораздо выше и толще первых, и около которых идут переходы на столпах. И сие то все здание собственно называется [201] Дворцом, ибо ограда оная заключает в себе покои Императорские и всей его фамилии.

Пространство находящееся между сею Дворца оградою и первою стеною, называемою Хуан джен и имеющею более 15 Лий в окружности, занято особливо домами как особенных Чиновников Двора Императорского так и Евнухов, и различными Приказами, из коих иные должны песчися о доставлении разных для Государя потребностей, а другие о сохранении порядка, о разобрании ссор, о прекращении тяжеб, и о наказании преступлений учиненных служителями Императорской фамилии. Но когда дело касается до важных и явных преступлений, то оные Дворцовые Приказы, называемые внутренними, отсылают виновных в Приказы наружные, то есть в верховные Государственные Суды.

Хотя Архитектура Императорского Дворца и совсем отличная от нашей; однакоже прельщает взор величиною, порядочным расположением покоев и отменным состроением кровель о четырех весьма крутых отлогостях но концам с загибами, и украшенных с низу резным корнизом. Сделаны они из черепицы лакированной под желтой цвет столь прекрасно, что издали по сиянию своему кажутся золотыми. В округ находится еще другая кровля столь же блестящая; она взведена не на стене, но на великом множестве столпов, перекладов и подпор, покрытых зеленым лаком и украшенных разными вызолоченными изображениями. Сия вторая кровля с краями первой составляет некоторой род короны покрывающей оные здания, что весьма прелестной вид имеет. Может быть о изрядстве правил сего художества должно судить потому впечатлению, которое производит в нас красота какого строения; ибо принятые в Европе, но другими народами отверженные, показались нам хорошими единственно для того, что мы приятности и красоту нашли в зданиях, в коих Римляне мнится оным последовали.

Но как бы о вкусе в Архитектуре ни рассуждали; однако то подлинно, что оные Салы, построенные таким образом с дворами окруженными галлереями, и расположенные одна за другою в беспрерывном [202] порядке, составляют вместе целое здание весьма великолепное, совершенно величественное, и достойное славнейшие во свете Империи.

Одна над другою возвышенные площадки, на которых расположены оные покои, способствуют такожде весьма много ко приданию им сего величественного вида, поражающего взор каждого. Сии площадки высотою Фут в пятнадцать, одеты белым мрамором и украшены изрядно выработанными перилами, отверзстными только при входах на лестницы, которые находятся с боков, по средине, и по углам лицевой стороны. Средняя лестница составляет всход сделанной из одного или двух мраморных камней, без ступеней и без опоров; по оной никому не позволяется проходить в покои; и только лишь одного Императора в церемониальные дни носят чрез нее на креслах под балдахином

Оные площадки находясь пред дверями и окнами покоев, составляют помост, усланной весьма широкими мраморными плитами, и которой простираясь от Востока к Западу, идет перед Салами выступом на 7 и на 8 Фут. Таковым образом сделаны покои, в которых живет Император, равномерно как и подавшейся к полуденной части и зрению всех во Империи Мандаринов отверзстой Чертог, называемой Тай хо тянем, то есть, Салою великого союза.

На дворе, к оному принадлежащему, собираются все Мандарины, когда в определенные дни исполняют они обряды, предписанные Государственными законами для засвидетельствования своего подданства; и оные бывают всегда наблюдаемы, даже хотя бы Император и в отсутствии находился. Нет ничего обыкновеннее, как ударять челом о землю перед вратами Дворцовыми, или пред дверями Императорских Сал; при чем те же самые обряды и знаки высокопочитания употребляются, как будто бы Император сам сидел на Престоле.

Сия Сала имеете в длину до ста тридцати Фут, и почти квадратная: потолок в ней весь лепной под зеленым лаком и украшен вызолоченными змеями: столпы, которыми кровля внутри поддерживается, толстотою от 6 до 7 Фут, и обмазаны некоторым [203] родом клейкого состава под красным лаком: пол частию услан турецкими посредственной работы коврами: на стенах же нет никакого убранства, ни обой, ни зеркал, ни светильников, ни живописи, но только отбелены весьма чисто.

Трон сделан посреди Салы; состоит из возвышенного с степенями места, чрезвычайно чистого, но не богатого, не великолепного, и имеющего подписью только букву Шин что, согласуясь с переводом издателей известий, ответствует слову Святой; однакож не всегда имеет она сие знаменование, ибо в иных случаях подходит ближе к латинскому слову Eximius, или французскому Excellent, Parfait, Tres-fage, превосходный, совершенный, премудрый. На передовом помосте расставлены большие светильники разных птиц представляющие, и огромные бронзовые весьма широкие и толстые сосуды, в которых во время церемоний всякие благовония курятся.

Сей помост находясь к Северу, идет за самую Салу Тай хо тянь, и простирается еще у двух других не столь больших Сал, кои однако же за Тай хо тяней не видны, и из коих одна составляет прекрасную круглую комнату, освещаемую со всех сторон окнами, и покрытую разных цветов лаком. В ней то, как уверяют, Император отдыхает несколько времени перед церемониею или после оной, и переменяет одежду.

Сия круглая комната отдалена только на несколько шагов от второй Салы, которая не столько длинна как широка, и в кою двери сделаны на Севере. В сии то двери Император необходимо должен из покоев своих проходить ко Престолу, для принятия от всего Государства поклонений. Туда же носят его обыкновенно в креслах, несколько человек одетых в длинные красные камзолы вышитые шелками, и в шапках с небольшою кистью.

Двор, находящейся пред сею Императорскою Салою Тай хо тянь, самой большой во всем Дворце: в длину имеете он до 300, а в широту до 250 Фут. На верху галлереи оной окружающей сделаны кладовые для драгоценных вещей Императору принадлежащих; ибо сокровище или доходы государственные хранятся [204] в верховном Суде называемом Ху боу. Оные кладовые отворяются только в некоторых случаях, как то при избрании Наследника, Императрицы, Королевен и тому под. В одной стоят большие сосуды и разные из металлов сделанные вещи. Другая наполнена великим множеством самых лучших разного рода мехов. В третьей лежат одежды подбитые бельими, лисьими, горностаевыми и собольими мехами, которыми Император жалует иногда своих придворных. Еще одна кладовая содержит в себе драгоценные каменья, отменные мраморы, и жемчуг доставаемой в Татарии. Самая же большая, которая в два низкие яруса, уставлена поставцами с разными шелковыми материями, кои нарочно ткутся в Нань гине, Хан джеу и Су джеу, для употребления Императору и его фамилии, и коих во всем Государстве нет лучше для того что оные делаются под присмотром и в присутствии Мандарина, имеющего в ведомстве своем оные фабрики, и которой не избегнул бы конечно наказания, ежели бы оные не самой превосходной работы были.

В других кладовых берегутся стрелы, луки, седлы, как в Пекине деланные, так и из иностранных земель привозимые, или подаренные какими великими Государями, для употребления Императору и сыновьям его. Есть еще одна кладовая, в которой сохраняется все, что только Китай имеет лучшего в рассуждении разных родов Чая, лекарственных трав и лечебных составов и зелий.

Из сей галлереи выход пятью дверями: одни на Восток, а другие на Запад; прочие же трои со стороны Юга; из них в середние кроме Императора никто не ходит; а Мандарины приходящие для отправления положенных обрядов пред Императорскою Салою, входят в боковые.

Сей фасад не имеет ничего отменного: он представляет большой двор, в которой сходят по мраморной лестнице украшенной двумя медными львами и из белого мрамора перилами, идущими полумесяцем по берегу речки, протекающие чрез Дворец излучинами, и чрез которою также мраморные мосты поделаны. Я не мог бы окончат моей речи, ежели бы намерился [205] описывать прочие здания, в толь огромном Дворце находящиеся: а сверх того объявленные мною, по мнению Китайцев и Татар, самые великолепнейшие, и обо всем строении довольное подают понятие.

Дворцы детей Императорских и других Принцев Крови, внутри весьма чисты, обширны и великих иждивений стоили: при чем как в самом строении так и во убранстве оных одинакое примечается расположение. Сделано несколько дворов со украшениями один за другим по крыльям строений напротив Салы, покрытой лаком и взведенной на помосте, которой высотою в три или четыре Фута, обделан по краям большими тесаными каменьями, и услан широкими четвероугольными кирпичными плитами. Вороты в них, кои обыкновенно почти в самые глухие улицы делаются, имеют украшением только по два довольно худо выработанных льва бронзовых или из белого камня, при чем не наблюдено ни какого архитектурного порядка, и ни малейшего на камнях иссечения не видно, каковое в триумфальных воротах примечается.

Я не буду распространяться более об оном пышном здании, яко едином достойном в сем городе примечания, тем паче, что об нем упомяну еще в другом месте; по чему присоединя к тому уже сказанное мною, можно будет достаточное иметь познание.

Присудственные места верховных Правительств также весьма обширны, но построены дурно, а содержатся и того еще хуже. Они ни мало не ответствуют величеству Империи. Я показал выше, что их шесть, и здесь упомяну об них только вкратце, для того что пространнее о том буду говорить в последствии.

Первой, называемой Лий пу, представляет Мандаринов для управления народом.

Второй, Ху пу, собирает дани и подати.

Третей, Ли пу, имеет попечение о сохранении древних обыкновений и обрядов в Государстве.

Четвертой, Пин пу, имеет старание о войсках и о почтах, кои по всем большим дорогам находятся, и из доходов Императорских содержатся.

Пятой, Хин пу, судит преступления. [206]

Последней, называемой Кун пу, имеет надзирание над общенародными строениями.

Все оные Правительства разделены на разные Приказы, по которым дела розданы по принадлежности, и где число оных не одинакое, но смотря по трудам к каждому из сих Приказов относящимся.

Под шестью Верховными Судами состоят еще разные другие Приказы: на пример Математической, Гинь тянь гиянь, зависит от третьего по упомянутому мной порядку. Оной же Приказ разделяется на два ведомства, из коих главнейшее и многочисленнейшее именуется Ли го, и имеет попечение только о исчислении движения звезде и о всем до настоящей Астрономии принадлежащем: а другое называемое Лу го, сверх дел до него относящихся, назначает такожде дни для бракосочетаний, для похорон, и для других гражданских тому подобных обрядов, согласуясь по большей части, без дальнейших затруднений, с древнею Китайскою Книгою, в которой уже почти все расположено на каждой год шестидесятилетнего Цикла или Китайского века.

Но оные шесть Верховных Судов входя те в государственные дела только в таком случае, когда Император отсылает к ним оные, повелевая рассмотреть их со всеми обстоятельствами, или и препоручая им и самое по них исполнение: ибо тогда имея один в другом взаимную надобность, обязаны они спомоществовать общими силами, дабы деньги, войска, чиноначальники и всякие снаряды были к назначенному времени со всем приготовлены.

Кроме же сих случаев, каждой Верховной Суд отправляет только дела его ведомству предлежащие, которых всегда бывает конечно не мало. В толь обширном Государстве, как Китай, попечение о сохранении общенародных зданий, о управлении войсками, о расположении доходов, о подкреплении правосудия, а более всего о избрании судей и правителей, все сии толь важные должности, ежели бы возложены были на одно какое Правительство, произвели бы конечно великое неустройство в решениях, и медленность во исполнении, а от того в делах остановка, и для народу чувствительной вред [207] непременно б последовал. И по тому самая необходимость требовала, умножить число Мандаринов при Дворе и в Областях.

Но как между толиким множеством оных весьма б трудно было знать, к кому в деле своем прибегнуть, то для предупреждения сему неудобству, продается книга, которая может назваться Штатом Китая, и содержит в себе их имена, прозвания и должности. Китайцы ли они или Татары, Баккалавры или Доктора и прочее. В ней также подробно описываются перемены чиновных людей при войске, как гарнизонных, так и полевых; для означения же сих перемен, не перепечатывая всей книги снова, употребляются подвижные буквы.

Все татарские Фамилии живут в Пекине или в окрестностях оного, и им не позволено удаляться оттуда без именного от Императора повеления. И по тому все народа сего войска, составляющие караул у Императора, находятся так сказать всегда при его особе. Бывают там равномерно и китайские войска, которые еще издавна записались под знамена татарские, и коих по сей причине называют потатарившимися Китайцами. Они имеют весьма хорошее содержание, и беспрестанно находятся в готовности к немедленному выступлению в поход, для утушения в самом начале мятежного пламени, где бы оное ни возгорелось; сие же исполняется с удивительною тайностию и с неописанною скоростию.

Оные войска разделены на восемь полков, из коих каждой имеет отменное знаме, желтого, белого, красного, или синего цвета, или с шитьем по краям, на пример по желтой земле красное, по белой красное, по красной белое, по синей также красное. Зеленой же цвет принадлежит одним только прямо китайским войскам, коих для сей причины и называют Лу ги, то есть, Солдатами зеленого знамя.

Каждым татарским знамем повелевает особливой Предводитель, по татарски Мань джеу коу санта называемой: в команде у него состоят главные по нем чиноначальники Мейрень чаинь, которых можно уподобить нашим Генерал-порутчикам, и от коих зависят многие другие чиновные одни другим подчиненные. [208]

Как всякой полк сочинен ныне из Татар Манжурских и Мунгальских, и из потатарившихся Китайцев, то у Предводителя оного находятся обыкновенно в повелениях по два Генерала от каждого народа, а сии такожде имеют своего колена подчиненных. Полк же состоит действительно из 10000 воинов, разделенных на сто Ну ру или рот, из которых в каждой по 100 человек. И так если офицеров и рядовых, обретающихся в Императорском доме, и у толикого множества Принцев, имеющих при себе военных людей По го ну ру, и кои все на жалованье, то не трудно признать справедливость всеобщего мнения, что в Пекине содержится всегда до 100000 конных всадников.

Из сего можно вывесть также заключение и о силах Китайской Империи, ибо кроме Конницы мною упомянутой, ежели положить пешие войска, равномерно в Пекине стоящие как вдоль по великой стене так и по разным военным площадям, сделанным для защищения оного, хотя число их ныне не столь велико в рассуждении прежнего, когда нападения Татар страшились; и ежели к тому прибавить еще и другие войска, рассеянные по всему Государству; то увидят, что число оных простирается действительно по крайней мере до 600000 человек, и что Китай даже и во время глубочайшего мира, содержит такую армию, которая величайшим Державам в свете сопротивляться в силах. Все же оное учреждено единственно для сохранения тишины всеобщие и для отвращения и малейшего в народе волнования

Толь великое Государство, как Китай, не может конечно ужасного избегнуть потрясения, когда единожды поколеблется. По чему вся политика китайских Правительств стремится к тому единому, да бы предупреждать или отвращать оное как возможно скорее. Мандарин, в ведомстве у которого народе взбунтуется, уже не должен никакой ожидать милости и пощады: сколь бы ни был он безвинен, со всем тем по крайней мере почтется таким человеком, которой никаких достоинств не имеет, и которого малейшее наказание состоит в лишении чина по повелению Дворцовых [209] Приказов, в кои обыкновенно таковые дела от Державцев и Правителей Областных присылаются, и кои рассмотрев их с точностию, представляют о том со мнением Императору, которой утверждает или отвергает оное.

Сии Верховные Суды зависят единственно от Императора, или от Великого Совета, когда сей Государь определит собрать оной для важного какого дела, которое уже одним из тех Судов решено было. Они в назначенные, дни подают свой доклады и часто рассуждают прямо с Государем, которой их утверждает или уничтожает, подписав собственноручно. Если же оные удерживает, то указу его на то ожидают несколько времени; и тогда уже один только Великий Мандарин, по китайски Колоу, а по татарски Алягата называемый, может о намерениях его в рассуждении тех представленных дел осведомляться. На докладах, подаваемых обыкновенно Главными Членами сих верховных Судов, по китайски Шан шу, а по татарски Алягамба называемые, должно становить в заглавии, о чем представляемое дело, а в низу мнение Суда, до которого принадлежит оное.

Император располагает также всеми Государственными Чинами, и ни мало не принужден давать их тем, об коих оные Суды представляют, хотя по большей части он на то и соглашается, рассмотрев наперед сам, как то изъясню ниже. Что же касается до первейших Чинов, как то Дзун ду, Державца и тому подобных, то в них всегда сам Император жалует.

Трудно поверить, чтоб владеющей Император удостоивал рассматривать самолично оную толпу Мандаринов, из коих ежедневно одни на высшие степени восходят, а другие начинают к оным приближаться: однако сие подлинно, и оным то прямо доказываются неусыпные попечения его о правлении Государством. Он все хочет собственными очами видеть, и во избрании Правителей народом на одного себя полагается.

Власть имеет он полную и почти беспредельную. Принц Императорского Колена не может принять на себя сего достоинства, ниже пользоваться определяемою [210] оному честию, ежели Император не повелит признавать его в оном; и когда поступками своими не соответствует всенародному ожиданию, то по указу Императорскому лишается своего степени и доходов, и от прочих разнствует только желтым поясом, которой мущины и женщины Императорской крови обыкновенно носят, получая при том из Государственного сокровища доход весьма невеликой.

Если же он властию своею злоупотребляет, то законами позволяется только делать ему о том представления. И для того учреждены народные Ценсоры или Нравонаблюдатели, кои по званию своему обязаны подавать Императору советы посредством челобитен; и Государь не может их отвергнуть, не приведя себя некоторым образом в бесславие. И как сверх того народ соединяет с сею должностию героическое великодушие; то Император возвысил бы славу их весьма много, когда б поступил с ними худо; по чему и приобрел бы единственно поносные для себя наименования, кои История потщилась бы конечно предать Потомству.

На конец сии Нравонаблюдатели почти никогда ни в чем не переменяются: и если Двор или верховные Суды стараются, каким нибудь извинением опровергнуть их жалобы, то они повторяют их паки, и доказывают, что поступлено несогласно с законами. В одно время целые два года стояли они твердо в обвинении некоего Державца, подкрепляемого знатнейшими Вельможами, при чем ни медленностию в решении дела, ни чинимыми им возражениями от того не отвратились, ниже устрашились угрое самых ужасных, так что Двор увидел себя на конец принужденным, лишить его всех достоинств, дабы в противном случае не произвести какого в народе замешательства, и не затмить славы Императора.

Когда же в таковом роде сражения между Государем и Государством, именем коего обыкновенно Нравонаблюдатель вещает, Император уступит, то немедленно осыпается величайшими похвалами чрез общенародные грамоты и во всем Государстве далеко превозносится. Верховные Пекинские Суды изъявляют ему [211] за то чувствительнейшую благодарность, и учиненное им по правосудию, признается особливым благодеянием.

Сему то превосходному порядку, наблюдаемому в Пекине, и в прочие города расширяющемуся, обязана Китайская Империя вожделенною тишиною и долговременным миром, коими оно толико лет наслаждается.

Можно сие приписать равномерно и счастливому положению Китая, которой соседями имеет народы немногочисленные, почти совсем непросвещенные, и неспособные ни к какому предприятию на толь обширное Государство, когда силы оного твердо соединены под начальством Самодержца. Манжуры покорившие сию Империю, воспользовались внутренними ее раздорами и не спокойствиями, от бунтовщиков и хищников происходившими, притом же и введены в нее были верными Китайцами, искавшими отмстить смерть Императора.

Я не мог преминуть, чтоб столь много не распространиться о сей Столице, для того что она будучи так сказать душою всего толь великого Государства, приводит его в движение, и все части оного в порядке сохраняет: не сравненно же короче буду я писать, упоминая о других Городах, а особливо о тех, кои от прочих ни чем не отличаются. В окончании приведу еще, что выключая всеобщего Ведомства, по которому у Пекина состоит вся Империя посредством шести верховных Судов, имеет он, подобно другим Областным Столицам, собственное Правительство, от которого зависят 26 городов, из коих 6 второго, а 20 третьего степени.

БОУ ДИН ФУ. Второй город.

В сем городе имеет свое пребывание Областной Державец. В уезде его состоит 20 городов, из коих три второго, а прочие 17 третьего степени. Положение его весьма приятное и на земле столь же плодоносной. К Югу от него лежит небольшое Озеро, славное множеством ростущих по нем цветов по китайски Лиянь хуа называемых. Они весьма много [212] походят на водяные лилии, которые в Европе мало почитаются, на против же того в Китае в великой важности, ибо от европейских отличаются тем, что цветы на них двойные, и краски весьма светлые и различные, притом же многие хорошие имеют свойства, о которых приведу ниже.

Проежжая из Пекина в Область Шань сискую не можно миновать сего города: и оной путь почитается одним из лучших и приятнейших. Вся тамошняя сторона ровна и покрыта пашнями, а дорога гладка, усажена по обеим сторонам во многих местах деревьями, и обгорожена стенами, для прикрытия и сбережения полей: ибо беспрерывно ходят по ней люди проежжают телеги и вьючные звери. На одной миле случается по две и по три деревни, не считая тех, кои со всех сторон по полям в самой дали видны. Чрез реки поделаны весьма прекрасные мосты о нескольких сводах.

ХЕ ГЯНЬ ФУ. Третий город.

Положение сего города между двух рек причиною его названия Хе гянем: стены в нем прямы, высоки, хороши, и в добром состоянии. Окружности его считают около 4000 шагов. Под ведомством у него состоят два города второго и 15 третьего степени, реки в нем наполнены хорошею рыбою, а тамошние раки чрезвычайно вкусны.

ДЖЕН ДИН ФУ. Четвертой город.

Сей город велик и в окружности своей имеет до 4000 шагов: выстроен на подобие продолговатого четвероугольника: стены в нем хороши, и чрез некоторые расстояния снабжены четвероугольными башнями: лежит они не подалеку от прекрасной реки, которая за несколько миль оттуда впадает в Озеро Бай ху.

Правление его весьма обширное: от него зависят 32 города, из коих 5 второго, а 27 третьего степени. К Северу имеет он горы, где по объявлению Китайцев находится множество лекарственных и всяких редких трав. Там видно несколько Монументов или зданий на храмы похожих и воздвигнутых в честь [213] их героев; при чем одно из них посвящено в память первого Императора из Колена Ханей.

ШУНЬ ДЕ ФУ. Пятой город.

Уезд сего города не весьма обширен: в ведомстве его состоят только девять третьестепенных, но весьма многолюдных и славных городов. Поля там прекрасные и плодородные по причине множества вод их орошающих. В реках водятся разного рода лучшие рыбы. Там находят весьма мелкой и хорошей песок, употребляемой для полировки драгоценных камней, по чему и продается во всем Государстве. Из него делают также посуду; однако нет никакого сравнения между оною и фарфором, которой Области Гян сиской в местечке Гин де джене приготовляется. Из сего же города достаются равномерно оселки для свидетельства доброты золота, и объявляют, что оные в Государстве лучшие.

ГУАН ПИН ФУ. Шестой город.

Сей город лежит в полуденной части от Пекина между областями Шань дунскою и Хо наньскою. В ведомстве у него только 9 городов третьего степени. Вся тамошняя земля орошаема разными речами наполненными хорошею рыбою Местоположение его приятное и плодородное. Впрочем нет там ничего примечания достойного, и отличающего оной о от других китайских городов.

ТАЙ МИН ФУ. Седьмой город.

В сем городе, как и в прежнем, от которого он не в дальном расстоянии, нет также ничего особливого; но поля еще плодороднее и приятнее, а реки столь же рыбные. В ведомстве у него состоит только один город второго, и десять третьего степени.

ЮН ПИН ФУ. Восьмой город.

Положение сего города весьма выгодное, но ведомство его не обширное: от него зависят только один город второго, и 5 третьего степени. Он окружен морем, [214] реками и горами, покрытыми большею частию весьма хорошими деревьями. Тамошняя земля хотя и не столь плодородна; однакож сей недостаток награждается близлежащим Заливом, посредством которого имеет он во изобилии все для жизни человеческой нужное.

Не подалеку от города есть крепость Шан хай, служащая ключом в Область Ляу дунскую, и находящаяся подле великой стены, которая от самого вала, почти на море возведенного, простирается на целую милю со всем по ровному месту, и уже за сею поляною по отлогостям гор начинает возвышаться.

СЮАНЬ ХУА ФУ. Девятой город.

Сей город славен как своею обширностию и множеством обывателей, так красотою улиц и триумфальными воротами. Лежит он посреди гор довольно близко от великой стены. Два города второго и 8 третьего степени состоят в его ведомстве: зависит от него и еще несколько укрепленных местечек или крепостей, поделанных вдоль великой стены и защищающих проход из Татарии в Китайскую Империю. Гарнизоны там многочисленные. Из тамошних гор достают хорошей хрусталь, мрамор и порфирной камень.

Между зверями, тамо примечаемыми, находится множество желтых крыс, кои гораздо больше европейских, и коих меха Китайцами весьма много почитаются.

Выключая крепости Шань хай, мною упомянутой, и защищающей вход из Ляу дуна в Область Джи лискую, ворота великой стены укреплены снутри многими довольно большими там построенными крепостцами, как: Хы фын гуй под 40 градусом 26-ю минутою; Кубе гуй под 40 градусом 43-ю минутою, и чрез сии то ворота Император проежжает обыкновенно на охоту в Татарию; Ду шы гуй под 41 градусом 19-ю минутою 20-ю секундою; и Чан гя гуй под 40 градусом 51 минутою 15 секундою. Сии два прохода славны, потому что чрез них въежжают в Пекин Татары подвластные Империи. Все же оные укрепленные места, находящиеся в сей Области вдоль [215] великой Стены, обнесены земляными валами и с двух сторон имеют каменную одежду.

Я не говорю о городах второго и третьего степени: подробное описание оных было бы бесконечно и не весьма приятно; упомяну же только об одном, которой хотя и не в числе знатных городов поставляется, и в ведомстве своем ни одного не имеет; со всем тем несравненно многолюднее и богатее большей части других городов, и превосходнейшее пред оными отправляет купечество. Называется он Тянь цин вый, и уже по учинении его карты, причислен к Джеуям или второго степени городам.

Он лежит в том месте, где государственной Канал, идущей из Лин цинь джеу, соединяется с рекою Пекином и где оная встречается с ним пред впадением своим в Океан. Один знатной Мандарин называемой Янь юань имеет в нем обыкновенно свое жительство, и от него зависят Чиновники, надсматривающие над солью, садящеюся вдоль по морю Областей Джи лиской и Шань дунской. Все суда, на которых из Восточной Татарии возится лес для большой плотничьей работы, проехав чрез Залив Ляу дунской, называемой Тянь дун вый, разгружаются в сей пристане, отстоящей от Пекина только в 20 милях.

ВТОРАЯ ОБЛАСТЬ КИТАЙСКОЙ ИМПЕРИИ,

ГЯН НАН.

(Цзяннань - существовала до 1661 года, ныне Цзянсу. - OCR)

Сия Область, одна из плодоноснейших, купечественнейших, следовательно и богатейших в Государстве, имеет пределами своими: к Западу, Области Хо наньскую и Ху гуанскую; к Югу Дже гянскую и Гян сискую, а к Востоку Залив Нань гинской; Северная же часть прилежит к Области Шань дунской. [216]

Древние Императоры имели в нем обыкновенное свое пребывание, пока государственные причины не принудили их удалиться к Татарии и Двор свои перенести в Пекин. Обширность сей Области весьма велика: в ней заключается 14 городов первого и 93 второго и третьего степени. Сии города многолюдны и славнейшие во всей Империи, а особливо в рассуждении отправляемых ими знатных торгов: туда пристают все большие суда: ибо земля наполнена Озерами, Реками и Каналами природными и нарочно прорытыми, кои с великою рекою Ян дзы гян чрез сию Область протекающею, соединяются. Гор там мало, и только к Полудню.

Шелковые материи, лакированные вещи, чернила, бумага, и вообще все привозимое из Нань гина и из других городов сей Области, где удивительная торговля отправляется, почитаемо гораздо превосходнейшим и драгоценнейшим против вывозимого из других Областей. В одном городе Шан хайе, и в зависящих от него местечках, считается более 200000 ткачей, работающих простые хлопчатые холсты.

В разных местах по берегам морским находится множество соляных варниц, откуда соль развозится почти во все Государство. Там ломают также и мрамор: одним словом, Область сия толь изобильна и богата, что всякой Император получает с нее до 32 милионов Делей доходу, выключая пошлин со входящих и выходящих товаров, для сбору которых установлены там многие Приказы.

Обитатели сей Области учтивы и вежливы, обладают превосходным разумом и отменными способностями к наукам; по чему и выходит из них великое число ученых, кои достоинствами своими до разных государственных знатнейших чинов достигают.

Область сия разделяется на два Правительства, одно восточной части, которой Правитель живет к Су джеу фу; а другое западной части, коей Правитель имеет пребывание свое в Ань гин фу. Каждое Правительство заключает в ведомстве своем по 7 Фу или первостепенных городов. [217]

ПЕРВОЙ СТОЛИЧНОЙ ГОРОД В ОБЛАСТИ.

ГЯН НИН ФУ или НАНЬ ГИН.

Полагаясь на древние объявления Китайцев, сей Город был самой прекраснейший в свете. Упоминая о его величине и обширности, говорят они, что ежели двое конных всадников с самого утра выедут в одни ворота, и каждой из них со своей стороны в скачь пустится, то не прежде вечера съедутся вместе. Известно также, что оной всех больше в целом Китае: стены его простираются в окружности до 57 Лий, что придет около 5 1/2 больших миль с 460 Французских сажен, как то нашлось и при измерении оных, когда сочиняем был план сего Города.

Он стоит не на самой большой реке Ян дзы гяне, но в одной от нее миле; суда же приходят туда чрез каналы, коих из нее в город проведено множество, и на которых видно также всегда немалое число Императорских судов, не уступающих величиною своею Французским посредственным кораблям.

Нань гин выстроен неправильною фигурою: ибо в самом город находящиеся горы и свойство тамошнего кряжа никак не позволили расположить иначе, без преодоления наперед величайших затруднений. С самого начала был он Имперским, по чему и назывался Нань гином, то есть, Южным Двором, так как Бый гин [Пекин] значит Северный Двор: но с тех пор, когда шесть Верховных Судов, бывших тогда равномерно в обеих сих Городах, перенесены все в Пекин, то Император наименовал его Гян нином. А хотя в разговорах и упоминается оный по прежнему; однако же в письменных делах употреблять оное запрещено накрепко.

Сей город весьма много лишился своея пышности: в нем были сперва великолепный Дворец, коего и следов уже не видно; Обсерватория, которая теперь совсем брошена и разорена почти до основания; Храмы, Императорские Гробницы и другие превосходные памятники, о коих ныне токмо плачевное напоминовение осталось. Первые нашедшие на Империю Татары разрушили Храмы, разметали Дворец Императорский, рассыпали [218] Гробницы, и почти все прочие славные здания низринули, ища насытить свое корыстолюбие и неутолимую к царствовавшему Колену ненависть.

Около трети сего Города почти совсем пуста; но прочее населено чрезмерно: ибо есть в нем отделения столь многолюдные и толь великое купечество отправляющие, что вряд ли где в другом месте бывает слышно более шуму; и сие было б еще гораздо приметнее, когда бы тамошние улицы широтою своею ровнялись с Пекинскими, коих они вдвое или втрое уже, хотя впрочем довольно изрядны и богатыми лавками устроены.

В сем городе живет обыкновенно один из знатнейших Мандаринов, то есть, Дзун ду, к которому взносятся разные важные дела не только из Правительств обоих Правителей сей Области, но и из Правления Гян сиского. Татары имеют в нем также большие гарнизоны под начальством одного из народа их Предводителя, и живут в особливом отделении города, которое от прочих частей оного простою отгорожено стеною.

Домы как татарских так и китайских Мандаринов не обширнее и не лучше выстроены находящихся по другим главных областным городам. Не видно там никаких общенародных зданий, кои бы ответствовали великой славе оному городу приписываемой, выключая только ворот, которые в самом деле весьма прекрасны; и нескольких Храмов посвященных болванам; как то на пример Храм, подле коего славная фарфоровая башня сделана. Она о семи сторонах, каждая в 15 Фут; высотою в 20 китайских сажен, то есть в 200 Фут, и разделена на девять ярусов в нутри простыми полами, а с наружи корнизами при всяком своде проведенными и покрытыми небольшими кровлями из лакированной зеленого цвета черепицы. Но подробное того описание учиню я в другом месте.

Сия башня конечно самая высокая и лучшие изо всех находящихся в Китае, где таковые здания, называемые Та, столь обыкновенны, что во многих Областях видны они почти во всяком городе, и даже по большим местечкам. [219]

Славится оной Город еще и тем, что там особливое прилагают старание о распространении наук и художеств: он один доставляет ученых и великих Мандаринов более многих городов вместе; Вивлиофики в нем многочисленнее, книжные лавки несравненно богатее, и печать гораздо прекраснее; бумага же, там продаваемая, во всем Государстве почитается лучшею.

Ни что не можете быть так живо, как художественные цветки, кои делают там из сердца небольшого дерева Дун дзоу. Ныне работа сия почитается у них особливым ремеслом; и оно в Китае с несколько лет так распространилось, что ими весьма великой торг отправляется.

Атласы Нань гинские, по китайски Туань дзы называемые, как гладкие так и с разводами, самые лучшие, и в Пекине, где Кантонские продаются гораздо дешевле, в великой чести. Там ткут равномерно и изрядные сукна, кои по имени города называются Нань гин шынь; делаемые же в других городах, ни мало с ними не сравнительны, по тому что оные походят более на валеные.

Чернилы, Нань гинским называемые, достаются из Гуй джеу, города той же Области, под ведомством которого находится множество больших деревень, наполненных почти все ремесленниками, оные делающими, или купцами оными торгующими. Таковые чернильные палочки представляют разные изображения, как то книжки, львы, бамбуковую корку, и тому подобное; причем иногда выделываются на них цветочки или зеленые, или голубые, или раззолоченые.

Нан гин был вдревле превосходною Гаванью, по причине широты и глубины реки Ян дзы гяна: славной морской разбойник, осадившей его во время последних внутренних неспокойствий, въехал в нее свободно. Но ныне уже и китайские грузовые суда туда не входят, или для того, что омелел Залив, или и политика Китайцев побудила их не пользоваться ею, дабы мало по малу и самое об ней познание истребить из памяти.

В Апреле и Майе месяцах производится на Реке, подле города, великая ловля самой лучшей рыбы, [220] которая чрез все то время посылается ко Двору, куда перевозят ее свежею, под льдом, в нарочно для того сделаных судах: и хотя оттуда до Пекина более двух сот миль; однако же по причине легкости оных в ходу, поспевают в оной дней в восемь или десять, а особливо что идут и днем и ночью, и по всей дороге расставлены переменные бичевые люди. Оные же нагруженные рыбою суда во все время ловли, отправляются обыкновенно в каждую неделю по два раза.

Нань гин, хотя и главный во всей Области город; имеет однако же в особенном своем Правлении только восемь городов третьего степени.

ДРУГОЙ ГОРОД, СТОЛИЦА ВОСТОЧНОЙ ЧАСТИ ОБЛАСТИ,

СУ ДЖЕУ ФУ.

Сей город поставляется между самыми прекрасными и приятными во всем Китае; Европейцы, кои в нем бывали, сравнивают его с Венециею, и только ту находят разность, что Венеция посреди моря, а Су джеу на воде тихой, по улицам прогуливаются там водою и сухим путем: речные рукава, и каналы почти во всех местах могут поднимать суда самые большие, кои свободно прошед чрез Город, спускаются в Море, не более как на два дни пути от него удаленное.

Торг отправляет он не токмо со всеми в Империи Областями, но и с Япониею, от коей по положению своему одним морским рукавом отделяется, которой небольшие купеческие суда переежжают иногда в два или три дни.

Никакая страна не может быть толико приятною местоположением и воздухом; толико населенною в рассуждении множества городов и местечек, примечаемых на ней всюды; толь хорошо угобженною, ибо ни единые пядени земли не видно, которая не была б покрыта разными плодами, пшеном и хлебом; толико орошаемою Реками, Каналами, Озерами, наполненными великим множеством всякого рода судов больших и [221] малых, разрисованных или раззолоченных, и из коих иные занимаются чиновными особами, живущими на них гораздо покойнее, нежели в домах; а иные богатыми нагружены товарами, многие же для прогулок и различных забав назначены.

Сей Город есть увеселительной, подобно как и Хан джеу в Области Дже гянской; ибо все ко прохладам в жизни служащее находится там во изобилии; по чему и в китайских книгах стоит древняя пословица: Шан еу тянь тан, хе еу су хан: то есть: в верху рай, а в низу Су джеу и Хан джеу. И в самом деле по справедливости сказать можно, что сии оба города суть земным Раем Китая.

Су джеу, равномерно как Хан джеу и несколько других в Империи городов, можно счесть вдруг за три; один заключается в ограде стенами, и в окружности более четырех миль имеет: другой составляется предместиями, кои по берегам каналов идут весьма далеко; а третей представляют суда, кои будучи уставлены более, нежели на одну милю и в несколько рядов, изображают так сказать пловущие домы. Величиною ровняются они с французскими третьего степени кораблями.

Все сие составляет такое позорище, которого никоим образом не можно описать живо, так что для прямого чувствования приятности оного, надлежит быть самовидцем. Сей обширной город имеет только шесть ворот на сухом пути, и столько же на воде. Взирая на беспрерывное хождение несметного множества народа, собирающегося туда для покупки или продажи разных товаров, легко подумать можно, что в Су джеу изо всех Областей для торгу съежжаются. Тамошние шитые материи и парчи считаются во всем Государстве лучшими как в рассуждении хорошей работы так и умеренной цены. В нем обыкновенно живет Даржавец восточной части сей Области. Под особливым его ведомством состоят восемь городов, из коих один второго, а прочие семь третьего степени; все же весьма прекрасны, и в окружности своей по полторы или по две мили имеют. [222]

СУН ГЯН ФУ. Третий город.

Сем город построен на самой воде, и корабли или паче китайские грузовые суда приежжают туда со всех сторон, а из него отходят в Море в близи лежащее. Чрезмерное множество хлопчатой бумаги и делаемых из нее материи, коими сей город снабдевает не только всю Империю но и иностранные Государства, делают его весьма славным и крайне купечественным. Оные же материи так тонки, что будучи окрашены, за самую тонкую саржу почитаются

В ведомстве своем имеет он только четыре города; однакож тем не менее изобилен и богат: ибо хотя оные города и третьего степени, но величиною своею и чрезмерным в них съездом купцов изо всех мест и во всякое время, такожде и отправляемым в них разными товарами торгом, ровняются самым лучшим. На пример город Шан хай хянь беспрестанно приходят корабли из Фу гияня, а оттуда множество оных отправляется в Японию.

ЧАН ДЖЕУ ФУ. Четвертой город.

Сей славной и весьма купечественной город лежит подле канала, чрез которой суда из Су джеу идущие въежжают в реку Ян дзы гян. Он украшен многими триумфальными воротами, а берега канала одеты с обеих сторон прекрасным тесаным камнем. В правлении у него состоят только пять городов третьего степени, но оные по большей части весьма прекрасны и многолюдны. На пример Фу сий хянь в окружности имеет до 1 1/2 мили, выключая предместий, кои в длину на полмили простираются; окружен большим рвом на подобие канала, и снабжен стеною, которая в высоту до 25 Фут и в весьма порядочном состоянии находится. Воды в нем множество и при том очень хорошей, а особливо для Чаю так, что придает ему вкусе весьма приятной, какового нигде не имеет.

В другом городе того же уезда делают глиняные горшки, кои, но объявлению их, также придают воде для Чаю употребляемой, удивительна благовоние; по чему оные и предпочитаются даже самым лучшим [223] фарфоровым из Гин де джена, и там ими знатной торг производится.

ДЖЕНЬ ДЖЕУ ФУ. Пятой город.

Хотя сей город и не из величайших в Области, ибо в окружности не более одной мили имеет; однако в рассуждении своего положения и отправляемые в нем торговли почитается там в числе знатнейших. Со стороны Моря служит он ключом Империи, и будучи укрепленным местом, довольно сильной гарнизон содержит. Стены в нем каменные и во многих местах высотою более 30 Фут, а толщиною по крайней мере от 4 до 5 дюймов. улицы как в самом городе так и в предместиях вымощены мрамором. Лежит он по берегам реки Та гяна, простирающейся там в широту на полмили, с восточной стороны от Канала проведенного в оную.

В 600 шагах от берега видна на самой Реке гора Гинь шань, то есть, золотая, по причине ее весьма приятного положения. На вершине ее сделана башня о нескольких ярусах. Сей остров имеет в окружности своей до 500 шагов, и по берегам устроен Храмами разным истуканам, и домами Бонзов.

По другую сторону реки в полмиле от Джень джеу примечается Гуай джеу: хотя местечко сие и не город, а почитается Ма дсуем или торговым местом; однако столь же известно и знатно, как самые большие города.

Предместия в Джень джеу простираются в длину на 1000 геометрических шагов: народу в них живет не менее, как и в самом городе: сообщение же между ими сделано каменными мостами. По улицам, а особливо в гаване, стекается всегда толь великое множество людей, что с трудом проходить можно. Подле города есть весьма приятные приморские места. Ведомство оного не велико, ибо под управлением его состоят только три города третьего степени.

ХУАЙ АНЬ ФУ. Шестой город.

Сей город лежащей на болотистом месте и тройною стеною огражденной, богат, хотя и не весьма [224] многолюден люден; чрезмерная прибыль воды приводит не редко в опасность от потопления, ибо грунт города ниже поверхности канала, которой во многих местах поддерживается только земляными плотинами; но в двух милях оттуда есть подчиненное оному местечко, называемое Цин гян боу, которое при Реке Хуан хо служит гаванью, весьма обширно и многолюдно; в которое собирается всегда довольное число народа, и где живет один из великих Мандаринов, называемой Дзун хо, то есть, Главной Надзиратель реке или верховной Повелитель вод. В команде у сего Мандарина находится множество чиновников, кои также свои разделения имеют и распределены по пристойным местам.

По ту сторону Хуан хо по каналу лежит несколько городов, в которых Магометане старались завести разные торги, привлекая в них купечество: но не имели в том успеха. Мечети их там весьма высоки, и построены ни мало не согласно с китайским вкусом. Не взирая на переселение их с толь давных времен, почитаются они еще и до сих пор иноплеменниками, так что не редко делают им не малые оскорбления. В Хан геу, в Области Ху гуанской, был не давно такой случай, что народ раздражась на некоторых нескромных Магометан, разрушил построенную ими там мечеть, и городское Правительство не в силах было удержать его жестокости.

Мрамор во всем уезде сего города находится в великом изобилии: поля произносят множество пшена и пшеницы; они орошаются Реками и Озерами, всякою рыбою наполненными. в ведомстве Хуай ань фу состоят одиннадцать городов, из коих два второго, а девять третьего степени.

ЯН ДЖЕУ ФУ. Седьмой город.

В сем городе воздухе легкой и умеренной, а земля приятная и плодоносная. Он построен на берегу Императорского канала проведенного от Та гяна Севером до реки Хуан хо; считается купечественным и отправляет знатную торговлю китайскими всякого рода вещами. [225]

Всего более населению его поспешествует соль, которая по берегам моря в зависящих от него и окрестных местах садится, и в него проводится небольшими нарочно сделанными прокопами, кои до большого теперь мною упомянутого канала простираются.

По всему Каналу оттуда до самого Пекина нет ни одного города ему подобного. Великое множество богатых купцов перевозят оную соль в Области как в самой средине Империи находящиеся, так и во удаленные от моря.

Каналы тихою водою наполненные перерезывают и разделяют город на многие части. Народу там столь великое множество, и оные каналы так покрыты судами, что свободного только не обходимо нужное для прохода. В нем находится татарской гарнизон.

Напротив восточной части виден мост и большое предместие. Народу там бывает всегда так много, что мост для проходящих узок; и для того принуждены были, в тридцати шагах от оного сделать плот, которой на силу исправлятся может, хотя переезд только в двадцать шагов.

Ян джеу имеет в окружности своей две мили, и как в самом городе, так и в его предместиях считается до двух милионов обывателей. В ведомстве у него состоят только шесть городов третьего степени. Тамошние жители весьма много любят веселие; они воспитывают молодых девушек, обучают их петь играть на разных инструментах, рисовать, и всяким упражнениям составляющим достоинство прекрасного пола; после же продают их дорогою ценою знатным господам, кои определяют их своими наложницами, то есть, в число других своих жен.

ВОСЬМОЙ ГОРОД, СТОЛИЦА ЗАПАДНОЙ ЧАСТИ ОБЛАСТИ.

АНЬ ГИН ФУ.

Местоположение сей части прелестное: она смежна с тремя Областями, и хотя от главной Столицы отстоит только на пять суток пути, однако же особливого Державца имеет; и сей Мандарин содержит там [226] сильной гарнизон в одной крепостце, повелевающей Озером Боу ян, при входе в Гян сискую Область, и рекою Ян дзы гян.

Сей город весьма знатен как своими богатствами так и отправляемою торговлею: чрез него провозится все идущее в Нань гин. Земля от него зависящая, весьма открыта, чрезмерно приятна и крайне плодородна. В ведомстве своем имеет он только шесть городов третьего степени.

ХОЙ ДЖЕУ ФУ. Девятой город.

Сей город подался к Полудню ближе всех в Области, и одним из богатейших в Империи почитается. А хотя он и окружен горами, однако же воздух в нем здоровой и умеренной. В ведомстве своем имеет не более шести городов третьего степени. Обыватели его признаются от всех весьма искусными в торговле так, что нет ни одного даже и весьма малое купечество отправляющего города, в котором бы Хой джеуских купцов не находилось; ниже банку, ни вкладу, в коих бы они главнейшими не были участниками.

Народ в нем бережлив, и довольствуется малым; но в торговле смел и предприимчив. В тамошних горах находятся золотые, серебряные и медные руды, и объявляют, что в сем месте ростет также и лучшей Чай.

В сем же городе делаются равномерно лучшие во всем Китае чернилы, которых Нань гинские купцы весьма много забирают. Известно, что оные чернилы не жидкие, как то наши, а делаются небольшими кусочками, на коих ремесленники выпечатывают разные изображения цветков, зверей и других вещей.

Искусство делать чернилы, как и все прочие искусства к наукам относящиеся, почтенно в Китае, где только едиными науками на самые высшие степени чести и достоинства восходят. Лакированные вещи в Хой джеу делаемые также всем прочим предпочитаются для того, что тамошней лак прекраснее, а при том и наводить им умеют там всех мест гораздо искуснее. Земля для делания фарфора привозится [227] частию в Гин де джен, равномерно со пределов сего города, к уезду Жоу джеускому прилегших.

НИН ГО ФУ. Десятой город.

Сей город лежит при реке довольно прекрасной, и в Ян дзы гян втекающей: земля там неровная и негладкая, по тому что окружена горами: но приморские в нем места имеют виде приятной, а горы, покрытые все лесом, доставляют ботаникам разные превосходные лекарственные травы, в нем находится великое множество фабрик, на коих из некоторого рода тростника делается бумага. В ведомстве своем заключает он шесть городов третьего степени.

Текст воспроизведен по изданию: Географическое, историческое, хронологическое, политическое и физическое описание Китайския империи и Татарии Китайския: Снабденное разными чертежами и резными фигурами, Часть I. СПб. 1774