«РОСПИСЬ КИТАЙСКОМУ ГОСУДАРСТВУ, И ЛОБИНСКОМУ, И ИНЫМ ГОСУДАРСТВАМ, ЖИЛЫМ И КОЧЕВНЫМ, И УЛУСАМ, И ВЕЛИКОЙ ОБИ, И РЕКАМ И ДОРОГАМ»

 

Вариант 2

(В тексте перед названием «Росписи» имеется заголовок: «О Китайском государстве»)

1619 г. между сентября 23 и ноября 10.

Лета 7128 августа в ... день л. 364 государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии велел сибирского Томского города казаку Ивану Петлину проведывати про Китайское государство и про Обь реку великую и про иные государства.

И божиею милостию, государя царя и великого князя Михайла Федоровича, всеа Русии самодержца, счастьем тот сибирской казак Иван Петлин ходил и про Китайское государство и про Обь реку великую и про иные государства, жилые и кочевные улусы проведал и привез к государю царю и великому князю Михайлу Федоровичу всеа Русии к Москве чертеж и роспись про Китайскую область, а в росписе пишет.

Вариант 1

1619 г. между мая 16 и июля 6

/л. 5/ Ехали они ис Томи до Киргиз 10 ден 1.

От Киргиз до реки Абакана 6 ден езду; а от Обакана до реки до Кимчика 9 ден езду; а от Кимчика до большово озера 2, где Иван Петров сказывал, в коем озере самотцвет камень, 3 дни езду; а кругом тово озера 12 ден езду конем. Да в то же озеро 4 реки впали: река с востуку, река с полуднь, река з западу, река с сивера 3, а все 4 реки с Миюс реку, текут в озеро, а в озере воды ни прибывает, ни убывает. Да в то ж озеро река впала промежу встоку и сивера, а имя той реке Кесь 4; а ходу по той реке от озера до вершины, где царя Алтына сошли с кочевьем, 15 ден, а дорога все итти по каменю 5.

От Томского города 12 дней до Киргиз реки; а от Киргиз до реки Абакана 6 дней езду; а от Абакана до Кимчина 9 дней езду, а от Кимчина до большево озера, где Иван Петров сказывал самоцвет камень, 3 дни езду; а около его 12 дней ходу конем. Да в то же озеро 4 реки впали, река с востоку, река с полудни, река з западу, [42] река с севера, а все те 4 реки с Мисью-реки текут в озеро, а в озере воды ни прибывает, ни убывает. Да в то ж озеро река впала промеж востоку и северу, имя Накес; а ходу по той реке от озера до вершины, где царя Алтына сошлись с кочевьем, 15 дней, а дорога итти все по каменю.
/л. 6/ А от царя Алтына итти до улуса 5 ден, улус зовут Алгунат 6, а князь в нем Тормошин. А от Тормошина улуса ехати до улуса 5 ден Чекуркушу, а князь в нем Каракула. А от Каракулина улуса ехати До улуса 5 ден, а [у]лус зов[у]т Сулдус, а в нем царь Часакты. А от царя Часакты ехати до улуса 5 ден, а [у]лус зов[у]т Бисут, а в нем князь Чичен. А от Чиченева ехати до улуса 5 ден, а [у]лус зов[у]т Илчигин, а в нем князь Тайчин-Черекту. А от Черектина улуса ехати до улуса 5 ден, а зовут Бешут, а в нем князь Чекур. А от Чекурова улуса ехати до улуса 5 дни без [во]ды, а [у]лус зовут Гирют, а в нем князь Чечен-ноян. А от Чеченева улуса ехати до улуса 4 дни, а [у]лус зовут Тулан-Тумет, а в нем князь Тайку-Катун. А от Тайкина улуса ехати 3 дни до улуса, а зовут Югурчин, а в нем царь Бушукту. А от царя Бушкуты ехати до улуса 2 дни, до Желтых Мугалов, а [у]лус зовут Муголчин, а в нем княгиня Манчикатут 7 да сын ее Ончун-тайчи 8, а не /л. 7/ [дв]оем живут. А от царя Алтына итти до улусов 5 дней, а улус зовут Алгутабус, а князь в нем Тормошин. А от Тормошина /л. 364об./ улуса езду до улуса до Чекуркуш 5 дней, а в нем князь Карамула. А от Карамулына улуса ехати до улуса 5 дней, а улус зовут Солдус, а в нем царь Часактый. А от царя Часакты ехати до улуса 5 дней, а улус зовут Бисут, а в нем князь Чичен. А от Чичинова улуса ехати до улуса 5 дней, а улус зовут Илчигин, а в нем князь Тазчин-Черехту. А от Черехтуна улуса ехати 5 дней до улуса, а улус зовут Бешут, а в нем князь Чекур. А от Чекурава улуса ехати до улуса без воды 4 дни, а улус зовут Гирюк, а в нем князь Чичин-ноян. А от Чичинова улуса ехати до улуса 4 дня, а улус зовут Тулатумет, а в нем князь Тайкудатун. А от Тайкана улуса ехати 3 дни до улуса, а зовут Юргучил, а в нем царь Бушуктуй. А от царя Бушуктый ехати до улуса 2 дни до Желтых мугал, а улус зовут Мулгочин, а в нем княиня Малчикатунь да сын ее Анчултату.
А не доше[д] до Мугальской земли за 2 дни, итти щилью промеж камени: страсти изымут! А ис щили выедешь в Мугальскую землю, а на выезде ис щели 2 города мугальских. каме[нны]х, имя городе[м] Байшин; а в одном городе воевода князь Тау-тайша, а в другом городе воевода князь Онбой-тайша. А недошед до Мугальские земли за 2 дня, итти щелью промеж камени: страсти человека изымут! А ис щели выйдешь в Мугальскую землю, а на выезде стоят 2 города мугальских каменных, имяна [43] городам Байшин, а в одном городе воевода и князь Тала-тайща, а в другом городе воевода и князь Онба-тайша.
А третей город в Мугальской земле лобинской, каменной же, а воеводит в нем женщина, имя ей княиня Манчикатут, да сын ее князь Ончин-тайчи. А та княиня Манчикатут указывает в Мугальской земле во всем, по всем городам; и в китайские городы будет от нее грамота, и печать ее хто привезет к рубежу, ино за рубеж и пустят в Китайскую землю, а грамоты от нее нет с печатью, ино от роду («Роду» написано взамен «нее») за рубеж в Китайскую землю не пустят. А третей город в Мугальской земле Лабинской, каменной же, а воеводит в нем княиня Малчикатунь, а указывает в Мугальской земле по всем городом. А хто приедет к ней, да от нея пойдет к Китайскую землю, и она даст грамоту за своею печатью в городы, в которые хто поедет. Да поедеш как к рубежу и покажешь /л. 365/ стражем грамоту и печать, ино пропустят за рубеж в Китайскую землю, а будет нет от нея грамоты с печатью, ино никакова в Китайскую землю не пропустят за рубеж.
А земля Мугальская велика, долга и широка: от Бухар и до моря. А городы в Мугальское земле деланы на 4 углы, по углам башни; а с-ысподе у города кладен камень серой, а к верху кладено кирпичем; а у ворот городовых своды так же, что у руских городов; а на воротех на башне /л. 8/ колокол медяной вестовой, пудов в 20, а башня крыта образцами кирпишными. А дворы в Мугальской земле кирпишны, деланы на 4 углы, ограда кругом двора высоко; а на дворех полаты кирпишные, а не высоки; а подволоки у полат выписано травами, красками розными; а украшены полаты розличными краски: не хочетца из полаты вон ити. А земля Мугальская велика, долга и широка: от Бухар и до моря. А городы в Мугальской земле деланы на 4 угла, по углам башни великие с роскаты; а с-ысподе у городов кладен камень серой, а к верху кирпич; а у ворот у городовых испод тако ж, что в русских городех, а на воротех на городовых на башне колокол пудов в 20, а башни крыты образцами кирпичными. А дворы в Мугальской земле кирпичные, деланы на 4 углы, а ограды круг дворов высоки; а на дворех полаты не высоки кирпичные; а у полат подволоки выписаны травами, разными красками зело урядно: не хочется из полат и выйти.
Да в той же Мугальской земле стоят 2 храма лобинские кирпишные, как делают храмы клитчатые; а стоят храмы дверьми промежу встоку и полдни; а на храмех крестов нет: стоят на храмех нивисть какие звири каменные. А во храмех неизреченное диво: как лизешь во храм, противо дверей седят 3 болвана великие женской пол, сажени по полутретье болван, вызолочены сусальным золотом з головы и до ног, а сед[я]т высоко, в сажень, на зверях на каменных, а звири всякими образы выкрашены красками. Да в той же в Мугальской земле стоят 2 храма лобинские кирпичные, по коих мест сделают храмы клинчатые; а стоят храмы дверьми промеж востоком и полуднем; а на храмех крестов нет: стоят на них звери каменные, неведомо какие. А как влести во храмы, а во [44] храмех неизреченное чудо: против дверей седят 3 болвана великии женской пол, сажени по полутретьи, вызолочены сусальным золотом 3 головы и до ног, а седят на зверех каменных в сажень высоко, а двери всякими образцы выкрашены разными красками.
А в руках держат болваны по горшечку с кашею, а перед ними горят свеча неугасимая салом з говяжьим. А на правой стороне во храму стоят 8 болванов муской пол, а на левой стороне стоят 8 же болванов, все девки, вызолочены з головы и до ног, а руки протянули, // что поклонитца хотят, как кланяютца мугальские люди лобам. А по сторонь 3 болванов стоят 2 болвана нагих как быть человек в теле: не розпознаешь издале, что тело или глина, как быть жив. А свечи тонки, что солом[а], а горят углем без огню. А поют в тех храмех 2 трубы великие, сажени по полуторе труба. Как затрубят в трубы, д[а] станут бить в бубенцы, да припадут на коленцы, да руками сплеснут, да розхватят руки, да ударятца о середу, да на середе л[е]жат с полчаса; а в те поры во храм лести, как поют, страх велик человека возьмет — неизреченно диво во храмех. А крыты те храмы образцами кирпишными. А в руках болванов тех держат по горшечку с кашею, а пе/л. 365об./ред ними горят свещи негасимые с салом говяжьим. А на правой стороне во храму стоят болванов, мужской пол, а на левой стороне стоят 8 же болванов, все девки, а вызолочены с головы и до ног, а руки протянули, что поклонитися хотят, как кланяютца мугальские люди болваном. А по стороне тех болванов стоят 2 болвана нагих, как бы человек в теле жив: не узнаешь издали, что тело человеческое или глина, как быть человек. А перед ними стоят свечи тонки, что солома, а горят без огня углем. А поют в тех храмех в 2 трубы великие, сажени по полуторе. И как затрубят в трубы, да станут бить в бубны, да припадут на колено, да руками сплескнут, да опять розмахнут, да падутца о среду, да на среде лежат с полчаса; а в те поры, как поют, итти во храм, так велик страх человека изымет и неизреченное диво во храмех. А крыты те храмы образцами кирпичными.
А хлеб в Мугальской земле родитца всякой: просо, и пшеница, и овес, и ячмень, а [и]ных семян всяких много, а мы не знаем, а в колаче бело, что снег. А овощи в Мугальской земле всякие: сады яблонные, и дыни, и арбузы, и тыквы, и вишни, и лимоны, и огурцы, и лук, и чеснок. А люди муской пол в Мугальской земле не чист, а женской пол чист добре; а платье носят по своей вере хорошо: бархатное и камчатое, а ожерелье у кафтанов у мущин и у женщин большие по плечам. А вино курят в Мугальской земле ис хлеба изо всяково, а без хмелю. А каменья дорогово нет, а жемчюг недоброй в Мугальской земле есть; а 10 золота нет, /л. 10/ а серебра много, а идет серебро ис Китаю. А сапоги носят своим образцом. А лошадей добрых в Мугальской земле нет, катырей и ишечишков много. А орют плугом, сохи, так же, что у тобольских тотар; а бороны уски, а долги. А кутуфта у них — то по нашему патриарх, а у них кутуфта. А только 2 кутуфты: один лет в 20, а другой кутуфта лет в 30, молоды оба, нет ни уса ни бороди. А во храму им зделано место; во храм придут да и сядут по местам; а по их вере цари кутуфтам поклоняютца. А то солгано, что кутуфта умер, да в земле лежал 5 лет, да и опеть ожил, то враки Ивана Петрова: человек де умрет, да как де опеть оживет? А лоба по тому, что у нас старцы, а у них то лоба; а постригаютца маленьки, лет в 10, а плоду женсково не знают от матери, а бороды и усы бреют и щиплют, а ходят без штанов, а мясо едят по вся дни; а манатьи на них камчатые, камки розные цветы, а боры у манатей, что у наших старцов, а клобуки у них желтые. А говорят так: ваша де вера одна с нашею была, а старцы де ваши черны, а мы де старцы белые; да не [46] ведаем, как наша вера от вашие отскоч[и]ла. А хлеб в Мугальской земли родится всякой: проса, пшеница, рожь, и ярица, и ячмень, и овес и иных семен всяких много, только мы не знаем, а колачи белы добре. А овощи в. Мугальской земле и сады всякие есть: яблоки, дыни, арбузы, тыквы, вишни, лимоны, [45] огурцы, лук, чеснок и иные всякие овощи. А люди в Мугальской земле мужской пол нечисты, а женской пол добре чист; а платье носят по своей вере бархатное и камчатое, а ожерелье у кафтанов у мущин /л. 366/ и у женщин большие по плечам. А вино курят в Мугальской земле из хлеба без хмелю. Каменья дорогово и жемчюгу и золота нет, а сребра много, а идет сребро ис Китая.

А сапоги носят своим образцом, а лошадей добрых нет, а катырей, ишечишков много. А орют плугом и сохами так же, что у тобольских тотар; а бороны уски, а долги. А котухты у них, а по нашему патриарх. А тольке в Мугальской земле 2 котухты, один в 20 лет, а другой в 30 лет, нет ни уса ни бороды. А во храмех у них зделаны места: как придут во храм да сядут по местом; а по их вере тем их кутухтам и цари поклоняются. А то солгано, что кутухта умер да в земле лежал 5 лет, да опять ожил, и то враки Ивана Петрова: человек де умрет и как де опять оживет? Да по их языку лобы, то у них старцы; а постригаются лет в 10, а блуда женскаго не знают от матери, а бороды и усы щиплют и бриют, а ходят без штанов, а мясо едят по вся дни; а манатьи у них камчатые разные цветы, а боры у манатей, что у наших старцов, а клобуки у них желтые. А говорят так, ваша де вера одна с нашею была, а ваши де старцы черные, а наши де белые; а того де мы не ведаем, как наша вера от вашие отскочила.

/л. 11/ А за Мугальскою землею к Бухарам 3 государства: государство Ортуское 9, а царь в нем Юнекач, а город, сказывают, каменной и царьство де богато; да государство Тангуцкое 10, а царь в нем Суланчин, а город, сказывают, каменной и царство де богато всем; да государство город Шар 11, а царь в нем Темир (Далее полустерто: «кан»), царство де, сказывают, богато, а от Бухар де недалеко; а ис тово де государства от Железново царя идет в Китайское государство алмаз. А те государства 3 под полдень.

/л. 12/ А по другую сторону Черных мугалов 12 жывут Желтые мугалы, и до моря, городовые и кочевные.

А за Мугальскою землею к Бухаром есть 3 государства: /л. 366об./ первое государство Ортурское, а царь в нем Юнакан, а город, сказывают, каменной и царство богато; второе царство Тангуцкое, а царь в нем Суланчин, а город, сказывают, каменной и царство богато же всем; третие царство, словет Железное, а город Шар, а в нем царь Темир, а царство, сказывают, богато, а от Бухар недалече; и ис того государства от Железного царя идет в Китайское государство камень алмаз. А те 3 государства под полднем стоят.

А по другую сторону Черных мугал живут Желтые мугалы, и до моря, городовые и кочевные.

А от Мугальской земли, от Манчикатутина города, до Китайсково крыму 13, до рубежа, езду конем 2 дни; а рубежная ст[оро]на пошла пот полдень к Бухаром, 2 месеца до Обдоры-царя. А город у Обдоры-царя деревянной, а государство де велико и бог[а]то 14. А другой конец пошел на веток, до мор[я], 4 месяца. А стена ведена кирпишная, а мы сочли по рубежной стене башен со 100, по обоим концам, а к морю и к Бухаром, башням, /л. 13/ сказывают, и числа нет; а башня от башни стоит по стрельбищу. И мы у китайских людей роспрашивали: для чево та стена ведена от моря и до Бухар, а башни на стене стоят часто? И китаские люди нам сказали: та де стена ведена от моря и до Бухар потому, что де 2 земли — земля де Китайская, а другая де земля Мугальская, ино де промежу земель рубеж; а башни де потому часто стоят на стене — как де придут какие воинские люди под рубеж, и мы де на тех башнях зажигаем огни, чтобы де люди сходилися наши по местам, где чье место, по стене и по башням. А с приходу к рубежу живут об стену Черные мугалы, а за рубежом земля и городы китайские. А скрозь ту стену рубежа в китайской город в Широкалгу 15 пятеры ворота, ниски и уски, на коне наклоняся проедешь. А окроме тех ворот у рубежа на стене в Китайское государство ворот нет; изо всех государств ездят в те в одны ворота, в город в Широкалгу.

А от Мугальской земли, от Малчикатуна города, до Китайского криму, до рубежа, езду конем 2 дня; а рубежная стена пошла под полдень к Бухаром, 2 месяца ходу до Обдоры-царя. А город у Обдоры-царя деревянной, а царство, сказывают, велико и богато. А другой конец того царства пошел на восток, до моря, 4 месяца ходу. А стена ведена кирпишная, а мы сочли по рубежной стене по обоим концам башен со 100, а к морю и к Бухаром, сказывают, башен многое множество; а башня от башни стоит по стрельбищу.

И мы у китайских людей роспрашивали: для чего та стена делана от моря и до Бухар и башни стоят на стене часто?

И китайские люди нам сказывали, та де стена ведена от моря и до Бухар потому, что земли /л. 367/ — одна земля Мугальская, а другая Китайская, и то промеж землями рубеж, а башни де потому часто стоят на стене — как де придут какие воинские люди под рубеж, [47] и мы де на тех башнях зажигаем огонь, чтоб люди наши сходилися по местом, чье где место по стене и по башням. А с приходу к рубежу живут об стену Черные мугалы, а за рубежем земля и городы китайские. А скрозь ту стену рубежа в китайской город в Широкалгу пятеры ворота под одну башню. А в той башне седиг дьяк от даря китайского Тайбуна, а послан досматривать грамот и печатей от княгини Малчикатуни. А ворота проезные ниски и уски, на коне наклонясь проедешь. А кроме тех ворот у рубежа на стене иных нет; а изо всех государств ездят в те в одне ворота в город в Широкалгу.

А за рубежом об стену стоит город китайской каменной, имя городу Широкалга, а воевода в нем князь Шубин 16, послан от даря Тайбуна на время. А город высок и хорош и мудрен делом, а башн[и] /л. 14/ так же, что московские, высоки, а в окнах пушки стоят, и по воротям пушки же, а пушки коротки, и мелково оружия много, и караулы по воротам и по башням и по стенам 17. А как солнышко за лес сядет, и караульщики ис трех пищалей выстрелят трежды зушно, да станут бить по литаврам, биют часа ночи три, да перестанут бить, да опять выстрилят трожды на утряной зоре, а города не отпирают часов до шти дни. А за рубежем стоит о стену город китайской каменной, а имя городу Широкалга, а воевода в нем князь Шубин, послан от царя Тайбуна на время. А город высок и хорош и мудр делом, а башни также, что московские, высоки, а в окнах пушки и по воротам; а пушки коротки, и мелкого оружья много, и караул по воротам и по башням и по стенам стоят. А как солнце за лес закатится, и караульщики ис трех пищалей выстрелят трижды, а города не отпирают поутру до шестаго часа дня.

А в городе лавки каменные, выкрашены красками всякими и травами выписан[ы]. А товары в лавках всякие, кроме сукон, и каменья дорогово нет, а бархатов и камок, и дорогов, и тафт, и камок на золоте и с медью много всяких цветов, и всяких овощей, сахаров розных, и гвоздики, и корицы, и анису, и яблоков, и арбузов, и дыней, и тыков, и огурцов, и чесноку, и луку, и ретьки, и моркови, и посторнаку, и репы, и капусты, и маку, и мушкату, и фялки, и мильдальных ядер, и ревень есть, а Иных овощей мы и не знаем какие.

А ряды в городе со всякими товары, и лобазны с харчами, и кабаки; а на кабаках питья всякия розные, а ярыжных и поблядушок по кабакам много. А тюрьмы каменные, стоят по дорогам; а за татьбу у них вешают татей, а [за] розбой на кол сажают и головы секут, проп[и]сь/л. 15/ руки секут.

А в городе ряды многие со всякими товары, а в рядех лавки каменные, выкрашены всякими красками и разными травами выписаны. А товары в лавках всякие, кроме сукон /л. 367об./ о бархатов и камок на золоте и шелковых много всяких [48] цветов, а каменья дорогова нет (Приписано на полях), и овощей всяких сахаров разных, и гвоздики, корицы, анису, яблоков, дыней, арбузов, огурцов, луку, чесноку, редьки, моркови, постарнаку, капусты, маку, репы, мушкату, фиялку, миндальные ядра, инберь, ревень и иных овощей много, которых мы и не знаем, какие они есть. И харчевни и кабаки; а на кабаках питья всякие разные, а ярыжек и женок блядок много; а тюрьмы каменные стоят по рядом; а за татьбу у них вешают, а за разбой на кол сажают и головы секут, а за прописку руки секут.
А от Ширгикалги до китайскаго же го[ро]д[а] до Широ 18 день езду. Город каменной, высок и велик: кругом, сказывают, езду день 19. А башен на нем 12, а на башнях по окнам пушки и по воротям, и мелково оружия по воротам много, и караулы стоят по воротам и по башням день и ночь. А с приезду у тово города п[я]теры ворота в город, а ворота ш[и]роки и высоки, а затворы у вор[от] железные, часто гвоздием убито, и пушки [в] воротях стоят, и ядер пушешных каменных много. А от ворот до ворот через город половина дни ходу. А воевода в том городе князь Санчин 20, от Табуна же царя Послан на время. А в том городе торги тово сильние, со всякими товары, и с овощи и с харчу —по утру не продерешься промежу люд[ей]. А от Ширгикалги до китайского ж города до Широ день езду. Город каменной высок, кругом его, сказывают, день езду. А башен на нем 12, а на башнех и по воротам ружья всякого много и караулы стоят так же, как и в прежном городе. А ворота у того города пятеры высоки и широки, а затворы железные, гвоздьем железным убито часто, и пушки в воротех стоят, и ядер пушечных много каменных. А от ворот до ворот через город идти половина дня. А воевода в том городе князь Санчин, от Тайбуна царя послан на время. А в том городе торги прежнево города сильнее и овощи и харчи, а по утру промеж людьми одна мочно пройти.
А посольские дворы за городом, каменные. А колодези кладеные каменем серым, а на верху у колодезя кругом обито медью колокольною. А тот город тово краше и хорошие, украшен всякими узорочьи и мудростьми. А на воеводцком дворе караул с протазаны /л. 16/ и с калаберды; а набаты у них, что наши бочки. А куды воевода Санчин поедет, и над ним держат солнишник тафтяной, тафта желтая. А посольские дворы за [49] городом каменные. А кладези кладены каменьем серым, а по верху кладезя обито медью кругом урядно. И тот город первого города краше и хорошее /л. 368/, украшен всякими узорами урядно добре. А на воеводдком дворе караульщики стоят с протазаны и с алебарды; а набаты у них что руские бочки. А куды воевода поедет Санчак, и над ним держат солничник, тафта желтая.
А от Широ-города до китайского же города до Яру 21 3 дни езду. Город каменной, велик и высок, а, сказывают, кругом тово города езду полтора дни. А башен на том городе много; а с приезду у тово города четверы ворота. А по башням и по воро[там] пушки и мелкое оружие и карау[лы], что в первых городех, и ядра пушешные каменные, ядро побольше головы челове[ка]. А ворота городовые широки и высоки, а затворы у ворот также железные, выбиты гвоздием часто. А ряды в городе тово сильние, со всякими товары, и с овощи, и с харчи; а в городе пустово места нет; все дворы и лавки каменные; и перекрестки также в редех. А воеводы в том городе князь Бимби да князь Фучан 22. А ямы у них так же, что у нас. А в ряд войдешь, ино манне уподоб[иш]ся. А от того города Широ до китайского ж города до Яру 3 дня езду. А город каменной велик и высок, а сказывают, что кругом тово города езду полтора дня. А башен на том городе много; а с приезду у того города четверы ворота. А ворота городовые высоки и широки, и затворы також де железные. А по башням и по воротам караулы и пушки и пищали и всякого мелкого ружья много ж горазно. А ряды в городе прежних больше, со всякими ж разными товары и с овощами и с харчем; а в городе пустых мест нет: все дворы и лавки каменные и в рядех улицы частые. А воевода в том городе князь Бимбли, а другой князь Фучак. А ямы у них по дороги, что в Руси. А в ряды пойдешь, ино манною пахнет!
А от Яру-города до Тайты-города 23 3 дни езду. А город каменной, велик и высок; а, сказывают, кругом тово города 2 дни /л. 1/ езду. А с приезду у тово города пятеры ворота в город, а ворота широки и высоки, а затворы у ворот железные, гвоздием часто убито. А дворы и лавки в городе все каменные, а товару в лавках тех городов больше, и всяких овощей много; и кабаков с вином и с медом и заморскими питьями много. А по воротам тож и по башням пушки, и пушешные ядра, и караулы. А воеводы в том городе: князь Тойван, да князь Туе, да князь Зунья 24, а куды те воеводы поедут, и перед ними бежат батожников з 20, а над ними несут солнишники тафтяные желты. А людей в том городе тех городов сильние, и узорочья всяково и овощей всяких много, и пшена сорочинсково много.

А от того Яра-города до Таймы-города 3 дня езду. А город каменной велик и высок; а сказывают, кругом его ехати 2 дня. А с приезду у того горо да пятеры ворота, а ворота широки и высоки и затворы железные. А дворы и лавки все каменные, и товаров в лавках прежних городов и овощей больше; всего множество; и кабаков с вином и с медом и з заморскими питьями много. А по во/л. 368об./ротам и [50] по башням пушки и всякое ружье и караулы так же, как и в прежних городех. А воеводы в том городе князь Тойивань, да князь Теуда, да князь Зунья, а куды те воеводы поедут, и перед ними бежат батожники человек 20, а над ними несут солнычники тафтяные желтые. А людей в том городе прежних городов больши, и узорочных товаров и овощей всяких и пшена сорочинского много.

 

А от Тайты-города до Белово-города 2 дни езду 25. А город каменной, бел, что снег, потому словет Белгород, а город велик и высок; а сказывают, кругом тово город[а] 3 дни езду. А с приезду к тому город[у] в город трои ворота под одну башню, а ворота высоки и широки, а затвор[ы] у ворот железо луженое, а гвоздие черное, выбито часто; а пушки по башням и по воротям большие, и ядра пушешные пуд[а] по 2 ядро.

А от Таймы города до Белово-города 2 дня езду. А тот город каменной бел, что снег, потому и словет Белой, а город велик и высок; а сказывают, кругом де того города ехати 3 дни. А с приезду у того города трои ворота высоки и широки, а те ворота под одну башню, и затворы железные, луженые, гвоздьем убиты черным; а пушки по башням и по воротам великие, и ядра пушечные по 2 пуда, и иного всякого ружья много, и караулы против прежних городов.

А лавки в городе от ворот до ворот /л. 18/; а промежу лавок улицы кладены каменем серым, а лавки и дворы все каменные; а перед лавками решетки деревянные, выкрашены всякими красками, и на лавках избы каменные. Крыты лавки и полаты образцами кирпишными, а подволоки в-ызбах и у полат всякими красками выкрашены и выписаны, и образы стоят по стенам выписаны на толстой бумаге, а подклеивают под образы камки и бархаты. А во храмех у них образы деланы глиняные да вызолочены з головы и до ног сусальным золотом, страсти от них возьмут! А лавки в том городе от ворот до ворот, а на лавках избы и полаты каменные; промеж тех лавок улицы кладены каменем серым, а лавки и дворы все каменные, а перед лавками решетки деревянные, выкрашены всякими красками. А лавки и полаты крыты образцами кирпичными, а подволоки у изб и у полат и у лавок выписаны всякими разными красками, а по стенам стоят обрасцы писаны на толстой бумаги /л. 369/, а под те образцы подклеивают камки и бархаты. А во храмех у них образцы или болваны деланы глиняные и вызолочены з головы и до ног сусальным золотом, как и в Мугальской земле; страх от них изымет! [51]
А во храм смотрить пущают всяких людей. Да видели мы, как на соружение храму збирают в Белом городе: ход[я]т 3 человека по рядом; 2 человека постукивают палочками в колоколец в деревяной, а третей человек образ носит за плечьми, да также в колоколец постукивает, а образ велик и широк. А у образов подписи нет, а образы писаны мудрены. Да в том же городе видели попугаев и карл, и соколы сокольники носят. И тот Бел-город тех городов всякими товары и узорочьи и овощами и харчами насыпан. А воевады в том городе князь Тойван да князь Сулан. А во храмы смотрить пускают всяких людей. Да у них же мы видели в Белом городе,, как на соруженье храма збирают: ходят 3 человеки по рядом, 2 человеки постукивают палочками в колоколец деревянной, а третей человек образ носит за плечьми, да така ж стукает в колоколец, а образ велик и широк. А у образов подписи нет, а писаны образы мудрено. Да в том же городе видели попугаев и павы, и соколов носят сокольники и карлы. И тот город тех городов всякими товары и узорочьи и овощьми и харчами полнее. А воеводы в нем князь Тойвань да князь Сулан.
А воеводы пойдут ко храму или куды гулять, и перед ними идет человек 3 20 с протазаны /л. 19/ и с колобарды, а батожников человек с 30, а над воеводами несут солнишники великие, камка желтая, а говорят так: «ок, ок!». Да в том же городе 4 кабака больших. И те воеводы как поедут ко храму или куды-нибудь гулять, и перед ними идут человек по 20 с поротазанами и с алебарды, а батожников человек по 30, а говорят так: «ок, ок», а по руски то: «беги, беги», а над воеводами несут солничники великие, камчатые желтые. Да в том же городе 4 кабаки большие.
А от Белово города до Большево Китаю 26 ходу 2 дни, где сам царь Тайбун живет. Город велик добре, каменной, бел, что снег, а стоит город на 4 углы, а кругом езду 4 дни. А по углам стоят великие и высокие башни, белы, что снег; а посередь стен стоят башни же велики и высоки и белы, что снег, с подзоры, с красными и с лазоревыми и с желтыми. А на башнях по окнам стоят пушки и по воротям пушки и ядры, и караулы по воротям человек по 20.  

А от Белого города ходу 2 дня до Большево Китая, где сам царь Тайбун. Город велик и высок каменной, бел, что снег, а стоит на четыре углы, а круг его езду 4 дни. А по углам стоят башни /л. 369об./ и посреде стены с великие и высокие, а белы, что снег, с подзоры разных красок. А на башнех по окнам и по воротам стоят пушки великие, и караулы по ворогам стоят по 20 человек.

Да (Далее стерто, вероятно слово «сказывают») в том же Большем Китае в Белом городе стоит Магнитовой город 27, где сам царь Тайбун живет. А от стены, сказывают, итти от Большово Китаю от Белово города (В тексте: «Белымво городам») улицею каменною полднища. А по обиим сторонам улицы лавки каменные со всякими тов[а]ры до Магнитовово города; а улица слана серым каменем, а на лавках избы кам[ен]ные, а перед лавками решетки деревянные, выкрашены всякими краскам[и] /л. 20/ А город Магнитовой, где царь Тайбун живет, украшен де всякими узорочьи и муд- роства[ми]; а двор (Далее стерто, вероятно, «де») царьской стоит середи города Магнитовово, а у полат (Далее, стерто: «де») верхи вызолочены. Да в том же Большем Китае в Белом городе стоит Магнитовой город, где сам царь Тайбун живет, а от стены, сказывают, Большево Китая от Белова [52] города улицею каменною полднища, а по обеим сторонам улицы и лавки каменные со всякими товары до Магнитова города, а улицы усланы серым каменем, а на лавках избы каменные, а перед лавками решетки деревянные, выкрашены всякими красками. А город Магнитовой, где сам царь Тайбун живет, украшен всякими узорочьи мудрыми, а двор царской стоит середи города Магнитова, а у полат верхи золочены.

А мы у царя Тайбуна не были и царя не видели потому, что итти ко царю не с чем. «А у нас де в Китайском государстве чин таков: без поминков перед царя нашево Тайбуна не ходят. Хотя бы де с вами, с первыми послами, царь Белой послал нашему царю Тайбуну что невеликое: не то дорого, что поминки, то дорого, что Белой царь ко царю дары послал, ино бы де и наш царь вашему царю [с] своими послами противо так же послал, да и вас бы де, послов, пожаловал да отпустил и на очи бы де свои пустил; полно де царь наш даст вам грамоту к вашему царю».

А город китайской, где царь Тайбун живет, стоит на ровном месте, а кругом его река, имя реке Юхо, в море в Черное («В Черное» написано под строкой) впала 28.

А мы у царя Тайбуна не были и царя не видали потому, что итти к царю не с чем. И мне посольской дьяк сказал: у нас де чин таков держит — без поминков де перед царя нашего Тайбуна не ходят. Хоти бы де с вами, с первыми послами, ваш царь Белой послал нашему царю Тайбуну невеликие дары, и вас бы де, послов, с поминками наш царь пустил к собе, и послал бы к нему свои дары; не то дорого, что наш царь пустил к себе, но то дорого, что Белой царь к нашему царю послал бы дары, да и вас бы послов пожаловал да отпустил, полно де царь наш /л. 370/ даст вам грамоту к вашему царю.
А до моря от Большево Китаю, сказывают, 7 ден, а карабли де под Китай под Большей под стену не ходят за 7 ден, ходят де под Китай в малых судах, в шняках, с товары. И те (Далее стерто: «де») товары царь Тайбун росылает по всем китайским /л. 21/ городам. А ис Китайских (Далее стерто: «де») городов тот товар пойдет за рубеж— в Мугальскую землю, и к Алтыну-царю, и в Черные Калмаки, и в-ыные во многие государства и в улусы, к Железному царю в Шар-город под Бухары. А от рубежа с тем товаром ездят из Ортусково государства кутуфты и лобы, а ис Китайсково и из Желтых мугалов, от Манчикатуты, китайские люди и Манчиныкатутины люди со всякими товары: з бархаты, и с отласы, и с камками, и серебром, и з барсы, и с-ырбизы, и с черными зенденьми. Да покупают на тот товар лошади, а лошади идут в Китайское государство, а ис Китайсково идут за море в манцы 29, а по нашему немцы. А серебро у них крицами: крица по 50 рублев, и по 2 рубля, и по 3; по нашему «рубль», а по их «лян». А город китайской стоит на ровном месте, а кругом его река, имя ей Юхо, а течет в море Чермное. А до моря от Большево Китая, сказывают, 7 дней ходу, а карабли де под Большей Китай под стену не ходят с товары, а ходят в малых судех, в шняках. И те товары царь Тайбун розсылает по всем своим городом Китайского государства. А ис Китайского [53] государства из городов те товары идут за рубеж в Мугальскую землю, и к Алтыну-царю, и в Черные калмаки, и в-ыные во многие земли и государства и в улусы, и к Железному царю в Шар-город под Бухары. А от рубежа с теми товары ездят из Ортулского государства кутухты и лабы, а ис Китайского государства, из Желтых мугал и от Малчикату китаеские люди и манчины и кутухтины люди со всякими товары: з бархаты, и с отласы, и с камками, и з серебром, и з барсы, и с-ырбизы, с черными зенденьми по всем государствам за рубеж. И на те товары меняют и покупают лошади, и те лошади идут в Китайское государство, а ис Китайского государства идут за море в манцы, а по нашему в немцы. А серебро у них крицами: крицы по 50 рублев, и по 5, и по 3, и по 2 рубли, и в гривну; а по нашему «рубль», а по их «лян».
А люди в Китайском муской пол и женской чист, а платье носят своим обрасцом: рукава широки, что у литника, а под-ысподом полукафтанье по нашему. А люди в Ки/л. 22/тайском государстве не воинские: большой их промысл торги сильные. А к бою т[ам] ропливы; сказывали им, что до них не[за]долго взяли у них муальские люди 30, пришет оманом, 2 города. А люди в Китайском государстве мужской пол и женской чисты, а платье носят своим образцом: рукава широки, что у летников, а под-ысподом полукафтанье по русскому. А людей в Китайском государстве торговых /л. 370об./ и воинских множество. А бой у них огнянной. А люди китайские к воинскому делу робливы; а воюются они с мугалы з желтыми, а у мугал бой лучной. [54]
Да им же в Китайском сказывали: есть де у нашего царя ирдени, ночью светит, что солнцо, [по] их «сара», а по нашему «самоцвет камень», а другой де есть ирдени, от нево вода роступаетца. А послов де царь наш к вашему царю не посылает для того, что де у вашего царя вещи есть всякие, а у нашего тако же есть. Есть де у нашего царя камень день и нощь светить, что солнце, по их «сара», а по-руски «самоцвет», а другой камень ирденият, и как де покинем в воду, и от него вода розступается.
Да нам же сказал в роспросе китайской подьячей бичечи 31: из-за моря де к нам прибегают манцы на кораблех по всякой год с товары, а манцы де к нам прибегают с Черново моря, с востоку и с полудни.

Да роспрашивали мы у посольского дьяка про великую реку Обь, и он нам сказал:

Оби де мы большие реки не слыхали и не знаем; а из-за моря де к нам прибегают манцы на кораблех по всякой год, как свет стал, со всякими товары, а того де я не знаю, устья ли они Обского ищут или с торгом приезжают. А про розбойной карабль ино у нас в Китайском государстве не слыхали, у манцов где бы на море карабль розбили. А манцы к нам приезжают с Черного моря с востоку и с полудня. А тово я не слыхал и не ведаю, куды немцы ездят дороги проведывать.

Да нам ж в роспросе сказывал в Калге 32 брацкой тотарин Куштак 33 про Обь великую реку: Да нам же в роспросе сказал в Калге братской мужик татарин Куштук про Обь реку великую:

Есть де река Каратал 34, велика, а по той де Каратале кочюют улус Калга 35, а на вершину на ту реку на Каратал прикочевывает Алтын-царь своим улусом. А та де река Каратал впала (Судя по проступающим наверху л. 23 остаткам букв, при расклейке столбца утрачена одна строка) /л. 23/ в ту Обь великую 36, а у тое де мы у великие реки вершины и устья не веда[ем]: выпала де она из моря из Черново да и опять впала в море Чермное, промежу северу и встоку. А от Каратала де по той реке стоят 2 города каменные, да деревни брац[ки]е земли жылыя 37, а на низ пошли улусы кочевные брацкие ж. А из-за той де велик[ие] реки приежают к нам манцы со всяким товаром, меняют де с нами и с саяны 38 на оленьи кожы, и на лосины, и на соболи, и на бо[бры], а нам де дают противо камки, и бархаты, и тафты, и зендени черные, да и назад де за ту реку поедут. Да слышыл де я у своих людей у брацких: бежало де судно велико снизу, а на том де судне высоко нивесть што бело, да набежало де на песок, так де ево и розбило 39; и мы де такова судна велика и хороша на той реке не видали и не слыхали, а тово де мы не ведаем, куды то судно шло — в Китай или в-ыную землю; а Китай де от нас по той реке блиско.

По склейкам и под текстом припись: Диак Иван Булыгин 40.

ЦГАДА, ф. Монгольские дела, 1618, д. 1, лл. 5-23. Подлинник.

 

Есть де река великая, имя ей Каратал, /л. 371/ а по той де реке Каратале кочуют улусы Калга, а на вершине де на той реке Каратали кочует Алтын-царь с своими людьми. А та река Каратал в ту Обь великую реку впала, у тое де мы великие реки вершины не ведаем, ни устья не знаем; выпала де она из моря Чернаго, да опять пала в то ж море Чермное промеж сивером и востоком. А от Куротала де на той реке стоят два города каменных да улусы брацкие земля жилая, а на низ пошли улусы кочевные брацкие же. А из-за тое великой реки приезжают к нам манцы со всякими товары, и [55] меняют с нами и з саяны и на оленьи кожи, и на лосины, и на соболи, и на бобры, и нам дают камки, тафты, бархаты и зендени черные, да опять за ту ж реку и пойдут. Да тот же мужик сказал: да слышил де я у своих людей брацких; бежало де великое судно с низу, а на том судне высоко ни весть что бело, да набежало на песок, да и розбило; и мы де такова судна велика и хороша на той реке не видали и не слыхали, а тово мы не ведаем, куды то судно шло — в Китай или в иную землю; а Китай де у нас по той реке блиско.

РОГПБ, Р-XVII-15, Сборник собрания Фролова, лл, 364-371.

1619 г. между сентября 23 и ноября 10. — Расспросные речи в Приказе Казанского дворца томского казака Ивана Петлина с товарищами о их поездке в Китай.

/л. 354/ А в роспросе Ивашко Петлин с товарищи сказал:

Ехали они ис Томскаго острожку на Кирбицкую землицу степью б ден, а кирбицкой царь голдует государю, и, приехав в Кирбицы, сказали, что они посланы от государя в Китайское государство. И кирбицкой царь тотчас дал им корм и подводы и провожатых и отпустил их в Мугальскую землю к Алтыну-царю. И ехали они невеликими землицами кочевными до Алтына-царя 4 недели. А корм им и подводы и провожатых в тех землицах дали ж. Алтын-царь по нашему словет Золотой царь, а людьми силен. Збираютца /л. 354об./ на конь со сто тысеч, опричь кол маков, а кол маки голдуют Алтыну-царю. А лошедей и коней много и всяких товаров, камок, и отласов, и бархатов много приходит ис Китайскаго государства; а звери у них барсы и тергизы, и соболи; и скоту много. А веру взяли от Китайскаго государства.

И Алтын-царь, дав им провожатых и подводы и корм и радостно отпустил их в Лабинское государство к Мачикетуте-царице. И шли [56] они до Лабинского государства к Мачикетуте-царице и к сыну ее 2 недели. А Лабинская земля по нашему словет: молитвенные люди, А кутухты — патриархи /л. 355об./, а то словет Широму. А земля богата и людна добре, а городов каменных много, и товаров всяких узорочных и овощей много, и хлеб родится всякой, и скота много. А товары приходят дорогие ис Китайского ж государства. А у чернецов их маната, что руские ж збором, а клобуки желтые. И храмы у них деланы на 4 угла, а во храмех деланы болваны прелестью, как есть человек, и вызолочены. А иные болваны зделаны на зверях, а иные писаны на бумагах и клеены на досках и ставлены по стенам. А свечи горят без огня углеми /л. 356/, а молятся, припадывая к земле, и встанут и восплещут руками и бьются в груди и кричат по-своему, сказывают ужесть в те поры возьмет человека, а знать, что идолопоклонство. А грамота у них есть, по своему пишут против себя в одну строку. А Манчика-царица в Широмулгальской земле владеет всем и в Китайское государство без ее печати никово не пущают: будет от нее печать ино пропустят, а не будет — ино не пропустят. И Манчика-царица, дав им подводы и провожатых и печать свою, и отпустила их в Китайское государство, и ехали они Лабинскою землицею /л. 356об./ и Широмугальскою землицею до Китайского государства 7 недель, опричь простойных дней. И приехали они к стене, именем Заватай. А стена стоит каменна высока, а конца ей не видеть, а башни по ней часты: покаместа ее видяли и башен по ней сочли з 200. А сказывали провожатые, что та стена загорода Китайскому государству, ведена от Бухарские и от Казацкие земли, а конец ея до моря. А ходу тою стеною 2 месяца скорым ходом. А на той стене для въезду и выезду ис Китайского государства всего пятеры ворота, да и те уски, /л. 357/ одва мочно человеку на лошеди проехать. А у ворот стоят у всяких головы и стрельцы и многие люди, и по воротам набаты и литавры и протазаны, налаберщики. А по воротам стоят пушки большие, ядра больши человечьи головы, а ружья мелково много. А из многих государств приезжают торговать со многими со всякими товары, и из Бухары и из Железного царя земли, и они торгуют за стеною с китайскими людьми, а в Китайское государство их за стену не пущают.

А как они приехали к воротам с печатью Мачики-царицы, и их воевода встретил, /л. 357об./ честно и нарядно и людно, а перед ним несли 2 солничника, а людей было много, конных з 2000 человек. И отпустили их до перваго китайского города до Широкалги. И шли они от стены до Широкалги 6 дней. А город стоит на ровном месте, велик и высок, каменн, на 4 углы от края до края стены не видеть. А как они приехали блиско города, и их из города встретил того города воевода. А прислан де он от царя на время, а с ним выезжало людей з 2000 человек, все в нарядном платье; а перед ним несли 2 солнични/л. 358/ка, а по обе стороны шли пеших 50 человек в желтом платье. А как они въехали в город, и идучи улицею по обе стороны лавки каменные, а на лавках домы, палаты украшены, подзоры писаны золотом и серебром и розными красками. И лавки писаны золотом, а на лавках палаты крыты под одну кровлю от ворот до ворот. А людей добре множеством много. А ходу, сказывали, круг города 4 дни, а в лавках товары всякие дорогие — бархаты и отласы, камки, зендени, кушаки, золото и серебро /л. 358об./ и каменье и жемчюг, и всяких узорочных товаров много, а сукой де видели мало. А торгуют де за денег место отсекают от прутья серебряные участки: за сколько которой товар сторгуют, столько и серебра отсекут. А винограду всякого и пряных зелей всяких — перцу, и корицы, и инбирю, и гвоздики, и кардамону, [57] и фиалку, и мушкату, и всяких зелеи много, овощ всякой на торгу — дыни и арбузы, тыквы и капуста, и лук, и чеснок, и морковь, и репа, и огородные всякие травы. А хлеб родитца всякой. А питье замор/л. 359/ское всякое — мед и вино, а пиво руское, и кабаки в городе многие. А на кабакех де есть голыши и бляди. А люди в городе ходят нарядно: в отласном и в бархатном и в камчатом; а рукава у платья широки, что у летников.

И были они в Широкалге 2 дни, а из Широкалги до другово китайского города до Топы 5 дней, а ехали они дорогою все лесы и деревнями, и храмы частые устроены каменные. И им дают подводы. А Тайта город велик добре, стоит на 4 углы. А сказывают, что ходу круг его 6 ден /л. 359об./. А как они приехали к городу, и их воевода встретил того города, а с ним 3000 человек по тому же в наряде, и круг воеводы шли пешие люди человек со 100 и несли солничники. А как де въехали и в Тайте городе украшенья домом и лавкам по тому ж, а в лавках товаров всяких узорчных много множество, и виноградов, и пряных зелеи, и овощей того, а людей много множество, а сказывают, что люди торговые, а воинских не столько.

И жили они в Тайте городе 2 дни. А корм им воевода посылал /л. 360/ и отпустил их до третьяго города Китайскаго государства — Белого города.

И шли они до Белого города Китайского государства 5 дней. И увидели его за днище. И как приехали блиск о, и город стоит бел, что коли камени, потому и Белой город словет. А ходу, сказывают, круг его 7 ден. А как приехали к городу, и из города им встреча была по тому ж, честно и людно, добре нарядно. Как въехали в город, и в городе устроенье всех городов больши и сильнее, и товары всякие, и питье, и овощей много множе/л. 360об./ством. И жили они в Белом городе, и отпустили их в город Крым, где сам китайской царь Албул живет. И шли они от Белого города до китайского города Крыму 5 ден.

А город де Крым добре велик, стоит блиско моря к Восточной Индеи, на 4 углы. А ходу, сказывают, круг его 10 дней. А ворота деланы по тому ж, что у первых городов, и украшение великое, писаны травы золотом, а крыты розными мраморы под одну кровлю, а все домы а огородов нет, развее улиц. /л. 361/ И на городе народу больши того л. много множество. А товаров всяких — каменья дорогово, и золота, и серебра, и бархатов золотых, и отласов, и камок, и всяких товаров много, опричь сукон, а сукон мало, а пряных зелей и питий заморских и овощей всяких много, и пива и вина много. А осереди в городе город же кремль зделан в камени магните, тут сам царь Албул живет. А город велик и высок зделан, и наряду по городу много, а двор царской зделан в том же /л. 361об./ камени магните и аспиде. И полат много множество, писаны золотом и серебром.

А сказывают, что в Китайском государстве все люди торговые, а воинских мало. А люди де добре торопливы и мухомуроваты и не чисты в лице, а женской пол чист в лице.

И царь же Албул прислал к ним дьяка своего опрашивать, что есть ли к нему от государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоты и поминки, а слух де у нас есть, /л. 362/ что в Подсолнечной великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии. И будет есть от государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамоты и поминки, и велит царь очи свои видети и к государю пошлет от себя против того дары и грамоты, а есть де у нашего царя ирдени, что в ночь аки от солнца светится, а другие ирдени есть, что вода отступаетца, а по руски каменье [58] драгое; и их пожалует, отпустит. А будет от государя царя /л. 362об./ и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии грамот и поминков нет, и им у царя не быти.

И Ивашко Петлин с товарищи сказали: посланы они из Сибирского государства проведывать про великое Китайское государство, и с нами грамот и поминков нет, а будет великого государства нашего государя царя и великого князя Михаила Фодоровича всеа Русии к вашему великому государю послы нарочно — и грамоты и дары с ними /л. 363/ будут.

А жили они в Китайском государстве 4 дни. А честь им от китайского царя была: стояли на посольском дворе, и корм им был до воли и питья много. И отпустили их тою же дорогою.

РОГПБ. Рукописный сборник XVII века, Q-XVII, № 73, лл. 354, об.363.


Комментарии

1. При склейке столбца в Посольском приказе была заклеена первая строка тобольского варианта «Росписи», сообщающая о переезде путешественников от Томска до кочевий енисейских киргизов. О ее существовании свидетельствует аналогичная фраза в Московской редакции «Росписи». Кроме того, начальный абзац отчета имеется в грамоте, посланной И. С. Куракину из Москвы с наказом организовать поиски драгоценных камней. Отправляя по этому поводу отписку томскому воеводе Ф. В. Боборыкину, И. С. Куракин повторил содержание упомянутой грамоты: «Ехали они ис Томи до Киргиз 10 ден. От Киргиз до реки Абакана 6 ден езду...» («Русско-монгольские отношения», № 36, стр. 87.)

2. Несомненно, речь идет об озере Убса-нор, сведения о котором мы находим и в статейном списке В. Тюменца и И. Петрова.

3. С юга в озеро Убса-нор впадает пересыхающая река Цициргана-гол, а несколько восточнее ее — Хурмусун-гол. Неизвестно, какую из них имел в виду Петлин, говоря о реке «с полуден». С востока в озеро течет Нарин-гол, с запада — Хархира-гол, с севера — Тогалыг.

4. Имеется в виду река Тес-Кем.

5. Здесь маршрут Петлина пролегал по хребту Танну-ула.

6. Наиболее подробный анализ названий улусов и имен князей, указанных в «Росписи» Петлина, дан в диссертации Н. П. Шастиной «Первые сношения Московского государства с Алтын-ханами Западной Монголии», М., 1950.

7. Княгиня Манчикатут известна в истории династии Мин под именем Саньнянцзы. «Княгиня эта,— писал Д. Покотилов,— отличалась недюжинным умом и несла на себе почти все тяготы правления, она заведовала всеми войсками и усиленно заботилась о соблюдении порядка в пограничных местностях империи, зорко следя за тем, чтобы монгольские военачальники не производили никаких грабежей. Все ее боялись и слушались. В благодарность за такую деятельность китайцы пожаловали энергичной ханше титул “чжуншунь фужэнь”» (Д. Покотилов, История восточных монголов в период династии Мин, 1368-1644, СПб., 1893, стр. 206).

8. По сведениям П. Кафарова, опиравшегося на китайские и монгольские источники, Саньнянцзы «жила в Байшин хотоне с своим внуком (а не сыном, Бошокту, в других двух городках жили другие два внука ее Соном и Маоминган» (П. Кафаров, Заметки архимандрита Палладия о путешествии в Китай казака Петлина,— ЗВОРАО, т. VI, СПб., 1892, стр. 307) .

9. Ортуское государство обычно отождествляют с Ордосом. Что же касается царя Юнакач, то Бэддли считает, что это князь Бушукту Джинон (J. F. Baddeley, Russia, Mongolia, China, vol. II, p. 78).

10. По мнению Г. E. Катанаева, Тангуцкое государство — «это теперешняя провинция Кукунор и прославленная покойным Пржевальским страна тангутов». См. Г. Е. Катанаев, Западно-сибирское служилое казачество и его роль в обследовании и занятии русскими Сибири и Средней Азии, вып. 1, СПб., 1908, стр. 110. Как правило, под термином «тангутский» в русских документах XVII в. подразумевается «тибетский». Вероятнее всего, и в данном случае речь идет о Тибете.

11. Вполне вероятно, что Шар — это государство, существовавшее на территории современной Кашгарии (Алтышар). См. Г. Е. Катанаев, Западно-сибирское служилое казачество..., стр. 110.

12. Трудно определить, кого Петлин называет «черными мугалами». Возможно, это были монголо-китайцы или какой-нибудь из элютских родов, или переселившиеся в эти районы представители халхаских родов. Может быть, речь идет о племени гэту, появившемся у Великой стены в XVI в. (П. Кафаров, Заметки архимандрита Палладия о путешествии в Китай казака Петлина, — ЗВОРАО, т. VI, СПб., 1892, стр. 307).

13. Так И. Петлин называл Великую китайскую стену. Крым — искаженное от монгольского слова «хэрэм», что означает «кремль», «стена».

14. Петлин, очевидно, говорит о протяженности Великой стены до города Цзяюй-гуань, где заканчивались владения Минов. Под именем Обдоры-царя здесь скорее всего выступает знаменитый правитель Бухары Абдулла-хан (1557-1598 гг.), проводивший широкую завоевательную политику в Средней Азии. Память о нем, вероятно, еще сохранилась во время поездки Петлина. Под Бухарами Петлин подразумевает Восточный Туркестан. См. (П. Кафаров, Заметки архимандрита Палладия.., стр. 307, «История Узбекской ССР», т. 1, кн. 1, Ташкент, 1955, стр. 405-407.

15. Широкалга — современный город Чжанзцякоу (Калган). Название городов Петлин сообщает в монгольской транскрипции. Очевидно, так их назвали сопровождавшие Петлина монгольские ламы Тархан и Биликта.

16. Этот термин расшифровывается Кафаровым, как шоубэй — комендант крепости. См. П. Кафаров, Заметки архимандрита Палладия..., стр. 307-308.

17. В Чжанцзякоу имеется две крепости — верхняя и нижняя, обе они построены при Минской династии. Нижняя, называемая Чжанцзякоу, возведена при императоре Сюаньцзуне, в 1429 г., верхняя Лайюанбао — при императоре Шэньцзуне, в 1613 г.

18. Широ (по-монгольски «желтый») — современный город Сюаньхуа, находящийся близ Чжанцзякоу на главном пути к Пекину. При монгольской династии он служил летней резиденцией императоров. С того времени в нем сохранились массивные крепостные арки и сады. В период Минской династии он играл довольно важную роль в обороне северных границ Китая, отсюда крупные воинские силы могли быть быстро переброшены к Великой стене. При Минах же он превратился в областной центр и стал называться Сюаньфучжэнь.

19. Крепостная стена в городе Сюаньхуа имела в длину около 23 км. См. 3. Матусовский, Географическое обозрение Китайской империи, СПб., 1883, стр. 76.

20. «Санчин», как и «шубин», вряд ли являются именами собственными, скорее это искаженная передача китайского слова «сяньчэнь» — сановник, или «цянчэнь» — могущественный сановник.

21. И. Петлин и его спутники, очевидно, следовали по известному торговому тракту, проходившему от Чжанцзякоу к Пекину. По нему неоднократно проезжали в Пекин в XVIII и XIX вв. русские посольства и члены русской духовной миссии, оставившие подробные описания этого пути. По свидетельству Е. Тимковского и Е. Ковалевского, в трех днях пути от Сюаньхуа находится г. Хуайлай. В период Минской династии он назывался Хуайлайвэй. Вполне вероятно, что Петлин со слов монголов называет его Яром. См. Е. Тимковский, Путешествие в Китай через Монголию в 1820-1821 гг., ч. I, СПб., 1824, стр. 357-368; Е. Ковалевский, Путешествие в Китай, ч. I, СПб., 1853, стр. 192-194.

22. Бимби, вероятно, соответствует китайскому «бинбай» — военный инспектор в окружном городе, а фучан — китайскому «фуцзян» — полковник.

23. Это, очевидно, крепость и город Нанькоу, расположенные около южного выхода из ущелья Гуаньгоу. У Е. Тимковского и Е. Ковалевского переход от Хуайлая до Нанькоу также занял примерно три дня (см. Е. Тимковский, Путешествие в Китай через Монголию..., стр. 373-378; Е. Ковалевский, Путешествие в Китай, стр. 132-133).

24. И здесь Петлин принял названия чинов и титулы за имена собственные. Тойван — скорее всего искаженное «даван» — князь.

25. Единственным крупным городом, лежащим на пути от Нанькоу к Пекину, является Чанпин. Очевидно, его и называли путешественники Белым городом. При династии Мин Чанпин был окружным городом, здесь находилась последняя почтовая станция на пути от Чжанцзякоу к Пекину.

26. Так Петлин и его товарищи именуют Пекин.

27. Имеется в виду Цзыцзиньчэн — Красный или Запретный город, где жил император. Русские землепроходцы назвали его Магнитовым, так как стены его выложены каменными плитами, содержащими магнетит. В расспросе, произведенном в Москве, И. Петлин заявил: «А осереди в городе город же кремль зделан в камени магните».

28. В этой фразе географические названия довольно легко отождествляются с современными: город Китайский — Пекин, река Юхо — Юйхэ, ров, вырытый вокруг городской стены Пекина, заполненный водой и связанный с системой городских каналов и озер. Юйхэ соединяется также с рекой Байхэ, протекающей в 24 км к востоку от Пекина. Байхэ сливается у Тяньцзиня с рекой Вэйхэ и под названием Хайхэ впадает в Бохайский залив Желтого моря. Информация Петлина в данном случае достаточно точна.

29. Еще Н. Витсен считал, что «манцы» — это японцы. Г. Спасский предположил, что под «манцами» можно понимать европейцев, этого же мнения придерживаются и некоторые современные историки. Бэддли под «манцами» подразумевал маньчжуров.

Что мы узнаем о «манцах» из «Росписи»? Приводя данные о монгольско-китайской торговле, И. Петлин указал, что китайские купцы выменивают у монголов лошадей, отдавая им бархат, атлас, камки, серебро и другие товары, «а лошади идут в Китайское государство, а ис Китайсково идут за море в манцы, а по нашему — немцы».

Писарь департамента по приему иностранных гостей министерства церемоний, беседовавший с Петлиным в Пекине, также информировал его о «манцах»: «Из-за моря де к нам прибегают манцы на кораблех по всякой год с товары, а манцы де к нам прибегают с Черново моря, с востоку и с полудни». В тексте московской редакции «Росписи» эта информация изложена значительно шире: «А из-за моря де к нам прибегают манцы на кораблех по всякой год, как свет стал со всякими товары, а того де я не знаю, устья ли они Обского ищут, или с торгом приезжают. А про розбойный карабль ино у нас в Китайском государстве не слыхали, у манцов где бы на море карабль розбило. А манцы к нам приезжают с Черного моря с востоку и с полудня. А тово я не слыхал и не ведаю, куды немцы ездят дороги проведывать».

Приведенные отрывки характеризуют «манцев» в первую очередь как торговый народ. Причем сфера их торговли весьма обширна и она связана с морскими перевозками по путям, идущим с востока и юга. Морскую торговлю Китай вел издавна с Кореей, Японией, странами Юго-Восточной Азии и в новое время с европейцами.

Версия о «манцах», как о европейцах, должна быть отвергнута, потому что, во-первых, в рассматриваемый период европейцы не вели регулярной торговли в Китае (а «манцы» приезжают каждый год); во-вторых, европейцы не вывозили из Китая лошадей (а лошади «идут за море в манцы»), и, наконец, в-третьих, европейцы в то время ничего не знали о Приморье (а «манцы» вели там торговлю, как рассказал Петлину «брацкий татарин Куштак»),

Не могли именоваться «манцами» и маньчжуры, так как отождествлять «манцы» и «маньцзу» (китайская транскрипция маньчжур) ошибочно, ибо во времена петлинской поездки маньчжур называли чжурчженями.

Вместе с тем слово «манцы» не вызывает ассоциаций ни с одним из китайских названий народов соседних стран— Японии и Кореи. К тому же японо-китайская торговля в рассматриваемый период также не была регулярной.

Обратимся теперь к названию самого Китая, вспомним, как именовали его первые европейцы, побывавшие там. Как известно, Иоанн де-Плано Карпини (1246) и Вильгельм Рубрук (1253), первыми проникшие в Монголию и Центральную Азию, применили для обозначения граничившей с монголами великой соседней империи некитайское название Katay, Cathay или Cathai.

Однако более поздние европейские авторы, побывавшие на Востоке, Марко Поло, Одорик, а также мусульманские писатели Рашид-ад-дин, Ибн-Батута относили этот термин только к Северному Китаю, а Южный они называли Manzi или Mangi.

По свидетельству Л. С. Берга (Л. C. Берг, Открытие Камчатки и экспедиции Беринга 1725-1742 гг., М.-Л., 1946, стр. (16), академик В. М. Алексеев считал, что [62] термин «Manzi» происходит от китайского «наньцзя» — южные дома, т. е. владения династии Южной Сун (1127-1279). Академик В. В. Бартольд также полагал, что название «Manzi» применялось Марко Поло к владениям династии Сун, завоеванным монголами при Хубилае, но производил его от китайского слова «маньцзы», так называлось население Южного Китая (В. Бартольд, История изучения Востока в Европе и России, стр. 89).

Точка зрения В. В. Бартольда предпочтительнее, хотя иероглиф «мань» применялся только для обозначения некитайского населения южных районов страны. Именно эти «мани» известны в китайской истории как искусные мореходы. Еще в разделе «Географическое описание» книги «Ханьшу» имеется указание на то, что сообщение с южными заморскими странами «осуществлялось на торговых судах варваров-маней» (Чжан Сюань, Мореходство в древнем Китае, М., 1960, стр. 22, 29).

Связав термин «манцы» с Южным Китаем, мы получаем весьма реальную картину торговли маней, сухопутным, а чаще всего морским путем добиравшихся до Северного Китая, а иногда, очевидно, рисковавших проникать и еще далее на северо-восток.

В «Роспись» Петлина название «манцы» попало непосредственно со слов тех, с кем он общался во время пребывания в Китае. Либо он перенял его у монгольских лам Тархана и Биликты, либо записал по слуху с китайского языка. «Манды» Петлина могли образоваться и не от слова «маньцзы», а от первого иероглифа этого слова и русского суффикса «цы», по аналогии Китай — китайцы.

30. Здесь речь идет не о монголах, а о маньчжурах, которые в 1618 г. заняли китайские города Фушунь и Кайюань. См. Д. Покотилов, История восточных монголов в период династии Мин, стр. 214.

31. Бичечи — монгольское слово «писарь», от которого заимствовано китайское «битеши» — писарь.

32. То есть в Калгане.

33. Национальность Куштака установить трудно. Хотя Петлин и называет его «брацким тотарином», т. е. бурятом, однако такого или близкого имени, а также родового названия в бурятском языке нет. В московской редакции «Росписи» собеседник Петлина назван «брацкой мужик, тотарин Куштук». С этим именем ассоциируется слово «куктугир» (куктыгир)—название эвенков, живших в XVII в. по рекам Мая, Охота, Мотыхлея.

34. В переводе с бурятского, а также некоторых диалектов эвенкийского языка «Кара» означает «черный», «тала» — по-маньчжурски, по-бурятски и по-эвенкийски означает «равнина», «степь», «долина», и в то же время название реки. Оба компонента передают понятие: «Река Черной долины», но на основе какого именно языка Куштак воспроизводит название «Каратал», решить трудно.

Г. Спасский, предположив, что под этим наименованием подразумевается Енисей, сам усомнился в вероятности этой версии.

Река с таким названием существовала на некоторых старых картах Сибири и Западной Монголии, Г. Н. Потанину удалось установить в результате путешествия 1876-1877 гг., что так назывался Тэльгир-морин, один из крупнейших притоков Селенги (Г. Н. Потанин, Очерки Северо-Западной Монголии, СПб., 1881, стр. 259).

Но уже Бэддли был вынужден признать, что этот Каратал не имеет ничего общего с Караталом «Росписи» Петлина. Вот ход его рассуждений: «Селенга течет в Байкал, а Ангара, вытекая из последнего с противоположной стороны, впадает в Енисей, а не в Обь. Сведения бурята относятся, очевидно, сначала к Селенге, а затем к Амуру (Хэйлунцзяну) — реке Черного (Кара) дракона». При этом Бэддли постарался сразу же дать оценку этому сообщению: «Если этот весьма туманный отрывок действительно датируется 1620 годом и относится к Амуру, это самое первое определенное упоминание на русском языке об этой реке» (J. F. Baddeley, Russia, Mongolia, China, vol. II, pp. 81, 84). Многое свидетельствует о том, что в данном случае речь идет именно об Амуре. Амур — единственная великая река Сибири и Дальнего Востока, название которой на языках разных народов включает понятие Черной реки. Хэйлунцзян («Река Черного дракона») она называется по-китайски, Сахаляньула (Черная река) — по-маньчжурски, Хар морон (Черная река) —по-монгольски. Так что Куштак, говоря о «Реке Черной долины», вполне мог иметь в виду Амур.

35. Улус Калга, т. е. Халха, состоял до середины XVII в. из семи княжеств, находившихся в основном в пределах современной Монгольской Народной Республики. Восточные границы Халхи довольно близко подходят к верховьям Аргуни. На ее территории протекает и река Онон, составляющая реку Шилку. Таким Образом, истоки рек, образующих Амур, были местом кочевий халхаских ханов. Восточные границы владений Алтын-хана Шолой Убаши-хунтайджи проходили в районе озера Сангин-Далай и реки Дэлгэр-Мурзи, к югу от озера Хубсугул (Косогол). Здесь его кочевья охватывали территории в верховьях реки Селенги. Вероятно, не имея достаточно четкого представления об истоках Амура, Куштак относит к ним и Селенгу, т. е. он отождествляет несколько рек данного района, берущих начало на западной его окраине и текущих к востоку, и, очевидно, считает их продолжением одна другой: Селенга — Онон — Шилка — Амур.

36. Поскольку Каратал, по словам Куштака, впал в «великую реку», у которой местные жители «не ведают вершины и устья», которая «выпала» из одного моря и «впала» в другое море, то, очевидно, речь идет не о реке в нашем понимании, а о проливе, соединяющем какие-то моря.

«Роспись» называет одно из этих морей Черным, а другое Чермным. Чермный в старом русском языке означает багровый, темно-красный и даже рыжий. Чжан Син-лань прямо переводит название «Чермное море» Хуанхай — Желтое море (Чжан Син-лань, Сборник материалов, стр. 546). Описывая Пекин, глава русской экспедиции указал: «А город китайской, где царь Тайбун живет, стоит на ровном месте, а кругом его река, имя река Юхо, в море в Черное впала» (причем в подлиннике слова «в Черное» написаны над строкой другими чернилами). В московской редакции этот отрывок передан следующим образом: «А город китайской стоит на ровном месте, а кругом его река, имя ей Юхо, а течет в море Чермное». Таким образом вставка неизвестного редактора является ошибкой. Петлин имел в виду именно Чермное — Желтое море, как это совершенно точно и воспроизведено в московском варианте «Росписи».

Правильно передать названия этих морей, которые в русском языке различаются лишь одной буквой, безусловно трудно, особенно для текстов, датированных началом XVII в. Ошибки вкрадывались не только в документы и хронографы трехсотлетней давности, но и в современные издания (см., например, работу Чжан Син-ланя, стр. 549).

Итак, упоминаемые в «Росписи» Черное и Чермное моря следует, очевидно, искать у восточного побережья Азии к северу от Бохайского залива, так как южная граница района поиска точно определена «рекой Юхо», впадавшей в одно из этих морей.

Северо-восточная часть побережья Азии омывается тремя морями: Желтым, Японским и Охотским, соединяющимися между собой Корейским и Татарским проливами.

Предположение о том, что искомыми являются Желтое и Японское моря, приходится оставить сразу же, так как в Корейский пролив вообще не впадает никакой реки. А ведь нам известно, что петлинская «Обь» принимает в себя «великую реку» и соединяет два моря. Остается предположить, что под названием «Чермного» моря в петлинских документах выступают вместе и Желтое и Японское моря. Тогда «Черным» должно быть названо Охотское море. Могло ли оно носить такое название?

Первые русские землепроходцы, появившиеся в 1639 и 1641 гг. на побережье Охотского моря, И. Москвитин и Д. Поярков называют его в своих отчетах «Лама». Это название происходит от эвенкийского слова «лам-ламу» море. Первые русские карты Сибири и Дальнего Востока дают нам названия Ламское, Камчатское или Пенжинское море, по названию реки Пенжины (Л. С. Берг, Открытие Камчатки и экспедиции Беринга 1725-1742 гг., М.-Л., 1946, стр. 120, 152; К. А. Салищев, Основы картоведения. М., 1948, стр. 151). Одна из карт конца XVII в., а именно карта Н. Г. Спафария, называет Охотское море Амурским (А. И. Андреев, Очерки по источниковедению Сибири, вып. І, XVII в., изд. 2, М.-Л., 1960, стр. 56). Это достойно внимания. В самом деле, если маньчжурское название Амура — Сахаляньула дало имя расположенному против его устья острову Сахалину, который стал таким образом «Черным» островом, то Амурское, т. е. Сахаляньулаское море, также следует понимать по-русски как Черное или море Черной реки. О том, что такое представление существовало, свидетельствует и китайская карта восточного полушария из атласа «Дадин итун юйту», где по Охотскому морю выведена надпись «Сахалянь». Амур на этой карте носит название Хэйлунцзян.

Допустив, что «Чермное» море — это совокупность Желтого и Японского морей, мы с большей долей уверенности можем говорить об Охотском море, как о «Черном». В таком случае под «Обью» в «Росписи» подразумевается не что иное, как Татарский пролив. Этот вывод совпадает и с теми сведениями о реке Каратал, которые анализировались ранее. Действительно, если Каратал — это Амур, то он должен впадать только в Татарский пролив («Обь»), если «Обь» — Татарский пролив, то единственная великая река, впадающая в него,— Амур (Каратал).

37. Очевидно, «брацкими» людьми Куштак называет либо эвенков, либо кого-то еще из народов Приамурья. О существовании на Амуре даурских городков известно из отчетов экспедиции В. Пояркова и Е. Хабарова (С. В. Бахрушин, Казаки на Амуре. Л., 1925; П. Т. Яковлева, Первый русско-китайский договор 1689, М., 1958, стр. 20-30).

38. Очевидно, речь идет не о населении Саян, ибо каким образом «манцы» могли доплыть от побережья Тихого океана до Саян? На наш взгляд, закономернее предположить, что здесь говорится об эпизодическом товарообмене купцов-мореплавателей с эвенками, населявшими побережье Охотского моря и кочевавшими по нижнему течению Амура. Если Куштак (Куштук) означает принадлежность к эвенкам куктугир, то приведенный отрывок следует читать «с нами (куктугирами) и с аяны», т. е. эвенками, говорящими на аянском диалекте и живущими также по рекам Майе, Охоте и побережью Охотского моря.

39. Шестьдесят лет спустя эти сведения петлинской «Росписи» были блестяще подтверждены трудами другого русского посла в Китай, Н. Г. Спафария, ничего не знавшего о своем предшественнике.

В «Описании Азии» Н. Г. Спафарий прямо указал; «Другой путь морской б Китай (в отличие от южного.— В. М.) хотя еще не знатный, однако ж подлинно есть, потому что на устии реки Амура, где падает в Океанское восточное море, лес есть — великой и всякой, из которого мочно суды какие-нибудь делати и морем ходити в Китай, и от того бо места недалеко и до Китай». Русские же казаки, которых Спафарий расспрашивал об Амуре, были живыми свидетелями, подтвердившими рассказ Куштака о крушении в устье Амура неизвестного судна. «Тут же, недалеко от устья Амуры, нашли наши казаки разбитой великой корабль немецкой, какие ходят к Архангельскому городу, — пишет Н. Г. Спафарий и делает вывод, — и тот знак есть, что неподалеку и Китай и Апония, понеже ходят беспрестанно с торгом португанцы в Апонию» (Н. Г. Спафарий, Описание первые части вселенныя, именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство с прочими его городы и провинции, Казань, 1913, стр. 12-13).

Бэддли указывает, что совершенно независимое подтверждение этой истории дает также Витсен: «Татарин из страны монголов рассказал представителю голландской Вест-Индской компании в Пекине, что в страну нивхов (niuche) на какой-то большой реке однажды приплыл очень большой корабль с высоко поднятым белым парусом; однако из-за несчастной случайности он налетел на песчаную отмель и потерпел крушение. Никогда ни, до, ни после этого случая в тех местах не видали такого огромного и прекрасного корабля. Но откуда пришел корабль — из Китая или из какой-либо другой страны,— он не мог сказать». Витсен высказывает предположение, что река, о которой идет речь,— это Амур, а корабль — испанский или голландский, увлеченный к северу непогодой (J. F. Baddeley, Russia, Mongolia, China, vol. II, p. 224).

40. Ф. И. Покровский ошибочно прочел припись под текстом «диак Иван Булычев», тогда как следует читать «диак Иван Булыгин». Поэтому отпадает его предположение, будто фамилия Булычев могла быть принята за Ялычев, и отсюда путешествие Петлина было приписано Бурнашу Ялычеву (см. Ф. И. Покровский, Путешествие..., стр. 39-40).

Текст воспроизведен по изданию: Первые русские дипломаты в Китае ("Роспись" И. Петлина и статейный список Ф. И. Байкова). М. Наука. 1966

© текст - Демидова Н. Ф., Мясников В. С. 1966
© сетевая версия - Тhietmar. 2014
© OCR - Станкевич К. 2014

© дизайн - Войтехович А. 2001
© Наука. 1966