-

ФРАНЦУЗСКИЕ КАТОЛИЧЕСКИЕ МИССИИ В ДЕВЯТНАДЦАТОМ СТОЛЕТИИ.

(Перевод с французского — Ю. Васильева).

ГЛАВА II.

ДРЕВНЯЯ МИССИЯ.

(Продолжение, см. вып. 42-43.)

Открытие мыса Доброй Надежды, в 1487 году, указало миссионерам новый путь на Дальний Восток для проповеди Евангелия. Однако Франциск Ксаверий, высадившийся в 1549 году на берега Японии, несмотря на свое сильное желание проникнуть в Китай, — не мог этого достигнуть. Он умер 20 Декабря 1552 года на острове Сан-сион около Кантона. В одно с ним время на Дальний Восток выехали еще 12 доминиканцев; только один из них Гаспар де ля Круа достиг желаемой цели в 1555 году; это был первый миссионер, прибывший в Китай южным путем. Августинец Мартин де Рада прибыл туда в 1575 году, но и тот и другой должны были покинуть свои миссии после кратковременного пребывания. В 1579 году Р. Валиган, иезуит, бывший в Индии, отправил в Макао Михаила Роджера, которому удалось открыть катехизаторскую школу в Кантоне; к нему вскоре приехал знаменитый Матвей Риччи. Эти монахи и их новые спутники, которые вскоре последовали за ними, не без затруднений могли наконец построить себе резиденцию и церковь в городе Чжао-цине, где они обратили в христианство очень многих. Их познания в китайском языке сделали их знаменитыми среди китайских ученых. Их слушали с удовольствием, но, как писал один из них, отец Триго: все это говорилось с большими похвалами, но безрезультатно, в силу китайского индеферентизма.

Риччи составил карты неба и земли и солнечные часы, что возбудило к нему благоволение мандаринов. Понемногу христианство достигло цветущего состояния. Миссионеры основали миссию в Чао-чжоу, где Риччи продолжал свои научные работы и перевел на китайский язык Элементы Евклида. [4]

Но цель, к которой стремился Риччи, — это представиться ко двору и основаться в Пекине. Он был убежден, и не без основания, что если ему удастся добиться позволения жить в столице и основать там резиденцию, то миссионерам нетрудно было бы проникнуть во все места империи. Чтобы достигнуть этой цели, он и изучал так ревностно китайский язык, и заручился дружбой некоторых мандаринов, служащих при дворе.

Около начала 1599 года, в сопровождении II. Каттанео и 2-х братьев туземцев, он выехал из Нанкина и после месячного путешествия по воде прибыл в столицу. Один из его друзей-мандаринов познакомил его с придворным евнухом: но этот, видя, что с монахов не очень-то поживишься и в виду того, что империя воевала с Японией, а потому всякий иностранец был подозрителен, отказался представить его. Отец Риччи, после бесплодных усилий, признал невозможным преодолеть все затруднения и вернулся в Нанкин. Эта первая неудача не обескуражила его; он отправил П. Каттанео в Макао, и скоро получил посланные им великолепные и дорогие вещи, назначенные для поднесения императору: стенные часы, карманные, большие стенные часы, клавикорды и другие редкие вещи. После того, как японцы были побеждены и мир заключен, Риччи снова отправился 6 Мая 1600 года с отцем Пантожа (Pantoja). В Шаньдуне вицекороль этой провинции принял их весьма милостиво, так как сын его был знаком с отцами-монахами в Нанкине. Но, когда они приехали в Лин-Тин-коу, евнух Матан, управляющий таможней, представил им всевозможные препятствия; он однако не мог не уведомить императора о их прибытии. Тогда отцы отправили в Пекин с письмом одного из братьев-китайцев, Севастьяна Фернандеца, которого там никто не хотел принять к себе. После шестимесячного ожидания, всеми оставленные, возлагая надежды на единого Бога, они были приятно удивлены, когда приказом императора Вань-ли, вспомнившего весьма кстати о докладе евнуха Матана, их потребовали в Пекин. На четвертый день января месяца 1601 года отец Риччи въезжал в Пекин. На следующий же день евнухи отнесли дары императору, который пришел от них в восторг: ничего подобного в Китае еще не видели. Но, не зная даже об этом, отцы сделали громадную ошибку, предоставив евнухам поднести подарки, тогда как эта церемония должна была быть произведена трибуналом ритуалов. Президент этого трибунала был страшно разгневан, приказал их арестовать, продержал под арестом [5] три дня и предал суду. Отец Риччи легко доказал свою невиновность; несмотря на это их наверно отправили бы из Пекина обратно, если бы не евнухи, которые воспротивились этому, боясь что с их отъездом они не сумеют завести часов. Отец Риччи представил императору петицию 28 января 1601 года, и император разрешил ему нанять дом и остаться в нем жить. Государь сверх того приказал выдавать из своей казны отцам и их четырем слугам суммы, необходимые на расходы по их содержанию.

Заручившись протекцией принца, отец Риччи приобрел место в татарском городе, неподалеку от великих трибуналов. Любопытство привлекло к ним много мандаринов и ученых; некоторые являлись для изучения математики и естественной истории. Отец Риччи пользовался этим, чтобы объяснять им принципы веры и обратить их в христианство. Для этого он пользовался картинами, привезенными из Европы, которые он поместил в маленькой молельне, куда он вводил наиболее подготовленных к восприятию учения Христа. В 1605 г. миссия насчитывала уже более двух сот новообращенных, из которых несколько значительных лиц. Между ними находился доктор Ли, уроженец Ханчжоу, из провинции Чжэ-цзян, человек талантливый, обладающий умом далеко незаурядным. Как только он познакомился с Риччи, он под его руководством весь отдался изучению наук. Он написал семь томов по математике, перевел сочинения Аристотеля, книги Евклида, которые он знал великолепно, и оставил более 20 рукописей по вопросам философии. Так как он был основательно знаком с отечественной литературой, он принял большое участие в переводе книг, которые миссионеры издавали для китайцев. Он принял крещение от отца Риччи, который дал ему имя Лев. Это о нем он так часто упоминает в своей переписке с доктором Михаилом Ян из Хан-чжоу и доктором Павлом Сиу-куан-ки из Сикавея. Этот последний был призван в Пекин на пост имперского министра. Эти трое ученых своими писаниями принесли громадную пользу как миссионерам, так и религии.

Матвей Риччи, кроме того, что стоял во главе Пекинской миссии, управлял всеми иезуитскими миссиями в Китае. Его апостольские труды в соединении с этими трудными обязанностями подорвали его здоровье: он заболел и умер 11 мая 1610 года 59 лет от роду. Отец Пантожа, один из старейших миссионеров, который сумел заручиться дружбой многих мандаринов, делая им подарки, подал императору просьбу, испрашивая участок [6] земли, где можно было бы воздвигнуть усыпальницу Риччи. За воротами Пин-цзэ-мынь находился прекрасный дом, принадлежавший евнуху, осужденному на смерть. По приказу императора градоначальник передал этот дом миссионерам при грамоте следующего содержания: храм науки и добра не может быть куплен, так как он принадлежит Императору согласно приговору к смерти евнуха, который владел им. Да будет отпущен бонза, находящийся при нем, и да введут во владение им Пантож’у и его сотоварищей.

Несмотря на оппозицию евнухов, приказ был исполнен и миссионеры получили в собственность это здание, которое по заявлению отца Семедо стоило более 14000 золотых. Пагода, которая находилась при этом здании, была обращена в часовню Спасителя, идолы были низвергнуты и из материалов, из которых были построены алтари для них, была построена усыпальница Риччи, которую можно и теперь посетить на кладбище, называемом Cha-la-eui (по французк. транскр).

Риччи на смертном одре назначил своим заместителем отца Лонгобарди.

Николай Лонгобарди находился в Китае с 1596 года; он умер там в 1655 году, после пятидесятилетнего пребывания в Китае. Его воззрение на то, что называется китайской обрядностью отличалось от воззрения его предшественника. После того как он изучил этот вопрос, эти обряды показались ему проникнутыми язычеством и он их строго запретил христианам. Эта мера не помешала однако тому, что во все время пока он стоял во главе миссии было совершено много обращений в христианство.

В 1618 году император Вань-ли, до сих пор снисходительно относившийся к христианской религии, издал указ но которому все миссионеры должны были оставить империю, а всем китайцам запрещалось принимать христианство. Отец Лонгобарди приехал тогда в Пекин, чтобы представить императору просьбу, но он этого не достиг. Все иезуиты столицы даже и отец Пантожа должны были удалиться.

В 1620 году Вань-ли умер довольно кстати, чтобы не видеть падения своей династии, на которую обрушились татары. Его сын Тай-чан процарствовал после него всего четыре месяца и был замещен Тянь-ци. Император, видя опасность потерять корону, готов был употребить все средства, чтобы бороться с вторжением. Доктора христиане Павел и Михаил, бывшие в Пекине, воспользовались этим, чтобы представить императору, что [7] отцы иезуиты, будучи замечательными учеными, могли бы помочь империи. Тотчас же новый эдикт был распространен по Пекину. Отцы Лонгобарди и Диац прибыли сюда были и прекрасно приняты; они сумели избежать возложенной на них обязанности выработать правила, которые от них требовали.

Император поручил иезуитам исправить календарь. Первые, кто занялся этим, были отцы Савватий де Урсис и Иоанн Терентиус, затем Иаков Ро в 1634 году и наконец Адам Шалль.

Этот последний родился в Кельне в 1591 году. Прибыв в Китай в 1622 году, он сначала отправился в Си-нань-фу, провинции Шен-си, где он отдался трудам миссионера и научным заметкам. В 1634 году Чун-Чжэн, последний император из династии Минг, должен был подавить восстание своих собственных подданных, которое было значительнее всех предшествующих. Он находился так сказать между двух огней: восставшие, наступавшие с юга, и татары, готовые вторгнуться с севера. Тогда-то, в 1636 году, Отец Адам ПИалль принял управление пушечным литейным заводом, — пушки предназначались для обороны Пекина против восставших китайцев. Он достиг желаемого успеха: двадцать пушек большого калибра, могущие выбрасывать ядра до сорока фунтов весом и много других, меньшего калибра, были поставлены на баттареях стен столицы.

9 Октября 1642 года, повстанцы сожгли город Кай-фын-фу, под предводительством Ли-чуана или Ли-цзы-чэна они завладели провинциями Шен-си и Хонань. В апреле 1644 года Ли-чуан вошел в Пекин, подкупив главных мандаринов.. Пришедший в полное отчаяние, обманутый, всеми оставленный, несчастный император, хотел, прежде чем покончить с собой, спасти от бесчестия свою дочь; он поразил ее саблей, но только отрезал ей правую руку; после этого он отправился в северный сад, где и повесился. Это дерево и теперь еще заковано в цепи.

У-сань-гуй, оставшийся верным императорской династии воин, призвал на помощь татарского императора, который, не желая упускать такого удобного случая для вторжения в Китай, прибыл во главе 80000 армии, отозванной с места битвы на Ляо-дуне. Устрашенный Ли-чуан, оставил Пекин и отступил в Шен-си, увезя с собой все сокровища, собранные его шестнадцатью предшественниками из династии Мин. Тогда У-сань-гуй хотел возвести на престол одного из потомков Минов, но 100,000 всадников, прибывших из всех монгольских провинций, вторглись в Пичжили. Они массами вступили в Пекин: дело было [8] сделано, Китай был в их руках. Их первым императором был Шунь-чжи сын Тянь-цуна. Ему было всего шесть лет от роду. Самый старший из его дядей, А-ма-ван, назван был опекуном и регентом Империи.

Шунь-чжи взошел на троп в 1643 году. В Феврале месяце 1645 года декретом императора Адам Шалль был назначен Президентом трибунала математики; он спас все астрономические инструменты во время ужасной революции и сохранил в целости свою резиденцию и место упокоения Риччи.

Против новой династии восстал серьезный враг: это был внук Вань-ли, которого приверженцы его провозгласили императором под именем Жун-ли. Он основал свою столицу в провинции Гуан-дун и Гуан-си, избрав для этого город Гуй-линь-фу. Вице-король Кан-си, по имени Фома Сю, был христианин, также и военноначальник Лука Син. Наконец и первый евнух этого двора, великий имперский канцлер, принял тоже христианство. Мать императора была крещена в 1648 году отцем Андреем Коффлером, также как и императрица, которую назвали Еленой. Ее молодой сын был назван Константином..

Два года спустя, княжна Елена и евнух Пан Ашилле отправили папе Александру VIII через отца Михаила Боам письма, помеченные первым и четвертым Ноября 1650 года, которые заключали в себе обещания верноподданности Его Святейшеству. Папа ответил, но за это время татары закончили свои завоевания. Несчастный император Жун-ли, после усиленных сопротивлений, был окончательно побежден. Он бежал со своими приверженцами и вскоре был убит, как и его молодой сын. Императрица Елена, приговоренная к пожизненному заключению в тюрьме, была отправлена в Пекин. Генералы и мандарины-христиане, сохранившие до конца верность династии Минов, обрели смерть в сражениях.

В 1650 году император Шунь-чжи, в благодарность Адаму Шалль за исправление календаря, издал декрет, которым восхвалял заслуги его и признавал христианскую веру и который кончался так: «Что касается до меня, то я признаю закон, который исповедывает отец, я его почитаю и восхваляю и поэтому-то я приказал поместить этот декрет перед церковью, чтобы память об этом сохранялась вечно; кроме того я требую чтобы ее называли Тунг-мен-киа-кенг т. е. великолепное место откуда проникают на небеса. Дан в Пекине в седьмой год нашего царствования» (1650).

Благодаря этому декрету, Адам Шалль начал в 1650 году [9] постройку большой церкви на месте, данном ему императором; она была быстро построена в форме латинского креста в европейском стиле, но приспособленном к китайскому вкусу. Стены внутри были покрыты китайскими религиозными изречениями. Над входными дверями (портиком) была следующая надпись по китайски и по монгольски: «После того как Св. Фома первый внес евангельское учение в сию страну, после того как сирийцы обнародовали и распространили его по всей империи в царствование Танов, оно широко развилось в царствование Минов благодаря стараниям одаренных людей, во главе которых стояли Св. Ксаверий и отец Риччи, пожавшие богатые плоды, как благодаря своим проповедям, так и распространением книг, написанных на китайском языке, которые они распространяли по всему государству. Наконец, так как нет ничего постоянного в человеческой жизни, Китайская империя подпала под власть татар; те же отцы восстановили календарь XI, именуемый Hien-lie, за что в награду император разрешил им построить в Пекине, где находился двор, во имя Бога живого великолепный храм, который был построен и освящен в VII год царствования Шунь-чжи. Отец Адам Шалль, немец по происхождению, священнослужитель общества во имя Христа и автор настоящего календаря, посвящает своим преемникам этот дом, на постройку которого положено столько труда и работы».

Можно видеть за воротами Шунь-чжи-мынь старинную церковь, несколько раз перестроенную, и желтые балдахины, в которых хранятся скрижали с вырезанными на них надписями императорских декретов, благоговейно сохраняемые. Во время гонений церковь эта была закрыта и здания разрушены, крыша обрушилась, скрижали были повергнуты на землю и находились без балдахинов. Эти развалины были вновь воздвигнуты в 1861 году лазаристами. Император, чтобы почтить отца Шалля, издал эдикт, которым он назывался Ta-chan-sse, с титулом Тунь-хуй-тай-фу, т. е. человек мудрый и благоразумный. Он возвел в дворянское достоинство его предков и издал два новых декрета в честь его отца, Генриха (Андрея) Шалля и его матери Марии Шэффар де Мерод. Первому он дал титул «человек замечательного благочестия» и второй — «женщина великой святости». Шунь-чжи очень благоволил к Тан-жо-ван (китайское имя Ивана Адама Шалля) и охотно слушал советы этого миссионера, который боролся против влияния бонз, протежируемых императрицей матерью.

Но, несмотря все свои старания, Шалль не мог отвратить императора от самых безумных суеверий. Когда тот заболел, [10] он снова пробовал обратить его в христианство, но это было напрасно: Шунь-чжи, находившийся под влиянием евнухов и бонз, умер язычником.

На другой день после его смерти четыре регента возвели на престол молодого князя, восьми лет от роду, который, под именем Кан-си, процарствовал так долго и так славно. Взойдя на трон, Кан-си, движимый необыкновенной благодатью, позволил всем мандаринам, начиная с третьего ранга, посылать одного из их сыновей в императорскую школу. Так как во главе этой школы стоял Адам Шалль, то император издал такой указ: Тан-жо-ван — европеец, он много лет трудился для государства и никогда у него не было жены; это обстоятельство не должно однако препятствовать принятию в императорскую школу молодого человека, которого он признал внуком; и так примите его. Примите это к сведению.

Однако регенты ненавидели миссионеров и искали только благоприятного случая, чтобы предать их смерти. Даже сам Адам Шалль, несмотря на все его заслуги, не должен был избегнуть общей участи. В 1664 году Ян-куан-сянь, астроном магометанин, устраненный от управления обсерваторией, представил жалобу на отца Шалля, обвиняя его в ложном учении и заговоре против правительства. Регенты запретили исповедывать христианскую религию по всей империи и заключили в темницу отца Шалля с его тремя сотрудниками. Их книги были сожжены так же как и все вещи, касающиеся религиозных обрядов, но церкви их, однако, не были разрушены. После того как их таскали из одного трибунала в другой, их наконец заключили в Син-бу (трибунал преступлений) и надели на них по девяти цепей. Положение отца Шалля было отчаянное: ослабленный годами, болезнью и параличом, он кроме того страдал каким-то катарром, который отнимал у него способность говорить.

Отец Фербье (Ferbiest), который разделял его оковы, храбро защищал своего собрата; его однако приговорили к удавлению; затем судьи, взяв обратно свой приговор, вынесли другой, которым он приговаривался быть выставленным на позорной площади и разрезан живым на 10000 кусков. Страшное землетрясение и пожар, истребивший большую часть дворца, заставили отложить приговор, Адама Шалля отпустили и он умер 15 Августа 1666 года семидесяти пяти лет от роду, но смертный приговор не был отменен. Через несколько лет его оправдали и он был похоронен на средства императора, на особом кладбище, прилегающем к месту упокоения Риччи. [11]

В Пекине Адама Шалля заместил отец Фербье, бельгиец по происхождению, одаренный замечательными способностями. Их обвинитель, Ян-куан-сянь, которому было вновь поручено составить календарь, наделал таких ошибок, что пришлось вычеркнуть целый месяц. Тогда-то император снова обратился к миссионерам. Отец Фербье, очень хорошо знавший астрономию, доказал в присутствии самого императора неправильность календаря. Ян-куан-сянь был приговорен к ссылке в Тартарию (Монголию), а о. Фербье назначен на его место президентом трибунала математики. Он, получив приказание от императора сделать новые инструменты для обсерватории, привел приказ в исполнение с редкой удачей и построил между прочим:

круг зодиака шесть футов в диаметре,

круг равноденствия тех же размеров,

азимутальный горизонт тоже в шесть фут,

большую четверть круга в шесть фут. диаметром,

небесный свод в шесть фут диаметром.

Все эти инструменты поставлены на великолепных бронзовых драконах самой тщательной работы, покоящихся на мраморных постаментах, и по художественности исполнения не заставляют желать ничего лучшего.

(Продолжение отдует).

Текст воспроизведен по изданию: Французские католические миссии в девятнадцатом столетии // Известия братства православной церкви в Китае. № 44-45. 1907